Отражение

Рома рассеянно смотрит вдаль, на бесконечный коридор, что никак не может закончиться, как бы быстро и долго он по нему не бежал. Все, что ему сейчас остаётся – это вспоминать. Может быть, тогда он придумает возможный выход из ситуации. Например, найдет способ покинуть тюрьму Времени. Что же там было? А, точно. Когда случился "Выбор", он наведался к Джодаху. Тот со своим полчищем демонических глаз способен видеть будущее, прошлое, и может заглянуть в любой уголок вселенной. Вполне естественно, что он захотел проверить свою семью. Только в ответ на его вопрос, у Ави показалась насмешливая улыбка, что мгновенно сменилась спокойствием позже. Стало понятно, что от ангела смерти он ничего не получит. Кто же, по мнению того, разрушил кристальные парадоксы? Разве он не заслужил получить за это чертову возможность подглянуть в его реальность? Больно.

Он помотал головой. Нет. С пернатым сейчас мало что можно сделать, а накручивать себя бессмысленно. Все ведь было нормально. Они с Лололошкой часто занимались какой-нибудь фигнёй, после чего дико ржали с результата. Чего стоят те же взрывоопасные колбы? Хах. Ещё веселее вспоминать поцелуй с Ашрой и их синхронный ступор после него. Честно, Ло пришлось слушать его смех весь путь обратно. Улыбка сходит с лица, более не подгоняемая воспоминаниями. Он облокотился о стену и поднял глаза в потолок. Жаль, что его новый друг выбрал не его, с кем он провел всю свою жизнь, а чужие миры. Да, это правильно, так и должно быть. Мироходец бы так поступил в любом случае.

Также пугало и то полу-живое состояние, где его память стала натуральным месивом и разум метался между сном и реальностью. Фиксплей уже дал подсказку, куда надо копать, чтобы получить ответы. Хотя бегать и что-то решать и разбираться уже поздновато. Пока он находится в тюрьме Времени, может пройти как час в любом из миров, так и больше тысячи лет, если он будет долго думать. Тогда остальные, что остались за пределами этой вселенной, точно не доживут до их встречи.

Да даже без тюрьмы он уже упоминал смазанность ощущений. Он и двигаться то начал только год спустя, когда пришел в себя и переварил случившееся бедствие.

Он посмотрел на зеркальную поверхность пола, что отражала бесконечные колонны и стены. Там он, такой же смятенный, повторяет его позу, одинаково обнимая колени и свесив крылья на пол. И все таки. Он думал, что Ло уж если и пойдет за кем-то, то именно за ним. Но все получилось, как получилось: он – в тюрьме, думает над поведением, а Ло, скорее всего, продолжает спасать миры.

Так, соберись. Злость здесь не поможет, он это проверил первым делом, долбя кулаками невидимый выход и одновременно роняя слезы пару часов дней назад: Он, в тюрьме Времени, бьет в невидимый барьер и рыдает, потому что сейчас он полон неизвестностью и злостью. Чувствует, как возможности утекают сквозь пальцы с каждым ударом.

Когда он устал размахивать конечностями и уткнулся в угол, его вскоре навестили несколько человек. Точнее не совсем люди: божество Времени, Ангел Смерти и невозможный мироходец.

Буквально с порога Джодах взял разговор в свои руки. Он, плавно ступая по камере, начал свой рассказ: – Здравствуй, Роман. До твоего появления никогда не существовало центра вселенной. Ядра. он ненадолго замолк. – Но стоило появиться тебе, как постепенно вся опора сосредоточилась на твоем существе, одновременно делая себя уязвимей и при этом стабильнее. Ты только подумай: любой парадокс завянет под твоим взглядом, ты можешь создавать миры без временной потери сил, усталости, и даже если что-то случится со стариной временем или другим столпом, ты сразу способен все это починить по одному своему желанию!

[Взгляд смотрящего выражает безразличие]

Ангел Смерти, нависая над ним, наклоняется ближе со ставшей привычной ухмылкой за их немногочисленные встречи. – И как забавно складывается ситуация. Сколько бы я не заглядывал в будущее, никаких катастроф вселенского масштаба не случается и никто внезапно не пропадает. По каким-то причинам ты не стремишься перестраивать привычный мирозданию уклад. Взгляд Романа на секунду метнулся к Лололошке, что радостно улыбается и впитывает информацию, подготовленную для специального гостя. Джодах снова захватил его внимание, за плечи вытряхивая из угла камеры, в котором он сидел после попыток выбраться. – Скажу коротко: ты не сможешь уйти. Нынешняя вселенная без своего ядра – абсолютное ничто, и она хоть и подчиняется тебе, но и не выпустит за свои пределы. Потому что ты должен быть здесь. Именно здесь – твое место. И ты останешься, как бы сильно не хотел иного. Пустым взглядом Рома уставился перед собой. Он просто хотел увидеть близких. С самого начала стремился за этим.

Лололошка подкрадывается и шепотом говорит ему на ухо: – Ты не поверишь, что я нашел. Когда ты будешь готов, то обязательно покажу тебе эту красоту! После чего испаряется вместе со Смотрящим. двое крылатых остаются наедине.

– Тебе нет причин бояться и скрываться: мы лишь защищаем тебя от тех незначительных опасностей, с которыми ты бы не захотел справляться сам.

Он держит крепко его за плечи и безумным взглядом наблюдает за опустившим голову Ромой. Говорит, что теперь всегда будет наблюдать за ним, предотвращая почти невозможный несанкционированный выход и побеги из их реальности.

Рома практически слышит, как разбивается его надежда и как безразличие накатывает на него. Обложили со всех сторон, да?

Когда он а следующий раз попытался облокотиться о невидимый барьер, то свалился на пол, потому что проход был свободен. Вполне естественно что он вышел оттуда как можно скорее. И сейчас он сидел примерно в сотом коридоре от своей камеры. Смешно. Хотя, кажется, что вдалеке стены выглядят по-другому. После столь долгих размышлений он встал и потер затекшие ноги, после чего медленным шагом направился к необычной части помещения. Хм, какие знакомые камеры. Слева направо... О, помнится именно здесь раньше был Ло, который пошел за Эбардо и проиграл. Сейчас там пусто. Зато рядом... Гулкие шаги с яростными выкриками то приближаются, то отдаляются, когда чуть не переписавший вселенную мироходец бегает кругами по камере. Но тот останавливается, стоило ему заметить наблюдателя. Ошарашенным взглядом тот окидывает его крылья и знакомое постаревшее лицо. – Хей, ты меня сейчас слышишь? Я смотрю, ты тут застрял явно позже меня, но место встречи изменить нельзя. Готов ли хоть в этот раз объединиться, старый друг? Рома поморщился. – Если рассчитывал, что я нихрена не помню, то ты прогадал. Я помню все. Выражение лица напротив ломается, и оскал проглядывает из-за закрывших лицо взъерошенных волос. – Предложение все ещё в силе, Лололошка. Присоединяйся, и мы перепишем всю мультивселенную!

Он качает головой и спиной назад отходит, сбегая от предложения, адресованного даже не совсем ему. Теперь позади него слышны повторяющиеся заевшей пластинкой крики вернуться. Нет, спасибо. Он не станет убивать свой многолетний дом воспоминаний.

Он смирился. Морально устал ходить среди одинаковых коридоров, пытаясь найти выход. Поэтому он остался рядом с Эбардо, но больше не заглядывал к нему. Как он помнит, рядом были и другие знакомые заключенные. Этот пусть и дальше надрывает глотку, он может найти и другого собеседника.

О, знакомый человек из Аллотеры под именем Кэлхун. Он уставился на пол, монотонно повторяя одно единственное предложение, знакомое всем, кто в теме. "И помните, Империя заботится о вас." Замолчав, тот развернулся лицом к Роме. Рассматривает его яркую толстовку, вернувшую цвет со временем путешествия по пространству тюрьмы. Вместо того, чтобы наконец построить нормальный диалог, он бросил всего одну фразу, прежде чем снова засмотрелся в одну точку и продолжил повторяться снова и снова. – Вижу, ты здесь тоже на птичьих правах. Вопрос в том, останешься ли ты здесь, заглушая свою совесть? Рома дернулся и ушел из поля зрения Кэлхуна. Скорее всего, тот имел ввиду свою ситуацию с добровольным заключением, но его слова так же перекликаются с лекцией, случившейся несколько часов лет назад от Ави.

Его резко хватают руки, что с силой вцепились когтями через кофту чуть выше кистей. Ангел смерти выволакивает его из коридора в ближайшую свободную камеру.

Джодах вдавил его в стену, холодными глазами рассматривая лицо. Пошарил под толстовкой и сильно вдавил ладонь в солнечное сплетение, напрочь выбив этим воздух. Наклонился и прошептал певучее заклинание на неизвестном языке, распаляя звенящее эхо по помещению. После чего отпустил, и Рома кубарем свалился тому под ноги, пытаясь вдохнуть. Последний мутным взглядом успел выцепить довольную ухмылку белобрысого петуха перед тем, как зажмурил горящие глаза.

– Теперь все будут знать кто ты. Можешь догадаться, что это значит лично для тебя. Вместо того, чтобы размышлять, он вспомнил мем и картинкой в голове промелькнул красный флаг. Да, он не часто может быть серьезен, тем более, юмор обычно помогает по жизни справиться со всем накопившимся добром. Он, оставшись в одиночестве, приподнимает кофту. На точке между ребер, ярким бирюзовым цветом выделен круг с полукругом внутри, напоминающий картинкой полную луну. Он обернулся к просторной арке в коридор. Судя по всему, он все еще может шататься по зданию в свое сомнительное удовольствие. Внезапный осмысленный крик звучит от громкого соседа: – Ты все ещё здесь? Может, просто поговорим? Здесь смертельно скучно сидеть одному. Вот и причина проверить. Он осторожно выходит, потирая солнечное сплетение, что все ещё ноет от боли. Сразу на глаза попадается Эбардо, что сидит почти на пороге своей люкс-палаты. Он вздыхает и садится напротив. Эо прав, здесь смертельно скучно и больше нечего делать, кроме как пускать слова по воздуху. – Давай теперь нормально познакомимся. Я – Рома, а не Лололошка. Можно сказать, что давний друг этого контра. Тот высокомерно хмыкнул. – Я Эбардо, демиург, практически переписавший вселенную. И наверняка самый сильный пустотный маг. – Так тебя же Лоло как раз таки и победил, разве не припоминаешь? – Тц, дерись он на магии, а не своих ковырялках, то проиграл бы моментально. – Скажи, а учился ли ты сам пользоваться этими "ковырялками"? – Конечно учился! Но разве стоят примитивные инструменты и капли магических сил? Конечно нет, тут и думать нечего! – Тогда расскажи свою самую смешную пакость с их помощью, я уверен, что у тебя подобных историй слишком много! Тот фыркнул и с ухмылкой стал размахивать руками в такт истории. – Повторять не буду. Как-то раз, в библиотеке я поспорил с одногрупником на размах смекалки, и мы должны были натворить все дела только при помощи...

______

Теперь повсюду эхом раздается икающий смех едва не умирающего от веселья Ромы. Он согнулся в три погибели и хлопал себя по ноге, пытаясь вдохнуть поглубже и не начать ржать по новому кругу. Зеленоглазый тоже посмеивался, глядя на своего собеседника. Все было бы нормально, если бы в тех самых глазах не мелькал расчетливый блеск. Рома наклонился слишком близко, и теперь пустотный маг легким движением схватил его за волосы, и уволок вскрикнувшего не человека вглубь своей комнаты. Тот не ожидал подобного после веселых историй, и поэтому сейчас в ступоре разлегся посреди помещения. Над ним теперь нависает Эбардо, у которого сейчас уже можно едва-едва различить цвета, помимо стандартного в этом месте чёрно-белого фильтра. Рома замер. Что-то абсолютно не так с лицом напротив. Ладно бы это было то же высокомерное выражение, или любая из форм ярости, но это... Очень напрягает. Он инстинктивно перекатился в сторону, но медленнее, чем мог бы без крыльев, и из-за этого его сбили другим телом и перевернули спиной вниз. – Будь ты обычным заключённым, я бы и пальцем не пошевелил ради безымянного человека, но... Есть в тебе что-то такое, что так и манит вырвать и присвоить себе. Но если подумать... Можно обойтись и последним. И ледяные бесцветные руки принялись шарить по торсу, оглаживая и сжимая все, что можно и нельзя. Это... Черт возьми, какого хрена!? Он врезал в шрамированную скулу свободной рукой, отвлекая поехавшего от стремного дела. После чего, отвечая злым искрам в зеленеющих глазах, приподнялся, освобождая крылья. Те вполне себе увесисто отделили стеной двух живых существ в камере. Собрав мысли в кучу, Рома спихивал и не давал добраться другому не совсем привычными конечностями, а сам в это время пытался уползти из под зада самозванного демиурга. Тот, ухмыльнувшись сам себе, протянул руки как можно ближе к основанию светлых крыльев и со всей дури дёрнул за перья вниз. Крик прозвенел музыкой для его ушей. Владелец этих крыльев пытался собраться от боли, прострелившей иглами мозг. Все плывет, стены и пол смешиваются между собой, а он, в этом опасном танце, раскинул крылья вне доступа загребущих рук и занес собственную для удара. Эбардо, что всё-таки остался на нем, хоть и сполз ниже, победоносно оскалился и поднял пустые руки по сторонам ладонями вперёд. Двое замерли, ожидая малейшей провокации. Безумные глаза сверкнули узнаваемым зеленым блеском. – Знаешь, когда ты пойдешь со мной, я найду тебе лучший дом, чем эта тюрьма. Все, что тебе нужно, это выбраться отсюда вместе со мной. Руки со шрамами едва ощутимо прошлись по оранжевой толстовке, вызывая скорее недоумение и легкую щекотку, чем призыв к агрессивным действиям. – Нет. Мне подобное не интересно, поэтому отстань от меня. Тот улыбнулся, и так же медленно, будто гипнотизируя, коснулся чужих ладоней, зависших и более не движимых с начала диалога. – Ты, кажется не понял. Я тебя не спрашивал, и я всегда получу то, что захочу. Резким движением тот снова полностью прижал новорожденного бога к полу, переплетая пальцы, и впился долгим поцелуем, больше похожим на попытку сожрать: укусы, рычание и кража воздуха чередовали друг друга, оставляя партнера онемевшим от ощущений. Кровь лилась с уголков и капала на белый пол под ними. Рома же практически перестал соображать от паники, предпочитая дико дергаться и пытаться скинуть раскачиванием противника, совмещенным с ударами колен под дых. Ему же вторило натуральное рычание и кончающийся воздух. Удивительно часто в этом месте он теряет возможность дышать. Не имея более сил, тот обмякает. Эбардо едва отстраняется, позволяя получить необходимый обоим кислород. Он же слизывает чужую кровь, проходясь языком до самых плеч, где та пропитывают одежду в районе капюшона. Отдышавшись, Рома смог вырвать руку и стукнуть по спине. Это не принесло ожидаемых результатов, и, избегая повторного захвата от приблизившейся ладони, шлепнул ей по наглому лицу и со всей силы стал отдалять его ради жалких пол метра. На что получил только рык и сжавшиеся на шее пальцы. Передумав действовать как кот, он использовал руку, чтобы перевернуться на бок и усиленно задергать ногами, сдвигая рвссмеявшегося мироходца дальше, к коленям. Вокруг все снова плывет от недостатка воздуха. Скорее всего, скоро появятся синяки, что будут напоминанием об обязательной осторожности в будущем. Хрип вырывается от все еще сжимающей руки, которую он, не восстановившись, смог разве что расцарапать докрасна и едва отвернуться от длинных накрывших глаз волос. Теплое дыхание коснулось уха. Ожидаемый укус вырвал новый задушенный вскрик. Он едва ли не теряет сознание, дожидаясь наконец-то доступного кислорода и жадно дышит, наслаждаясь моментом. Он, б***ь, живой, хоть перед глазами и расплывается цветное пятно. Погодите.. цветное? Почему этот чертила не серый? Его подхватывают и тащат магией за пределы камеры, скидывая вцепившегося клещом Эбардо. Звенит знакомый голос, что повторяет его собственный, и тот уходит дальше, к зарычавшему самозванному демиургу. Его же прижимают к себе со спины другие руки, и теперь он висит над полом выше привычного положения. – Тебе понравились последствия? Его прошиб холодный пот. За ним наблюдали все это время, давая свершиться дерьмовому и, скорее всего, запланированному шоу. Не желая привлекать внимание, он просто дышал, восстанавливая по капле физические силы. Со стороны камеры же слышен только грохот и яростные крики зелёного. Ло, как обычно это бывает, молчит в драке. Хмык раздался над головой и волной прошёлся по волосам. – Здесь не хватает только старины Времени. Думаю, ты продержишься некоторое время без надзора, как считаешь, м? С ворохом пурпурных частиц, он снова оказался на ногах, и, теперь уже вне камеры, отошёл к стене со смешанными эмоциями. Он в который раз попадается на доброжелательное отношение и по справедливости получает за это. Пора привыкнуть, что он не в игре, и все пинки получает не персонаж в компьютере, а его реальная личность. Пока он принимал непривычные для себя правила, из злополучной камеры выкатились двое. Что один, что второй вцепились друг в друга без использования какого-либо оружия, скалясь и едва не вырывая клоки одежды и волос, как дикие коты. Недалеко появляется Джодах, и все переводят взгляд на него. Но Ангел Смерти смотрел в глаза Романа, когда тот практически свернул в один из бесконечного числа коридоров. Последний сглатывает. Потому что, когда остальные проследили, куда смотрит пернатый, то все трое уставились на него с абсолютно одинаковым выражением на лице. Тем самым, увиденным ранее, что не предвещает ничего хорошего.

Его передергивает, и он срывается куда подальше. Хлопает крыльями, слушая быстрый стук обуви позади, и подлетает слишком сильно, врезаясь боком в стену. Его дикой координации едва хватает, чтобы не промахнуться мимо одной из балок, поддерживающей этаж. Дыхание быстрое, прерывистое, прячется за двумя ладонями и бешеным сердцебиением. Он укрывается крыльями, надеясь сойти за бледноту всей светлой тюрьмы непримечательным фоном. Он вдыхает на грани паники, надеясь телепортироваться отсюда нахрен. Замирает, обнаружив перед собой знакомую панель чата с привычными подсказками и клавиатурой. Тут же использует шанс, используя режим наблюдателя и команду поиска ближайшей локации со стандартным первым попавшимся биомом.

Он оказывается в березовом лесу с небольшой цветочной поляной и тихой речкой через десяток метров. Вау. Кажется, он свободен. После странного заклинания, сейчас тот момент, когда риск быть покусанным дикими мироходцами стал ниже. Очевидно, стоит напороться на любого из них – шансы абсолютно точно взлетят. Относительно свободен... Ещё неизвестно, видит ли его Ави в таком виде, когда он буквально не существует на привычном плане миров. Ничего, ещё проверим, деваться попросту некуда.