***
Прошло несколько недель, и все это время Мэттью старался, чтобы во всем доме всегда горел свет. Когда он ходил в ванную комнату, то брал с собой дополнительный источник освещения, чтобы включить его, если выбьет пробки или просто погаснет лампочка. «Темный близнец» больше не появлялся, и Мэттью постепенно успокоился. Он так и не смог понять, откуда он взялся вообще. Ни Доминику, ни психотерапевту Мэттью не рассказал об этой жуткой встрече. Наверняка это просто плод его больного воображения, который открывает прямой путь в психушку.15 января 2002г.
«Мэттью снова на злосчастном берегу Экса. Только теперь здесь изморозь вместо яркого сочного дня, вместо теплой весны 1992 года, — года, когда Мэттью толкнул Терезу, и она упала, разбив голову о камень. Здесь декабрь 1995 года, день, когда Мэттью зверски убил Лилиан. Он стоит босой, ноги утопают в ледяной траве, изо рта идет пар. На нем пижама с динозаврами, которую он надел в тот вечер, когда соврал Доминику, что не видел Лилиан весь день. Ему снова семнадцать. Терезы нигде нет. Издалека к нему медленно приближается фигура. Мэттью щурит глаза, вглядывается в знакомые очертания, пока не находит в незнакомце себя. На нем такая же пижама, так же босы его ноги, ему так же семнадцать. — Кто ты? — спрашивает Мэттью, когда парень ровняется с ним. — Смотри, — указывает он и поворачивает голову в сторону воды. Мэттью поворачивается следом. «Мини Купер наполовину в воде. Возле автомобиля копошится Мэттью, одетый в куртку и штаны школьной формы. На земле валяется рюкзак…» Незнакомец берет Мэттью за руку и тот ощущает, что она ледяная. Но здесь не бывает ощущений. Мэттью смотрит на сцепленные идентичные ладони. — Ты холодный, — ровным тоном констатирует он. Незнакомец не отвечает и ведет его за собой к воде, чтобы видеть яснее происходящую картину. «Мэттью толкает машину в воду, боязливо оборачивается по сторонам. Из багажника раздается детский плач. Он словно какофония окутывает безлюдный берег, застревая в ушах.» — Зачем ты мне это показываешь? — возмущается Мэттью. — Хочу, чтобы ты вспомнил, кто тебе в этом помог. — О чем ты говоришь? — Мэттью совсем ничего не понимает. — Я там был один, — он продолжает наблюдать за тем, как машина постепенно исчезает в воде. — Разве? — в голосе слышно раздражение. Он хватает вторую ладонь Мэттью и крепко сжимает кисти в своих жгуче ледяных руках. — Я столько для тебя сделал, а ты решил забыть меня? — Что? — Мэттью в недоумении смотрит на собственное лицо напротив и резко вырывает ладони. Но тот хватает его за плечи и разворачивает: — Посмотри! Сцена убийства Лилиан исчезает, и часть декораций морозного пейзажа сменяются на гараж старого дома семьи Беллами: «Мэттью копается под капотом отцовской машины, аккуратно выводит из строя тормозную систему.» — Разве ты не рад, что их больше нет? — чувствует Мэттью ледяное дыхание возле уха. — Рад, — соглашается Мэттью. — Разве ты не рад, что заполучил Доминика? Где бы он был сейчас, если бы не я? Гараж исчезает, на его месте появляется гостиная дома Доминика, в которой Мэттью прожил полгода: «Радостный Доминик тискает на руках маленького ребенка. Рядом стоит довольная Лилиан. Они женаты и счастливы.» — Нет! Это неправда! — даже спустя столько лет Мэттью противна мысль о том, что Доминик мог остаться навсегда с Лилиан. — Не показывай мне это! — Мэттью сейчас должен чувствовать ярость и ревность, но них нет. Слова вылетают словно по шаблону, словно он выучил реплики дурацкой постановки. — Теперь ты вспомнил?! — гневно спрашивает парень, и на секунду становится черным как ночь. Мэттью наблюдает, как человеческий облик цветными красками возвращается обратно, словно текстура обволакивает свежесозданный молд. — Кто ты? — Мэттью повторяет свой вопрос. Ему совершенно не страшно. Здесь страха нет. Как и эмоций. — Меня зовут Мэттью, и я — это ты, — констатирует двойник очевидный факт. — Нет, — протестует Мэттью. Картина сменяется. Они снова на берегу реки, снова ноябрь и дует холодный ветер. Другой Мэттью резко берет в руки лицо первого и дергает на себя. — Я — это ты! — повторяет он. — И ты впустишь меня обратно! — Нет! — пытается вырваться Мэттью, не спуская глаз с синих глаз напротив. Другой Мэттью так близко, от него исходит что-то зловещее. На каждом выдохе Мэттью выпускает горячее облачко пара. Другой Мэттью обжигает его лицо ледяным дыханием. Температура опускается. Пейзаж сковывает льдом, он стремительно разрастается, не давая шанса на спасение никому вокруг. Ледяные руки сжимают лицо Мэттью. Другой Мэттью сокращает расстояние и касается его губ своими. Сознание Мэттью на мгновение застывает, он смотрит в синие глаза, утягивающие в пустую бездну. Взгляд словно гипнотизирует, не позволяет сопротивляться. Холодные руки сжимают сильнее, и Мэттью кажется, что другой Мэттью пытается проникнуть в его сознание. Он зажмуривается, находит в себе силы противостоять, и отталкивает его: — Что ты творишь?! — Ах, ты сученыш! — другой Мэттью пронзает его устрашающим взглядом темных глаз. Но прежде чем они стали черными, Мэттью замечает в них… замешательство? — Ты предал меня! «Привет, меня зовут Мэттью, а тебя?» — пронесся в голове детский голос. Мэттью стоит как вкопанный. Что-то шевелится в его подсознании. Но что же там такое? Он хмурится, всматривается в лицо другого Мэттью, но не может вспомнить, чтобы когда-то его уже видел. — Ты поплатишься за это! — продолжает гневаться тот. Он вновь резко хватает Мэттью, и шепчет на ухо: — Верни, то, что принадлежит мне, или я тебя уничтожу! — Отстань от меня! Отпусти! — возмущается Мэттью. — Я понятия не имею, что ты несешь! Другой Мэттью смеется. Лед на реке дает трещину, и из-под глыбы льда появляется труп Лилиан. Мэттью пытается сделать шаг назад, но другой Мэттью крепко держит его. — Может мне стоит позвонить в полицию и указать им, в каком месте прочесать дно? — он все еще посмеивается. — Старый глупый детектив МакАдамс очень обрадуется такой информации. — Тебя не существует! — вопит Мэттью, наблюдая как Лилиан шлепает по воде. — А вот это ты зря… — другой Мэттью крепче скручивает его. — Тереза! Помоги! Помоги мне проснуться! — Она к тебе больше не придет, — обещает другой Мэттью. — Дрянная девчонка! Лилиан выползает из воды. Уродливые сгнившие пальцы с длинными когтями тянутся к Мэттью, еще чуть-чуть и он почувствует адскую боль. Лилиан так близко, что Мэттью чувствует зловоние, исходящее от нее. Его тошнит. В прошлый раз «здесь» не было запахов. Теперь многое изменилось. Лилиан подходит ближе, теперь это даже не Лилиан, а остатки того, кто когда-то был человеком. Отвратительное зрелище. Мэттью пытается вырваться, но другой Мэттью впивается ногтями в его левое запястье. Когти Лилиан начинают раздирать рубашку его пижамы, срывая лоскуты ткани вместе с кожей, добираются до самого нутра, выворачивают кишки наружу. Мэттью истошно кричит, пока когти не разрывают его горло. Он кашляет, кровь хлюпает на губах, и лишь мерзкий хохот другого Мэттью не позволяет ему отключиться.» Мэттью бился в истерике, хватаясь за горло. Одеяло улетело в сторону, сбитый с тумбы ночник сиротливо повис на проводе. Доминик перепугался насмерть, он никак не мог его разбудить. Он сам проснулся только пару минут назад, оттого, что его любимый лягнул его в ногу с такой силой, что Доминику приснилось, будто его укусил волкодав. Доминик шлепнул его по щекам несколько раз и стал трясти за подбородок, чтобы расшатать сознание обезумевшего парня. — Мэттью, детка! Проснись! Но Мэттью все никак не просыпался. Он весь вспотел и продолжал истошно кричать. Тогда Доминик схватил его и поставил на ноги, придерживая вес его тела, и снова потряс со всей силы. Наконец крик прекратился, синие полные слез глаза широко распахнулись. Мэттью не понимал что происходит. — Мэттью, любовь моя?! — Доминик сжал его со всей нежностью. Он чуть сам не зарыдал оттого, что его мальчику так плохо. — Я умер? — тихонько спросил парень, погружаясь в уютные объятия. — Нет, конечно, нет! — Доминик чмокнул его в губы. — Тебе опять приснился страшный сон. — Где твои таблетки? — На кухне, наверное, — парень попытался вспомнить. Он так и стоял, в ступоре от увиденного. — Я сейчас схожу за ними и принесу тебе воду, — Доминик вновь чмокнул его. — Ложись в постель. — Не оставляй меня! — взмолился Мэттью и вцепился в Доминика дрожащими пальцами. — Солнышко, здесь никого нет, — уверил его мужчина. — Я быстро. Мэттью вжался в спинку кровати, подогнул колени и крепко обнял их руками. Отвратительный кошмар оставил на душе едкий осадок. Когда уже его чертов двойник оставит его в покое?! Что ему нужно? Почему нельзя сказать прямым текстом? Мэттью натянуто улыбнулся, подумав, что сходит с ума, раз думает, что с галлюцинациями можно вести беседы. — Его не существует, Мэтти, — сказал он сам себе. — Не существует. Так же, как и Лилиан. Он покачивался из стороны в сторону, глаза блуждали в полутемной комнате, выискивая опасность. Он ведь умеет появляться не только во снах? Взгляд упал на красную полосу на левом запястье, торчавшую из-под рукава ночной рубашки. Мэттью прекратил раскачиваться и медленно задрал рукав. Отчетливые линии ногтей. Мэттью тяжело задышал, вспоминая, как другой Мэттью с силой сжимал во сне его запястья. Стало страшно. Он медленно поднял взгляд в полумрак — в углу возле шкафа стояла тень… «Другой Мэттью» — сказал вполголоса Мэтт, не отрывая глаз от тени, и это словосочетание показалось ему зловещим, мурашки побежали вдоль позвоночника. В комнате повеяло холодом. «Привет, меня зовут Мэттью, а тебя?» — отголосок фразы из сна, сказанный детским голосом. Мэттью частенько вспоминал ее, но понятия не имел, что это значит. Тень возле шкафа двинулась. Сердце ёкнуло, дыхание застопорилось. Мэттью швырнул подушку в темноту и, вскочив с постели, ринулся вниз по лестнице. — Мэттью, что стряслось, любимый? — выпалил Доминик, когда трясущийся в страхе парень прилип к его объятиям. Сквозь ткань черной пижамной рубашки он чувствовал, как горит его кожа. — Не оставляй меня, пожалуйста, — попросил он. — Садись, — указал Доминик на стул. — Тебе надо успокоиться. Он поставил перед парнем стакан воды, дал таблетку транквилизатора и пол таблетки снотворного. Доктор Кирк рекомендовал не смешивать препараты, но Доминик не видел других вариантов. — Что тебе приснилось? — спросил Доминик, когда Мэттью опустошил стакан и немного успокоился. — Чушь какая-то, — пожал плечами тот. — А поточнее? — Мне снился я сам. — Опять кошмар с аварией? — Нет, — замотал головой Мэттью. — Я был какой-то странный. Страшный. И разговаривал сам с собой. — Так, нам надо почаще куда-нибудь ходить, чтобы у тебя не оставалось времени разговаривать самим с собой, — подбодрил его мужчина. — Угу, — подтвердил парень. — Ты не будешь звонить доктору? — поднял он на Доминика выпрашивающий взгляд. Тот тяжело вздохнул. Он уже несколько месяцев обдумывал, что Мэттью нужна серьезная помощь. Не поместить ли его в клинику, хотя бы на две недели, а там как пойдет. Но ему очень не хотелось так поступать с Мэттом. Доминик был уверен, что Мэттью его не простит. — Ты считаешь меня сумасшедшим? — Мэттью нарушил тишину. — Нет, — утвердительно ответил Доминик. — Это же всего лишь сон. Но я считаю, что с тобой не все в порядке. Я очень люблю тебя и хочу тебе помочь. — Как? — Может, съездим куда-нибудь? За город хотя бы. Поживем недельку. Раз медикаменты тебе не помогают, хотя бы сменим обстановку. Мэттью представил как другой Мэттью с радостью «собирает чемоданы» и едет следом за ним. — Не поможет. — Ты даже не пробовал, — удивился Доминик. — Я просто хочу спать и не видеть сны.