Другой Мэттью

      Все это время Доминик переживал, строил догадки, но в итоге его разум смирился с тем, что Лилиан сбежала, изменила ему. Своим родителям он не стал ничего рассказывать, тем более они не особо были знакомы с Лилиан, и ее исчезновение не должно было их колышить. Ему совершенно не хотелось праздновать свой предстоящий двадцать восьмой день рождения. Да кому он вообще сдался? Подумаешь, родился в этот день.       Но больше всех на свете этот праздник ненавидел Мэттью, он вызывал у него одни негативные эмоции. Вряд ли мать когда-нибудь радовалась, что родила его. Мэттью знал, что она хотела дочь. С одной стороны ему было очень обидно, что он не оправдал ожиданий родителей, а с другой — был рад, что его матери обломилась ее мечта. Но, не смотря на все это, Мэттью очень хотел, чтобы Доминик был счастлив в свой день рождения. Он пытался утешать мужчину в течение всего времени, пока шло расследование. Ему не хотелось, чтобы Доминик расклеился и превратился в алкоголика. Это совершенно не входило в его планы. Ведь каждый вечер Мэттью находил Доминика со спиртным. И такая картина его совершенно не устраивала.       И вот как-то вечером, когда Мэттью сделал уроки и поиграл с Винсентом, послышался звук входной двери. Парень выбежал на встречу Доминику. Того явно пошатывало совсем не от ветра.       — Привет, — пробубнил он, увидев Мэтта.       — Привет, — парень растерянно взлохматил волосы и подошел ближе. — Ты где был? — Доминик должен был вернуться с работы еще два часа назад, но где-то запропастился, и Мэттью успел накрутить себе, что Доминик нашел с кем поразвлечься.       — В баре, — попытался четко ответить он, пьяным взглядом очерчивая фигуру Мэтта в белой футболке и серых домашних штанах. Остаточный холод открытой двери, заставил встать дыбом его маленькие соски. «Хочу и смотрю» — разрешил себе Доминик, думая о том, что уже плевать на все. Он снял пальто, еле-еле скинул ботинки и направился к бару. В руке появилась бутылка бурбона и два бокала.       — Выпьешь со мной? — предложил он, вскидывая брови.       — А тебе не хватит? — нахмурился Мэттью.       — Нет, — уверенно заявил он и плюхнулся на софу, сдергивая галстук и расстегивая верхние пуговицы черной рубашки. Кожаное покрытие недовольно заскрипело под ним. — Она бросила меня перед самым моим днем рождения! Прикинь? — Доминик наполнил бокалы. — Разве она когда-нибудь любила меня, раз решила так поступить?       — Нет, Доминик, она никогда не любила тебя, — нежный голос опьянял сильнее сорокаградусного пойла.       Мэттью сделал три жадных глотка и скривился.       — Вот и я так думаю, — согласился мужчина, опрокидывая в горло половину.       — Забудь про нее, — посоветовал парень. — У тебя есть я. И я никогда так не поступлю с тобой, — разговоры про Лилиан раздражали его, но он старался держать себя в руках.       Доминику сейчас так не хватало любви и нежности, не хватало теплых слов. Он посмотрел на Мэттью — милый мальчик, которым он всегда втайне восхищался. Такой красивый, невинный, доверчивый. Он придвинулся к нему и стиснул в объятиях.       — Как хорошо, что ты есть у меня, — потрепал он его по волосам.       Мэттью довольно ухмылялся, радуясь своей маленькой победе. Его взгляд был отстранен. И тут впервые за все это время Доминик тихонько зарыдал. Парень тут же встрепенулся, вглядываясь в любимого. Нужно было вытаскивать его из ямы отчаяния. Мэттью замер на миг, а потом потянулся вперед. Нежные, еще толком не целованные губы осыпали лицо мужчины поцелуями, а теплые мягкие руки зарылись в волосы, притягивая к себе. Сердце Мэттью устроило дикую скачку, а дыхание прерывалось. Не только от возбуждения, но и от страха, что он пресек ту установленную Домиником черту. Доминик больше не рыдал, его покрасневшие, но как всегда красивые глаза, неотрывно смотрели на Мэтта.       — Иди сюда, — прижал он парня к себе, позабыв о бурбоне, и Мэтт в наглую взобрался на его колени, притираясь всем телом.       Мэттью тяжело дышал, чувствуя запах виски и сигарет, чувствуя жар тела сквозь одежду, и наслаждался этим страшным долгожданным моментом. Он обхватил лицо мужчины руками, со всей любовью заглядывая в его глаза. Доминик притянул его за затылок и настойчиво скользнул языком в податливый рот. Возбуждение накрыло обоих одной гигантской волной, словно незадачливых серферов в океане. Мэттью подрагивал от новых ощущений. Он еще никогда не возбуждался до того, что низ живота до противного сводило желанием. Желанием, зажатым меж двух тел. Его задница то и дело елозила на коленях Доминика туда-сюда, провоцируя в штанах мужчины ответную реакцию. Доминик целовал его глубоко, собственнически, задирал футболку, оголяя юное тело, наслаждался шелком кожи, пока не наткнулся на весомый ответ ниже пупка.       — Прости, Мэттью, — он отстранил возбужденного парня. Его грудная клетка вздымалась, а глаза непонимающе хлопали ресницами. — Не позволяй мне распускать руки. Сейчас я тебе только сделаю больно.       Но лицо Мэттью уже по привычному надулось, требуя продолжения. Ведь он был уверен, что Доминик не захочет его, когда протрезвеет. Он схватил свою футболку за края и снял через голову, являя изящное тело. Мэттью чувствовал себя неуверенно, он не знал, понравится ли Доминику без одежды. Два маленьких темных соска торчали, выпрашивая прикосновения губ, и Доминик коснулся, придерживая парня за худую талию. Тело Мэттью покрылось мурашками, и он задрожал, тихонько постанывая. Ему было очень приятно, хотелось пойти дальше, хотелось, чтобы Доминик касался его везде.       — Потрогай меня там, — нахально попросил он и засмущался, когда губы мужчины закончили прокладывать дорожку поцелуев на его груди.       — Где? — Доминик ехидно вскинул бровки вверх, словно не понимал, о чем его просит подросток.       — Там, — Мэттью схватил руку Доминика и положил на свой пах, и мужчина тотчас огладил его.       — Ммм… — слетело с губ парня, и от этого легкого стона возбуждение мелкими мурашками поскакало вниз живота Доминика. Он осозновал, что поступает подло, что нужно остановиться и остановить Мэттью. Но Мэттью сейчас был таким… «сексуальным» — напомнил ему его голос из прошлого, и Доминику не хотелось останавливаться.       — Тебя ведь еще никто здесь не трогал, верно? — похотливые глаза ожидали ответа.       Парень отрицательно помотал головой, и Доминик оттянул резинку его штанов. Под ними не оказалось нижнего белья, поэтому он без проблем вытащил на свободу пульсирующую плоть.       Мэттью думал, что сгорит от стыда, но нельзя было демонстрировать страх и неуверенность, иначе он испортит то, чего так добивался. Он опустил глаза вниз, наблюдая, как рука Доминика медленно скользит по его члену. Большой палец смахнул капельку смазки, растирая вокруг головки. И это было очень приятное ощущение.       Доминик совершенно позабыл причину своей трагедии и перевел все внимание на возбужденного Мэтта. Алкоголь запрещал ему упускать шанс:       — Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой?       — Я не знаю. Я не очень опытен в плане секса, — Мэттью закусил губу, поглядывая на Доминика взглядом искусителя.       — Тогда сегодня мы ограничимся этим, — сказал он, и его рука стала двигаться быстрее. Хоть Доминик и был пьян, измываться над Мэттью он не собирался. Парень совершено не готов к сексу. Ну что ж, значит Доминик насладится тем, как Мэтт кончит от его рук.       Довольный Мэттью отметил про себя «сегодня», значит, в будущем будет что-то еще. Доминик все же сломался и не смог устоять перед его вниманием и ласками. Он закрыл глаза, получая удовольствие, ликуя от собственной победы. Еще немого, и Доминик будет полностью принадлежать ему. Мэттью хотелось, чтобы сегодняшний вечер длился вечно, но долго он не продержался, и вскоре густая сперма брызнула на рубашку Доминика, создавая впечатление, что тот не очень аккуратно ел мороженое.       — Упс, — встрепенулся подросток, когда приливы короткого оргазма отпустили его, возвращая в реальность, и он увидел, что натворил.       — Не беспокойся, детка, — Доминик притянул его и чмокнул в губы. Казалось, он даже немного протрезвел.       Мэттью перелез на софу и блаженно развалился сморенный удовольствием. Его стопа потянулась к ширинке Доминика, оглаживая выпуклость.       — А как же ты? — поинтересовался он.       — Обо мне не беспокойся, я справлюсь, — улыбнулся Доминик.       — Я люблю тебя, — чуть слышно прошептал Мэттью, так тихо, чтобы Доминик не смог понять услышал он это или ему показалось. Но по замыслу парня эта фраза должна была клеймом отпечататься в сознании Доминика.       Доминик повернулся, словно что-то услышал, но увидел лишь лицо мирно сопящего парня. Румянец почти спал с его щек, а лохматые волосы улеглись обратно на лоб.

7 декабря 1995г.

      В двухэтажном ресторане, единственном приличном на весь Эксмут заведении, теперь висели рождественские украшения. Это был тот же самый ресторан, где в последний раз Мэттью был на праздновании дня рождения своего брата, тот же самый ресторан, где Мэттью, смущаясь, впервые коснулся губ Доминика во взрослом поцелуе. Здесь было все так же с тех самых пор за исключением праздничного декора. И самого Мэттью. Буквально за несколько дней он превратился в совершенно другого человека, но Доминик этого совсем не замечал.       — Как-то скверно себя чувствую, — пробрюзжал Доминик, когда перед ним поставили суши.       — А вчера ты себя так не чувствовал, когда твоя рука хозяйничала в моих штанах, — ухмыльнулся Мэттью.       — Тише, — смущенно шикнул Доминик, оглядывая зал ресторана. — Ты же знаешь, о чем я!       — Может, хватит уже? — Мэттью перешел к решительным действиям. — Ты только представь, как Лилиан сейчас кувыркается с другим! А тебе стыдно праздновать свой день рождения?       — Все как-то запутанно, — странное предчувствие вновь сковало грудь. Доминику не верилось до конца в официальную версию. Что-то не сходилось.       — Смирись уже, что тебя тупо кинули, — высказался обнаглевший подросток и поскреб вилкой, аккуратно разделяя лазанью на ровные кубики. Он пытался внушить Доминику, что окончательная версия копов единственная правдивая, и других вариантов нет. Чтобы Доминик не смел во всем этом копаться. — Может, ты изначально ошибся, что стал с ней встречаться. Доминик хотел что-то возразить, но перед столиком материализовался официант с бутылкой шампанского и педантично разлил его по бокалам.       — Что-то еще для вас? — уточнил он.       — Да, хочу пиццу с курицей и ананасами, — улыбнулся Мэттью. В мыслях он уже праздновал свой триумф.       Доминик потянулся к свернутому влажному полотенцу, чтобы протереть руки.       — А знаешь, когда у тебя внезапно появляется стояк в публичном месте, — хихикнул Мэттью. — Можно всем говорить, что ты украл полотенце из суши-ресторана, и похлопывать себя по карману, — он засмеялся, и чуть не облился шампанским, поддев бокал рукой.       — Что? — Доминик не знал плакать ему или смеяться. Он еще никогда в жизни не слышал такой чепухи. Зато забыл про неприятный разговор.       — Ну, ты смотри, как оно свернуто, — указал он на трубочку, продолжая убеждать. — Похоже на член. Отличное прикрытие!       — В тебе, что Фрейд заговорил? — Доминик не мог перестать смеяться, и Мэттью хихикал вместе с ним.       Доминик смотрел на Мэттью и видел в нем совсем еще ребенка, такого наивного и несерьезного, что на секунду пожалел, что поддался накануне соблазну. Хотя мальчишка чертовски ему нравился, тут даже не поспоришь.       — Надо тебе новый костюм купить, — вдруг сказал он, разглядывая Мэттью в черной рубашке.       — Ага, именно поэтому я его не стал надевать сегодня, — Мэттью посмотрел на себя и стряхнул крошки с рубашки. — Черт, лазанья упала на брюки, — он потянулся за салфеткой и стал оттирать жирное пятно.       Доминик улыбался, наблюдая за неуклюжим подростком, на коленях которого лежала салфетка, но еда все равно приземлилась мимо нее. Мэттью такой забавный. Чаще всего он бывал угрюмым и замкнутым, иногда огрызался, но Доминик всегда видел в нем того милого парнишку, который бежал ему навстречу. И сейчас ничего не изменилось. Интересно хотел бы Мэттью быть рядом с ним всегда? А Доминик смог бы посвятить ему всю свою жизнь?       — Ты опять где-то летаешь! Давай тост за тебя, именинник! — заулыбался Мэттью, поднимая бокал. — Теперь тебя ждет новая жизнь! — в его голове промелькнул ледяной берег Экса и покоящийся на дне Мини Купер. Каждый раз, когда эта картинка всплывала в его голове, она грела душу, как тепло потрескивающего камина.       — Давай, — улыбнулся в ответ Доминик, чокаясь с ним бокалом.       Они выпили залпом на удивление вкусное шампанское. Оно не было ни приторно-сладким, как Асти, ни тошнотно-кислым, как Брют.       — Я люблю тебя, Дом, — вдруг признался Мэттью и даже не покраснел. Алкоголь наполнил его смелостью и решительностью.       — Я знаю, Мэттью. Я уже давно это понял, — ответил Доминик. — Не могу тебе сказать того же, но ты мне очень нравишься.       Парень довольно заулыбался. Ему было достаточно, что Доминик не послал его и не попросил прекратить этот разговор.       — А ты бы хотел трахнуть меня?       Доминику на мгновение показалось, что он ослышался. Но в следующий момент он нагнулся над столиком ближе к парню и ответил в том же духе:       — Я бы трахнул тебя еще вчера, если бы твоя задница не была столь девственна, — он засмеялся, увидев ошарашенное лицо парня. — Доволен?       По правде говоря, Доминик думал об этом не раз. И впервые подобные мысли пришли ему в голову именно в тот день, когда он очутился в доме Беллами спустя длительное время. Но об этом он говорить Мэттью не стал.       — Это легко исправить, — Мэттью нагло подернул бровками.       — Мистер Беллами, вы что, предлагаете мне на десерт вашу задницу? — посмеивался Доминик. Он решил окончательно его засмущать.       — Сегодня же ваш день рождения, сэр, — глаза Мэттью стали серьезными, уверенными. Словно он не одну ночь рассуждал об этом, репетировал. — Хочу сделать вам подарок.       — Вот теперь я чувствую себя педофилом-извращенцем. Спасибо, Мэттью, — вздохнул Доминик.       А лицо парня подернулось обидой.       — Просто трахни меня, Дом! — резко выпалил он в тот момент, когда официант принес пиццу.       И Доминик был готов провалиться под стол. Он решил тактично промолчать, а довольный собой Мэттью схватил кусок пиццы обеими руками и с наслаждением откусил.

***

      Всю дорогу до дома они молча ехали в такси. Доминик не знал, как вести себя дальше. Не знал чего действительно хочет Мэтт. Он поглядывал то на его профиль, то на вырез его рубашки, которая растегнулась больше положенного, и понимал, что в голову лезут только неприличные мысли.       «Просто трахни меня, Дом!» — прозвучал голос Мэттью в голове, и Доминик тяжело сглотнул.       Его взгляд упал на руку парня, которая покоилась на сиденье, и он осторожно взял его ладонь и сжал. Мэттью резко повернул голову, уставившись на сцепленные ладони, а затем посмотрел Доминику в глаза. Мужчина не мало выпил за этот вечер, но он был готов поклясться, что сейчас глаза Мэтта были не голубые, а угольно-черные. Доминик невольно кинул взгляд на все светящиеся приборы в машине и на освещение за окном, пытаясь понять, что могло так бликануть, а когда вновь посмотрел на Мэтта, его глаза уже были ясно-голубые.       Ничего не говоря, парень медленно сократил между ними расстояние и коснулся губ Доминика. Тот, на удивление, не отстранился, а, наоборот, притянул его к себе и ответил на вызов. Это было похоже на тот самый первый поцелуй в ресторане — глубокий, чувственный, наполняющий воздух электричеством. Как будто вчера они и вовсе не целовались, словно этот эпизод каким-то образом выпал из их жизни, а сегодня начался заново. Мэттью охнул, чувствуя как возбуждение крутит низ живота. Он крепче прижался к мужчине, мечтая, о том, чтобы этот момент не кончался никогда.

***

      — Пойдем в мою спальню, — предложил Доминик, как только они вошли в дом.       Мэттью понял на что намекает Доминик, представил, как тот трахал в своей постели Лилиан и мысленно скривился. Ему совершенно не хотелось прикасаться к его постельному белью, даже если оно было с утра перестелено. Ему было так же неприятно думать о том, что Доминик касался саму Лилиан, но этот момент он как-нибудь переживет.       — Нет, хочу в свою спальню, — Мэттью недовольно надул губы.       — Но у тебя там односпалка, — хихикнул мужчина.       — Справимся, — пообещал Мэттью и побежал наверх. — Я тебя жду, — подмигнул он, когда обернулся на мужчину, чтобы удостоверится, что похоть в его глазах все еще горит неподдельным огнем.       Пока Доминик рылся в спальне в поисках лубриканта и презервативов, Мэттью расхаживал по своей комнате. Его щеки горели от возбуждения и предвкушения. Мысль о сексе заставляла нервничать, но Мэттью не мог сейчас сделать шаг назад. Он должен поставить точку в главе своей жизни, что останется навсегда позади, после того, как Доминик коснется его. Он сбросил рубашку и стал оглядывать себя в зеркало, размышляя выглядит ли достаточно соблазнительно. Доминик наверняка любитель огромных буферов, не смотря на то, что накануне он жадно впивался губами в его маленькие темные соски.       — Гав! Гав! — послышалось рядом. Пес лаял на зеркало.       — Винс, дружище, иди, погуляй по дому, — Мэттью открыл дверь, аккуратно подпихивая ногой рыжую хвостатую задницу.       Он оглядел комнату, думая о том, как сделать обстановку романтичнее. Взгляд упал на ночник, в интимном полумраке будет меньше видно изъянов его тела. Он погасил верхний свет и включив ночник, немного расслабился.       «Несовершенное совершенство» — вспомнил он фразу Терезы и фыркнул.       А Доминик, влетая в его комнату, думал лишь о том, что наконец-то прикоснется к этой красоте. Не дав Доминику произнести ни слова, Мэттью сходу накинулся на него, затыкая рот поцелуем, чтобы Доминик не вспомнил, что собирается надругаться над несовершеннолетним. Мэттью уже давно был совершеннолетним и самостоятельным, еще с тех пор, как осознал, что жизнь — полное дерьмо.       Доминик уложил его на постель, накрывая своим телом и продолжил целовать, одной рукой расстегивая на себе рубашку. Это оказалось не так просто сделать, и, когда рубашка полетела прочь, он немного отстранился, чтобы снять джинсы.       Мэттью тяжело дышал с интересом наблюдая, как Доминик расстегивает ремень на джинсах. Он еще никогда не видел его без одежды. Точнее пару раз видел. Один раз Мэттью подглядывал за ним в душе, в другой раз видел случайно, когда дверь в спальню Доминика была не заперта, и тот был без одежды. Но это все было не в счет. Поэтому сейчас его синие глаза вспыхнули во тьме, когда взор пробежался по золотистой коже, очерчивая подтянутое тело.       — Тебе нравится? — спросил мужчина.       — Очень, — парень облизал губы, не в силах сдерживать себя.       Он все еще не мог поверить, что Доминик раздевается для него, а не для Лилиан. Тот самый Доминик, о котором он мечтал столько лет. И если копы уже подняли Лилиан со дна реки и собираются прийти рано утром, чтобы заковать Мэтта в наручники, сегодняшняя ночь все равно будет принадлежать только им двоим, и никто ее не отнимет. Мэттью будет принадлежать Доминику, а Доминик — Мэттью.       Доминик смотрел на красивое лицо Мэтта, стягивая джинсы. Парень не отрывал жадных глаз, следя за каждым его движением. Когда Доминик предстал перед ним обнаженным, он снова заметил, что радужка глаз Мэтта потемнела, а выражение лица изменилось. Или Доминику это казалось в полутьме?       — Хочу тебя, — прошептал парень.       Доминик отогнал свои мысли прочь и потянулся к ширинке Мэтта, в которой уже стало слишком тесно.       — И я тебя, — мужчина снова накрыл его своим телом и начал снимать ненужную одежду.       Мэттью весь сжался, когда ощутил, как штаны с боксерами поползли вниз. Это означало, что он остался без одежды, и теперь никуда не спрятать свое далеко неидеальное тело.       — Ты такой красивый, Мэттью, — прошептал Доминик, оглаживая его.       — Шутишь? — фыркнул он.       — Вовсе нет. Я восхищаюсь тобой.       Мэттью не мог поверить своим ушам. Он нравился Доминику, а значит, нет нужды стесняться?       — Не боишься? — спросил Доминик.       — А должен?       — Отнюдь, — Доминик чмокнул его в губы. — Тогда продолжим?       Парень утвердительно кивнул.       Доминик не мог поверить, что его запретная мечта воплотилась в реальность. Что он может так бессовестно лапать младшего брата своего друга. Мэттью как лакомый кусочек тортика, который вертелся перед ним на витрине дорогой кондитерской, мимо которой он ходил долгие годы и не мог позволить себе. И вот, наконец, дождался, и может насладиться им, растянуть удовольствие хоть на всю ночь. Доминик даже пообещал себе не сожалеть об этом утром, только мысленно попросил прощения у Лилиан и Пола.       Жаркая волна пробежала по телу, и Мэттью крепче прижался к любимому. Теперь, когда Доминик внутри него, пути назад больше нет. Мэттью довольно улыбался, стараясь не обращать внимания на боль. В комнате было очень жарко, в то время как за окном пушистый снег засыпал улицы Эксмута, прятал от всеобщих взоров уличную грязь и все секреты, что хранились в этом маленьком городке.