Фея для Принца

Последующие дни прошли в работе над сводными таблицами, географическими картами и выстраиванием хронологического порядка. Дамблдор, просящий деталей. Дамблдор, с огорченным вздохом приносящий очередные Обеты. Дамблдор, призывающий к благоразумию и предусмотрительности. Грейнджер, увлечённо структурирующая таблицы. Грейнджер, с тихим ужасом осознающая, во что ввязалась. Грейнджер, в пыльной комнатушке «Кабаньей Головы» делающая дыхательные упражнения. Грейнджер, убеждающая себя, что горький дух осени, плывущий по коридору, тут совсем не при чем. Нырнуть бы в запах, как в стог сена, и больше ничего не надо, и к черту мир, и к такой-то матери карьеру... Только суть, ничего лишнего. Можно было бы еще раз попытаться списать все на гормоны, закупиться маггловскими седативными и - игнорировать позывы, раз уж нет возможности реализоваться в этом направлении. Да вот только в Хогвартсе, на достаточном расстоянии для того, чтобы одурь прошла сама собой, иррациональное стремление – не пропадало. И врать самой себе, даже на пользу делу, смысла не имело. Она хотела бы встретить его в другой вселенной и при других обстоятельствах. В мире, где статистическая погрешность была бы на её стороне. Но, если в этой данности надо выбрать кого-то одного из них, кто может быть жив и счастлив, то Гермиона не сомневалась в том, что выбирает его, а не себя. Глубокой печали по этому поводу волшебница не чувствовала, хоть и много размышляла над разного рода вариантами с печальными нотками. И, хоть это и казалось странным, была все еще воодушевлена и рада тому, что она может как-то повлиять на известные ей исходы. *** Приближалось первое сентября. - Я уверен, что вы мне нужны в Замке. Почему бы вам не занять должность ассистента? Гермиона подавилась чаем. Ассистент... «Устав Хогвартса и его правила не редактировались веками. Дополнялись, это верно. Но изменения – не вносились никогда. И условия к должности ассистента профессора не менялись со времен Основателей. Эта должность в былые темные века была создана для тех талантливых молодых людей, которые не имели должной компетенции, но идти им было некуда. И они, за еду и кров, помогали профессорам, имея при этом возможность поучиться у Мастеров. На сегодняшний день мало кто соглашается на подобные условия.

Батильда Бегшот

» А Дамблдор – всё не унимался, очень серьёзно повествуя о том, что мол, МакГрегор угрожает уйти вовсе, если ему не будет срезан, в угоду лечения в Сент-Мунго, учебный план хотя бы вполовину. Что, если подумать, можно расценивать, как знак свыше. А также – повод понаблюдать за тем, возможно ли подобным образом обмануть печальную тенденцию должности профессора ЗОТИ, которая, если поразмыслить, действительно смахивает на проклятие. О, Альбус знал толк в пытках, даже сам того не ведая. Если Гермиона задохнется насмерть или захлебнется слюной от нереализованных желаний, проклятие как раз и сбудется. - Подумайте, Гермиона. И дайте мне ответ завтра. - Зачем? Директор вздохнул. - Я уверен, что в нашей с вами ситуации все не так просто, как мы считаем. Это касается именно вас. Я хотел бы иметь время разобраться. Пока не могу озвучивать догадки, потому что их нет. Это скорее… ощущение. - И что предлагаете мне с этим делать? - Поверить. Мир Гермионы Грейнджер был рассудочен и упорядочен. Каждое решение в нем, даже в режиме форс-мажора, было предварительно обдумано и проанализировано. Каждое чувство было либо обосновано, либо – безжалостно затерто, если не имело за собой совокупности положительных предпосылок. Слишком уж часто она в юные годы плыла по течению и шла на поводу у обстоятельств. И последние годы, с самого возвращения из Австралии, клялась самой себе ежедневно, что более подобного с ней – не повторится. Зря. Зарекаться не стоило. Потому что других причин, кроме внезапной и беспощадной любви, у того, что она делает, не было. В общем, ничуть не удивительно, что сейчас Гермиона чувствовала себя неуютно и иногда нещадно страдала от когнитивного диссонанса. Она хотела все завершить как можно скорее, поставить точку и оценить результат. И в то же время – хотела остаться навсегда. - Альбус, в общих и ключевых чертах вы уже знаете всё, что должны, и... - Я думаю, что все же это не совсем так. Гермиона. Но обсуждать сегодня мы это не станем. – Старик улыбнулся, словно извиняясь за укоряющие слова – Я прошу вас сейчас мне поверить. Я не могу пока сказать конкретнее, но мне кажется, что с вашими перемещениями все не так однозначно, как могло бы показаться при изучении ваших безошибочных расчетов. - То есть, вы все таки видите там ошибку. - Пока – нет. Но смею предположить, что есть неизвестная переменная, которую может выявить лишь время. Или – новая информация. Дайте мне время все выяснить точно. - Как вообще это повлияет на то, с чем я к вам пришла? Мне не нужна помощь, Альбус, даже если меня в итоге расщепит каким-то образом на атомы. - Вы не хуже меня понимаете, что все в этом мире переплетено. И без полного рисунка, боюсь, мы можем совершить непоправимые ошибки. А вы – значительная часть этого рисунка. *** Она могла бы занять любое помещение в Замке. Но... Каждый раз, когда Гермиона понимала, что надо поспать, она шла в Выручай-Комнату и проходила через узкий коридор, чтобы выйти через потайной ход за портретом Арианы Дамблдор в «Кабаньей Голове». И спрыгивала с камина под картиной, под неизменно-хмурый взгляд Аберфорта, вновь недовольного очередной просьбой брата и Невыразимцем на постое. Людям в зале она не показывалась, разумеется. Не светила Маску. Все, что ей было нужно, это прокрасться с кухни на второй этаж и – глубоко вдохнуть. И каждый раз, когда она ощущала еле уловимый запах осени, она, взвинченная сверх меры, успокаивалась. Все было в порядке. А ещё лучше Гермиона себя чувствовала, когда подходила к неприметной обшарпанной двери поближе. Дышала, и не ощущала за ней примесей приторно-дорого, тошнотворного аромата. И тот самый нюх, который она всю жизнь старалась игнорировать и воспринимать нейтрально, теперь говорил ей больше, чем все утверждения Аберфорта о том, что чужие – в комнаты не поднимались. И больше, чем разрозненные министерские слухи от Альбуса о том, что некий молодой блондин сейчас очень сильно занят своими проблемами. Люциус Малфой, волшебник с липким запахом, не заходил навестить Северуса Снейпа. И все же – Гермиона иногда застывала возле этой двери надолго. Дольше, чем того требовала простая проверка. Но неизменно, после ритуально искусанного пальца, возвращалась в свою каморку. Если она не справится, если потерпит неудачу – то все её знания, навыки, звания – не стоят ничего. «Ты совсем поехала крышей. Лучше бы и дальше с книжками целовалась, от этого хоть вреда не было». А управой на такие вот бессмысленные порывы дернуть ручку двери на себя в памяти Гермионы всегда живет Рон. Грубоватый и прямолинейный. Тот, кто всегда мог ее вернуть с небес на землю и привести в чувство. Книжки тоже читались девушкой совсем не зря. «Истинное счастье не в том, чтобы владеть. А в том, чтобы знать, что кого-то сделал счастливым». Да, верно. Хотя было бы неплохо иногда чуть-чуть быть рядом. А если совсем уж хотелось перейти к более серьезным запросам – душа неуместные фантазии, мыслями Гермиона возвращалась уже не к Рону, а к совсем другому человеку. Тоже рыжему. Лили Эванс. Гермиона этот вопрос решила для себя так: если при первой же встрече с девочкой она её не убьет насмерть – то сделает все, чтобы Лили, прежде чем выйти за Поттера, помирилась со своим другом детства. А там – пусть разбираются сами. Правда, как это провернуть, Гермиона пока не знала. В конце концов, в разговорах по душам она была не сильна. Что же... Именно поэтому ей стоит согласиться на предложение Альбуса. До первых болей, возникновение которых волшебница все же допускала при задержке в чужом временном отрезке. Или... До девятого января девяносто седьмого. Но никак не позже. Обрекать Северуса Снейпа на то же безумное состояние, в котором пребывала сейчас пойманная в ловушку осенних трав Гермиона Грейнджер, она не собиралась. Она просто хотела попытаться вернуть ему друга. *** Старик сидел в кресле за письменным столом, хмуро вертя в руках палочку. - Вы – мой ассистент? - Верно. Ассистент Картер. Он был явно младше Дамблдора, но выглядел – в разы старше. - Ясно. Вот что. У меня... Кхм. Нелады со здоровьем. Кажется, хмурому волшебнику было неловко. На вытянувшуюся по струнке собеседницу он не смотрел. - Позволите спросить, что конкретно? - Прокляли. - А вы не пробовали обращаться к снимающим… - Ни в коем случае! Вот что, мисс или кто вы там – не лезьте. Вы, Невыразимцы, с живых не слезаете, я знаю. Но тут я – за дело. Она была ещё очень добра, знаете ли. Занимайтесь-ка лучше свой работой. - Хорошо. – Миролюбиво кивнула Гермиона – Только не волнуйтесь. Я интересуюсь лишь с целью понять, нужна ли вам будет от меня какая-либо... И снова профессор её сварливо прервал: - Я – не лежачий больной, Картер. И в состоянии взять на себя ту же самую теорию, если вы не компетентны. - Я имею достаточную квалификацию для чтения лекций и проведения практики. - Как знаете. Тогда на мне – приёмка экзаменов и основные письменные работы, а с вас – лекции и практика. Кабинет переделывайте по своему усмотрению, я остался на этот год лишь по личной просьбе Альбуса. Мне все равно иного от вас, кроме как учить этих дуболомов, не нужно. И не смейте впутывать в мою жизнь Министерство и свой Отдел, ясно вам?! - Предельно. - Отлично. – Сердито пожевав нижнюю губу, МакГрегор все же сменил гнев на милость – Вот учебные планы. Если захотите отредактировать, перед началом занятий – согласовывать со мной. - Хорошо. - Освобожу вам аудиторию в начале сентября. Мне должны подготовить комнаты поближе к Лазарету. Проблемы? - Никаких. - Тогда идите и бегло представьте планы коллегам. В общем, делом займитесь, а не идиотскими расспросами. - А вы?.. - А на что мне вы? - Разумно. Гермиона медленно вышагивала по коридору в сторону преподавательской, прижимая к груди тяжелые журналы. Фамилия МакГрегор была Гермионе знакома. Дункан, она знала точно, в столь плачевном состоянии проживёт до самого нападения Пожирателей на свою персону в восьмидесятом. И отбиться – не сможет как раз по причине необычной техники Высшей Трансфигурации, применённой к нему ранее. Концов так и не найдут. Кажется, Гермиона знала, кто такая эта «она», которая еще и Высший Трансфигуратор. И почему МакГрегор даже и не подумал явиться на педсовет, послав вместо себя ассистента, тоже могла предположить. *** - Хагрид, позвольте, – МакГонагалл очень оживленно участвовала в педсовете, и теперь принялась за Лесничего, не знавшего, куда себя от такого внимания деть – что же нам делать с этими бахчевыми культурами? - Пить тыквы, есть тыквы, вырезать тыквы... - скучающим голосом принялась перечислять Гермиона, с самым наглым, тщательно отрепетированным видом, развалившись в угловом кресле. - А ведь действительно, Минерва! Почему бы нам не выделить под это отдельную приходно-расходную ведомость? Решено, займитесь этим! Так и назовём, по вашему же предложению. Бахчевые культуры. Звучит прелестно. Альбус, очевидно, развлекался за их счёт, как мог. А его заместительница после весь остаток собрания жгла ассистента Картер сердитым взором прозрачно-льдистых глаз. Впрочем, к подобным недовольным её персоной личностям Гермиона давно имела иммунитет, спасибо за то Драко Малфою и его длинному языку. Но от Минервы, тем не менее, в свой адрес подобное наблюдать было… непривычно. А если быть с собой предельно честной – то и очень обидно. Старая Кошка во все времена к своей ученице очень благоволила. И теперь Гермиона утешала себя лишь тем, что видит её лицо еще без отпечатка Войны и потерь на нем. А если Гермиона все сделает правильно, и они договорятся с Альбусом полюбовно, то девяносто восьмого ни для Минервы, ни для кого бы то ни было еще - попросту не случится. Беспокоило девушку лишь то, что Альбус, безропотно дающий Обеты о неразглашении, не причинении вреда и раздающий обещания еще по великому множеству пунктов, так и не сподобился пообещать главного. И более того, всячески замалчивал и переводил тему. Он так и не дал слова, что упокоит Неназываемого. *** Страховка никогда не бывает лишней. Поздней ночью тридцать первого августа Гермиона Грейнджер, как обычно оно и происходило последние недели, спрыгнула с каминной полки в «Кабаньей». Но, вопреки обыкновению, осталась на кухне, дожидаться, пока последний посетитель покинет общий зал. А затем – демонстративно-неторопливо заперла входную дверь, подошла к барной стойке и наложила на их пару Чары Конфиденциальности. Протиравший стаканы Аберфорт лишь фыркнул в ответ на такие предосторожности. Это был еще не их с Гарри Аберфорт, который на чем свет отговаривал юных гриффиндорцев от проникновения в Школу, а затем – пошел за ними вместе с Орденцами. Совсем не тот Аберфорт, который очень жалел, что не успел прибить Руквуда до того, как тот стал причиной смерти Фреда Уизли. Но Гермиона очень рассчитывала в этом человеке его найти. - И что у Министерства за дела с моим братцем? Не сказать, чтоб мне так уж было интересно. Скорее, мне наплевать. Но вот твоя задница в моем баре меня очень сильно нервирует. - Если пообещаешь мне, что приглядишь за одним человеком, что бы по этому поводу ни говорил Альбус, я расскажу тебе, о чем ты больше всего будешь жалеть после девяносто восьмого. Невозможно синие глаза вспыхнули. Столь же внимательно и ярко, как и у Директора Хогвартса. - И Отдел Тайн так просто выдаст часть своих секретиков? Да еще и таких пророческих? - Им лучше бы не знать, что я здесь. - Вот оно как. А зачем тебе Альбус, безликая девонька? Гермиона удовлетворенно прикрыла глаза. Аб переходил на уменьшительно-ласкательные лишь тогда, когда был заинтересован в собеседнике. - Я надеюсь, что он сможет помочь. И надеюсь, что то, что я отдаю взамен, ему важно. - Но безоговорочно верить ты – не веришь. И поэтому просишь об услуге меня. Хм… Если мы обсуждаем моего брата, то это очень разумно. Что будешь пить, Невыразимец?