Современный богатырь

      Прошло уже одиннадцать лет с тех пор, как я участвовал в битве за столицу-крепость Улан-Удэ. Это был тяжелый год для войск НКВД, и я, к сожалению, не могу сказать, что я доволен результатами. Несмотря на то, что мы взяли штурмом многие города, я был очень расстроен поведение солдат народного комиссариата. Вместо того чтобы предстать перед саблинцами как пророки и просветители, мы, возможно, выглядели как грабители, убийцы и мародеры. Даже приказ Ягоды на запрет каких-либо насильственных действий не смог изменить ситуацию. Интересно, если бы мы тогда, в той кровавой бойне Великой Отечественной одержали победу, стали бы мы такими же, как наши противники? Стали бы мы зверями или, как выразился Ягода по отношению ко мне, Аласторами? Стали бы мы, доблестные солдаты, дети рабочих, крестьян и интеллигенции, убивать детей и женщин? Стали бы жечь их сёла? Стали бы ровнять их города с землёй? Как жаль что я не узнаю правду.       После окончания войны меня отвезли к Ягоде. Он был очень доволен. На секунду мне показалось, что с его лба пропали морщины. Он был явно доволен оказанною мной помощью по убийству нескольких генералов и ранению самого Саблина.       — А-а-а, Вася! Ну, дорогой, поздравляю тебя с победой против пятой колонны великого союза. Будь уверен, когда-нибудь мы объединим всю нашу Родину и никто более не посмеет топтать наши земли и убивать наших людей.       — Главное чтобы люди были счастливы. Я надеюсь хотя-бы на это.       — Ну не включай пессимиста. Как насчёт выпуска последних новостей. Я их тебе даже лично зачитаю.       — Не откажусь.       — Хе-хе-хе, настрой. Как ты, наверное, уже узнал, в гадюшнике Рейха гражданская война. Из-под их контроля ушли все рейхскомиссариаты, и даже польское генерал-губернаторство. Пока лидирует из всех «наследничков» Борман.       — Что ещё?       — На востоке, там где ранее находилась анархия малочисленных поселений, произошла централизация. Некто «Отец» ведёт за собой своих последователей, которые являются сами по себе христано-коммунистами.       — Отец… Я даже знаю кто это.       — Не поведаешь? — спросил он меня то, что я никогда не скрывал, а потому без проблем рассказал.       — Это священник Александр Мень. Не знаю настоящее ли это ФИО, но мужик он явно убедительный.       — Александр Мень, значит. Интересно… Ну, давай дальше. В России грядёт перестановка сил. Скоро пойдут новые войны и я надеюсь что ты поможешь нам или, хотя-бы, другому коммунистическому правительству.       — По мере возможности. — ответил я ему честно.       — Так, что ещё из важного? На западе, в землях бывших «союзников» формируются повстанческие движения подобные тому, что наши люди сформировали в рейхскомиссариатах. Вроде всё.       — Благодарю вас, товарищ Ягода.       — Всегда пожалуйста, друг мой. Всегда пожалуйста. — сказал он, после чего обратился к своим помощникам.       — Срочно, наряд сюда.       — Есть! — отрапортовал человек в звании сержанта и убежал за дверь.       — Ну что-же, товарищ Зайцев. До скорых встреч. Надеюсь что она не последняя. — обратился Ягода уже ко мне.       — Буду рад сотрудничать, если вы пойдёте на Рейх войной.       — Будь уверен. Мы не просто пойдём на них войной. Мы уничтожим каждого нациста. Всех, от солдат до их жён, матерей и дочерей. Вырежем эту гниль с лица Земли, не оставив ни единого человека. Ты даже не представляешь, скольких нацистов мы уже перебили в застенках трудовых лагерей. А они всё не кончаются. Возможно, тот Александр и прав, ведь нацизм — это порождение главного человеческого греха — гордыни. — после этих слов пришёл наряд и Ягода приказал обеспечить меня всем, чем обещал.              Несмотря на смерть Гитлера, я всё ещё продолжу двигаться на запад. Даже если убивать убийцу Союза было уже бессмысленно, я всё ещё могу увести людей из рейхскомиссариатов в ЗРРФ. Это единственные достойные стать объединителями люди в Европейской части нашей страны. Поэтому меня доставили на границу с землями анархистов. В отличии от того, что я вам рассказал про Камчатку, это место было управляемым. На границе стояли люди, проверявшие документы, а внутри… Впрочем, это далее.       Так вот, высадили меня у села Тулун. Буквально в 100 метрах от границы. Оттуда я и выдвинулся. Люди тут были жёсткие, поскольку в землях анархии свободу нужно отстаивать и за приезжими, такими как я, постоянно следили. Так случилось и в тот раз.       — Ваши документы. — потребовал у меня суровый начсолдком.              Я показал ему, и он долго изучал их, после чего, на прощание пожав мне руку и сказав: «Будьте по-настоящему свободны в землях анархии». Я был тронут таким приветствием, но я все же знал, что скрывается за этим. Бардак, если проще. Люди живут по пайкам, которые назначаются на собраниях. Денег здесь нет, поэтому купить что-либо просто невозможно. А люди от тяжелой жизни дошли до наркомании, полигамии, гомосексуализма и проституции, включая педофилию. Единственно, в чем был порядок, так это в том, что награды получали рабочие и крестьяне, а не бездельники.       Мне нужно было добраться до города Канск. К счастью, я знал, как это сделать, так как уже не раз бывал там. Пришлось, конечно, повозиться, но я все равно нашел караван, который перевозил товары в Канск. Я подсел к водителю, которого звали Вова. Он все рассказывал мне о радостях жизни в коммунах. И на работе он, чтобы увидеть больше мест и городов. А иногда и стран. Забавный человек примерно моего возраста. Он еще спрашивал меня, зачем мне винтовка, которую я маскировал везде, но не здесь.       К середине дороги меня укачало, но я не стал просить остановить, а лишь терпел. И ждал я так до того, как первый грузовик не взорвали выстрелом РПГ. Это было нападение разбойников. Все тут же похватали своё оружие и началась перестрелка. Я не штурмовик, а снайпер, а потому вроде и убил с десяток нападавших — я всё равно схватил ранение в живот. Каравану тогда пришлось ускорится, чтобы довести меня и остальных до доктора. Удача была на моей стороне, пуля не задела ни одного оргнана. По крайней мере мне так сказали. Из-за раны пришлось провалятся в Канске ещё полгода, а зимой идти я уже не хотел. Да и силы восстанавливать надо было.       Пока я восстанавливал силы я вновь взглянул на был людей. Крупнейшая коммуна, которая в нормальных странах была бы столицей, уже затихла к зиме. На улице почти нет людей, а дома не горели огнями как это могло было быть, находись люди дома. Только я временно не работал, лишь помогал с домашними хлопотами хозяину одной гостиницы в качестве платы. Среди местных я также выяснил что такие нападения происходят всё чаще. Никак народ от вседозволенности обнаглел. Не зря ведь говорят что твоя свобода кончается там, где начинается свобода другого человека.       В феврале, числа 10-го, объявили всеобщий совет. Я тоже решил придти, послушать что говорят и как именно решают проблемы люди. Лучше бы я тогда не слушал. Были также представители из всех других коммун анархии. Начиналось всё за здравие. Люди приводили достойные аргументы, а их оппоненты не менее достойные контраргументы. Дальше люди перешли на манипуляции эмоциями и фактами. После этого перешли на ярлыки и установление рамок друг для друга. А после этого и вовсе перешли к скандалам и оскорблениям. Слушать мне всё это надоело, так что я сам решил прикрикнуть, встав на сторону тех, кто предложил собирать что-то навроде НКВД Ягоды.       — Товарищи, я против того чтобы оставлять их безнаказанными. Во-первых, наказания требуют родственники пострадавших. Во-вторых, они своими действиями ущемляют свободу остальных членов коммуны.       — У нас уже есть чёрная армия! Теперь ты предлагаешь создать полицию? Это же противоречит самой сути анархии!       — Тогда вас просто разорят и сомнут. И лишитесь вы всей своей свободы.       Последний аргумент вызвал жаркие споры, но привлёк больше людей на сторону наказания. Таким образом были собраны новые отряды. А я решил вступить туда. Во-первых, хочу переждать зиму, ибо путешествовать ослабевшим — это плохая идея. Во-вторых, я был недоволен их действиями. И задержатся пришлось ещё на пол года. Летом 1963 года я выписался из всех коммун и организаций и вышел в Красноярскую республику. Однако это была очень лояльная ко всем и маленькая держава, так что я и рассказать о ней почти ничего не могу. Чего бы я не сказал про следующего военачальника. Генерала Крылова, более известного сегодня как Великий князь Кузбасский Рюрик второй. Очередной поехавший правитель, но уже в Кемерово.