Нареченный кровью

      С первыми лучами солнца омега просыпается, щурится, потирая глаза. Уснул он во вчерашней одежде. Ночь была спокойной: несмотря на насыщенный вечер, он первые наконец-то выспался за столько дней пребывания в Калькутте. Чимин встаёт с постели и направляется в ванную, что находится чуть дальше по коридору. Умывает лицо в ледяной воде и очень долго смотрится в зеркало. Мокрыми ладонями омега проводит по рукам, задирая рукава рубашки. Влажно, прохладно и бодрит.       Выйдя из уборной, Чимин проходит дальше: хочется продолжить путешествие по дому, ведь он так и остановился на комнате родителей. Но за другими дверьми не было ничего особенного, лишь гостевые комнаты.       Дом необычайно огромный, может вместить в себя множество семей.       Чимин поднимается на третий этаж, открывает двери, заглядывая в каждую комнату. И одна из них несказанно радует его. Большая двустворчатая дверь скрывает за собой огромную библиотеку. Омега с разинутым ртом осматривает книжные стеллажи, наполненные различной литературой. Он чувствует себя принцессой Белль в сказке «Красавица и Чудовище».       Только вот хорошо, что чудище это уехало из дома.       Чимин одёргивает себя. Почему он вспомнил о Чонгуке именно сейчас? Это чудище точно не главный герой его сказки. В голове эхом отдается голос матери: «Доверься Чонгуку, дай шанс ему». Он и так уже доверился. Но давать шанс… Шанс на что?       Чимин вспоминает глупую и такую неуместную просьбу нахала.       Поцелуй.       Он хотел украсть его поцелуй. Пусть и не первый, но всё же. Как он позволяет себе такое говорить? Чимин прикладывает всё ещё прохладные от воды ладошки к щекам, пытаясь унять жар, поднявшийся внутри. Омега проходит чуть дальше, ныряет между стеллажей в надежде найти что-то нужное, что-то, что может пригодиться сейчас. Его янтарные глаза рыщут по полкам, и Чимин не сразу понимает, что остался не один. Омега дёргается, видя боковым зрением тень.       — Простите, господин, — тут же кланяется девушка. — Простите, я не хотела вас напугать.       Перед ним предстает девушка в униформе, в её руках небольшая тряпка.       — Всё хорошо, просто я не ожидал, что вы уже приехали.       Омега понимает, что времени у него сейчас нет осмотреть досконально библиотеку, и решает вернуться сюда вечером. Когда перевезёт все вещи из гостиницы. Беди уходит оттуда, оставляя девушку, и идёт дальше. Спускается вниз на звуки, что доносятся с кухни. Помнится, Чонгук сказал, что с утра его дом заполнит персонал. Одну он же встретил, значит, где-то ходят ещё. Гостиную наполнил аромат свежей выпечки, от чего у омеги потекли слюнки. Сейчас он готов съесть слона и даже глазом не моргнёт, ведь со вчерашнего утра во рту и маковой росинки не было.       Чимин останавливается на пороге, заглядывает совсем тихо, словно мышка. Видит взрослую омегу в компании Ману. Кухарка готовит и что-то рассказывая альфе. Ману же, кажется, почувствовал присутствие третьего человека и оборачивается.       — Утро доброе, господин, — слуга кланяется. — Как чувствуете себя?       — Сносно. Который час? — Чимин обнимает себя за плечи, понимает, что кухарка не сводит взгляда с него. Ведь он теперь тут как диковинная зверушка.       — Уже десять часов. Куда изволите подать завтрак?       Непривычно. Все происходящее для омеги непривычно. Он не понимает, как будет свыкаться со всем этим, как привыкнуть к тому, что у него теперь есть свой дом в Калькутте, полный слуг. Ману, увидев замешательство омеги, решает сам сделать выбор выбор места для завтрака. Понимает, что слишком много событий для одного хрупкого омеги, чья жизнь перевернулась с ног на голову.       — Скажите, чтобы завтрак подавали в беседку, — приказывает Ману.       — Мне нужно познакомиться с персоналом? — неуверенно произносит Чимин.       — Вас все знают, господин, — уточняет Ману. — Но если вы желаете. Это Приянка, она будет готовить вам.       — Очень приятно, — неловко улыбается омега.       — Мы рады вашему возвращению, господин, — глубоко кланяется женщина.       — Пройдемте дальше, господин, — Ману указывает на дверь, что выходит в сад.       Беди вновь оказывается во вчерашней сказке. Глубоко вдыхает аромат цветов и свежего воздуха: он тут совсем иной, уж не сравнится с запахами центральных улиц у гостиницы. Этот дом — настоящая сказка, о которой он даже и не мечтал.       — Господин Тхакур послал в дом не так много прислуги, как может показаться, — уточняет Ману, провожая омегу в беседку. — Помимо кухарки ещё две омеги, что будут помогать ей и следить за чистотой дома. Водитель, садовник и, конечно же, охрана. Никто чужой не сможет попасть на территорию дома, вам не о чем волноваться.       — Чонгук… — запинается омега, не понимает до сих пор, как нужно обращаться к альфе. — То есть господин Тхакур сказал, что мне нужно забрать вещи, — Чимин идёт вдоль пруда, присаживается на корточки, касаясь прохладной воды. — Говорил, что ты поедешь со мной.       — Господин просил вас не ехать…       «Конечно. Просил», — проносится в голове у омеги.       — Мне плевать. Это мои вещи, и собирать их должен я. Иначе я не перееду в этот дом, — строго отрезает Чимин. — Я не собачка, помыкать мной он не имеет права. Насколько мне известно, я наследник главенствующей семьи, и никто не смеет мне отдавать приказов.       — Господин будет злиться, — подмечает Ману.       — Отлично. Пусть выскажет всё мне, я буду рад увидеть это воочию. Поедем после завтрака, — подводит итог омега, поднимаясь. — Мне нужно, чтобы ты рассказал мне о некоторых вещах, что интересуют меня. Поэтому завтрак пусть подают на двоих, ступай, уточни им.       Ману коротко кивает, понимает, что смысла спорить нет и вовсе.       Поэтому в скором времени в беседке накрыт небольшой стол, за которым усаживается омега. Ману стоит, ему не привычно. Он никогда не садился за стол с хозяевами, ведь расположение каст не претит этому. Но, кажется, омеге янтарной семьи нет разницы.       — Садись, — больше приказывает, чем просит омега. — Я не займу много времени. Твой господин не делится со мной ничем, что может принести пользу. Он лишь воду в уши льёт и говорит загадками. Хочу что-то внятное услышать.       — Мне кажется, что господин Тхакур делает это во благо…       Альфа не притрагивается к еде.       — Конечно. Но у меня есть своё мнение на этот счет, и играться настроения нет. Часики тикают, так ведь? Скоро все будут знать обо мне, и мне придётся познакомиться с дюжиной, — Чимин отпивает чай, глаза разбегаются от разнообразия блюд, но омега тянется за сладостями. — Насколько негативно относились к моей семье?       — Господин, я правда рад бы вам рассказать что-то стоящее. Но я слуга, и не больше. Известно мне немногое, — хмуро произносит Ману. — Дюжина — это политика в какой-то степени. А в политике всегда есть враги. Никто к друг другу не относится искренне. Но ваша семья и семья господина всегда находили общий язык и держали всё под контролем.       — А что сейчас? Тхакуры правят одни?       — Можно сказать и так. По началу господин Тхакур-старший руководил делами, пока…       — Некому было сдерживать голод, да? — усмехается Чимин. — Не волнуйся. Всё, что ты скажешь, останется в этих стенах.       — За дела взялся наследник, тогда всё пришло в норму, — увиливает Ману.       Омеге интересно, что такого произошло, что отец Чонгука отошёл от дел так рано. По словам Ману, этот Тхакур очень достойный приемник и лучше, чем отец. Беди уже интересно познакомиться с этим альфой и понять, кто он и что из себя представляет.       — Часто собрании проводятся?       — Перед праздниками, ритуалами и по острой необходимости, — отчеканивает Ману. — Но последнее время, с приходом господина на место отца, он старается проводить их два раза в месяц. Уладить дела с бюджетом, обсудить насущные проблемы, заключение сделок. Ну и, конечно, будущих союзов среди семей.       — Свадьбы? — уточняет Беди. — Кстати…       Омега соврёт, если скажет, что не задумывался об этом. Его матушка с отцом рано связали себя узами брака: в Индии это очень приветствуются, и союзы часто заключаются ещё в далеком младенчестве. Чимина это не касалось в Англии. Радж очень ревностно относится к такому и отдавать своего ребенка в чужие руки не спешил. Пусть и все семьи, что проживают на их улице, успели заключить союзы между собой.       — Господину Тхакуру сколько сейчас, около тридцати? Почему он не женат? — Чимин интересуется просто из любопытства и только.       Только из праздного любопытства…       Ведь наследник семьи до сих пор не женат, не наплодил наследников. А такому, как он, это необходимо. Нужно завести приемников, обучить всему. Ведь кто знает, как жизнь может повернуться. Ману краснеет на столь личном вопросе, отводит взгляд, пытается найти пятый угол в маленькой беседке, отчего омеге становится интереснее… Что происходит?       — Я не должен говорить о таком, господин, — мямлит слуга. — Прошу, давайте закончим на этом. Завтракайте, я буду ждать вас в машине. Отправимся за вещами, — Ману вскакивает, мчится как можно дальше.       Глупости.       Чонгук хорош собой внешне, богат, неужели до сих не нашлась пара. Или этот напыщенный индюк не может совладать со своим характером и распугал всех избранников. Но что-то омеге подсказывает, что проблема глубже. Ведь мало когда родителей волнует, куда пристроить своего омегу. Лишь бы денег было больше, да каста повыше.       Чимин водит указательным пальцем по кромке чашки. Слова матери не отпускают.       Что же она имела в виду, говоря о шансе?       — Не может же… — вслух шепчет Чимин. — Нет, точно не может. Мне же и года не было.       Не могли же родители заключить договор с семьей Чонгука. Это слишком…       Омега доедает завтрак в одиночестве: его одолевают мысли. Наказывает себе обсудить это всё с Чонгуком на чистоту, теперь-то он не сбежит от разговора.       Направляется к машине, где ожидает Ману. Сейчас его ожидает серьёзный шаг, и, кажется, он готов его совершить. Вчера, когда Чонгук обратился к нему с просьбой принять дом, принять его, Чимину хотелось сбежать. Купить билет и первым же рейсом улизнуть от всех. Но жажда мести прорвалась через страх. Чимин старается не думать о том щекочущем, опоясывающем чувстве, что возникает при воспоминаниях о Чонгуке. Стоящего на коленях перед ним. Если он хочет узнать, что именно произошло с родителями, если хочет узнать, почему его посещают такие сны, почему его посещает Кали, то должен остаться и принять правила игры. Так будет легче, и Чонгук ему в этом поможет.       И это ещё один пазл без своей половинки.       Ведь Чимин не очень понимает, зачем альфе это делать. В чём его выгода? Но если догадки Беди верны, то в этом есть смысл. Омега садится в машину, откидываясь на мягкую спинку. В голове настоящая каша, нужно отвлечься.       — Ману, я могу звонить домой в Англию? Там мои родители.       «И кое-кто ещё», — мелькает в голове.       — Конечно. За счета не волнуйтесь, господин всё оплатит…

****

      — Где его носит? — шипит Маниш.       — У него последнее время очень много дел, — отстраненно произносит Тэ. — Скоро будет.       — Знаю я его дела, — вздыхает мужчина. — Надеюсь, оно того стоит.       — Как видишь, Ману не был в резиденции, а означает это лишь одно, — пожимает плечом младший альфа. — Это Чонгук, у него всегда всё под контролем. Успокойся, отец.       Тэхён занимает своё место на диване, поодаль от стола. Не любит быть в центре внимания, делает это лишь когда от него требуется и когда нужна поддержка брату. Младший всегда стоит за его спиной и готов кинуться на защиту, если потребуется. Пусть Чонгук и старший, но Тэхён никогда не оставит того. Их братским отношениям должны завидовать многие, редко встретишь такую идиллию. Ведь обычно всё перерастает в борьбу и некую междоусобицу.       На собрание прибыли все главы семей. Кто-то даже привёл с собой своих жён и наследников, и что-то Тэхёну подсказывает, что всё не просто так. Матушка уехала с Джином по делам, а Намджун сегодня занят работой на шахтах. Чонгук считает, что там стоит всё подготовить для перехода дел в руки Чимина.       Чонгук входит в зал. Он немногословен в такие моменты, не растрачивается на приветствия и фальшивые объятия. Альфа проходит на своё место, усаживается, проводя взглядом по прибывшим.       Сегодня будет крайне интересно…       Всё начинается как обычно. Семьи делятся своими новостями о делах, о прибыли, что приносит их отрасль. Кто-то предлагает свои новые идеи, которые семья брахманов обычно воплощает.       Тэхён в очередной раз рад, что не принимает в этом участие, как Чонгук. Свихнулся бы уже давно. Младший смотрит в спину брата и готов поклясться, что от того так и тянет нотками жасмина и сладкой груши. На лице мелькает улыбка. Сочетание запахов невероятное… А это ведь и без принятия пары и метки.       — Господин… Хочется задать вопрос, не сочтите за дерзость, — заискивающе произносит один из альф семьи Варма. — До нас медленно, но верно доходят слухи, и мы не знаем, что и думать…       — Ну и что за слухи? — равнодушно спрашивает Чонгук, не сводя взгляда с документов. Последние дни Чон был занят лишь Чимином и делами дюжины занимался вскользь. Нужно наверстывать.       — В городе говорят, что сын покойного Аниша вернулся. Стоит ли верить словам?       Гук поднимает взгляд, смотрит на мужчину, что задал вопрос. Варма в дюжине занимают одну из нижних ниш: обычные торговцы. Наследник не спешит отвечать: ему интересно, что будет происходить дальше. И правда, тишина навевает сомнения у других семей. Семья Сет и Варма начинают перешептываться.       — А вы хотите верить слухам, господин Варма? — вопросом на вопрос отвечает Чонгук. — Вас настолько интересует эта тема, что вы решили поднять данный вопрос сейчас? Мне казалось, у вас сейчас намного больше хлопот, нет? У вас упали продажи, и, кажется, вы не делаете пожертвования в храм. Пропустили два месяца?       — Я подумал, что всем нужно знать… — запинается торговец.       — И найти новый повод развести сплетни. Иной раз мне кажется, что за столом восседают не альфы, а одни баламуты. Вместо того, чтобы заниматься своими семьями, работой и собой, вы выходите на улицы Калькутты и поддерживаете распространение слухов, — выплевывает Гук. — Мало кто потом сядет за стол с такими людьми.       Альфа семьи Шах улыбается: ему нравится, когда в мальце просыпается такой зверь.       — Нравится, когда младшее поколение ставит на место? — не сдерживается мужчина, от чего Варма вовсе вжимается в стул.       — Вы, господин, слишком резки, — отталкиваясь от стены, произносит Хосок. — Согласен, что любопытство господина Вармы не имеет границ, но всё же становится интересно. Слухи рождаются не из пустоты. Или вам есть что скрывать от нас?       Тхакур смеривает взглядом наследника Шармы, весело хмыкает. Другого он не ожидал.       Отец Чонгука молчит. Решает, что если сын сам всё затеял, значит, и выкручиваться будет сам.       — Собственно, скрывать мне нечего. Мне лишь хотелось сделать всё по правилам, которые, похоже, вы забыли, — Чонгук откидывается на спинку стула, постукивает указательным пальцем по столу. — Сама богиня, Тёмная Мать дала шанс нам на возрождение. На родину вернулся омега с янтарными глазами и фамилией, что так давно забыта вами.       — Друг, неужели такое возможно? — отзывается Киран.       Киран Чопра — лучший друг Чонгука и глава семьи. Его отец не так давно погиб от страшной хвори, теперь молодому альфе пришлось принять всё на себя. Он очень близок с Чонгуком, Тхакур помогает ему, чем может. Ведь знает, как тяжело справляться с такими делами. И это единственный человек из дюжины, которому разрешено называть альфу по имени.       — Если это так, то судьба нам благоволит, — продолжает Киран. — Кто бы мог подумать, столько лет прошло. Это удача, друг! — Чопра похлопывает Чонгука по плечу.       — Но как в той резне кто-то выжил? — интересуется глава семьи Капур.       — Мне тоже очень интересно, — наконец-то подает голос старший Шарма. — Казалось, что все мертвы. Не обман ли это?       — Хотите уличить меня во лжи? — спокойно спрашивает Чон.       Отец Хосока улыбается: его тихий смех едва доносится до ушей альфы.       — Что вы, господин… — выделяет обращение Вимал. — Мы же не можем доверять всем подряд. Охота убедиться, что это правда он и только.       — Не нужно. Я сам во всем убедился.       — Где же он был, Чонгук? — спрашивает Киран.       — В Англии. Рос в семье из наших краев. Подробности нам предстоит лишь узнать. Говорить за него я не буду, у вас будет шанс поговорить и познакомиться.       Мало кто осмеливается перечить словам господ Тхакуров. Их слово — решение окончательное, и оспорить его почти нельзя. Дюжина переглядывается. Очевидно, что кого-то это настораживает.       — Не боитесь впускать его в свой круг? — не сдерживается Хосок. — Столько лет он жил среди чужих, рос по их традициям и оказался тут волшебным образом, — альфа оглядывает присутствующих. — Разве не может быть это всё специально спланированным? Ведь все мы знаем о прошлом Аниша. Я бы на вашем месте, господин, узнал бы все как можно тщательнее.       — Собрание окончено, — не сдерживается Маниш.       Кабинет медленно пустеет, но семья Шармы не хочет покидать стены дома. Хосок становится у двери, оставляя себе путь отхода, складывает руки за спиной и смотрит на Чонгука слишком хитро и заискивающе.       — Знаете, господин, я ведь о вас волнуюсь. Не хочу, чтобы крутили вами. Омега может оказаться лисой, довольно-таки хитрой. Ведь он остановился в знакомой нам гостинице и вечно совершает звонки в Англию.       — У него там родители, что вырастили его, — не сдерживается Тэхён. — А теперь исчезни.       — Тэхён! — Маниш отдергивает младшего сына.       — Конечно, родители, но номеров, на который совершались звонки, несколько. Ведь может быть и такое, что у омеги давно и жизнь личная построена, и альфа имеется, — продолжает Шарма. — Я волнуюсь, вы не женатый и очень видный наследник.       — Ты строишь догадки. Не нужно высказывать свои надежды мне, — четко проговаривает Чонгук.       — Ах! Если бы это были догадки, — вскидывает руки Хосок. — Спросите, кто такой Мин Юнги у него. Тогда всё поймете.       Шарма кланяется и уходит, оставив Чонгука со смешанными чувствами.       Не хочется брать во внимание слова этого хитрого альфы, но он может быть прав. Чимин может скрывать от Чонгука многое, и в том числе свою личную жизнь. Чон толкается языком в щёку, он ведь никогда не задумывался об этом. В его голове омега так же одинок, как и он сам.       — Ты не хочешь поговорить? — спрашивает Маниш у сына.       Гук встаёт с места и кивает Тэхёну и Кирану, предлагая пройтись. Он не готов сейчас идти на разговор с отцом и другими. Слышит, как возникает отец за спиной, но решает не вслушиваться в сказанные слова: ему сейчас не до этого. Мужчины проходят в сад, прячась от назойливого солнца под тенью беседки. Тэхён тут же прыгает на ограждение, пока Чонгук и Киран усаживаются на небольшой софе.       — Думаешь, правду говорит? — первым тишину нарушает младшенький брат.       — Не исключено.       — Чонгук, чтобы там не было. Он жил всё это время в Англии, возможно, и есть у него поклонники. Не бери во внимание их и вовсе, он тебе судьбой предначертан, — подбадривает Киран.       — Ты хотел сказать ритуалом, а не судьбой, — смеётся Чонгук.       — Разве это важно? Ритуал ритуалом, он бы не сработал без чувств. Дело ведь такое, всё в вашей власти. Уверен, что между вами такая искра пробежала, что могла спалить весь Бомбей. Кто бы у него там не был — неважно.       — Не совсем согласен, но поддержу его, — хмыкает Тэхён. — Ну даже если и есть у него альфа, что дальше? Бросишь всё? Отошлёшь его обратно в Англию? Чонгук, ты человек чести и слова. Думаю, Чимин сделает правильный выбор, — Тэ вскидывает голову. — Если что, возьму всё внимание этого альфы на себя, — поигрывает бровями Тхакур-младший.       Киран и Чонгук начинают смеяться громко и заливисто. Как же давно они не собирались такой компанией.       — Отец, если узнает о твоих предпочтениях, повесится, — подмечает Гук.       — Удачи ему. Я меняться не буду.       Тэхён немного другой. В его вкусе альфы, и поначалу ему казалось, что это странно и неправильно. Мальчишка долгое время скрывал это, боялся поделиться хоть с кем-нибудь. Но с каждым прожитым днем он осознавал, что это не пройдёт. Его тяга лишь усиливается. Нужно было обсудить это с кем-то, и когда он решился, то Чонгук сам вышел на контакт. Заметил сам изменения в брате.       — Я не буду принуждать Чимина связывать свою жизнь с моей, но и отступать я не собираюсь. Все мои мысли только о нём, и даже сейчас я едва держусь, чтобы не сорваться обратно в дом. Но головой ведь понимаю, что ему нужно время. Нужно пережить этот период в одиночестве.       — Как он отреагировал? — интересуется Тэ.       — Превосходно, — улыбается альфа, вспоминая Чимина. — Просто превосходно.       — Надеюсь, ты познакомишь меня с ним, — встревает Киран. — Очень интересно, что за фурия украла сердце моего лучшего друга.       — При первой возможности, — соглашается Чонгук. — При первой возможности я сделаю это. Завтракать завтра дома я не буду, поеду к нему. Попробую разговорить немного и расскажу ему наконец-то о дюжине подробнее.       — Вот она, влюблённость, — мечтательно произносит Киран. — Завидую тебе, друг, очень завидую.