***
Утро начинается не с кофе, а с принудительного пробуждения из-за топота и хлопков дверью. Чимин плотнее укутывается в одеяло и отказывается снова рано вставать. Он так сладко спал, а тут началось. А что, к слову, началось-то? Омега высовывает нос из защитного кокона и оглядывает помещение, залитое светом летнего солнца, проникающего сквозь щель приоткрытых штор. Юнги вылетает из ванной с зубной щёткой во рту и вдруг подлетает к сонному Чимину, расслабленно лежащему в постели. — Будильник не сработал, — хмуро произносит альфа, нависая над ним. Появляется ощущение, что он сейчас догадается — это рук дело мужа, и разразится новая ссора. Он уже готовится обороняться, но Юнги, слишком занятый мыслями о том, что они проспали, бросает: — Мы опаздываем в аэропорт, поднимайся уже, — Чимин смекает, что они действительно проспали. Бросив взгляд на чёрные настенные часы с изящными белыми стрелками, он видит, как часовая почти достигла десяти часов утра. В десять приземляется самолёт их родителей, и они уже давно должны ждать их в зоне прилёта, а Чимин даже не выпутался из сна ещё. Он решает, что пусть Юнги помучается. Неспешно садится и потягивается, рубашка пижамы задирается и оголяет полоску живота, которую омега лениво почёсывает пальцами. Он никуда не торопится. На самом деле ему неловко опаздывать на встречу с родителями, но он попросту хочет побесить пунктуального альфу, по которому явственно заметно нарастающее раздражение. Юнги быстро одевается и покидает спальню, а Чимин, словно никуда не торопясь, умывается и приводит себя в порядок. Он выбирает наряд, слыша возмущения Мина с первого этажа и усмехаясь. Поделом. Спускается так же не спеша, видя, как супруг зло зыркает на него, пока стоит в проёме кухни с чашкой кофе. — Ты на приём к королеве собрался? — изгибает бровь он, оглядывая омегу. На самом деле Чимин оделся довольно просто: джинсы светлого, почти песочного оттенка, хлопковая рубашка в тон и кофейный кардиган. Юнги же в извечно тёмной гамме рубашки и брюк стоит и буравит его взглядом. — Кукла должна выглядеть хорошо, — безразлично бросает он, отталкивая альфу и проходя в кухню. — Могу переодеться, если тебя не устраивает, — смешливо фыркает. Чимин распахивает дверцу холодильника и хватает с полки пачку апельсинового сока. В ней осталось совсем немного, буквально на один стакан, потому в голове Пака зреет ещё одна мелкая неприятность для Мин Юнги, который любит после горького эспрессо запить безобразие стаканом сока. Сам Чимин апельсиновый не любит из-за кислоты, но всё равно упрямо выливает оставшийся напиток в пустой стакан. Он чувствует, как альфа за ним наблюдает, потому нарочито медленно выкидывает пустую упаковку в урну — всё ещё полную шелестящих упаковок после вчерашнего бедлама, устроенного им с Хосоком, и заталкивает туда чуть ли не ногой. Юнги хмурит брови, а омега, обернувшись и опершись о край столешницы поясницей, показательно выпивает залпом противный кислый сок и с грохотом ставит стакан. Брови Мина сходятся у переносицы, когда он понимает, что Чимин делает это специально. — Поехали уже, — фыркает он, покидая кухню, а Чимину ничего и не остаётся, кроме как последовать за ним.***
По дороге от парковки до здания аэропорта Чимину кажется, что Юнги уже готов схватить его за руку и потащить, заставляя двигаться быстрее. Он спешит, потому что они безбожно опаздывают уже на сорок минут, и родители, вероятно, давно ждут пару, чтобы поехать к ним домой. Но Чимин принципиально не шагает быстрее, только глядит на напряжённую спину альфы, от которого уже исходят нескончаемым потоком волны раздражения. Пару раз тот оглядывается и смеряет омегу недовольным взглядом, а тот только старается не потеряться в толпе встречающих и провожающих. И в какой-то момент жалеет, что не спешил за Юнги, потому что совсем теряет его из виду. Он останавливается и беспомощно оглядывается, его толкают локтями несколько раз. Чимин не знает, к какому именно месту нужно идти, где ждёт их семья, потому пытается достать из кармана сотовый, чтобы хотя бы позвонить Мину. Но его снова толкают, и смартфон вылетает из рук, с грохотом падает на пол. Омега нагибается за ним, подбирает: экран безбожно треснул, он чёрным пятном остаётся, как бы Чимин кнопки не нажимал. Обессиленно простонав, Пак снова оглядывается в поиске высокой фигуры в чёрной рубашке, но никого не находит. Может, вернуться к машине и подождать альфу там? Он как раз встретит родителей… Но тут, вопреки всем планам поскорее оказаться снаружи, Юнги стеной вырастает прямо перед ним. Чимин пугается и вздрагивает, а тот молча хватает омегу за руку и тащит дальше. — Твоя эта нерасторопность, — начинает пыхтеть Юнги, пока Чимин не вырывает руку и не прячет разбитый телефон в карман, — родители уже четыре раза звонили! Омега насупливается и дёргает плечами, а Мин снова берёт его грубо за запястье и ведёт дальше. Папу Пак замечает издалека: как всегда с восковым выражением лица, собранный и элегантный — он стоит рядом с серьёзным отцом, который прикладывает к уху телефон и кривит недовольно губы. В нескольких шагах от них стоит родитель Юнги. Он выглядит совсем иначе, Чимин помнит свёкров смазано, лишь некоторые моменты при подписании брачного контракта и пару раз при поздравлении на свадьбе. Папа Юнги — Мин Хвасан — вдруг поднимается на носочки и весело машет им. Родители Чимина не двигаются, даже когда замечают приближающегося сына. — Юнги-я! Чимин-и! — восторженно выдыхает Хвасан, когда пара подходит. — Я так рад вас видеть! Отец отошёл в уборную, сейчас вернётся. — Здравствуйте, — кланяется Чимин, низко опуская голову в почтении, на что тот только смеётся и смущённо машет рукой. — Ну, что ты, Чимин-и! Я ужасно скучал по вам, давайте скорее обнимемся! — Хвасан обхватывает обоих руками, от всей души сжимая в объятии, из-за чего омега только теряется. В их семье не принято открыто проявлять эмоции. Как раз в этот момент приближается его семья. Пак Чосоль и Пак Ёнджун выглядят так, словно приехали на деловую встречу, а не в гости к родному и единственному сыну-омеге. Чимин кланяется родным, а те смеряют его недовольным взглядом. — Чимин-а, — фыркает Чосоль, протягивает руку и одёргивает чуть задравшийся воротник рубашки, — ты, как и всегда, жутко неряшливо выглядишь. Я думал, что аккуратный Юнги научит тебя порядку. Ёнджун ничего не говорит, лишь мельком прикасается к плечу сына и покашливает, не изменяя строгого выражения лица. — Да ладно вам! — машет ладонью Хвасан, приобнимая Чимина. — Он выглядит великолепно. Ваш сын — настоящий красавец, с момента свадьбы стал только краше. Чосоль лишь оглядывает папу Юнги и ничего не отвечает. Тут из толпы выскакивает высокий черноволосый альфа в рубашке с гавайским принтом. Он направляется к их небольшой группе, и Чимин замечает, как у папы дёргается глаз. Мин Минги — альфа ростом под два метра с сияющей белозубой улыбкой и проседью в волосах тут же сгребает всех присутствующих в объятия, не дав даже поздороваться. — Боже, скучал по вам безумно, детки, — выдыхает Минги, вдруг целуя Юнги и Чимина по очереди в макушки, перед этим обхватив за голову. Юнги на то лишь хмурится и начинает фыркать. — Прекратите уже нежности и поехали позавтракаем, — бубнит он, держась ближе к Чимину. — Из-за кое-кого мы проспали и даже перекусить не успели. — Это из-за кого? — вздёргивает бровь омега. — Ты копался слишком долго, ещё и потеряться умудрился, — фыркает Мин. Они и правда сейчас похожи на супружескую пару. Только на такую, в которой мужья уже прожили не два, а десять лет и препираются на каждом шагу. — Напоминаю, что это твой будильник не сработал, — тычет омега пальцем в грудь Юнги, на что тот хватает его за запястье и отводит руку в сторону. — Да? — прищурившись, произносит он. — И по чьей милости? — Так, всё, дела свои в спальне выясните, а сейчас — завтрак! — заставляет смутиться обоих Минги, когда обхватывает за плечи и с громким смехом вынуждает двинуться в сторону выхода из аэропорта.***
Во время завтрака Чимину кажется, что он не в своей тарелке. Омега сидит между родителями и ощущает, как разительна атмосфера напротив среди семьи Мин. Юнги сидит угрюмым истуканом, а его активные папы болтают без умолку, когда чета Пак молча довольствуется специальным завтраком, который подают в этом заведении. — Чимин, как твоя учёба? — весело спрашивает Хвасан, а Минги подхватывает: — Да, расскажи, как продвигается получение профессии. Омега нервно мнётся. Рядом с Ёнджуном и Чосолем он всегда чувствует себя маленьким непутёвым мальчишкой, ничего не знающим в этой сложной взрослой жизни. Он прочищает горло и усаживается удобнее, чтобы ощутить хоть грамм уверенности. Взгляд падает на мужа. Тот, несмотря на всю угрюмость, рядом с семьёй чувствует себя расслабленно и невозмутимо, лишь кивает, когда Хвасан подкладывает ему побольше бекона со своей тарелки. — Я не поступил на актёрское, — грустно улыбается омега, ковыряясь палочками в своём омлете. — Я всегда говорил, что тебе лучше попробовать себя в экономике, — приподнимает недовольно брови Чосоль, пока Ёнджун молчаливо и тихо пьёт крепкий кофе. — Актёр — несерьёзная профессия. Минги вдруг оглядывает омегу и улыбается своими белоснежными зубами. — Ну, ничего, Чимин-и, — похлопывает свёкор его по руке. — Ты сможешь попробовать снова. Пройди курсы повышения навыков, дополнительные занятия. Ты молод, и всё в твоих руках! — Спасибо, — скованно выдыхает Чимин, слегка улыбаясь. Из-за присутствия родителей ему немного некомфортно. Почему? Ответ предельно прост. Они всегда были против чего-либо, чем занимался Чимин. Им не нравилось, что омега одевается слишком просто и повседневно, тогда Чосоль отдал его в руки стилисту, почистил гардероб и вынудил ходить в том, что нравится ему самому. Когда Чимин хотел заниматься танцами в стиле хип-хоп, Ёнджун заявил, что это — не для приличных омег и отдал Пака на бальные, которые тот по сей день ненавидит. И стоило Чимину заявить о самостоятельности, как родители тут же апеллировали его зависимостью в материальном плане. Даже то, что омегу вынудили выйти замуж с помощью давления и шантажа — показательно. И сейчас, когда, казалось бы, жизнь Чимина от них почти не зависит, они продолжают незримо его контролировать. Выйдя за Юнги, омега ощутил эту самую пресловуют свободу. Его никто не принуждал ничего делать, не контролировал каждый шаг. Сколько было протестов со стороны Чимина, начиная с подросткового возраста и оканчивая днём, когда тот стал чьим-то супругом? Множество. Это выражалось в цвете волос, бунте и отношениях с людьми, которых Чимин тут же забывал, стоило разойтись. Чосоль заявил перед свадьбой, что Юнги — идеальный альфа. И что сына он изменит только в лучшую сторону. Однако всё обернулось не так, и видимо, именно свобода Чимина вынудила их приехать и проверить, насколько крепок между этими двумя союз. Сперва омега даже думал, что просто стерпит эти десять лет, а потом спокойно разведётся и выдохнет. Что их не станут трогать родители, а с детьми как-нибудь разберутся, всё же двадцать первый век на дворе. Но и здесь родители ставят палки в колёса. Семья Юнги выглядит совершенно иной, и даже при этом они хотят контролировать жизнь сына. Юнги тоже лишён свободы, для него важна работа, а в случае провала плана, его той лишат. Чимин снова толкает кусочек зелёного лука по тарелке. Аппетита совсем нет, разговор между старшими омегами его не привлекает, не хочется здесь находиться. Даже его план по тому, как извести Мин Юнги, не приносит облегчения. — После завтрака поедем домой, — вдруг раздаётся голос альфы. — Вам бы отдохнуть после перелёта. И заедем кое-куда, — выдаёт он, отправляя в рот последний кусочек своей порции, а после откладывает палочки. Чимин на него бросает безразличный взгляд, хотя делать так не должен. Они — мужья. Те, кто должен убедить две семьи в искренности своих чувств, намерений и чистоте брака. Да только приезд родителей оказывается гораздо более трудным, чем представлялось омеге изначально. За два года он уже забыл о том, насколько увеличивается желание сбежать и спрятаться в присутствии вечно недовольного сыном Чосоля и безразличного, молчаливого Ёнджуна. Ему даже приходит мысль о том, что он хотел бы иметь таких родителей, как у Юнги: шумных, смешливых и энергичных. Он любит папу и отца, но постоянно хочет, чтобы те хоть немного показали, что действительно его ценят. Не как «хорошего омегу» или «правильного сына», а как Чимина, который любит есть вредное, мечтает и не может определиться, чего хочет в жизни, капризничает и много смеётся. Вздохнув, омега привлекает взгляд Юнги к себе. Тот внимательно смотрит, словно пытается понять, что этот вздох значит, но Чимин отворачивается. Завтрак окончен. Родители не переставали переглядываться до самого десерта, чем неимоверно напрягали их обоих. Потому, когда всей гурьбой они покидают заведение, альфа вдруг берёт его за руку, переплетая пальцы. Чимина передёргивает от резкого и нежданного прикосновения, он старается не подать виду, но по напряжённому взгляду Чосоля понимает, что папа будет пристально наблюдать за тем, как эти двое между собой общаются. Он стискивает пальцы Юнги, пусть ему и не хочется, чтобы альфа к нему прикасался, и позволяет себя утянуть к машине. По дороге, с удобством разместившись в просторном салоне внедорожника, семейство о чём-то беседует сзади, а Чимин не прислушивается. Юнги останавливается на парковке у торгового центра и просит подождать совсем немного. Альфы нет около получаса, а после, когда он всё же возвращается, то, сев за руль, протягивает Паку чёрный пакет с глянцевой эмблемой магазина. Чимин принимает его, хлопая глазами, а Юнги, стараясь выглядеть непринуждённо, произносит: — Ты ведь разбил телефон в аэропорту, — он прочищает горло, зная, что за ними наблюдают. Омега неловко мнётся. Он знает, что обычно люди по-другому реагируют на подарки. Он должен поблагодарить Юнги, а как муж, ещё и сделать это искренне. Однако в Чимине сейчас искренности со спичечную головку, он может только прижать пакет к груди и улыбнуться. Даже сам чувствует, как натянуто и ненатурально его улыбка выглядит. — Спасибо, дорогой, — произносит он. Делать этого совершенно не хочется, однако Чимин всё равно тянется через подлокотник, упершись в тот рукой, ведь хочет показательно поцеловать альфу в щёку. Ну, как «хочет» — вынужден. И совсем не ждёт того, что Мин, заметив движение, обернётся. Их губы сталкиваются неожиданно, Чимин впадает в секундный ступор, не понимая, что ему теперь делать, но быстро берёт себя в руки и звонко снова чмокает альфу, пачкая его рот гигиенической помадой. Юнги сощуривается и кивает, тут же отворачивается, а Чимин шумно падает обратно на своё место, сжимаясь вокруг пакета с новым гаджетом. Какого чёрта ты повернулся так не вовремя, Мин Юнги?.. Родители продолжают беседовать, однако омега всем нутром чует, как пристально в зеркало заднего вида за ним наблюдает Хвасан.***
Семейства отдыхают по прибытию домой, устраиваются в гостевых спальнях, перед этим решив к ужину отказаться от поездки в ресторан и просто заказать еду домой. Юнги тут же исчезает в своём кабинете, чтобы поработать. Как-то не верится, что он взял целый месяц отпуска, чтобы провести его с семьёй, потому что даже сейчас он прячется от остальных под ворохом бумаг и файлов на почте. Чимин обессиленно падает на постель. Прошла всего половина дня, а он уже чувствует, как вымотался. Словно выжатый лимон. Для него приезд родных — стресс. Ощущает себя так, словно ему снова пять, и он разбил папину вазу, а теперь тот смотрит на него своим разочарованным, холодным взглядом. Решив не терять зря времени, омега вытаскивает из тумбы бумажку с перечнем привычек Юнги и вчитывается, мысленно повторяя каждый пункт. Нет, он не собирается смиренно следовать его плану, а хочет ещё больше раздражать каменного Мина, строить ему козни и показывать язык, просто сейчас он чувствует себя желе, растекшимся по мягкому светлому покрывалу. Совсем не ожидает момента, когда в спальню постучат, и поспешно запихивает перечень под подушку, слабо отвечая: «войдите». — Чимин-и, я тебя не отвлеку? — осторожно спрашивает Хвасан, держась за дверь. — Нет-нет, — вертит головой омега, садясь на кровати и сжимая любимую мягкую морковку. — Что-то случилось? — Нет, милый, просто хотел поболтать, — улыбается свёкор, проходя глубже в спальню и оглядывая интерьер. — Юнги себе не изменяет, всё всегда тёмное и минималистичное. Но мне очень понравились цветы на кухне, это ты ставил? Чимин моргает и садится по-турецки, крепче стискивая подушку. — Да, мне нравятся сухоцветы, — кивает он, когда Хвасан осторожно присаживается рядом. — Они красивые, — улыбается тот. — Как ты вообще? Юнги говорит, что ты постоянно занят разными увлечениями, перелётами и попытками найти себя, а у него вечная работа. Мы искренне хотели, чтобы вы почаще бывали у нас в городе. Тема — опасная. Настолько, что Чимин может всё испортить одним неосторожным словом. Он, конечно, хочет Мину напакостить, но не разрушить план вовсе. Их обоих в таком случае ждут последствия. Прочистив горло, сжимает пальцы на плюшевой морковке и поднимает взгляд на свёкра. — Да, в последнее время я пытаюсь найти то, чем хочу заниматься. Юнги не против, он дал мне полную свободу выбора в этом отношении, — лжёт омега. Юнги не давал ему права выбора, того попросту это не интересует. — Но попытки пока не увенчались успехом, — грустно улыбается, а Хвасан дублирует его улыбку. — Я уверен, что у тебя получится найти дело жизни. Быть может, ты придёшь к успешной карьере, а в другом случае, если душа лежит, осядешь дома, чтобы проводить время с семьёй. Понимаю, вы оба молоды, но мы с Минги хотели бы понянчить внуков, — мечтательно и даже в какой-то степени печально проговаривает Хвасан. — Мы не думали пока об этом, — чешет щёку омега, отводя взгляд. Конечно не думали. По брачному договору они должны подарить родителям первого внука не позднее пятого года брака. Срок ещё не закончился, но родителям, видимо, не терпится, чтобы у этих двоих появилось потомство. — Вам некуда торопиться, это просто стариковские мечты, — смеётся Хвасан, привычно легко взмахивая ладонью. — Сегодня вы с Юнги, ну, не ругались? — осторожно спрашивает он, сцепляя пальцы в замок. — Немного, — передёргивает плечом Чимин, не намереваясь отвечать правду. Гораздо проще сказать, что они с мужем повздорили, чем показать, что они просто напросто чужие друг другу. — Я знаю, с ним бывает трудно, — берёт неожиданно Хвасан его за руку и мягко поглаживает по тыльной стороне. — Особенно в последние годы. Но искренне надеюсь, что в остальном у вас всё хорошо. На языке вертится туча вопросов: почему свёкор говорит так, что связано с последними годами жизни альфы, как им теперь качественно притворяться любящими друг друга людьми? Чимин думал поначалу, что ничего трудного — будут спать в одной кровати, да ходить друг за другом хвостиком, однако на деле всё оказывается гораздо проблематичнее. Как подделать эмоции, который один к другому не испытывает? Как притвориться влюблённым, когда альфа обидел его и вызывает только раздражение сейчас. Чимин растягивает губы в улыбке, искренне надеясь, что она выглядит хоть немного прилично. — Юнги — прекрасный муж, — нагло врёт он, глядя в глаза его папе. — Не переживайте, мы счастливы. Вот только как после выбраться из закручивающегося в плотный клубок вранья, Чимин пока не понимает.***
Он не замечает, как засыпает после ухода Хвасана, обхватив все имеющиеся на постели подушки. Слишком эмоционально выматывающе. Просыпается, когда его трогают за плечо, резко подскакивает, замечая альфу, напряжённо вглядывающегося в лицо. — Ужин привезли, родители ждут, — коротко бросает он, пока сонный Чимин ловит волну реальности и пытается проснуться окончательно. Альфа выходит из спальни и резко закрывает за собой дверь с прозрачным стеклом посередине. Что же, осталось потерпеть всего семьсот часов в качестве верного и любящего супруга Юнги, при этом желательно доводя того до белого каления. Омега поднимается, поправляет чуть помявшуюся одежду. Всё равно Чосоль скажет, что он неопрятный неряха, даже если Чимина оденут и обуют с иголочки в самые новые и хорошие вещи. Даже не старается пригладить волосы, а просто вздыхает, прежде чем спуститься на первый этаж. Чимину думается, что это будут самые ужасные семьсот часов в его жизни.