Торжество

— Зачем вся эта маразматика нужна вообще, я не понимаю! — Малфой, стоя на одном колене, возился со штативом. Рядом на свободной больничной койке были разложены части фотографического аппарата. Наощупь выбрав очередную деталь, Малфой ловко прикрутил её на место и посмотрел на собравшихся. МакГонагал, уже в виде кошки, развалилась на разорённой койке и примерялась к задней левой лапе — по сценарию ей предстояло картинно зализывать раны. На другой койке, строго напротив, в полном обмундировании лежала Гермиона и смотрела в потолок. Ноги и руки у неё были привязаны к странным распоркам — ей по тому же сценарию надо было страдать от многочисленных переломов, таких сложных и опасных, что даже доспехи нельзя было снимать до полного выздоровления. На лице у Гермионы застыло выражение смирения и боли, какое нередко можно встретить у человека, которому после долгих колебаний подтвердили неутешительный диагноз. На заднем плане, изображая целителей, суетились Флитвик, мадам Помфри и Снейп. Работы для них нашлось непочатый край и без всяких ран: на каждой койке лежало по актёру массовки, и каждый в силу своих скудных первоклашечных мозгов изображал мучительное умирание. Готовилась проба для третьей фотосессии — сцена в лазарете... На койке МакГонагал случился маленький вихрь, и из вороха простыней показалась её нормальная человеческая голова. — Это всё делается по требованию мисс Скитер, мистер Малфой. Репетиция перед съёмкой, после которой сама съёмка пройдёт без сучка и без задоринки, — произнесла МакГонагал менторским тоном и через секунду снова кошкой растянулась на своём ложе. Несколько минут продолжалась сборка аппаратуры, потом Малфой начал перемещаться по больничной палате, согнувшись и поминутно заглядывая в объектив, чтобы скорректировать ракурс. Когда уже всё было готово, он неожиданно распрямился и скомандовал отбой. — Не вижу реквизита, — сказал он. — Гермиона, где твоё оружие? Гермиона очнулась от летаргии и оглянулась по сторонам. — Чёрт и Мерлин побери, — сказала она. — Забыла наверху. — Кто пойдёт? Или через «акцио» вызвать? — уточнил Малфой. — Я и пойду, — сказала Гермиона сумрачным голосом. — Не надо мне, чтобы оружие летало по всему Хогвартсу. МакГонагал вознамерилась снова превратиться в человека, чтобы выяснить причину задержки, но Малфой знаками показал ей, что всё схвачено, и она вернулась к своему марафету. Малфой тем временем помог Гермионе отвязать тросики, которые удерживали её конечности на весу. — Чёрт, чёрт, чёрт, неужели нельзя было без этих магловских прибамбасов? По-моему даже в магловских госпиталях так уже лет тридцать не делают, нам-то это зачем? — бормотала Гермиона себе под нос, помогая Малфою с одним особенно тугим узлом. — Гермиона, не бухти, — сказал Малфой. — Давай с тобой схожу, а то ты ещё накостыляешь кому-нибудь по дороге. Снейп обернулся, заметив возню, но Гермиона махнула ему рукой: — Всё в порядке, мы сейчас вернёмся. В этот момент девочка, над чьей постелью Снейп только что склонялся, издала весьма натуральный предсмертный хрип и начала биться в конвульсиях, не переставая улыбаться во весь рот и сверкая дыркой на месте переднего зуба. ------ Больничную палату Гермиона и Малфой покинули на цыпочках, но дальше побежали лёгкой рысцой. — Ты будешь обрабатывать снимки? — спросила Гермиона, когда они синхронно заходили в очередной поворот. Тихий лязг доспехов сопровождал каждое её движение, так что из депрессивного состояния она готова была с радостью перейти в агрессивное. — В смысле? — спросил Малфой, не снижая хода. — Только обычный магический метод. Стандарт, живые фото, без каких-либо дополнительных преобразований. А ты что имеешь в виду? — Да я про ретуширование, — сказала Гермиона, и заметив, что Малфой не понимает, объяснила: — Ну, морщины там, родинки, прыщики будешь закрашивать или как? — Во-первых, там ничего настолько мелкого всё равно не будет видно. А во-вторых, если речь о Скитер, скорее придётся дорисовывать раны и всякое такое. Ей может показаться недостаточно колоритно без этого. — Да провались она со своим колоритом, — сказала Гермиона. — Главное, что он скажет на эту тему. Ты, кстати, не знаешь, какие он высказывал пожелания? Малфой на бегу попытался пожать плечами. — Меня вообще только сегодня выцепили с этой вашей репетицией. Я абсолютно не в курсе, что происходит и у кого какие пожелания. Сидел себе спокойно, отбывал повинность... — За что? — За повреждение дверного проёма. Леопардом зацепил — косяк и перекосило. А там какой-то особенный старинный мрамор, так сразу магией не восстановишь. Ждать, пока Хогвартс своими недрами дотумкает, что у него балку в проходе заклинило, и сам починится, можно очень долго. Проход-то на факультет, держать его открытым не полагается. Быстрее механически исправить, как маглы делают, а это затратно. Снейп сказал, раз он наложил мне повязку, должен наложить и взыскание. Знает, что без этого мой отец никаких добровольных взносов в пользу Слизерина делать не будет: типа, за что платить, если не за что откупаться. Но для меня повинность была плёвая, эссе там какое-то написать, и я хотел подпрячь кого-нибудь из мелюзги, а тут вы со своими фантазиями бурной молодости и беспокойной старости... — Чёртова Скитер, — пробормотала Гермиона, — чёртова МакГонагал, чертова лечебница... Следующие пять минут бега прошли в молчании. Встречные-поперечные с почтением уступали им дорогу: не каждый день по коридорам Хогвартса бегают атлеты-старшекурсники и девушки в рыцарских доспехах. Остановились Гермиона и Малфой только в башне перед верёвочной лестницей, свисающей с потолка. Оба уставились вверх. Люк был открыт и из него доносилась тихая восточная музыка. — Давай я сам, — предложил Малфой. — Ты тяжеловата в этих латах, ещё свалишься, их заклинит, так что мы тебя на полном серьёзе из них не сможем вынуть. Станешь легендой больничного крыла уже не по легенде. — Посмейся у меня, — сказала Гермиона, совершенно механически отодвинула Малфоя в сторону и полезла наверх. В помещении было накурено так, что трудно было ориентироваться. — Профессор Трелони, — позвала Гермиона и закашлялась. Малфой, просунувший было голову в люк вслед за ней, повёл носом, скривился и со словами «обожду тебя внизу» исчез из вида. Едва Гермиона проводила его взглядом, как в дальнем конце комнаты послышался шум, который перекрыл даже звуки музыки. Гермиона посмотрела в ту сторону и заметила размытое пятно света — огонёк свечи. Свет приближался, и скоро Гермиона смогла различить, что свечу держит вовсе не Трелони, а сам Дамблдор. Судя по тому, как директор пошатывался из стороны в сторону, время они с прорицательницей проводили весело. — А, прилежная студентка Грейнджер, — произнёс Дамблдор. — Без папаш и без мамаш посетите наш шалаш, нагадаем вам судьбу, как врагов видать в гробу. Или, если вам неймётся, женишок для вас найдётся — сваха опытной рукой обрисует, кто такой, сколько лет и как зовут, он пройдоха, или плут, или благородный чин (кстати, есть у нас один!) Мы давно уже хотим обеспечивать интим без границ и без конца, ламца-дрица-гоп-ца-ца! — Аминь, — сказала Гермиона. — А профессор Трелони жива? — Пока ещё дышит, — сказал Дамблдор с готовностью и подмигнул. — Я у неё в прошлый раз реквизит забыла. Можно забрать? — Да вы проходите, милочка! — Да я уж лучше отсюда дотянусь. — А мы как раз лягушек курим. — Это ощущается, профессор. — Но вы бы насчёт гаданий подумали, а? — Регулярно думаю, спасибо. Мне бы вещи свои забрать. — Плюс у нас тут гномики разные бегают, очень шустрые. Девушкам нравится. — Смею предположить, профессор, что дедушкам нравится не меньше. Дамблдор захихикал. — Сотворим добро на пару? Ты напяль свою тиару. Ты сильна, а я вот слаб, будем госпожа и раб. Накажи меня скорей, извращенца не жалей, плюнь мне прямо в окоём! Сотворим добро вдвоём! — Перспектива очень впечатляет, сэр, — сказала Гермиона. — Но если бы вы пригласили сюда профессора Трелони... — Мисс Грейнджер, это вы? — раздалось где-то в дыму за спиной Дамблдора. — Вы, кажется, забыли у меня свою вещь... Трелони вынырнула из сизых клубов на поверхность, обогнула Дамблдора по дуге, подплыла к Гермионе, и они расцеловались. — Я так рада вас видеть в столь неурочный час, моя дорогая! — пропела Трелони, вытирая со щёк Гермионы остатки своей багровой помады. — У меня было видение, но я загнала его в самою задницу. Там было что-то насчёт казённого дома и бубновой дамы, но так неотчётливо... Вы знаете, как это бывает — куришь один сорт лягушек, потом приходят всякие... мужчины! — тут она всхохотнула (или всхрапнула, как лошадь, не разберёшь) и двинула Дамблдора кулаком в почку. — Приходят, приносят каких-то африканских синекозявых, говорят, что самый шик, а потом годами не можешь выяснить, откуда у тебя дети, да ещё в таком количестве! — и она снова залилась счастливым идиотским смехом. — Отлично вас понимаю, мадам Трелони, — сказала Гермиона, в свою очередь отирая с лица Трелони свой грим. — Но я к вам буквально на минутку. Действительно оставила в прошлый раз одну вещицу, а теперь она мне до зарезу нужна. — Всё в полной сохранности, — заявила Трелони, сунула руку в бурлящую пустоту справа от себя и выудила оттуда метлу с длинным и странно гладким черенком. — Было видение, — произнесла она театральным шёпотом, передавая метлу в руки Гермионе, — что трефовый король по казённому делу явится в дом к бубновой даме, но застанет там трефовую даму, и тогда... — Лучше не знать, мадам Трелони, — поспешно сказала Гермиона, подхватывая метлу и отступая к открытому люку. — Согласна, — пророкотала Трелони. — Знание — сила. Незнание — здоровье, — и добавила уже более человеческим тоном: — На днях должны завести партию синтетических канашек. Очень хорошо помогают от сглаза и при трудных экзаменационных вопросах. Как освободишься, заходи, уступлю по оптовым ценам. — Отлично, — сказала Гермиона и ухнула в люк. Как она не проломила голову Малфою, ни она сама, ни он объяснить не смогли бы. — От тебя несёт запахом тлена, — сказал Малфой, принюхиваясь. — Трелони опять толкает тебе контрабанду? — Сегодня она её не толкает, а скупает, — ответила Гермиона и поудобнее перехватила древко метлы. — У директора новый канал поставок, и ему что-то прислали как раз накануне. Крепкая штука, как я поняла. Они с Трелони раскурили на пробу, и старик съехал с катушек сильнее обычного. Поскольку ценный реквизит благополучно вернулся к хозяйке, из башни прорицательницы Гермиона и Малфой сразу поспешили обратно в больничное крыло. — Жаль, что я не взяла щепотку для себя, — сказала Гермиона, когда вход в палату замаячил впереди. — Эти съёмки и МакГонагал доконают меня, того и гляди. — Да брось, — ответил Малфой. — Сегодня перекантуешься как-нибудь. А ко времени основного события я тебе достану успокоительное средство. Отец на прошлой неделе получил из какого-то левого рейда и на маме испробовал. Она до такой степени успокоилась, что забыла и про его интрижку, и про мои оценки, и про свой счёт в банке. Лежала себе на диванчике, ласковая такая, розовые пузыри носом пускала — в общем, красота. ------ Все участники съёмок томились в ожидании второй героини и главного фотографа. — Куда лучше деть меч? — спросил Малфой, указывая на принесённую Гермионой метлу. — Воткнём кому-нибудь в брюхо? МакГонагал, снова обернувшись человеком, недовольно сказала: — В качестве меча мы будем использовать его только в батальных сценах и только во время реальной съёмки. А сейчас пусть постоит возле кровати Гермионы как метла, этого довольно. И снова обернулась кошкой. ------ На контрольной фотографии кошка-МакГонагал, развалившись на полкойки, вылизывала себе промежность и изображала страдания, а привязанная за руки и за ноги Гермиона очень удачно прятала лицо за черенком волшебной метлы-трансформера. Пробная сессия прошла более-менее удачно.