***
Нервно выкуривая одну сигарету за другой, Доминик стоял у здания суда. В душе он уже смирился, что Мэттью светит большой срок. Только бы не пожизненное! Как же ему сейчас хочется обнять Мэттью. Но его строго охраняли два цербера, перегородив путь всем, кроме адвоката. Доминик так и видел его глаза, которые неотрывно наблюдали за тем, как он отвечал на вопросы инспектора Гордона, затем доктора Робертсона, и в конце — мистера Стиллишера. — Вы как? Держитесь? — подошел к нему мистер Стиллишер. — Да, но чувствую себя отвратительно, — Доминик глубоко затянулся. — Не могу сидеть и смотреть на него, понимая, что бесполезен. Ведь мои жалкие показания не способны вытащить его на свободу. Это я во всем виноват. Надо было изначально молчать. — Мне очень жаль, мистер Ховард, — адвокат посмотрел на часы. — Дело сложное. Будем надеяться, что присяжные вняли моим доводам, и Мэттью оставят в психиатрической клинике, а не отправят в окружную тюрьму. Доминик вернулся на свое место. Руки тряслись в ожидании приговора. Сидящие суетливо занимали свои места, через минуту появился судья. Когда Мэттью попросили встать, и Доминик встретился с ним глазами, его сердце провалилось в бездну. Громкий стук заглушал речь, давление подскочило, и Доминик подумал, что схлопнется в обморок. Словно во сне он слышал монотонный голос судьи: — Мэттью Джеймс Беллами, суд признает вас невменяемым на момент совершения преступления, и приговаривает к десяти годам лишения свободы в психиатрической клинике за убийство Лилиан Грейс Андерсон с правом досрочного освобождения в случае полного выздоровления. Так же суд приговаривает вас к 120 часам принудительных работ на территории психиатрической клиники за попытку убийства Доминика Джеймса Ховарда. Вот и все. Это конец. Доминик закрыл глаза и шумно выдохнул. Он больше не возьмет Мэттью за руку, не будет прогуливаться с ним по осенним улицам, усыпанным листьями. Не будет наслаждаться его улыбкой, его красивыми синими глазами, не будет греть в руках его вечно ледяные ладони. Не будет нежиться с ним в постели ранним утром, пить горячий кофе, ласкать его тело. Доминик попросту не будет жить на протяжении десяти гребаных лет.21 июня 2002г.
27 декабря 2023 г. в 18:51
Доминик в строгом черном костюме сидел в зале суда и чувствовал себя в театре, наблюдающим сценку с не очень востребованными актерами. Все казалось нереальным и абсурдным. Заседание уже длилось полтора часа, и скоро присяжные должны были уединиться, чтобы вынести приговор Мэттью.
В середине зала, в окружении приставов сидел Мэттью в сером не по размеру костюме, причесанный, умытый, побритый. Совершенно непохожий на себя. Он не должен тут быть. Доминик не должен тут быть. Это все неправда, ложь, дешевая драма. Доминику так хотелось забрать его домой — своего любимого, красивого, несчастного мужа.
Сперва на арене показался инспектор Гордон и стал рассказывать жуткую историю об ужасающей расправе над девушкой, запугивая присяжных, о попытке нанести вред своему супругу, показывая на Доминика пальцем, отчего присутствующие поворачивали голову в его сторону, одаривая сочувствующим взглядом. Его сменила чета Андерсон, которых Доминик старательно избегал вне стен здания суда. Они гневно обвиняли Мэттью во всех смертных грехах, а миссис Андерсон даже пыталась заверить судью, что с самого начала была уверена, что именно Мэттью был причастен к пропаже ее любимой дочери. Когда ее сорвавшийся от слез голос кидал последние обвинения в сторону Мэттью, тот не сводил с нее глаз. На его лице словно была легкая ухмылка. Возможно, это Доминику просто показалось, ведь он сидел далеко и не мог видеть четко его лицо.
Эстафету оратора принял мистер Стиллишер. Он очень долго пыжился, пытаясь защищать Мэттью, расхаживал перед судьей туда-сюда, как пингвин в дорогом костюме. Из-за своего стола ему поддакивал доктор Робертсон, выставляя Мэттью сумасшедшим. Судья слушал, изредка хмурил брови, а иногда на его лице проскакивало удивление. А когда доктор Робертсон заговорил о другом Мэттью его кудрявый парик чуть съехал назад.
Выслушав какофонию всевозможных обвинений и оправданий, Доминик уверовал, что Мэттью не мог совершить убийство даже под давлением другого Мэттью. И засомневался, что другой Мэттью существует вообще. А потом окончательно запутался. Да они тут все сошли с ума! Это их нужно отправить в психушку, особенно миссис Андерсон.
Когда место за кафедрой занял сам Доминик, первое, что он услышал в свой адрес — «подонок», слетевшее с уст миссис Андерсон. После чего судья пригрозил ей штрафом за сквернословие в здании суда и неуважение к судье. Напыщенная дама, к счастью, заткнулась. Но потом вновь заверещала, когда Доминик начал защищать Мэттью, и полицейский сопроводил ее проветриться.