Хуже некуда

Последний пирожок с горячей сковороды снимает, на тарелку укладывая и сверху газеткой старой накрывает, чтоб жир лишний впитать. Суп готовый помешивает и настаиваться оставляет, ей минут двадцать погулять нужно, чтоб к трапезе приступить спокойно. Та и ноги отваливаются со спиной на пару уже, от чего она к деду в комнату заходит на диване укладываясь. Обычно подобных вольностей девчушка себе не позволяла. Но сейчас развалившись напротив телевизора она довольно в экран глядела, где сотрудники органов правоохранительных суетились, в попытке злодея отыскать. Показывали «Следствие ведут знатоки», название сегодняшней серии забавляло вдвойне. «Ушел и не вернулся» дело конечно происходило на текстильной фабрике, а не в её квартире, но все же совпадение улыбнуться заставляло. Хотя, на секунду мысль мимолетная в голове появляется, что подобный исход её не устроит, впрочем его наверно тоже. Остаётся надеется, что в этот раз он не пропадёт на неделю, а после не объявиться словно ничего не было вовсе. Её подобные непонятки убивали, хотелось простой человеческой ясности. Она помнила про его обещание зайти попозже, но это попозже понятие настолько растяжимое, что голова взрывается. Не хотелось попозже, хотелось выяснить все здесь и сейчас. Только теперь осталось понять, что она для самой себя выяснять собирается. Вдруг он и вовсе не придет, опять забудет про неё или попросту найдутся дела поважнее и поинтереснее, нежели несвязные разговоры с девчушкой на кухне. Мысли подобные сразу отгоняет, но про себя отмечает, что за неявку спросит однозначно и если отмазку поинтересней не придумает, то обиженный вид покорчит. Ей вообще казалось, что они какой-то важный этап пропустили. Она сейчас сидит и дома его ждёт, а на плите суп свежесваренный на пару с пирожками, а он не объявляется. Действительно карикатурная семья, где жена пять на два работает, а он на вахте впахивает, то не появляясь вовсе, то над душой стоя беспрерывно. Все в один клубок большой сматывается, от чего тревога наведывается ненадолго, но она в экран глядеть внимательно начинает, расследованием интересуясь. От чего заеб мимолетный исчезает так же быстро как и появиться успел. Передача сегодня весьма интересной была, ей нравилось бесцельно что-то смотреть не задумываясь особо. Забот хватало, так хоть расслабиться могла. Досмотрев выпуск и лишив себя удовольствия остаться на просмотр программы с каким-то советским ученым она на кухню побрела. Суп ещё горячий был, а пирожки остыть успели. В тарелку слегка на краях побитую, от того что летала по полу неоднократно она половником жидкое наливала. Пирожок подхватывала откусывая, впервые за несколько дней что-то в желудке ощущая. Первую ложку супа в рот отправляя слышала звонок дверной, что хотелось отложить минут на пять. Все же она ждала гостя от того подрывалась быстро, ложку в тарелке оставляя. Надежда на то, что за дверью Валера стоит возрастала с каждой секундой. Девчонка понятия не имела, что сказать ему хочет, та и как сказать то что её волнует тоже не знала. Надеялась только на то что он инициативу в свои руки возьмет, в очередной раз. Дверной замок проворачивала быстро, совершенно забыв олимпийку накинуть. Даже интересоваться кто за дверью стоит не стала, все равно дед так рано объявиться не мог. — Заходи, — осматривая его сверху вниз говорила она, ссадины свежие замечая. — Есть хочешь? — А что-то осталось? — Ты думаешь я с голодухи все вперла? — посмеивалась девчонка. — Ты лучше скажи, когда отовариться так успел? — Не думал, что ты спросишь, — на стул присаживаясь вкидывал он. — Неправильно думал, я вообще-то жду рассказ как ты троих уложил, — в пустоту кулаками помахав смеялась она. — Пиздец, какая жестокая женщина, — хмыкал Туркин. — Кто бы говорил, это не я побитая в гости пришла, — в порицание переключалась та. — На руки свои посмотри, а потом мне что-то предъявляй, — начинал повышать тон Валера. — Ты опять покричать пришел? — сдерживаться стараясь спрашивала она. — Нет, — кивком отрицательным свои слова подтверждая говорил он. — Тогда ешь суп, — тарелку ему поставив восклицала девушка. — Желательно молча. Присаживалась рядом трапезу свою продолжала, пирожки к нему пододвигая другой рукой. Он на неё смотрел, а она лишь пару раз взгляд перевела. Губа разбита, но уже успела совсем тонкой корочкой покрыться и на щеке ссадина, словно его не ударили, а об асфальт потерли за волосы кучерявые схватившись. Костяшки в мясо сбитые, словно он в действительности с толпой дрался. Подробностей он точно не расскажет, хотя она бы послушала. Туркин не хотел её спугнуть, вновь. Она и так слишком дерганая и боязливая, хотя на первый взгляд совершенно другая картина открывается. У него в памяти их первая встреча отпечаталась. Вообще если в понятия углубляться, то после подобного сидеть с ней на кухне и употреблять её стряпню он не должен был. Своими действиями она себя на куда более ужасающую судьбу подписывала, того не понимая. Ей просто повезло ему понравиться, сугубо внешне. Потом бояться и смущаться так забавно стала, потом вновь убегать начала, раззадоривая. Кошки-мышки ему нравились, необычно, как правило у него все иначе складывалось. Тимофеева неопределенная до жути, вчера выгоняла, а сегодня с полуулыбкой встречала. Ещё и стол к его приходу накрыла, хоть и из его продуктов. Странная она какая-то в целом, даже сейчас убирая со стола взгляд отводит, по причине ему неизвестной. Навряд ли она сама такое резкое изменение в собственном поведении объяснить могла. Отходит слегка, как руки тяжелые на себе чувствует. Что к себе разворачивают плавно, но настойчиво до жути. В глаза серо-голубые смотрит, словно ответ отыскать пытается, а он лишь ухмыляется едва заметно. Аккуратно к ней пододвигается в поцелуй втягивая, в последние секунды удивление на её лице замечая. Он её губы раздвигал нежно, а она не противилась, лишь ближе прислонялась. Руки собственные ему на плечи перекладывала, вжимаясь в грудь мускулистую добровольно, касания трепетные чувствуя. Губы расцепляет и в глаза девчушке смотрит, а она голову ему на плечо помещает, зрительный контакт не обрывая. Он её сжимает сильнее в объятия укутывая, а та лишь улыбаться глуповато продолжает. — Это вместо «Спасибо, очень вкусно»? — спрашивает она посмеиваясь. — Считай, что да, — говорил он короткий и влажный поцелуй на виске оставляя. Она отстранилась слегка и он хватку ослабил сразу, наблюдая за её действиями дальнейшими. И воздерживаясь от комментария о том, что сама девчонка на вкус тоже ничего. — Это все очень классно, конечно, но посуду кроме меня в этом доме никто не помоет, — заключает Тимофеева недовольно. — Ева, такой момент испортила, разве так можно? — прыскал он улыбаясь. Та в ответ только глаза закатывала, улыбку едва заметную не теряя. Тарелки намывала, на полотенце сухое выкладывая. Понятия не имела, что вообще делать сейчас нужно, потому оборачивалась на столешницу опираясь глазами его обводя. На табуретку плюхаясь, не глядя пачку «Примы» приевшейся давно находит, папиросу по меж губ вставляет, спичку к кончику поднося. Затягивается томно, промеж пальцев никотиновую палочку держит слабо. Чувствует, как у неё в руке пусто становится и напротив глядит. — Валера, верни сигарету, — требует она руку протягивая. — Нет, тебе не идет, — жестами вышесказанное подтверждает. — Ну не идет так не идет, — плечами пожимает, за его ухмылкой самодовольной наблюдая. Она не спорит, но вторую папиросу из пачки достает, так же поджигая. И на него смотрит пронзительно, словно с вызовом каким-то, он в сторону руки её дергается, а она ту за спиной прячет. Хабарик в банку забрасывает и руки на столе складывает, одну приподнимает и на кулачок щекой опирается. — Давай телевизор посмотрим, там фильм какой-то крутить должны, — предлагает она в попытке молчание разорвать. — Пойдем, если хочешь, — соглашался тот. Садятся порознь сначала, но за часы у экрана проведенные ближе прижиматься начинают. Мимолетные взгляды стеснительные пускают, отворачиваясь сразу. Ей так тепло рядом с ним было, хватало исключительно присутствия, для того чтобы защищенной себя чувствовать. В начале таким опасным казался, а сейчас перед ней такой хороший сидит. Она поворачивается слегка, а он ей руку на плечо закидывает ближе притягивая, по коже табун мурашек проходиться и в животе, что-то сжимается словно. Туркин таким решительным кажется, хотя по правде говоря мялся минут двадцать, перед тем как на подобный жест решиться. Он её понимать начинал, осознавая страх девичий. — Мы завтра с пацанами в шесть в качалке собираемся, — замявшись слегка начинает он, речь телевизионного диктора перебивая. — Приходи, я тебе наших покажу, та и тебя им тоже. — Хорошо, — кивнула она, вновь глаза в экран устремляя. Он её лишь сильнее прижал в ответ на согласие, словно радость свою таким образом выражая. За собственными эмоциями не замечал вовсе, как она в лице изменилась. Ей страшно и интересно в одно время было, из памяти прошлое посещение не пропало. Но здравый смысл говорил о том, что если бы он с ней что-то сделать захотел бы, то момента лучше чем сейчас не нашлось бы. Потому она лишь ближе двигалась, мимо ушей всю информацию по телевидению переданную пропуская, обмякнув в его руках окончательно.