NOT IDEAL

Несмотря на договоренность, Дэвид не позвонил ни на следующий день, ни через три дня, как будто предпочитая и вовсе забыть о недавнем разговоре. Джейсон едва не слетел с катушек, в подвешенном состоянии ожидая хоть маломальского намека на то, что обещанная помощь так или иначе будет оказана. Задержка настораживала и наталкивала на мысль о том, что в очередной раз пойдя навстречу людям, Джейсон остается ни с чем. Его возмущение граничило с определенной обидой за необоснованное вранье. Выходит, даже для Кука на поверку он оказался обыкновенной обузой. «Лучше бы я молчал» — скорбно корил себя колясочник, нервно меряя кругами спальню. Как назло, именно в период очередного приступа самобичевания зарядил дробный холодный дождик, который сделал все вокруг невероятно муторным и серым, прямо как резко надломившееся настроение хозяина дома на тихой улице. Надо ли говорить, что от души высказал забывчивому барабанщику издерганный Джейсон, когда спустя три недели беспрерывного ожидания выяснилось, что тот вызвался помочь совершенно незнакомым зоозащитникам обустроить новый приют и, о пресвятые небеса, забыл сообщить об этом. От резко повышенной интонации говорящего несчастный динамик был готов выйти из строя бесповоротно и окончательно. Зато все необходимые детали как-то очень быстро прояснились, и с плеч тихо выдохнувшего Джейсона упала целая скала, оставив после себя лишь мелкие острые камушки. Как чудесна была уверенность на вкус, в особенности приправленная ажиотажем предстоящего мини-подвига. Джейсон готовился впервые за долгое время предстать перед людьми так, чтобы: а) его восприняли всерьез и б) оставить о себе наилучшее впечатление. Он не стремился прыгнуть выше головы. Вести себя неестественно — тем более. Уподобляться лизоблюдам — ну уж нет. Ради кого-либо — увольте. И все-таки он волновался. в свойственной только ему, Джейсону, скрытной манере рака-отшельника, чтобы вынашивать каждое чувство максимально долго, достигать наибольшей его концентрации. Любое хорошее вино должно как следует забродить. С этой мыслью хозяин дома на тихой улице небрежно бросал в синюю сумку пустой термос, первую попавшуюся книгу (как выяснилось позже — «Убить пересмешника» Харпера Ли), пару теплых носков, ключи, нераспечатанную пачку сигарет, зажигалку, бутылку с водой и прочие, иной раз совершенно бесполезные вещи. Потом он, спохватившись, выуживал из «зубастого» зева ключи и термос, по традиции ругал себя за рассеянность и снова бросался к шкафу, продолжая воодушевленно складировать первое попавшееся на глаза. Когда Джейсон додумался составить список, дело пошло гораздо быстрее. Благодаря обоюдному энтузиазму, сырым утром вторника они на удивление гладко двинулись в путь. Единственным поводом для недовольства оставалось громоздкое инвалидное кресло, помещенное глухим к протесту приятеля Дэвидом в багажник. Влезло оно туда, правда, с большим трудом, поэтому приналечь на упрямо открывающуюся крышку пришлось обоим. Щурясь, Джейсон клевал носом, то и дело вырывая себя из состояния клейкой полудремы, в которой он был бы не прочь побыть еще немного, но Кук предостерег, что добраться до места назначения лучше засветло. Почему? Вероятнее всего, так было бы удобнее непосредственно самому водителю. Джейсон особо не возражал, четко осознавая свою незначительную роль во всем этом карнавале чужого праздника. Тот факт, что именно он и являлся эпицентром разворачивавшихся действий, мужчина в расчет не брал. — Как настроение? — спросил Дэвид, когда за боковыми стёклами перестали мелькать однотипные крыши редких домов, и показался поредевший лесок. Машину подбрасывало на колдобинах, как на американских Горках, и отвлечься от назойливых мыслей получалось весьма неплохо. — Нормально, — дернул плечом Джейсон, — я бы сказал буднично. — Вау, по-моему скептик наконец поверил в хэппи-энды, — усмехнулся Кук. — Не передергивай меня. Устал, как собака, поэтому и не комментирую то, как хотел бы набить тебе рожу за эту божественную цитату. Вот подожди до полудня, засранец, и мы поговорим. Улыбка приятеля слегка поувяла, словно ее притащили носком ботинка. Но спустя мгновение она снова полезла на прежнее место, как ни в чем ни бывало. Захотелось либо сплюнуть, либо отцепить ее поскорее, причем одно другому никак не мешало. Однако вместо этого Джейсон постарался успокоиться, начав размеренно считать до десяти и назад, несказанно удивившись такой значительной перемене в себе самом. Внутри тихо скрежетало когтистой лапкой странное чувство, будто сжимало внутренности в сладковатой боли. Он не мог объяснить себе, что бы это могло значить. Болело нечто неопределенное, но совсем не так, как могло бы заболеть ранее, в душной клетке пустых комнат и бесконечных ночных снов, где он бежал от топота сотен маленьких ног и всякий раз понимал, что они — не более чем фантом. От чего же ты бежишь, Кристофер?.. Да. С тех пор, как он сгоряча вырвал из телефонной книжки сразу две страницы, немало воды утекло. Теперь даже имя не может вспомнить. Свое имя, черт его подери, хотя это единственно важная вещь в жизни каждого человека. Он никогда не знал, чего ему хотелось по-настоящему, вот и сейчас едем непонятно куда неизвестно зачем. Или за кем. Какая разница? Новый сильный толчок заставил крепко стукнуться плечом о выступ на дверце. Они просто испугаются тебя, опомнись, идиот. Поищи дурака, который захочет носить фамилию какого-то сомнительного типа с кучей болячек, как физических, так и душевных. Джейсон нахмурился и потряс головой, отгоняя от себя марево внутреннего монстра, выбравшегося на свет божий. Дышать нечем. — Дэв, — он нервно сжал губы, — Дэвид, открой окно. Мне что-то нехорошо… — Что такое, чувак? — встревоженно обернулся мужчина, сворачивая к маленькой заправке, — да ты как бумага! Тут и правда душновато немного, хах, сейчас проветримся малясь, заодно и перекусим. — Сколько мы уже едем? — в замешательстве Джейсон пытался ухватиться за случайную деталь окружения, пока в голове кружилась колючая цветная пурга. Последняя мысль была лишней. Не стоило вообще думать о прошлом, раз уж на то пошло, ведь не раз и не два уже происходили с ним подобные казусы, а возможности заглушить нарастающую панику в белесой капсуле теперь не оказалось. Дэвид осторожно пересадил его в кресло, словно мальчика потерявшегося за руку взял. «Волнуешься?» — понимающе спросил он одними глазами. И прочитал в сине-зеленых тусклых склерах напротив огромное, всепоглощающее «Да». И стыда за это «да» Джейсон не испытывал. Он хотел этого, как хотел и теплых ладоней на своих плечах, как и слов, смысла которых не понял, но все равно был безумно благодарен уже за их наличие. — Думаю, я справлюсь, — судя по всему, большой очереди не предвидится. А ты пока развейся, дружище. Даже если случится какая-то херня, я более чем уверен, что ты будешь просто охеренным отцом. Вот зуб даю. Старина Дэвид никогда не врал тебе, не соврет и теперь! Жизнь не дает тебе больше, чем можешь вывезти, это первый и самый главный закон природы. Вот так вот. Все когда-нибудь заслужим для себя мягкую койку где-то наверху, — мужчина потер шею, задумчиво глянув в высокое небо, туда, где под утренней дымкой скрывался диск солнца, — что тебе взять? — Хрен его знает. Достань из левого бокового кармана моего рюкзака деньги и возьми черный чай. Сахар не нужен. Джейсон вяло махнул рукой по направлению куда-то себе за спину, очевидно, имея в виду местонахождение рюкзака. Свежий воздух пах сосной и росой, выпавшей на примятой траве под колесами. Их спицы блестели на холодном свету совсем празднично, как будто участвуя во всеобщей картине благополучия. Джейсон нашел в себе силы коротко усмехнуться, прикрыв глаза. Неподалеку от него с шумом опустилась на землю большая черная птица — ворон. В его ровном клюве виднелся чей-то тонкий хвостик, который тот, впрочем, быстро втянул в себя и с совершенно разумным выражением взглянул на колясочника. Колясочник тоже посмотрел на него. — Кыш, — шепотом попробовал отогнать незваного гостя Джейсон. Ворон подошел поближе и быстро понял, что никакой опасности сидящий для него не представляет. Осторожно клюнул в носок ботинка. — Гляди-ка, — хмыкнул Джейсон, — совсем наглости не занимать. У меня ничего нет, коллега, так что летите восвояси, пока тут людей не набралось. Давай, поищи жратву в другом месте, глупая птица. И действительно, ворон, словно обидевшись на оскорбление, громко каркнул напоследок и, забавно подпрыгивая, поднялся на фонарный столб, откуда еще долго укоризненно смотрел на нерадивого собеседника сверху вниз. — И не делай вид, будто понял, о чем я говорил, — буркнул пристыженный хам. Дэвид вернулся сразу после того, как уехал синий мопед, до этого мирно стоявший рядом с мусорным баком. Можно подумать, это был какой-то тайный знак, знакомый только водителю и самому Куку, державшему на вытянутых руках два бумажных стаканчика. Совершенно серьезно тот объявил, что «кофе здесь откровенная дрянь», чем до слез насмешил Джейсона. Остановка взбодрила. Спустя пару минут они вновь ехали в окружении проносящихся мимо лесных гигантов. Повисло уютное молчание, изредка перебиваемое короткими репликами, однотипными и непринужденными, вроде «Повесить эти побрякушки прямо перед глазами было ужасной идеей» или «Занятная книжка. Жаль, что я не любитель» или даже «Блять, сова!». Последнее уже впустую, с опозданием, так как тяжелая туша уже впечаталась в бок машины, оставив на нем заметную вмятину от круглой головы ночной охотницы. Джейсона заметно тревожило количество встреченных ими по дороге птиц, в особенности столь символичных. Ворон, как известно, вообще считается вестником близкой гибели. Вот и не верь после этого знакам судьбы. Не то, чтобы это могло хоть в малейшей степени повлиять на его решение. Вовсе нет. Просто… в его голове образ будущего ребеночка со страниц просмотренных сайтов никак не складывался. Словно паззл, состоящий из множества одноцветных деталей, пестревших вопросительными знаками. Какие у него глаза? А голос? Волосы? Характер? Улыбка? Джейсон не имел ни малейшего понятия о том, что ждет его на границе безумия, которую они собирались так нахально, в один миг, пересечь. Но одно он решил железобетонно. — Дэвид? — Хм? — Это будет пацан.