Современный богатырь

      Уже год идёт война на уничтожение. Великий суд перемол на скамье подсудимых уже около двух миллионов только немецких военных. А сколько мы уничтожили гражданских, как сладостно они кричали, когда мы выжигали перестроенную нацистами Москву. Наша месть получала свою порцию крови, устроенная обозлёнными россиянами резня питала ужасный перемалывающий механизм суда. И этот механизм привёл нас через год сюда, в Беларусь. В прошлой главе мы были в Смоленске, оттуда мы и зашли в Беларусь, практически сразу же столкнувшись с укрепрайонами нацистов. А ещё они получили подкрепления. В прицел своей винтовки я увидел символику триумвирата, молнии эсэсовцев из Бургундии И символика, что я видел во Второй мировой, принадлежавшая добровольцам из Южной Америки. Похоже, против нас опять воюет вся Европа.       Этот укрепрайон был неподалёку от города Орша. Вверенную мне роту сильно потрепало, когда отправляли на штурм, пусть нам и удалось занять несколько укреплений. Так мою роту переформировали в небольшой отряд из меня в качестве командира, Матвея и ещё двух бойцов, одним из которых стал уже родной для меня Валя, а другим встреченный мной когда-то Саня Матросов. Он в самом деле вступил в лигу, когда те захватили весь Урал.       Пробирались мы во фланг этого района. Нужно было вести постоянную разведку и по возможности устранить несколько важных лиц. Например, здешнего командира Германа Бласковица. Шли с севера, пробираясь через белорусские леса. Одно беспокоило: в Беларуси слишком тихо. Даже на Украине партизаны, как смогли, организовали сопротивление, а тут в Беларуси тишина такая, что аж на уши давит. Товарищи всё убеждали, что всё нормально.       — Да ладно, мы же за городом. — говорил мне Матвей.       — Да и в городах тихо может быть. Бомб бояться — дело естественное. — вторил ему Валя.       — К тому же ты сам говорил что сюда Бургундцы подошли. А если так, то неудивительно чего это они попрятались. Я то помню что они творили во время великой войны. — поддержал их Саня.       Но я знал, что что-то здесь не так, что напрасно мы отбрасываем страшные мысли из своих голов. А я не отбрасывал. Я с этой мыслью проходил вплоть до позиций. Главный узел обороны стоял в городке Дубровно. Нацисты не растеряли боевого духа, понимают, что этот город открывает дорогу и на Оршу (а оттуда на Минск), и на Витебск (то есть на север, а значит, в Остланд, отрезая северную группировку). Отсюда мы смогли войти в их эфир и слушать все их приказы. Большая часть сообщений были отчётами об умерших, ротации, материальном обеспечении и прочем. Также мы подслушали, как наши войска, обстреляв нацистов из всех орудий, захватили несколько позиций у Калиновки. Всё это мы передавали в наш штаб. Матвей гениальным связистом оказался и дал нам возможность выполнить задание без каких-либо особых рисков. Естественно, если нацисты ничего не заподозрят.       Также, помимо сообщений, мы смогли выявить местоположение большинства укреплений. Так, на севере это было несколько десятков позиций между Редьками и Россано, скрытые в лесах и контролирующие все дороги между Москвой и Минском. На востоке все позиции Калиновки были лишь предтечей к основным укреплениям в Ростково, протянувшимся к Россано и Зарубам. Их прорыв в будущем позволил нам окружить северные укрепления, ведь в Ростково есть дорога, ведущая на север. Но это после, а пока мы также передали информацию о южных укреплениях, идущих от Заруб до Добрыни. В результате наших разведданных одни позиции за другими равнялись с землёй. Дошло до того, что сюда на проверку приехал сам генерал.       Его-то я и ждал, выцеливал всю эту неделю. Я приказал нашим готовиться к отходу, оставив только рацию, а сам принялся следить за ним. Ветер предательски подводил, намереваясь отклонить пулю от курса, а генерал ходил короткими перебежками, скрываясь за кучей охранников. Наконец, когда он вышел из штаба, у меня были все лучшие условия для охоты. Итак, расстояние 1 километр 215 метров, штиль, небольшие прочие поправки и выстрел.       Увы, я промазал. Не, в целом-то я попал, только генерала вовремя закрыл своей тушей какой-то эсэсовец, так что генерал выжил, запаниковал, поднял тревогу. Теперь у нас только один выход — бежать. Но если я не убью генерала, то это будет считаться провалом задания.       — Вася, пошли! — крикнул мне Саня.       — Сейчас, подожди.       Я сделал ещё один выстрел, на этот раз генерала спас проезжающий мимо грузовик. Я уже видел, как гарнизон пробирался к нам, но я не мог упустить генерала.       — Василий Григорьевич, хватит! Иначе мы не сможем уйти! — орал мне Валя.       — Я не собираюсь упускать его.       Прицелившись в третий раз, я около пяти минут ждал, когда он выйдет из укрытия. Он это и сделал, когда стрельба началась уже у нас. Выстрел, и… Генерал лёг на землю, не в состоянии больше жить. Тем временем кто-то использовал подствольный гранатомёт, и, не в силах ожидать, Матвей схватил меня, стянул с позиции и затащил за небольшой бугор с криком.       — Вася, уходим! Срочно уходим! Более ничего мы здесь не сделаем.       — Да всё, всё, уходим. — ответил я ему. — Я убил генерала.       — О-о-о-о, это мы отметим. Осталось только выбраться.       Так мы и начали побег от разъярённой нацисткой армии. Бежали мы в сторону Днепра, а потом вдоль неё на север. Где-то вблизи Теолина они практически окружили нас, однако заготовив в одном из мест ловушку, значительно потрепавшую преследовавший нас взвод. Эта ловушка наделала много шуму, так что остальные подразделения сильно отвлеклись и мы смогли пробраться дальше. Зайдя в Киреевскую рощу мы смогли наконец перейти Днепр. Только вот преследование это не скинуло, а у реки Свинка нас и вовсе настигли прижав огнём. Мы ответили, и стали придумывать план побега.       — Ну что, товарищи. Как выбираться будем? — спросил я у бойцов.       — Да тут тяжко будет. Бежать нам, по правде говоря, некуда. Во-первых, если побежим, то они нас расстреляют в спины. Во-вторых, из мест побега — это либо наша позиция, либо Загваздино. В деревне нас зажмут, если только не потеряют ненадолго. На позиции возвращаться не вариант, нас там уже ждут. — подытожил Матвей.       — Можно отвлечь. Есть у кого подствол какой или граната? — уточнил у нас Саня.       — Я могу… — заговорил Валя.       — Отлично, — сдуру сказал я, не понимая что он хочет сделать. — рассказывай.       — Видите реку? Если пройти у неё, то я смогу отвлечь их, а вы пройдёте. Главное постреляйте в них, что бы они на реку не смотрели.       От такого предложения я был не в восторге, так что пытался отказать. Остальные поддержали меня.       — Постой, ты хочешь собой пожертвовать что-ли? А ну отставить.       — А чего отставить, Василий Григорич. Больше выхода у нас нет.       — Валентин Котик, я не хочу нести ответственность за вашу смерть.       — Я сам пойду тогда, товарищ капитан. Главное чтобы вы выбрались.       — Но почему ты? — в разговор вмешался Саня. — Давай я. Мы хоть тут все немолоды, но тебе-то дай бог сорокед. Ты ещё ого-го.       — У меня автомат, а ещё сейчас нам нужны пока ваши навыки. В конце концов здесь моя родина, а ещё тут я должен был лечь ещё тридцать лет назад. В тот день, когда «Юных мстителей» уничтожили. Всё, давайте. Глядишь, увидимся ещё.       Я ничего не смог на это ответить, так что просто пожал ему руку. Тоже самое сделали и остальные, после чего мы начали по нацистам ответный огонь. Когда магазины кончились мы услышали выстрели и убежали с поля боя в Загваздино. Подойдя к ней мы уже почуяли что-то неладное, а войдя туда увидели то, чего ожидали, но до последнего не хотели. Деревня была сожжена, причём судя по всему недавно. На улицах расстрелянные люди, к некоторым забором колом в голову прибиты младенцы и дети в возрасте приблизительно до трёх лет. Дети постарше замучаны куда разнообразнее. От простых пыток до четвертования. Некоторые девочки (Да и девушки с женщинами) были нагишом. Взрослые в основном расстреляны, либо сожжены. Вот так белорусы пережили тридцать лет оккупации. Нацисты истребили их, всех до единого. Вот почему я чувствовал что что-то не так, вот почему было так тихо.       — Великий суд близок, Вася. Мы ещё отомстим — Сказал меня Саня.       Уже вскоре мы ушли оттуда, а нацисты нас потеряли. Пока мы ходили наши прорвали фронт и уже скоро мы вернулись к своим, где мы и доложили о произошедшем. Наступление продолжилось, Валя так и не появился, а ведь мы уже дошли до Польши. Когда-то бывшей Польши.