Уговор

Зимой трудно понять, где заканчивается ночь и начинается утро. Руслан медленно открыл глаза, с трудом повернул гудящую голову в сторону окна и всмотрелся в непроглядную серую хмарь. «Блин! Приснится же! Рейстлин, Лена, Ярик… Ярик?» — резко повернув голову в сторону прикроватного столика, Рус глухо застонал. И дело было не только в том, что голова раскалывалась на мелкие кусочки. Куда страшнее было то, что на столике лежал перстень Баярунаса. «Значит, это все же не сон? Не бред воспаленного сознания? А вдруг…» Но все надежды на загадочное «вдруг» посыпались прахом, едва с кухни донеслось шкварчание сковородки, сопровождаемое тихим Яриковым: «у любви как у пташки крылья…». С трудом поднявшись с кровати и нацепив очки, Руслан машинально пригладил волосы пятерней и босыми ногами прошлепал в ту сторону, откуда одуряюще пахло жареным. — Доброе утро, — улыбнулся Ярик, дожаривая сырник. — Угу, — мрачно кивнул Рус и поморщился от звенящей головной боли. Устроившись за столом, он нехотя съел половинку сырника, запив ее горячим чаем. Аппетита не было совсем, но обижать лучшего друга не хотелось. Ярик достал из кармана джинсов телефон, что-то там подшаманил и выпалил: — Завтракай бегом, приводи себя в порядок и поскакали! — Куда? — безразлично спросил Рус, подперев щеку ладонью. — Репетировать, Лена через час в театр приедет, — улыбнулся Ярик, пряча телефон в карман. — Минина? — мрачно уточнил Руслан, отщипывая кусок от половинки сырника. — Не-а, — На дне голубых глаз Ярика заплясали смешинки. Было видно, что его забавляет эта игра в угадайку. — вторая попытка. — Бахтиярова? — Ты б еще Январину вспомнил для комплекта, — картинно воздел очи к небу Баярунас. — Там не Лена, там Даша, — буркнул Руслан, с шумом отхлебнул из кружки внушительный глоток и вдруг поперхнулся. — Погоди, — проперхал он, глядя на друга. — Лена… Ханпира?! — Всегда знал, что до тебя доходит, как до жирафа, — фыркнул Ярик и рассмеялся. Руслана из-за стола как ветром сдуло. — Ну Ярик…ну… Ярик! — возмущено рыкнул Герасименко, показал смеющемуся другу кулак и скрылся в ванной.

***

Час, проведенный в дороге, показался Руслану вечностью. Голова шла кругом ни то от нервов, ни то от количества выпитого накануне. А при мысли о том, что все это банальный розыгрыш и никакой Лены в театре сейчас нет, воздух в легких сразу закончился. «Не, не то чтобы совсем никакой Лены, а именно нужной мне» — нервно ухмыльнулся Руслан, опуская стекло на задней дверце автомобиля. В салон ворвался морозный декабрьский воздух, наполненный бесконечной верой в чудо. Такой воздух бывает лишь раз в году — в преддверии самых волшебных дней, когда даже самые взрослые и серьезные люди ждут чего-то особенного и предвкушают небывалое. Руслан высунулся в окно и с шумом вдохнул морозную сказку улицы. — Ты б закрыл окно-то, — проворчал Ярик, активно крутя «баранку» — чай не май месяц! Руслан недовольно покосился на друга, но промолчал. В конце-концов, Ярик вообще не обязан везти его в театр, ведь сам-то он в ближайшем спектакле не задействован! — Зачем? — вдруг глухо спросил Рус, когда они подъехали к светофору. От неожиданности Ярик вдарил по тормозам так резко, что раздался характерный визг. — Потому что холодно, а я в моржи не записывался и оздоровлением организма путем переохлаждения заниматься не планировал! — рявкнул парень, пошаманил на приборной панели и злополучное стекло поползло вверх. — Подбросить меня зачем согласился? — уточнил Герасименко, откидваясь на спинку сиденья. — в ближайшем спектакле Серега Смолин даламарит, а у тебя по идее вообще пока отдых от нашего любимого пи… — Ну да, я тебя должен бросить во всей этой черномагической мути одного и спокойно отдыхать, так, что ли? —огрызнулся Баярунас, медленно трогаясь с места. — Поехал бы домой, выспался… Совесть вдруг сделала болезненный «кусь», напомнив Руслану о том, что из-за него друг почти не спал ночью. — Подремлю, пока буду из зала наблюдать, как ты уворачиваешься от «ударов» посохом по физии под Серегино ехидное: «Умирай, Рейстлин!» — осклабился в ответ тот. Герасименко в ответ только фыркнул, будто бы говоря «ну, как хочешь» и демонстративно уставился в окно. *** Увидев Лену на сцене, Руслан кивнул в знак приветствия. По крайней мере, так показалось всем присутствующим, кроме Руса и Ярика. Ведь только они видели немой вопрос, застывший в черных глазах Лены: «Неужели все это правда?!». Увы, как ни горько было Русу это сознавать, но да. Все это — правда, а не страшный сон и бред разбушевавшейся фантазии. Понимая, что сейчас не время раскисать, Руслан отвел взгляд и в несколько широких шагов пересек зрительный зал. Опершись рукой о край сцены, господин режиссер ловко вскочил на нее, минуя ступеньки. — Ну-с, господа хорошие, начнем — нарочито бодро сказал он, хлопнув в ладоши. В этот момент в зал влетел запыхавшийся Ростислав Колпаков. Всем привет, простите, что опоздал! — выпалил он, откидывая за спину густые русые волосы. — Раз все в сборе, может, «О любви» прогоним еще раз, — предложил Руслан, натянуто улыбаясь. Он понимал, что сцена не из легких, но нужно было как-то выплеснуть все, что накопилось внутри — прокричаться, выпустить на волю страх и боль. Непрофессионально? Может быть. Но по-другому он не мог. Такхизис — Даша плавной поступью подошла к нему и заговорила глубоким мурлыкающим голосом: — А я-то считала, что ты безнадежный сухарь. Плавный взмах Дашиной руки — и артисты ансамбля подхватили Руслана-Рейстлина на руки, лишая опоры и заставляя качаться на «волнах черной магии». — Аккуратнее можно?! — рявкнул Рус, ощущая, что гудящая после вчерашнего голова готова взорваться. Он вдруг подумал о том, что сам сейчас находится в точно таком же подвешенном состоянии, как Рейстлин. Точно так же без опоры под ногами, опутанный прочными невидимыми нитями черной магии. — Ты всегда приходишь, почуяв сладость — глухо начал Руслан, балансируя в положении лежа. Он и сам понимал, что сморозил что-то не то, но вот что именно — до мозга не доходило. — Ну да, Такхизис же на диете, только сладость почует — сразу бежит! — рассмеялась Даша. Руслан прикрыл глаза и машинально коснулся лба кончиками пальцев. Бесспорно, ему было не привыкать на ходу вспоминать текст, но сейчас вдруг почему-то стало неловко за свою вечную рассеянность. Захотелось просто сбежать, спрятаться, скрыться, но… разве ж от черного мага скроешься? Тем более если этот маг — в какой-то мере ты сам? Понимая это, господин режиссер деланно рассмеялся и хлопнул в ладоши: — Еще раз, ребят! На исходную! Заученные слова машинально слетали с губ, но не отзывались в сердце, поскольку мыслями Руслан сейчас был далеко. «Надо что-то делать… но что? Играть? А если Маджере обманет? Если не вернет мне сына?! Интересно, как он там? Вдруг эта седовласая сволочь его обижает?!» — билось в висках. –… С этим наваждением совладаю я! — словно узник, пытающийся вырваться из пут, пропел Герасименко. Он прекрасно понимал, что должен взять себя в руки. Понимал, но сделать с собой ничего не мог. — Сам я заронил этот плевел в душу, сам его растил, поливал ядом… — зло сплюнул Руслан. «Сам растил! Сам! Сам сделал это седое чудовище без сердца, души и принципов!» — шептал внутренний голос. Руслану вдруг показалось, что за спиной Лены Ханпира стоит ухмыляющийся Рейстлин. Обжигающая, бурлящая ненависть раскаленной лавой выплеснулась из сердца и потекла по венам, опаляя, сводя с ума и концентрируясь болью в подушечках дрожащих пальцев. Ощущая, как в ушах барабанной дробью частит пульс, отдаваясь где-то в горле, Руслан кинулся к Рейстлину и схватил его за горло. — Полно, господин, я не глупый мальчик, — зло прошипел Рус, с силой сдавливая горло хохочущего колдуна, — мне давно известны приемы твои! Теплая кожа колдуна и неровный пульс, бьющийся под кожей, сводили Руслана с ума. Хотелось отплатить седовласому его же монетой —сделать ему также больно, плохо и страшно. Глухо зарычав, Герасименко усилил хватку. — Рус, мать твою, уймись! — проорал в самое ухо знакомый голос на уровне ультразвука, а плечо сдавила стальная хватка. «Ярик?!» — Руслан вздрогнул и недоуменно посмотрел в бледное, перекошенное от первобытного ужаса лицо хрипящей Лены. Пальцы, стискивающие нежную женскую шею, разжались сами собой. Неверяще смотря на свои дрожащие руки, Руслан сбросил с плеча ладонь Ярика и попятился. В сознании никак не укладывалось, что он только что едва не задушил партнершу. — Рус… — Ярик попытался подойти к другу, но тот выставил вперед дрожащую ладонь, продолжая пятиться за кулисы. — Руслан! — опомнившаяся Лена сделала шаг в сторону Герасименко. — Я хочу быть один! Все оставьте меня! — не своим голосом взвыл Руслан, скрываясь в недрах кулис.