***
— Он хочет меня убить, — пробормотал Мэттью, когда очнулся внизу на диване. — Он хочет меня убить… — Кто хочет тебя убить? — Доминик убрал от него нашатырный спирт. — С кем ты разговаривал в ванной? Что у тебя с рукой, ты обжёгся? — Тереза была права, — бормотал Мэттью как сумасшедший. — Мне не надо было копаться во всем этом. — Какая еще Тереза? — Доминик попытался вспомнить хоть одного знакомого человека с таким именем, но все тщетно. Он принес охлаждающую мазь и перевязал Мэтту бинтами ладонь. Мэттью дрожал, на глазах выступили слезы. Он даже не замечал манипуляций, что проводил с ним Доминик. — Тереза была права… — Какая Тереза, Мэтт? Что ты принял, дорогой? — Доминик не мог понять, о чем бормочет Мэттью и не мог понять, что спровоцировало его состояние и обморок. Ведь он больше месяца назад прекратил лечение. А теперь это выглядело, словно Мэттью передознулся. — Тереза Ноксвилл… Доминик напряг память. До боли знакомое имя. Словно когда-то постоянно было на слуху, а потом забылось за ненадобностью. И тут его осенило. Когда-то очень давно газеты пестрели заголовками о несчастном случае. Но при чем тут это сейчас? — Мэттью, Тереза Ноксвилл умерла больше десяти лет назад! — Я больше не могу, — плакал парень. — Они преследуют меня. Словно сговорились. — Кто? Тереза? — Доминик стал мысленно представлять картины с призраками. — Нет, — замотал головой Мэттью, и Доминика успокоил этот ответ. — Другой Мэттью. Он хочет избавиться от меня и натравливает на меня Лилиан. — А Лилиан то тут каким боком? — нахмурился Доминик, не желая копаться в прошлом. — Я устал, — плакал Мэттью. — Он изводит меня. Доминик смотрел в лицо любимого и не знал, что сказать. Казалось, что Мэттью окончательно сошел с ума. А если нет? Вдруг, Мэттью в курсе чего-то, чего не знает он сам? Вдруг Лилиан где-то скрывалась все это время? Вдруг, тогда, семь лет назад, она сбежала с каким-то другим Мэттью? — Где она? Где Лилиан? — Река, — парень весь сжался. — Она в реке. Доминик нахмурился, пытаясь переварить информацию. — В какой реке? Что она там делает? — Он убил ее, — слезы хлынули из глаз парня. — Кто? Другой Мэттью? — Доминик замер. Он не понимал, что происходит. Неужели Мэттью был свидетелем преступления? Парень утвердительно покивал головой. — Где она с ним познакомилась? — Доминик не мог вспомнить никакого Мэттью, с кем они могли тогда общаться. — Что вообще происходит? — Теперь он хочет убить меня… — бормотал парень. «Неправда!» — Уходи! Уходи отсюда! — Мэттью схватился за голову, сжимая ее обеими руками. — Детка, успокойся! Здесь никого нет! — на глаза Доминика навернулись слезы. Кажется Мэттью совсем стало плохо. Он действительно был свидетелем убийства или просто бредит? И почему тогда — много лет назад — не сказал ни слова копам? Боялся? Но кого? Что за еще другой Мэттью? Доминик ходил из стороны в сторону, что-то не сходилось. У Мэттью опять галлюцинации или он принял очередной кошмарный сон за реальность? — Мэттью, дорогой, — Доминик взял его лицо в свои руки. — Посмотри на меня. Тебе это приснилось? — Я не знаю, — плакал Мэттью. — Ты говоришь, что какой-то Мэттью убил Лилиан и теперь хочет убить тебя? Верно? — Доминик совсем растерялся. Он не мог принять это. Мэттью снова покивал головой. — Зачем он ее убил? — Ради тебя, — услышал он в ответ и вздрогнул. Тон, которым ответил Мэттью, испугал его. Сознание в доли секунды сравнило голос с тем, что Доминик слышал из-за закрытой двери в ванной несколько минут назад. Но он отмел эту мысль. Не хватало начать бредить, как и Мэтт. — Ради меня? — его брови поползли вверх. — Мэттью, что ты такое говоришь? — в голове отчетливо сформировалась картинка с телефоном на столе в гостиной. Нужно позвонить в клинику. Мэттью нужна помощь, у него приступ. Отчаяние застелило разум мужчины, и он не заметил, как радужка глаз Мэтта становится черной. «Он собирается позвонить копам и все им рассказать» — ехидно произнес другой Мэттью. Мэттью застыл, глядя черными глазами куда-то в пустоту. «Представь, как мистер МакАдамс обрадуется, когда его теория, которую он вынашивал годами, подтвердится: убийца — тот самый неприметный Мэттью Беллами!» Доминик направился к телефону. Нужно позвонить в клинику, пока Мэттью не навредил себе. Дрожащей рукой он снял трубку и стал набирать номер, но не успел. Что-то внезапное, непонятное, столь неуместное показалось над левым нагрудным карманом рубашки. Тупая боль сковала плечевую мышцу, и Доминик чуть не выронил телефонную трубку. Он резко развернулся. Над карманом стремительно увеличивалось темное пятно — горячее и мокрое. — Ты куда это звонишь? — прозвучал низкий холодный голос, такой же холодный, как страх, что пробежал вдоль позвоночника Доминика. И эти глаза. Мужчина никогда не видел их такими — черные, полностью затопленные так, что не видно синей радужки, серьезные, безжизненные и страшные. Это не его Мэттью. Его Мэттью никогда бы так не поступил. Недолго думая, Доминик схватил керамическую вазу с искусственными цветами, пылящуюся на этом месте уже несколько лет, и ударил парня по голове. Ваза разлетелась вдребезги, застревая в ковре, забиваясь мелкими осколками за плинтус, оседая крошкой на стульях, столе и полу, на который рухнул Мэтт словно тряпичная кукла. — Пришлите скорую на Финчли-Роуд 282, скорее! Он бросил трубку, чуть пошатываясь. Волна жара сменила волну холода, и пот стал мелкими капельками собираться на всем теле. Доминик подошел к небольшому настенному зеркалу, поворачиваясь к нему спиной и выворачивая шею. Голова кружилась, подташнивало от противного металлического привкуса во рту. Чуть выше лопатки торчала рукоятка кухонного ножа, вошедшего в него целиком и вышедшего снаружи. Под рукояткой рубашка была в крови. Он чувствовал, как жидкость течет за ремень его брюк. Выглядело все это ужасающе. Парень промахнулся, нож вспорол плечевую мышцу, а не задел сердце, в противном случае Доминик был бы уже мертв. — Мэттью? — позвал он, аккуратно присаживаясь на пол. Как же болит плечо. Скорее бы приехали медики и достали из него эту штуковину. Он коснулся лица парня — глаза плотно сомкнуты. Лишь с виска течет тонкая струйка крови. Мэттью никак не реагировал, но явно дышал. — Мэттью, любимый? — зарыдал Доминик, но не оттого, что ужасающе болело плечо, а от того, что Мэттью окончательно сошел с ума.Глава IV. 28 февраля 2002г.
17 декабря 2023 г. в 17:12
Близилась полночь. Сильный ветер устрашающе стучал в окна, словно угрожал унести всех, кто еще не спит. А может зазывал поиграть с ним в салки или просто выл от одиночества, как миссис Смит, что жила по соседству.
В ванной комнате было очень светло. Мэттью чистил зубы и задумчиво смотрел, как капельки воды стекают по его уставшему лицу. Ночные кошмары однажды его доканают. Но не может же это длиться вечно? Однажды другому Мэттью это надоест и он отстанет от него. Должен же Мэттью, в конце концов, пойти на поправку, сколько еще можно травиться нескончаемыми медикаментами? Иногда ему казалось, что единственный способ избавиться от него — стукнуться головой еще раз, чтобы заработать амнезию и навсегда его забыть. В светильнике над головой мигнул свет, и парень резко перевел взгляд наверх. Лучше не думать о нем, а то вдруг услышит и выбьет пробки. В тишине помещения было слышно как в лампочке потрескивают маленькие искорки и как под напором сильного ветра трясется оконная рама. Чертов ураган, вот кто точно может выбить пробки. Еще не хватало, чтобы от перепадов напряжения лопнула новая яркая лампочка, которую Доминик вкрутил несколько месяцев назад. Поэтому нужно скорее заканчивать свои дела и бежать к нему.
— Твою мать! — выкрикнул Мэттью, когда его взгляд вернулся к зеркалу.
Его глаза почернели. Зубная щетка выпала из руки на пол, но Мэттью этого даже не заметил. Он осторожно всмотрелся в свое лицо.
— Ну начинается, — пробормотал он, аккуратно поворачивая голову из стороны в сторону, при этом не отрывая взгляда от своих глаз. — Вот я и сошел с ума, — усмехнулся Мэттью.
На одном из поворотов его отражение застыло на месте. Мэттью резко закрыл лицо руками, стараясь не дышать. Он глянул сквозь дрожащие пальцы, но никого не увидел, кроме себя.
— Ты здесь? — позвал он, медленно убирая от лица руки. Нервно взлохматил копну волос, и его черноглазое отражение синхронно повторило действие.
Мэттью осторожно сделал шаг вперед, отражение сделало тоже самое. Он нагнулся к стеклу и приблизил лицо на безопасное расстояние. Голубыми глаза так и не стали. Изо-за рта вырвался клубочек пара, словно температура в помещении опустилась на несколько десятков градусов. Мэттью повернул голову к окну, чтобы посмотреть не вырвал ли ураган раму, но оно было плотно закрыто. Он вновь повернулся к зеркалу, вытянул губы трубочкой и подул на стекло. По ровной глади побежала изморозь.
— Так ты вспомнил, гаденыш, или нет?! — искаженный голос выплюнул в него слова, которые словно тысача эхо отскочили от стен, разгоняя изморозь со стекла.
Мэттью отпрянул от зеркала и прижался к противоположной стене, тяжело дыша. Его отражение стояло на месте, злорадно улыбаясь. И Мэттью был готов поклясться, что за улыбкой скрываются десятки острых зубов. Дай волю этому монстру, и он выпрыгнет из зеркала, чтобы сожрать Мэтта целиком.
— Что я должен вспомнить?! — выкрикнул злобно Мэттью, но его голос предательски дрогнул. Свет погас и тут же включился. Ему стало очень страшно, но он не хотел сдаваться, не хотел показывать страх перед этим ублюдком, несмотря ни на что.
— Верни то, что принадлежит мне!
— Но я не знаю что! Скажи! Хватит говорить со мной загадками!
— Или уничтожу тебя и заберу то, чем ты дорожишь больше всего на свете! — другой Мэттью засмеялся жутким смехом. Смехом мертвеца. И Мэттью увидел вместо обычных зубов острые клыки.
«Это точно не человек» — пронеслось в его голове.
— Нет никаких документов о том, что ты когда-либо существовал! Ты — не человек! — вышел из себя разъяренный Мэттью. Его лицо покраснело от гнева. — Я не знаю тебя, и я тебе ничего не должен! Кто ты вообще такой, черт возьми?!
Свет снова дернулся, и Мэттью увидел в зеркале себя лет семнадцати, в пижаме с динозаврами, которую он тогда так любил. Не было никаких черных глаз и жуткой пасти. Парень молчал, в его голубых глазах застыла обида.
— Я — это ты, — ответил он спокойным голосом.
— Я и так это вижу, прикинь? — съязвил Мэттью. — Ты словно мой гребаный близнец! Но это не правда! Ты… всего лишь моя галлюцинация, и тебе не запугать меня.
Свет погас, в абсолютной темноте Мэттью слышал лишь свое собственное дыхание и резкие порывы ветра за окном. Он медленно попятился к двери, пытаясь нащупать ручку.
— Ты уверен? — раздался холодный шепот возле уха.
От этого шепота Мэттью задрожал. Он был настолько реален, что Мэттью уже сомневался в своих словах. Свет вновь ярко вспыхнул, и Мэттью увидел в зеркале мальчика лет семи в оранжевой рубашке и синих шортах. Он прекрасно помнил себя таким.
— Привет, меня зовут Мэттью, а тебя? — спросил другой Мэттью знакомым детским голосом. Его большие синие глаза неотрывно смотрели на Мэтта.
Мэттью, как вкопанный смотрел в ответ на мальчика. Что-то вертелось в подсознании. Когда-то он уже видел его. Ну, конечно, видел, ведь это он сам и есть. Но что-то не давало Мэттью покоя.
— Привет, меня тоже зовут Мэттью… — зачем-то пробормотал он, словно что-то вспоминая, и похолодел.
— Давай дружить? — маленький Мэттью довольно улыбнулся и прислонил ладони к зеркалу.
Мэттью смотрел, как зеркальная поверхность медленно запотевает от прикосновения маленьких ладошек с другой стороны. Словно мальчик был… живой…
— Нет! — вдруг решительно выпалил Мэттью.
Мальчик нахмурился, его улыбка превратилась в оскал с острыми зубами, а глаза застелила привычная чернота.
Лампочка неприятно замигала, и Мэттью застыл, не успев осознать, что только что произошло. Его колени подкосились от страха, когда другой Мэттью снова стал взрослым и начал просачиваться сквозь зеркало. Сперва показалась его макушка, потом вылезли плечи, а следом левая рука облокотилась на раковину. Из расщелины, что образовалась в зеркале веяло жутким холодом, отчего поверхность стекла сковало льдом. Мэттью с ужасом наблюдал, как из зеркала вылезает… человек.
Доминик убавил звук на телевизоре. Он был уверен, что слышал голос Мэтта. Он побежал по лестнице наверх проверить, не перепугался ли Мэттью перепадов напряжения, но, когда дошел до верхней ступени, услышал странный голос, остановился и замер. Голос доносился из ванны.
— Что я должен вернуть?! Скажи!
— Верни мне мою жизнь!
И тут Доминик похолодел. Он не мог различить слова, но он точно слышал два разных голоса. Привидение? Чушь! С секунду он колебался, решая дернуть дверь или окликнуть Мэтта, но решил послушать еще.
— Это тебя не существует. Это ты — не настоящий! — огрызнулся другой Мэттью. Теперь, когда его голова оказалась в реальности, голос казался очень живым. — Вернись на свое место!
Тут в подсознании Мэттью что-то дернулось, словно он кое-что вспомнил, он резко оторвался от стены и судорожно включил кипяток. Вода хлынула на ладонь другого Мэттью, от горячих паров лед закапал и потек по стеклу, и тот отпрянул. Тогда Мэттью схватил его за горло, сжимая пальцы, и стал заталкивать обратно в зеркало.
— Убирайся! — настойчиво проговорил он, не собираясь сдаваться. — Это моя жизнь!
— Ты нарушил обещание и ты пожалеешь об этом, Мэттью Беллами! — прохрипел тот, с сарказмом произнеся его имя. Его острые зубы блестели в бешено мигающем свете. И внезапно в руке Мэтта оказалось что-то скользкое. Помещение заполнил трупный смрад вперемешку с запахом речной воды. Другой Мэттью исчез. На его месте оказалась сгнившая Лилиан.
— Неееет! — завопил истошно Мэттью и с отвращением отскочил назад, выпуская из ладони мерзкую мертвую плоть.
Лилиан стала выползать наружу и тянуть к нему свои когти. Мэттью ни разу не видел ее наяву. И теперь в отблеске мерцающего света она выглядела в сто раз страшнее и противнее. Мэттью не сдержался, и его стошнило.
— Мэттью! — закричал Доминик.
Он решил, что ему хватит услышанного, резко распахнул дверь и обнаружил Мэтта на полу без сознания.
Кипяток звонко заливал раковину в холодной тишине ванной комнаты, струился пар, отчего зеркало полностью запотело. Кроме них двоих в помещении никого не было.