***
Крепус смотрел на нервного Венти и довольного Дилюка, который улыбался через чур уж радостно, особенно если вспомнить, что после расставания с Кэйеи его хватало лишь на кривую ухмылку. А тут раз улыбался во все зубы, сжимая в руке что-то мелкое, переливающиеся и светящиеся, которое имело форму округлённого треугольника. Да и Венти держал его как будто удерживая, как опасного зверя или преступника. Он в очередной раз проклял традиции и обычаи, своей семьи. Он же чувствовал, что Дилюка нельзя было оставлять наедине с Архонтом. – Папа, смотри что я достал! – протянул он странные треугольники к нему. Стоило ему их повнимательнее рассмотреть как на затылке зашевелились волосы, и кажется он посидел, он это прям физически прочувствовал как волосы медленно теряют цвет от ужаса. У Дилюка в руках была чешуя, при чём не простая, а драконья. – Твой сын увлекательная личность Крепус. – с неловким весельем сказал Венти. Хорошо что у него сохранилось несколько чешуек после линьки Двалина.***
Кэйа с интересом наблюдал как горничные собрались вокруг стола, и как одна из них перебирает колоду карт. В этом действии промелькнуло что-то знакомое, родное, позабытое. После начинает вытаскивать одну карту за другой, шепча что-то себе под нос. Начала говорить девушке перед собой: – Не думай ты о своём этом, герое, женатый он. Лгун и подлец, два ребенка есть, с одним из них ты даже знакома. – неодобрительно говорит она. – Как же так?! Он мне говорил мне что вдовец. – Лгал. Жена у него вполне живая и здоровая, о похождениях муженька не знает, возможно даже ждёт ещё одного ребёнка. – так же чеканит она слова. И снова начала перебирать колоду и вытаскивать карты. Вдруг захотелось прикаснуться к колоде, ощутить в руках их вес. И как когда-то давно, уже и не вспомнить, где был тихий, грудной, ласковый голос, который рассказывал про значение той или иной карты, её положения в раскладе. Как в воздухе летал запах ладана и трав. Многое позабылось, но ощущение тяжести карт в маленьких руках, в которых еле-еле помещались карты, всё ещё ощущались. И то чувство радости, и спокойствия. – А ну разошлись! Думаете раз Господина Крепуса и Господина Дилюка тут нет, можно прохлаждаться? А ну за работу. – внезапно появилась мама, которая прогнала всех работать. Девушки засуетились, замешкались и разлетелись кто куда. А девушка которая года до этого забыла свои карты. И Кэйа не смог противиться желанию к ним прикоснуться. Взять их в руки, поверить, перетасовать. А после выложить несколько карт под внутренний вопрос: "Будем ли мы с Дилюком дружить всегда?" И с удивлением понял то что ему выложилось, что помнит значение карт. "Связь крепкая, нерушимая. Не порвать, ни сжечь." – Кэйа? – вздрогнул он, услышав голос матери. – Что ты делаешь? И в друг стало стыдно. Аделинда с интересом рассматривала карты и Кэйю, который самозобвенно делал расклад. Вспоминая что в таборах, наподобие тех в котором раньше жил Кэйа, было распространено задание на картах. По слухам в каждом каэнриарце, жила частичка темной магии, которая помогала через подручные средства видеть будущее или прошлое людей. – Я.. я просто. – растерянно говорил Кэйа. – Оно как-то само получилось. – Тебе понравилось? – спросила она. – Да. – быстро, не думая сказал Кэйа. – Хорошо, на выходных съездим в горд, купим тебе колоду. – сказала Аделинда. А после оказалась в кольце рук сына. Слушая радостную благодарность. Кэйа в нетерпении ожидал как расскажет об этом Дилюку, когда он вернётся.***
По традиции наследников нужно было сначало окропить благословлённой Архонтом водой. После дать специальные стабилизирующие зелья, чтобы при ритуале не случилось неожиданных всплесков магии. После перенесение клятвы. Брызганье водой дети прошли легко. Зелье же в Джинн пришлось вливать через долгие разговоры. Для клятвы они снова оказались в большом зале, который так сильно напоминал Собор. Джинн в лёгком платье и высокой причёске, стояла на коленях перед Венти, который держал над её головой раскрытую ладонь. Слева от неё в такой же позе стоял Дилюк, одетый в мундир. – Даёте ли вы клятву защищать нашу страну до последнего вздоха, хоронить ей верность и не приносить своими действиями ей зло? – высоко читал слова клятвы Венти, за спиной которого раскрылись крылья, а по рукам и шеё шли голубые символы излучающией свет. – Клянусь. – прозвучало хором. Где-то в отдалении прозвучала лира, наполняя зал прежним чувством свободы и тяжести. Крепус и Фредерик стояли в изножье пьедестала, Крепус с левого конца, а Фредерика справого. Они встали на одно колено прижав руки к сердцу. Оба били одеты в мантии, которые были расписаны символами. Через витражи проник яркий свет, который скрыл фигуру Архонта, ослепив детей. Джинн и Дилюк ощутили как вокруг них закружилась магия, ветер обнял их в коканы, скрывая от мира на миг. Перед их лицами появились изображение пергамента и кинжала. И под толчком всё той же магии, или внутренней интуиции, или же инстинктом, они потянулись к изображениям. Дилюк к кинжалу. Джинн к пергаменту. В тот же миг их снова окружила магия Архонта. Звук лиры достиг самой высокой ноты, чтобы резко оборваться. Хлопок крыльев и Барбатос с глазами, что светились невиданным светом, раскрыл руки, выпуская и поглощая поток энергии. Ставя печать верности. С этого момента Дилюк и Джинн не с могут даже помыслить навредить стране, а иначе ветер развеет их.