Хуже некуда

Чуть меньше недели прошло с их последней встречи и по невиданной для самой девушки причине, после того как он к ней в гости зашел парень больше не появлялся. Едва ли она о нем думала, лишь от скуки несколько раз вспоминала ненадолго. Задевало слегка, но она не так привязана была, чтобы в действительности что-то почувствовать. Она была слишком безразлична по натуре своей, хоть в моменте и казалось, что она пропала. На самом деле так плевать было и на Валеру и на ему подобных ухажеров, что домой провожать вызываются. Единственное, что его от других пацанов отличало — это настойчивость. Он не отступал, пороги отбивал и этого не хватало слегка. Ей так нравилось чувствовать себя нужной и хоть слегка значимой, что невольно злость на юношу который ей вначале это дал, а позже отобрал появлялась. Забот и без него достаточно было, дед снова хотел кентов собрать из-за чего девчушке истерику закатить пришлось. Она готова была это терпеть, но не столь часто. Не нравилось ей спать в подвале и ждать когда сходка бывших сидельцев очередной поножовщиной или попросту синькой с перебором закончиться. Когда она младше была, то Еве подобные сборища даже нравились. Пока ты ребенок к тебе отношение одно, стоит подрасти и на женщину похожей стать, так тебя на уровень половой тряпки моментами опускают. Чувство собственной гордости и того же самого достоинства не позволяли ей с подобным смириться. А спорить? Спорить себе дороже. Девчушке однажды помогли раз и навсегда уяснить, что подобным ничего не докажешь, когда её одиннадцатилетнюю пырнули в бок, шрам на всю жизнь оставляя. Сейчас он едва заметным был, но тактильно ощущался, визуально впрочем тоже, если присмотреться. Повезло только в том, что у деда реакция молниеносная была и в том что он ещё не в дрова был, на тот момент. Капельку везения у неё забрать и давно бы в гробу под сырой землей валялась с телом изуродованным. Остальные лишь плеваться бы на её могилу могли, мол понятно за что она там лежит. Закрывать рот вовремя не получалось от чего сама страдала в побоях пожизненных одно время живя. Основным лишь то являлась, что Тимофеева без подобных перепадов попросту жить не могла. Ей важно было покричать и злобу свою вылить, а заглаживать свою вину она не привыкла. Все действия сводились к попытке сделать вид, что ничего не произошло. К сожалению, в ещё не осознанной голове понимания, что есть люди куда злее, чем она не укладывалось вовсе. От чего девчушка на рожон лезла всегда, про горький опыт напрочь забывая. У неё в жизни никогда не было понятия «плохо» или «хорошо». Это сравнимо с тем как остальные на черное и белое все происходящее делили, она же в сером жила. Её давно на качели эмоциональные подсадили, от которых избавиться практически невозможно. Сейчас она «принцесса» и ей можно все, но едва ли минута пройдёт и ей кинут какое-то грубое «Не возникай». Подобное её психику давно расшатало, от чего девчонка сама такой стала, по настоящему такой. Причем подобное у неё самой отвращение вызывало, но справиться она не могла. Поэтому попросту жила со всеми своими недостатками, глаза на них закрывая. Ровно так же как сейчас мимо ушей лекцию по политэкономии пропускала. Нудный лектор из себя мог вывести и психологически стабильного, что уж говорить о Еве, которая буквально вскипала от столь монотонной вычитки. Она до сих пор не понимала, на что опиралась при выборе профессии. Бухгалтер очевидно сидячая работа, в какой-нибудь небольшой комнатушке на огромном заводе. Девчушка всегда мечтала о чем-то большем, но понимала, что предел её мечтаний в реальности это небольшое повышение зарплаты и квартира от завода. Если конечно не умрет до того как её очередь придет. Звонок по ушам режущий приятным в конце дня казался, от чего она со стула подрывалась в числе первых кабинет покидая. Куртка все та же на ней висящая несуразно с все теми же штанами смотрелась по-компанейски убого. Хотелось бы выглядеть как часть других подруг из техникума. Красиво, модно и просто по-женски. Подобное желание она не смогла бы закрыть в первую очередь из-за страха выглядеть хоть каплю привлекательней. Хотя правды ради основной причиной служило полное отсутствие финансов. Дверь деревянную захлопнув она свежий морозный воздух вдыхала, что удовольствия не вызывал вовсе. Ещё несколько минут при такой температуре в её одежде и руки постепенно мурашками от холода покроются. С территории технаря выбегая она красную машину фирмы «Жигули» замечает. Там молодой человек лет двадцати стоит и рукой в её сторону машет. Она лишь отворачиваться в сторону дома поворачивая. — Тимофеева, — долгий протяженный крик с присвистываем к ней доноситься. Она оборачиваться механически, но все же к машине подойти решает, все меры безопасности игнорируя. Знает ведь, что девок вылавливают и даже знает, что с ними творят. Но она уверена в том что те сами виноваты, а сама она неприкосновенна, что частично действительностью являлось. — Раджа, ты что ли? — вопросительно выкрикивает она с бровями вверх поднятыми. — Тебе там совсем мозги отбили, не узнаешь? — усмехался парень. — Та ты так поменялся, что хер узнала бы, — признается девчушка. — Сама не лучше, только по куртке и признал, — хмыкал Радик. — Не сыпь мне соль на рану. Лучше скажи, что тут забыл? Караулишь кого? — допрашивала Тимофеева. — Тебя, — улыбаясь смотрел на неё юноша. — Смешно, а если серьезно? — Сёмина Катюха, может знаешь? А то я тут уже битый час стою, — на калитку техникума поглядывая жаловался он. — Параллель моя, у них ещё одна пара вроде как, — пожимая плечами, но все же осведомляя его говорила та. — Со мной постой. Расскажи че ты вообще? — Все так же само. — Пацаны сказали ты на вольную не ходишь больше, — вспоминая про борьбу коей сам занимался говорил тот. — Дома спокойней стало, ещё и учиться пытаюсь, но забегаю иногда, не пересекались видимо, — говорила девчонка спокойно, пачку «Примы» доставая. — Ты шмурдяк этот до сих пор куришь? — вырывая упаковку из её рук возглашал молодой человек, чем заставил её лицо недовольное сделать. — На просто так, — пытался всунуть ей в руки пачку импортного чего-то. — Раджа, у меня дед тоже сидел, если ты забыл. «На просто так» в жизни не возьму, — восклицала девочка. — Ева, что ж ты зоновские понятия на свободу переносишь? — спрашивал парень, в ответ на что она лишь глаза закатывала. — Без интереса возьмёшь? — Без интереса возьму, — соглашалась та. Юноша ей пачку в руки вкладывал наблюдая как она почти полную пачку импортных папирос открывает. Прикуривала аккуратно, ибо до этого всю жизнь «Приму» без фильтра за четырнадцать копеек курила. На её лице шок выражался явный сразу же, не сказать, что это восторг был. Она все же к большему содержанию смол и никотина привыкла, а фильтр около половины этого отнимал, но это вновь что-то новое, а потому девчонка затягиваться продолжает и разницу с привычным куревом отыскать пытается. Она впервые на упаковку взгляд переводит. Усмехается. Верблюд забавный какой-то и надпись транскрипция которой на этикетке не указана, от чего в её голову нелепые варианты истинного названия заползают. — Тут букву «Ц» не дописали, — возглашает девчушка уверенно. Спутник на неё, а после на пачку смотрит, её усмешку повторяет невольно. «CAMEL», что по её мнению должен носить название «САМЕЦ» забавляет парня, так же как и её саму. — Смешная ты, Тимофеева, — заключал Галиакберов, на что она могла лишь усмехнуться плечами пожимая. — Тебя хоть не обижает никто? — Пытаются иногда, но ни у кого не получилось, пока, — улыбаясь сказала она. — Если совсем туго будет, можешь на меня сослаться или на кого-нибудь из пацанов наших. — От души душевно в душу, брат, — вбрасывала девчушка ухмыляясь и взгляд на воротах задерживая. — О, смотри Катька, — пальцем в юную особу тыкая сообщал Радик. — Ну, я тогда пойду? — спрашивала та. — Иди, Тимофеева, не хочу тебе настроение испортить, — спокойно похлопывая её по плечу заключал он. — Главное не оборачивайся, сестренка, — крикнул ей в след юноша. Ева подобное обращение не заметит даже, её так не только он называл. Кого не встретишь, сука, так все братаются последнее время. Словно в действительности за неё остерегаются, но и она сама подобным не брезговала, хоть за собой и не замечала. Оборачиваться она и вправду не станет, даже когда девичий вопль услышит. Она знала, что ждёт ту чье имя она едва ли помнила, но её это не смущало нисколько. Главное, что её подобные ужасы не коснутся, по крайней мере с его стороны и стороны десятков ему подобных. Тех кто её знал. С ней не дружили никогда, но со снисхождением и добротой в моментах неестественной относились, все кому познакомиться удалось. С кем-то на бокс ходила, с кем-то на вольную борьбу, с другими на армейский рукопашный и дзюдо. Не сказать, что она когда-то сильно спорт подобный любила, девчушка ходила туда куда брали. На фигурное катание или легкую атлетику денег не было, впрочем даже если бы и появились, то точно не на неё бы пошли. Потому чтоб время не на улице коротать она записывалась на секции всевозможные. По стечению обстоятельств действительно за просто так только на борьбу и могли взять беспризорницу. Сейчас и рада тому была, особенно зная сколько неприятностей ей эти мимолетные знакомства убавили. Как минимум потому что сейчас на месте девки из её параллели, которую в машину запихивали могла бы быть она сама. Ведь едва ли Тимофеева от других отличалась, девчонок которые по городу в обносках таких же бегали было море. Пацанов новоявленных отсутствие фирменной одежды не останавливало нисколько. Ей вновь повезло, оказаться в нужное время в нужном месте и вовремя с нужными людьми познакомиться. Хоть впрочем везение и сомнительное, но последствия радовали. Женские мольбы раздирающие и казалось прямо в душу проникающие быстро сменились визгом шин сзади. На Катюху жизнь которой в ближайшие минуты разделиться на до и после глубоко похую было. Подробностей она конечно знать не хочет, ей противно даже слушать о подобном. Девчонке которая в вакууме понятий живет не понять реальной картины, от того она свою, куда более ужасную строит. Во двор поворачивает и сборище на хоккейном поле, что «Коробкой» называют видит. Вглядываться не старается, но невольно его замечает в середине конструкции стоящего. Отворачивается моментально и быстрым шагом скопление проходит, ей неизвестно заметил ли он её, но и дела до этого нет впрочем. По-человечески неприятно становится, но она даже не знает как реагировать на чувства столь новые, что внутри грудной клетки распространяются. Ощущения схожие с тем, когда будучи ребенком водки отхлебываешь, со святой уверенностью, что в стакане вода. Что с подобным делать она знать не знала, от того в подъезд забегала на пятой скорости. От кого убегала правда непонятно вовсе, ведь за ней гнаться никто и не собирался.