Приручи

Наму нравилось просыпаться, когда на улице светит солнце, а на небе нет ни облачка. Начало дня уже хорошее, хочется поскорее встать с постели, вкусно позавтракать, а потом заниматься домашними делами. Проводить один из выходных как только душа пожелает. Пойти в парк, покататься на велосипеде. Или вообще отправиться на пляж! А там уже позагорать, почитать книгу. У парня много недочитанных, поверьте. Работа иногда творит ужасные вещи с людьми, поэтому нужно уметь настроить себя на отдых. — Джуни-хён! — но к сожалению, сегодня всё начинается вовсе не с кофе. — Вставай! Уже утро-о-о! — а с несносного мальчишки, который скачет на животе старшего, в попытках окончательно выбить остатки сна из его тела. — Нужно чистить зубки! А ещё умываться! Ну встава-а-ай! — Гукки уже несколько минут старается разбудить хёна. Правда парень уже чувствует как трещат его рёбра под ручонками малютки. Он наконец приподнимает голову, глядя на недовольного друга. А тот сползает с чужой груди, и тискает старшего за щёчки. — Ура! Ты проснулся! На самом деле, Ким надеялся, что проведёт утро в спокойствии и тишине. Хосок обещал, что так и будет. Наврал, получается. Крольчата должны спать в такое время. Джун мельком глядит на небольшие часы, на тумбочке… и понимает, что время только половина седьмого. Он протирает ладонью глаза, сонно вздыхая, пока кроха с ожиданием сидит рядом. Кажется, есть хочет. Да и не мудрено, что голод с раннего утра — самый сильный. — Давай покушаем, Джуни-хён? Я бы целого слона сейчас съел! — малютка сползает с постели, тянет Кима за край футболки, стараясь поднять и его за собой. А парень недовольно хмурится, когда садится на кровать. Только потом отцепляет от себя лапку крольчонка. — На ручки, хён! — и послушно берёт мальчика к себе. Ему нравится, когда старший вот так обнимает его, согревает. Хоть и сейчас лето, кожа у Гукки очень нежная, от этого он мёрзнет. — Что мы будем кушать? Бедный Джун ощущает себя так, словно этот малыш его изнасиловал, а не только избил. Серьёзно! Нет, он не жалеет, что согласился взять гибрида… просто никогда не видел таких активных. Ну, это наверно, потому что Ким никогда не ухаживал за зайками. — Не знаю, Чонгук-и. Давай посмотрим, что есть, — пока крольчонок играет с волосами на чужой макушке, Нам проверяет холодильник на наличие чего-то для друга. Хосок говорил, что ему нужно есть много овощей, и поменьше всякой вредятины. Как и любому ребёнку в принципе. Правда сам парень уже давно ест один кимпаб, рамён, и пьёт покупной зелёный чай. В силу того, что с плитой у него ниже, чем на «Вы», не выходит. Поэтому он старается спасать собственные ладони и одежду другими способами готовки. Но, всё-же, малышу так питаться не стоит. На полупустых полках покоится несколько морковок для кимпаба, капуста, пара яиц, и чашечка с рисом. Наверно, можно из этого что-то собрать для Гукки. А сам старший лапшу поест, первый раз, что-ли? — Не хочешь яичницу? — Хочу! И рис! — когда Джун смотрит на эти огромные, милые глазки, сердце просто хочет плясать от истерики. Да, он шумный, да, маленький, и да, слишком энергичный для своего хёна. Но… теперь в доме не так тихо и одиноко, как было раньше. Это подбадривает, иногда даже навивает на улыбку. Парень опускает малютку на барный стул, а сам достаёт всё нужное из холодильника. Теперь предстоит самая трудная задача — готовка. Хоть рис готов, его можно просто подогреть. — А ты что будешь кушать, Джуни-хён? — Наверно, я поем чуть попозже, Чонгук-и, — старшему неочень хочется говорить, что еды попросту не осталось для него. Хоби упоминал, что мальчик слишком добрый, и если вдруг что, будет готов и вкусностями поделиться, и в магазин сам пойдёт. А этого делать не стоит. Ему всего пять лет! Потеряется вдруг где-нибудь, или вообще, попадёт к отлову животных. — У меня что-то с животом. — Тогда тебе нужно выпить таблеточку, и потом легче станет. Ким открывает шкаф под столешницей, и достаёт маленькую сковородку, для яичницы. Главное — сразу убавить газ. А то вся кухня сгорит к чертям, и малыш останется голодным. Собственно, этого никто не хочет. — Обязательно, кроха. — пока старший возится с готовкой, уже включает плиту, мальчишка внимательно рассматривает его. Ему нравится наблюдать за хёном. У парня милые ямочки, и смеётся он здорово, мило. Нам кажется Гуку очень добрым и хорошим, чего в людях почти не осталось. А жаль. — Т-а-а-ак, — сонбэ аккуратно, немного отойдя от плиты, разбивает в сковородку одно яйцо. Характерное шипение раздаётся тут-же, сообщает о процессе готовки. Бросив скорлупу в мешок от мусора, парень ставит мисочку с рисом в микроволновку, но ненадолго. Слишком горячую еду никто не любит, верно? А малютке она вообще ни к чему. — Вроде, всё правильно. — мальчик понимает, что старшего лучше не беспокоить, видит, что он почему-то сильно волнуется. Поэтому просто молчит, наблюдая. Наконец, через пару минут, Ким посыпает уже готовое яичко кунжутом, режет его на удобные кусочки, и медленно кладёт на тарелочку, которую подготовил специально. Впервые за несколько месяцев, у него получилось не спалить еду. Наверно, потому что он сильно старался не облажаться перед Гукки. Нам ставит всю еду на стол, перед малышом, а тот радостно хлопает в ладоши. Ему нравится. — Спасибо большое, хён! — прежде чем взять палочки, кроха сначала спрыгивает со стула, и подбегает к Киму, радостно его обнимая. Тёплые ладошки достают только до его коленок, но и это картины не портит. Нам умилительно вздыхает от такой нежности, и гладит малютку по ушкам. Давно он такого не чувствовал. Наверно, в этом есть доля работы гнилого одиночества, которое чуть не сожрало Джуна с головы до ног. Теперь-же, оно пугливо отступает, когда кроха проявляет такое внимание к старшему. Глазки сияют, а хвостик, похожий на понпон, часто дёргается от радости. — Не за что, Чонгук-и. А теперь нужно покушать, — парень поднимает малыша на руки, и помогает сесть обратно на стул. А сам стоит напротив, наблюдая за тем, как он набивает щёчки рисом. На хомячка он похож, больше чем на кролика. — Мне нужно сходить в магазин. Из еды почти ничего не осталось, да и кофе кончился, так что… — не успевает старший договорить… как вдруг малютка перестаёт жевать, и откладывает палочки в сторону. В больших глазках появляется капелька грусти, а Джун сразу понимает почему. — В чём дело? Тебе не понравилось? Нам хочет ударить себя ладонью по лицу. Сказал, что поест попозже, а в итоге рассказал, что еды-то вообще нет. Балбес. — Нет-нет, всё очень вкусно, хён! Просто… ты не стал есть, потому что ничего не осталось? — теперь, когда малыш выглядит таким расстроенным, у Кима дрожит сердце от грусти. Ушки опущены, а взгляд полон вины, даже нет того желания кушать, какое было пару минут назад. — Ты решил отдать еду мне? — Не оставлять же тебя голодным, кроха. Это невежливо. Я бы даже сказал дико. Нам старается приободрить мальчика, и опять гладит его по ушкам, в надежде на то, что он хоть улыбнётся. Но Гукки только протягивает другу недоеденную чашечку с рисом, на которой остался всего один кусочек яичницы. — Возьми, хён! Я уже наелся, правда! — мальчик врёт, и причём очень старается. А Джун прекрасно это видит. Поэтому лишь ласково ему улыбается, стараясь не заплакать. Ему уже много раз приходилось вот так отдавать последнюю еду, но никто не обращал внимание на то, что сам парень оставался голодным. Чонгук-и стал первым. — Не волнуйся. Я схожу в магазин, а потом приготовлю себе что-то. — Тогда я пойду с тобой, хён! Можно? — Только когда доешь рис, кроха.