Нареченный кровью

      Альфа проводит языком по губе, чувствуя кровь. Он усмехается, смотрит на омегу, что стоит поодаль от него. Кажется, что перед Чонгуком сейчас не Чимин, а сама Каларатри . Длинные пальцы зарываются в тёмные волосы, зачесывая их назад. Тхакур выдыхает, пытаясь успокоить бушующих демонов внутри. Щека всё ещё горит от удара маленькой, но такой сильной ладошки.       — Больше так не делай, Чимин, — спокойно произносит альфа, стирая с губы багровые капли. — Один раз я прощу тебе такое своевольное действие, второй раз не потерплю.       — Смеешь ещё указывать мне, что делать? — взвинчено произносит омега. — Я по статусу наравне с тобой!       — Как ты заговорил… — цокает Чон. — Уже принял на себя роль?       — Этого ты хотел? — Чимин отворачивается, не имея сил смотреть в глаза Чонгука. — Ты хотел, чтобы я принял всё это. Прошу, ты добился своего. Я принял твои игры, принял дом, пришёл сюда на поводу твоего брата, чтобы доказать тебе мою серьёзность. А что получил я в ответ, помимо сладких речей? Враньё, Чонгук. Я получил враньё.       — Я тебе не врал, — Чон опускается на диван, пытаясь совладать с эмоциями. — Я лишь недоговаривал тебе некоторые детали, ты не готов услышать всё. Сказав тебе это в первую нашу встречу в храме, не сбежал бы ты?       «Сбежал бы…», — проносится в голове у Чимина.       Он точно струсил бы и вернулся обратно домой, под крыло родителей. Но ведь это не даёт право Чонгуку утаивать такие детали. Чимин складывает руки на животе, вдыхает в лёгкие как можно больше воздуха. Не может уложить у себя в голове сказанное альфой и возможно ли вообще такое…       Хочется развернуться и взглянуть в глаза, что всё это время давали надежду, подпитывали силой. Но Чимин держится, понимает, что это станет его погибелью. Стоит ему только посмотреть в глаза, стоит только отпустить себя, как всё пойдет крахом.       — О какой крови и связи ты говоришь? — Беди стоит боком, сцепив руки в замок. Его глаза смотрят на книжный шкаф, что растянулся на всю стену.       — Наши родители заключили договор. После того, как я появился на свет и твоя мать забеременела тобой, было решено, что мы поженимся. Сами боги хотели соединить нас, объединить кровно, — начинает рассказ Чон. — Дюжине объявили о союзе, и тогда стало ясно, что наш тандем изменит многое.       — Что может изменить обычная свадьба? — Чимин всё же разворачивается, но не заглядывает в глаза альфы. Смотрит на его сцепленные руки в замок.       — Многое, Чимин. Представь себе, что две самые могущественные семьи объединятся не просто в союз, а в нечто большее. Тхакур и Беди — гремучая смесь, которая может понести за собой много последствий. И никто не знает, хорошо это или плохо. Некоторые даже шептались, боясь, что с нашим союзом может начаться Кали-Юга,— усмехается Чон.       — Это объясняет лишь часть твоих слов, — вздёргивает нос омега.       — Ах, великая Калика… — вымученно вздыхает Чонгук. — Твой отец решил совершить ритуал и связать нас кровью. Чтобы, несмотря на возможную разлуку или другие странные и необъяснимые ситуации, мы могли найти друг друга. Так и случилось.       — Зачем он это сделал? — вздыхает Чимин. — Он что-то…? — омега не договаривает, страшась своих мыслей и слов. Неужели из-за возможной свадьбы всё пошло по наклонной.       — Отец говорит, что да. Аниш что-то чувствовал. Он, кажется, догадывался, что что-то надвигается, и не зря, — Чонгук встаёт с места и хочет приблизиться к омеге, но тот лишь пятится назад. — Чимин… ты мой наречённый, и жизнь нам уготовила общую судьбу.       — Нет… — отрицательно кивает Чимин. — Это всё не может оказаться правдой, — отрицает очевидное омега. — Не может. У меня иная жизнь, друзья, семья… — Беди запинается, вспоминая о рыжеволосом альфе, что живет в Англии. — Н-нет!       — Что бы тебя не связывало на чужой земле — забудь! Родители не проблема, всё решаемо, — Чонгук не говорит вслух очевидное. Ему кажется, что тогда он признает, что у его омеги кто-то есть, и это станет концом. — А остальное… остальное — всего лишь призрачная проекция твоей жизни. Твоё место тут, рядом со мной. Поверь мне.       — Верить тебе? — истерично смеется Чимин. — Тебе? Тому, кто нагло врал мне в лицо? Думаешь, что кровная связь всё решит, и я забуду о своей жизни? О людях, с которыми я связал свою жизнь?       — Не говори таких вещей, — хрипло произносит Чон. — Ты не понимаешь, с чем столкнулся. Это не просто ритуал, который можно проигнорировать…       — Понимаю, очень даже понимаю, — рвано вздыхает Чимин, не желая больше слушать. — Я хочу домой.       — Чимин, не стоит…       — Я.Хочу.Домой! — медленно произносит омега. — С меня хватит на сегодня. Мне нужно подумать обо всем.       Чонгук поджимает губы и толкается языком в щёку. Ему нужно принять просьбу Чимина и выполнить её. Беди должен подумать обо всём и немного успокоиться, потом они поговорят на свежую голову и решат все возникшие вопросы. Тхакуру также нужно немного привести свои мысли в порядок: его мигрени не дают покоя. Стоит многое спросить у отца, ибо омега тогда пошлёт Чонгука надолго.       — Хорошо, как скажешь, — соглашается Чон. — Ману отвезёт тебя.       — Нет. Я приехал со своим водителем, — отрезает Чимин. — Можешь не провожать и извинись перед госпожой Тхакур и Банерджи. Мне жаль, что я оставил их так. Передай им, что мне нездоровится.       Омега выходит из кабинета, оставляя за собой лишь аромат спелой груши и жасминовый шлейф. Альфа прикрывает глаза и облизывает губы, чувствуя, как трещинка щиплет и разрывается, вновь пуская кровь. Чон надолго запомнит этот острый удар и то, что Чимина лучше не злить. В голове набатом звучат слова омеги… У него правда есть альфа, и Хосок был прав.       Внутри бушует океан, да огонь разгорается. Лёд и пламя сталкиваются в неистовой борьбе. Пальцы зарываются в смоляные волосы, а с губ вырывается нечеловеческий рык. Чон хватается за стол, переворачивая его и сбрасывая всё, что на нём было. Все бумаги разлетаются по кабинету. Ему плевать, что на заднем дворе люди, что дом полон гостей. Тхакур толкает небольшой столик, а затем и кресло.       Альфа…       У Чимина есть альфа.       Альфа, что украл первый поцелуй. Украл первые нежные касания и, возможно, первый раз. От одной этой мысли у Гука кровь в жилах кипит. Чонгук готов отыскать этого альфу, вздернуть чужака, чтобы больше никогда не прикасался к Чимину, не смотрел в его янтарные глаза. Тхакур плюет на всё и выходит из разрушенного кабинета, собираясь в храм. Там его кабинет, Зита и отвары, что помогают снять боли.       Тем временем Беди покидает дом, стараясь не попадаться на глаза присутствующим в празднике. Его машина и водитель ждут снаружи, и омега рад, что не отпустил беднягу домой, а попросил всё же дождаться. Чимин устраивается на заднем сиденье, утыкаясь взглядом в окно. Пальцы впиваются в ткань шервани: его трясет жутко, и совладать с эмоциями очень трудно.       Они с Чонгуком должны были пожениться.       Эта новость отдаётся в грудине неприятным грузом.       Воображение сразу подкидывает возможные варианты.       Он мог расти в родной семье, на родной земле. Не ощущать чужих осуждающих взглядов, жить в своё удовольствие. Его судьбу связали бы с альфой, что старше его на пять лет. Чимин мог бы влюбиться и отдать ему своё сердце… Но тогда бы… тогда бы он не стал бы учителем, не получил бы любовь детишек, не познакомился бы с Юнги…       По нежным щекам скатываются слезинки. Омега в замешательстве. Как теперь вести себя с Чонгуком? Уходя из кабинета, захлопывая дверь и оставляя там альфу одного, Беди ощутил эту боль, что разрывала Тхакура изнутри. Чонгук был опечален, взволнован и зол.       — Господин, там кто-то на пороге сидит. Останьтесь в машине, пожалуйста, — строго произносит водитель.       — Что? Кто? — Чимин смотрит в сторону своего дома.       На пороге, правда, сидит кто-то, но из машины Чимину плохо видно. Он не слушается водителя и выходит почти следом. Что-то внутри него трепещет, и когда омега видит рыжую макушку, то срывается на бег, крича во всё горло.       Юнги подскакивает и бросает сумку на мраморные ступени. На его лице появляется широкая улыбка. Чимин буквально падает к нему на руки, не волнуясь о работниках, что наблюдают за ними со стороны.       — Юнги!!! — Чимин стискивает его в объятиях. — Но как? Я звонил тебе, никто дома трубку не брал.       — Хотел сделать сюрприз, — улыбается Юнги.       — Боже! — Чимин глазам поверить не может. — Пойдём в дом, не будем стоять на пороге. Ты, наверное, голодный.       — Господин? — водитель отвлекает омегу. — Я так понимаю, что всё хорошо?       Чимин видит во взгляде работника неприязнь. Он отчасти понимает почему, ведь чужаки ворвались на их землю, лишили семей и свободной жизни. Чимин не может осуждать, но и принять этого не может. Выставляет руку вперёд, давай понять, что всё хорошо и волноваться не нужно.       — На сегодня ты свободен, я буду дома.       Омега входит в дом первым, за ним медленно плетётся Юнги, оглядываясь по сторонам. У него накопилось слишком много вопросов, но задаст он их чуть позже. Его взгляд карих глаз падает на фигуру, что стоит перед ним. Чимин невероятно красив, а синий цвет и вовсе к лицу.       — Я попрошу подать поздний ужин, — улыбается омега. — И переоденусь. Подождёшь в гостиной, пожалуйста?       Юнги кивает, наблюдая за тем, как его омега скрывается в многообразии комнат. Альфа присаживается на диван, осматриваясь по сторонам. Летел он сюда с мыслями, что встретит Чимина в гостинице, из которой тот звонил, но что-то пошло не так. Дом шикарен, даже слишком, и Мин чувствует себя маленькой блошкой среди этой роскоши. Вскоре из раздумий его вырывает Беди, подзывая пройти в столовую.       — Ты прости, что так. Это остатки с завтрака, я просил ужин не готовить сегодня, так как не думал, что вернусь домой так быстро.       — Домой? — Юнги садится напротив Чимина. — Может, расскажешь мне всё?       — Я даже не знаю, с чего начать, — потерянно шепчет Чимин.       — Всё хорошо. Просто я не ожидал увидеть это всё, — смеётся Юнги. — Прилетев сюда, я сразу помчался в гостиницу, но мне сказали, что человек с фамилией Бисвас выселился. Куда именно — неизвестно, я уже успел надумать всякого.       — Как ты тогда меня нашёл? — удивлённо спрашивает Чимин.       — Я сидел на пороге, не представляя, где тебя искать, ведь город немаленький. Но меня заметил один мужчина. Мы с ним разговорились, и, как оказалось, он знает, кто ты. Сказал мне, что тебя стоит поискать в районе, где проживают высшие касты, — Юнги накладывает себе еду, продолжая разговор. — Вот я и пришел сюда, спрашивая у каждого прохожего, где может проживать семья Беди. Но смотрели они на меня, как на прокаженного. Возможно, дело в моем знании хинди… Ты же знаешь, мой язык ужасен.       — Помнишь, я говорил, что нашёл тех, кто был знаком с моими родителями? — Юнги кивает на вопрос Чимина. — Так вот, они помогли мне и восстановили дом, где жили мои папа и мама.       — Это дом твоих родителей? — разинув рот, спрашивает Мин.       — Да… — Чимин наполняет чашку масалой, понимая, что голова начинает трещать, да и разговор у них будет долгий. — Чтобы я сейчас не говорил, поверь мне на слово: я сам еще пытаюсь все принять. Это будет долгий, моментами нудный и непонятный разговор.       — Конечно, солнышко. Я внимательно слушаю.       — После моего рождения что-то случилось, отчего мои настоящие родители отдали меня нынешней семьей. Наказали бежать из Индии и искать мирную жизнь, — Чимин греет ледяные пальцы о чашку. — Ты же знаешь, что в Индии поддерживается кастовая система, и родители мои были из высших каст.       — Вот это новости…       — В Бенгалии есть свой порядок и делами руководят дюжина. Двенадцать влиятельных семей, что сохраняют мир и порядок. И семья Беди является одной из глав дюжины, — нервно усмехается Чимин, начиная осознавать, в какой ситуации оказался сам и втягивает Юнги.       Мин облизывает пересохшие губы, не понимая Чимина. По его выражению лица ясно, что он не шутит, от чего и становится не по себе. Альфа заглядывает в лицо Беди и поджимает губы, хмурясь. Чимин пробыл тут чуть меньше месяца, но что-то в нём изменилось. Некогда вечно улыбающейся Чимин исчез. Чимин будто повзрослел лет на пять, и пахнет от него иначе. Юнги пытается незаметно втянуть запах, вновь услышать приторно сладкую грушу, но запах мускатного ореха и лаванды перебивает его. Хочется уточнить, чей запах хранит одежда омеги. Но Мин молчит, не хочет взваливать на себя это именно сейчас. Он доверяет Чимину…       — Значит, ты узнал, что произошло с родителями? — Юнги теплит надежду, что пребывания омеги должно подойти к концу. Но этот дом, прислуга и внешний вид Чимина кричит об обратном.       — Нет, я лишь знаю, что их убили и всё, — омега отводит взгляд. — Я только недавно начал входить в круг людей, что были близки с ними, — Чимин знает, почему альфа задал именно этот вопрос. — Я останусь тут, пока не узнаю, что на самом деле случилось. Я не прошу тебя остаться, понимаю, что не имею на это право. Ведь я даже не знаю, чем закончится моё пребывание тут.       — Черт, солнышко, — Юнги берёт небольшую ладонь в свою, сжимая пальцы. — Я останусь с тобой столько, сколько потребуется. Тебе и не нужно просить. Но я волнуюсь, ты уверен, что всё хорошо?       — Нет, — вымученно произносит Чимин, желая поделиться всеми своими мыслями и переживаниями. Ему так хочется вылить всё, что накопилось за эти недели пребывания в Калькутте. Но он понимает, что Юнги, к сожалению, не тот человек. — Но я справлюсь, всё хорошо. Ведь сейчас ты приехал, и моя жизнь в разы стала лучше.       Чимину тошно от себя: он винил Чона в том, что тот врал ему. А сам сейчас нагло врёт Юнги обо всем. Альфа подносит руку, оставляя лёгкий поцелуй на костяшках, и улыбается, надеясь немного приободрить. От чего омеге становится не по себе.       — Ты, наверное, устал, целый день на ногах и в поисках провёл, — спохватывается омега. — Пойдём, я провожу тебя в комнату, и ты отдохнёшь.       Чимин, перед тем, как переодеться, попросил молодую омегу подготовить комнату на одном этаже с его спальней.       У них с Юнги не было связи. Отец Чимина достаточно строг и воспитывал омегу так же. Пусть Чимину и двадцать пять, но он не желал подрывать доверие отца, заранее предупредив Мина, что он не будет готов к сексу, пока не поймёт, что он —тот самый человек, с которым свяжет свою жизнь. А Юнги и вовсе не настаивал, уважал традиции и веру семьи Чимина. Они обходились лёгкими касаниями, украденными поцелуями и только.       Сейчас же Чимина обязывали многие вещи. Его положение в Калькутте не даёт показывать открыто отношения с альфой, он даже сейчас рискует многим. Да и ощущение, что Радж наблюдает из Англии, преследует омегу.       — Отдыхай, Юнги.       — Спасибо, солнышко, — шепчет Мин, наблюдая, как хрупкий стан омеги скрывается за дверьми своей комнаты.

****

      — Он открыто явился к ним домой?! — верещит девушка. — То есть он был там, пришёл без приглашения, а мне и посетить резиденцию нельзя!       Молодая омега в ярком сари рассекает кабинет, взмахивая своими длинными волосами. Человек, сидящий перед ней в кресле, устало смотрит на неё, подперев рукой подбородок. Они уже битый час ожидают отца, но тот задерживается в имении одного альфы, что зовется Вишну. Мужчина устал выслушивать истерики своей сестрицы.       — Ты можешь не действовать на нервы? — устало произносит альфа. — Я с тобой поделился этой новостью не для того, чтобы слушать твои визги.       — Братец! Он при мне лапал его! — вскидывает руки омега. — Я едва сдержалась, чтобы не выцарапать эти глазенки ему. Ты бы видел их со стороны... Что прикажешь мне делать? Как мне зазывать его к нам домой и дружбу вести, если я готова голову откусить ему?       — Давай дождемся отца. Выскажи ему всё сама, и я посмотрю, что он скажет. Велено было лишь наладить контакт. Ты не должна показывать своё настоящее отношение к нему.       Стоит молодому альфе упомянуть отца, как в кабинет заходит мужчина в сопровождении своего друга и соратника. Вишну пропускает старшего в кабинет и ожидает, пока тот присядет в кресло, и только после этого сам садится напротив. Между ними давние дружеские отношения, которые переросли в сотрудничество между семьями. Парвати поджимает губы, сдерживая свой гнев и крики, не хочет показаться перед отцом влюблённой дурочкой, но едва ли может совладать с эмоциями. Она проходит в центр и становится перед дубовым столом.       — Отец! Это вопиющая наглость! — не сдерживается Парвати.       — Опять… — вздыхает молодой альфа. — Сколько можно?       — Парвати, свет моих очей. Я понимаю тебя, но наберись терпения, — выдыхает мужчина. — Я позвал вас сюда не за обсуждением дня рождения близнецов Тхакур. Речь пойдёт о наследнике, которого стоит опасаться, — альфа присаживается в кресло. — Мне казалось, что Маниш будет трусить и не решится представить омегу так скоро. Но вся власть в руках Чонгука, и он не советуется с отцом. Пора что-то предпринять и обсудить дела с другими отступниками. Мы не можем допустить этого союза вновь.       — Отец, у омеги же есть альфа. Чужак, — подмечает альфа. — Думаешь, он согласится на союз?       — Неважно, этот брак может стать фиктивным. Чонгук, если не добьется любви, то точно уговорит мальчишку встать на свою сторону, — мужчина складывает руки на столе, сцепляя пальцы в замок. — Старший сын Тхакуров будет вести хитрую игру, и, к великому нашему сожалению, между альфой и омегой крепкая кровная связь, связанная ритуалом.       — Какой еще ритуал? — спрашивает омега.       — Кровный. Он связывает их судьбу напрямую, — начинает Вишну. — Чонгук чувствует эмоции и переживания Чимина, так же в обратную сторону.              — Отец... — вымаливает девушка.       — Парвати, перестань.       Омега фыркает, отворачиваясь от отца и других. Да, она ведёт себя как маленький ребенок, но Чонгук — её мечта с детских лет. Отец всегда выполнял её прихоти и никогда не говорил «нет», отчего Парвати привыкла к этой роскоши. Но с Тхакуром так не получалось. Чонгук неприступен, и девушка почти свыклась с данной мыслью, пока вновь не утонула в нём на одном из служений. После этого в неё буду асуры вселились: ни дня не могла прожить, не посетив храм. Ей хотелось видеть его, быть рядом. И, кажется, её влюбленность переросла в нечто страшное, одержимое.       — Проведём собрание? — уточняет друг седовласого альфы. — Нам стоит поговорить обо всём.       — Да, оповестите всех вместе с моим сыном. Только будьте аккуратны, — просит мужчина. Он переводит взгляд на Парвати. — Как твои дела? У тебя получилось?       — Нет. Нелюдимая лягушка он, — фыркает омега. — Не идёт на контакт. Так и хочется удавить его.       — Парвати… — угрожающе шипит отец. — Не вздумай.       — Да, конечно, — вспыхивает омега. — Я услышала вас.       — Чонгук приведёт его на собрание, начнёт знакомить со всеми. Сегодня был сделан лишь маленький шаг, но он может очень сильно ударить по нам, — задумчиво тянет альфа. — Мы должны устранить мальчишку любой ценой, но так, чтобы никто не понял. Тогда Маниш и пальцем не смог пошевелить, убитый горем… Но сейчас у руля наследник, возможно, он станет преградой.       — Т-ты хочешь его устранить? — испуганно спрашивает омега.       — Это самый крайний случай. Я не хочу переходить черту и убивать отпрыска брахманской семьи, но, кажется, нам не оставят выбора.