Эта горестная жизнь

Едва очухавшись, Мерл приступил к тому, чтобы развивать левую руку, как правую – нет, как две руки разом; он не мог позволить себе почувствовать себя калекой. Губернатор подогнал ему вполне себе неплохой протез с выдвижным штыком, что, разумеется, Мерлу очень понравилось – и он начал, продвигаясь по мере выздоровления. Заново пользоваться столовыми приборами, заново писать – а затем, когда встал на ноги, и самое важное: заново стрелять. Да, каким-то чудом он перебил тогда ходячих в лесу, но это было что-то необъяснимое, под влиянием огромной волны эмоций – сейчас же, едва оправившись, он был достаточно уязвим и быстренько это исправлял. Когда Диксон более-менее освоился с рукой и встал на ноги, Губернатор наконец решил провести ему экскурсию в сопровождении Милтона и какого-то латиноса, видимо, одного из главных охранников. – Здесь не так много кварталов, но все они населены, – говорил Губернатор, показывая свои владения с явной гордостью – впрочем, Мерл был вынужден признать, что гордиться было чем. Жизнь в городке ровным счётом ничем не отличалась от той, прежней, давно забытой – оживлённые улицы, наполненные беспечными,болтающими о всякой всячине людьми, ездящие туда-сюда машины, действующие магазины, рестораны, центры... Всё это казалось какой-то утопией. – А это – моя резиденция, – пояснил Губернатор, указывая на здоровенный, неплохо так обустроенный особняк. – Здесь есть всё необходимое – врач, жилые помещения и даже небольшой научный центр, им у нас заведует Милтон. Можете здесь расположиться, комнаты возле моей свободны, и заодно там неподалёку Мартинес. Латинос, которого, очевидно, и звали Мартинесом, кинул на Мерла не самый дружелюбный взгляд – раньше охраной заведовал он, и перемены ему явно были совсем не по душе. – Там же есть библиотека, она всегда в Вашем распоряжении, – добавил Губернатор. Мартинес не сдержал смешок – ему было как-то сложновато представить деревенщину-Диксона, мирно сидящего за книжечкой. Мерл вспыхнул во мгновение ока. – Слышь ты, печенька брауни, – процедил он сквозь зубы, сгребая Мартинеса за воротник. – Если есть что смешное, поделись-ка со мной, а? Вместе посмеёмся. – Тихо, тихо, – вмешался Губернатор – он сохранял спокойствие, но что-то в его голосе заставило Мерла выпустить ловящего ртом воздух Мартинеса и отступить на пару шагов назад. – Вам ещё вместе работать, так что спокойнее. Глядя на Диксона, Милтон невольно отметил его удивительное сходство с каким-нибудь питекантропом – коренастый, с тяжёлой, квадратной челюстью и мрачным взглядом синих глаз исподлобья; грубые, будто плохо отёсаные черты... Да, что-то общее определённо было. – Пойдёмте дальше, – миротворчески проворковал где-то над ухом Губернатор, будто ничего не произошло – напыжившиеся Мерл с Мартинесом, слегка присмирев, направились за ним, пока Милтон вдруг суетливо сообщил что-то про очередной эксперимент и мелкой трусцой последовал в научный центр. Судя по всему, Губернатора здесь не просто уважали – нет, его обожали, боготворили и, видимо, молились на него по ночам, пока сам он выслушивал каждого из своих подопечных со скромной, смиренной улыбкой, благостным и ласковым голосом давая каждому совет и желая самого, самого лучшего дня. И всё-таки что-то здесь было нечисто – у Мерла не было ни доказательств, ни даже предположений, что именно, но окажись этот спаситель Вудбери каким-нибудь маньяком и садистом, он бы совершенно не удивился. Что-то в его кротких голубых глазах, мягкой улыбке и спокойной, расслабленной манере было настораживающим – видимо, только для Мерла, поскольку все люди лишь улыбались ему в ответ и только что в ноги не падали, но было. Впрочем, Мерлу особо не было до этого дела – он наконец нашёл местечко, где можно было устроиться, и даже если Губернатор кушал на завтрак людей вместо яичницы, это не сильно притормозило бы его: был ли тот хорошим человеком или серийным убийцей, он давал кров и работу, а это было главным. – Вот и сама стена, – вырвал его из раздумий текучий как ручеёк голос. – Думаю, Вам ещё надо окрепнуть пару дней, и можно будет приступать. Мерл бегло оглядел стену с точки зрения военного – да, пожалуй, в укреплении и защите его новый босс кое-что соображал. Вооружённые до зубов, крепкие мужчины, сменяющие друг друга каждые несколько часов, мощные стены, бдительные дозорные – этому городу опасность явно не грозила. – Понял, – наконец коротко отозвался Мерл. – Неплохо Вы тут устроились, а? Губернатор скромно улыбнулся. – Благосостояние населения – моя главная задача. ...Немного утомившись от прогулки (что крайне раздражало, подумаешь – прошвырнулся по городку), Мерл всё же направился в библиотеку. Читать он любил – медленно, поскольку грамота давалась ему с трудом, водя пальцем по строчкам, но любил и не ленился преодолевать сложности ради этого. Неслышными шагами, будто это было что-то запретное, зайдя в помещение, Мерл прошёлся между стеллажами. На столе лежала раскрытая книга – присев за него, он посмотрел на первую попавшуюся строчку. «...И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки её и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну.» Несмотря на довольно жестокую иронию, это, как ни странно, не вызвало у Диксона агрессии – более того, он ощутил какое-то странное стремление продвинуться дальше, как завороженный следя за строчками, коснувшимися где-то далеко загрубелой, отвердевшей души. Он просидел за столом чуть ли не час, не отрываясь, когда вдруг послышались шаги и появился Милтон – Мерл захлопнул книгу, перевернув её так, чтобы не было видно название, и повернулся к учёному с таким лицом, что тот с перепугу едва не снёс один из стеллажей. – Милти, ты учёный или спецназовец? Кто тебя учил подкрадываться? – Я... я... Посмотрев некоторое время на окончательно потерявшегося, хлопающего глазами Милтона, нервно поправляющего очки, Мерл резко поднялся и вышел. Ботаник, настоящий ботаник.