***
Чонгук дежурил. Было уже два часа ночи, но никто его не вызывал. С документами он разобрался ещё вечером, поэтому лежал на диване, пытаясь немного вздремнуть, ведь до этого поспал часа четыре. Но сон не шёл. В отделе было относительно тихо. Периодически открывались двери и кто-то шёл по коридору. А он думал о Юнги, отправившем пару часов назад сообщение. Ничего кроме «прости» не смог ответить на длинное сообщение Мина. Ему было приятно, что, несмотря ни на что, Юнги любил его, но Чон боялся не оправдать его надежд. Нет, он всё ещё любил Юнги. Но в последнее время всё вытесняла работа. Он теперь редко думал о своих чувствах к Мину, редко думал о времени, проведённом вместе. В голове была работа, работа и ещё раз работа. Уставая адски, он почти не улыбался Юнги, не называл его ласково, да и ссорились они часто. Поэтому Чонгук и не знал, что делать, как всё исправить и вернуться к тому, что было. Но сможет ли он это сделать, когда они вдалеке друг от друга? За всё время, что они вместе, Чонгук не терял надежды, что Юнги вернётся на родину, а Мин каждый раз забирал эту надежду. Так они и жили, забирая надежду на лучшее друг у друга. Чонгук тяжело вздохнул и встал с дивана. Взял сигареты из сумки и сел за стол. Перед ним лежали документы, которые он разобрал и поставил стопочкой, а также дело с найденным телом в квартире. Но вместо этого он ничего не видел, смотрел лишь на руку, между пальцев которых он держал тлеющую сигарету. Пытаясь отвлечься от тяжёлых мыслей о Юнги, Чон сжал сигарету между губ и начал смотреть дело. Его они вели вместе с Сокджином, чтобы быстрее дойти до правды, но у них так и не было мыслей, кто это мог сделать. На камерах видеозаписи, установленных у входа в дом, они заметили лишь одного парня, да и тот спрятал лицо капюшоном. Они разрабатывали сейчас версию, что это мог быть кто-то из знакомых убитого, ведь соседи слышали разговор на повышенных тонах, но зачем было взламывать дверь, если это был знакомый? Столько вопросов и ни одного ответа. Чонгук затянулся и выдохнул дым. Ничего в голову не лезло. Окончательно разозлившись, Гук встал у окна. Заезжала полицейская машина и из неё вышли двое мужчин. Видимо с вызова. По улице ходили охранники. Тихо. Это и хорошо, но Чонгуку нужно было действие, а его не вызывали. Потушив сигарету, Чонгук лёг опять на диван и всё-таки смог заснуть. Но долго ему спать не дали. Зашёл Сокджин. — Доброй ночи, — негромко проговорил мужчина. Чонгук открыл глаза и посмотрел на Джина, не меняя позы. — Доброй, — ответил Гук, зевнув. — Как-то слишком доброй. Джин уселся на стул для посетителей и усмехнулся. — Хочешь, чтобы опять вызвали на труп? Какой ты кровожадный. — Да причём тут это… Просто подозрительно тихо. После убийства в квартире могли пойти и другие. — Ну, нам бы сразу найти убийцу и не позволить ему ещё раз ограбить и убить. — Есть мысли? — Никаких. Джин тяжело вздохнул и заметил в пепельнице пару окурков. — Что-то ты в последнее время слишком много куришь, — заметил он, повернувшись к Гуку. — Нервы, — кратко ответил Чонгук, не желая вдаваться в подробности. — Может тебе стоит уйти в небольшой отпуск? После убийства твоего подчинённого ты так и не ушёл, а погрузился в работу. Как я уходил поздно вечером, а в твоём окне ещё свет горел. — Нет. Лучше работы ничего не отвлекает, а если я буду дома, то буду пить не просыхая. — Это дало толчок твоим воспоминаниям с войны? Чонгук промолчал. — И всё-таки мне кажется, ты должен был взять выходные, — продолжал Джин. — Сокджин, пожалуйста, не копайся в моей голове. В ней и так копаются и без тебя. — Кто? У тебя есть возлюбленная? — Не важно. Чонгук отвернулся от Джина. Джин же понял, что про это Чонгук не хотел разговаривать, и поменял тему. Но Чонгук не горел желанием разговаривать вообще, и в итоге Сокджин ушёл. А Чонгук, оставшись наедине, смог спокойно выдохнуть. Не любил он, когда до него докапывались. Да и не хотел больше привязываться ни к кому, чтобы потом не было больно. Но одна привязанность у него всё ещё была. Чонгук не желал терять эту привязанность, но и что делать с ней он тоже не знал. Он с тех пор, как познакомился с Юнги, любил его и хотел лишь лучшего для него. Но и этого Чонгук не смог дать ему. Потому что он был разрушен изнутри, в душе зияли дыры, которые он тщетно пытался залатать с тех пор, как война закончилась. Он вышел победителем из войны, как и говорил, когда уходил в добровольцы, но пришлось слишком многое отдать, чтобы эту победу заполучить. Всё ещё по ночам ему снилось поле боя, усеянное убитыми сослуживцами. Во сне они тянули к нему руки, вопрошая, почему не спас, почему они подставили свою грудь, защищая его. От этих кошмаров Чонгук всегда просыпался с криками и долго не мог заснуть после. Юнги, когда приехал, спасал его, всегда обнимал, когда он просыпался с криками. Сейчас же его рядом нет, и Чонгук остался наедине с этим монстром. Он пытался отвлечься разговорами с Юнги, но всё было не то… Юнги говорил, что Чонгук обещал, что расстояние ничего не решает, он всё так же будет любить его, а что сейчас? Чон не следовал своим же словам и рушил своими же руками то нежное чувство, что возникло между ними. И Чонгук себя ненавидел за это. Не за слова, а за невыполнение их. Чонгук тяжело вздохнул и лёг на спину, смотря в потолок. Так больше продолжаться не могло, он должен был что-то сделать, иначе они навсегда потеряют друг друга. Чонгук не давал себе слова, что исправит всё, ведь знал, что мог не последовать своим же словам, поэтому просто отметил в своей голове всё исправить. Порешив на этом, Чонгук сел за работу. Утро. Чонгука за всю ночь так и не вызвали, поэтому он сидел в своём кабинете и разбирал документы по делу о найденном теле в квартире. Всё-таки он решил расспросить родных, что те думают об убийстве, и, возможно, это приведёт к убийце. Так как других зацепок не было, Чон решил действовать по этому плану. О чём он и сообщил Сокджину, поймав того у самого выхода. — Возможно, ты и прав, — почесал затылок Джин, задумавшись. — Другого нам ничего не остаётся, так что завтра мы поедем расспросить их… А ведь я планировал отдохнуть. Чонгук усмехнулся. — Сам же говорил, что убийцу нужно поймать как можно скорее, — ответил Гук. — Ночью ещё сказал это. — Да я и не отказываюсь от своих слов. Просто в последнее время совсем не было выходных. — Ну, сегодня отдохнёшь, у меня тоже давно не было выходных. Джин покачал головой, соглашаясь. Распрощавшись до следующего дня, они разошлись по машинам. Чонгук по пути заглянул в круглосуточный магазин, купив кофе и лапшу. Завтракая, он вспомнил, как ругал Юнги за то, что тот ел только лапшу, а сам же после ночных не мог дотерпеть до дома и завтракал лапшой. Усмехнувшись самому себе, Гук бросил коробку в урну и вышел из магазина. Сев в машину, он спокойно, без пробок доехал до дома. Родители уже собирались выходить, поэтому, распрощавшись до вечера, Чонгук ушёл в ванную. После горячего, расслабляющего душа он нырнул под одеяло, тут же заснув.***
Вечером, когда Чонгук проснулся, он первым делом пошёл ужинать. Родителей ещё не было. Наверное задержались на работе. Ужиная, он отослал сообщение Юнги. Чонгук: «Свяжемся сегодня вечером?» Ответ пришёл только через час. Юнги: «Извини, только увидел сообщение». «Да, давай. Через час где-то. Я только вышел из студии». Чонгук: «Хорошо». Пока Юнги ехал домой, Чонгук успел прибраться в комнате. В последнее время ему не удавалось это сделать, так как был на работе. Сейчас это время было. За пять минут до окончания времени, что было предложено Мином, Чонгук зашёл в сеть и стал ждать звонка. Как и было обещано, Юнги вышел на связь через пять минут. Тот сразу же набрал Чонгука, и он нажал на кнопку ответа. — Привет, Гук-и, — устало улыбнулся ему Юнги. Юнги всё так же выглядел измождённо. Было заметно, насколько сильно он уставал на работе. — Привет, Юн-и, — Чонгук пересилил себя и назвал Юнги ласково, отчего Мин улыбнулся ещё шире. — Что у вас на работе? Ты выглядишь совсем плохо. Ты хоть поел, прежде чем связаться со мной? — Да, поел, просто у нас скоро должна вернуться с новой музыкой женская группа, поэтому мы все сидим допоздна на работе, чтобы успеть к срокам, установленным начальством. Дел очень много. Я написал несколько песен, как раз на мини-альбом, и сейчас пошла запись некоторых песен, которые были одобрены начальством. И артисты, и мы много трудимся, чтобы выпустить вовремя музыку. — Как-то ваше начальство слишком много требует. — Ну а что делать? Такова наша работа. Ну а у тебя как на работе? Чонгук вздохнул, потирая шею. — Нас недавно вызвали на труп в квартире. Там был не только труп, но и были похищены ценные вещи и деньги. Сейчас с Джином разрабатываем версии, решили остановиться на допросе родных убитого. Так как соседи слышали разговор на повышенных тонах, а значит убийца и убитый были знакомы. Но дверь была взломана, и это портит нашу версию. Так что, мы все в работе. — Понятно, а как ночная прошла? — Тихо. Никто не вызывал, но и поспать я не смог. Накануне спал всего четыре часа. — Почему так? — Да думал о убийстве, взял документы с собой, чтобы разобраться, но и потом толком не поспал. Кошмары. Юнги убрал улыбку с лица при напоминании о кошмарах. — Чонгук… — Юнги, давай не будем? Я не хочу об этом разговаривать. Однажды это пройдёт. «Не пройдёт», — хотел сказать Юнги, но промолчал. Он лишь опустил голову вниз, огорчившись, что Чонгук опять не хотел поговорить об этом и прийти к разрешению этой проблемы. — Как ты вообще поживаешь? — отвлёк Юнги от мыслей Чонгук, слабо улыбнувшись. — А то мы всё о работе и о работе. Юнги помотал головой и улыбнулся. — Хорошо, — ответил он. — Недавно был у родителей. Они подумывают вернуться, поэтому может мы вместе приедем на праздники. Правда ждать их ещё пару месяцев. Да и не знаю, отпустят ли меня на работе. — Почему не отпустят? — Да не так давно меня отчитали за то, что я тормозил с музыкой. Никак не мог отвлечься от мыслей о тебе, о том, как ты себя чувствуешь, и горел по срокам. Но я смог всё сделать и меня даже похвалили, но… Мне кажется, я испортил лояльность начальства к себе. Чонгуку от мысли, что Юнги думал о нём, стало приятно на душе. Если бы только он всё не портил… — Не думаю, что маленький косяк повлиял на ваши отношения. Я тоже недавно накосячил, но, как видишь, я работаю. — Это ты про тот случай, когда ты избил задержанных? Чонгук кивнул. — Да, и я жалею об этом, но на тот момент я так был раздавлен и зол, что не подумал о последствиях. Меня отчитали, предложили взять выходные, но я отказался. Хотя и Джин ночью тоже предлагал взять выходные, но я не могу. — Почему? — Потому что только работа и отвлекает. Мне легче, когда я занят. И я должен больше не допустить того, что было. Теперь все мои на задержания едут только в бронежилете. Он тяжёлый, но всяко лучше, чем потом кого-то терять. — И они не против? — Да какое против… Это не только я так решил, но и свыше потребовали. Не знаешь, когда появится ещё такой же отмороженный со стволом. — Думай не только о своих подчинённых, но и о себе. Я не переживу, если ты погибнешь на задержании. Чонгук улыбнулся. — И чего ты улыбаешься? — недовольно спросил Юнги. — Ты так переживаешь обо мне… Юнги цыкнул. — Чон Чонгук! Как я могу не переживать? Да и это твоя безопасность! Чонгук закачал головой, не переставая улыбаться. — Юнги, прости меня. — За что? — За то, что не уделял тебе того времени, которое ты хотел. Я честно попытаюсь исправиться. Просто понимаешь… — Чонгук, я всё понимаю… И я рад, что ты возвращаешься ко мне. Я люблю тебя. — И я тебя. Поделившись сокровенным, они продолжили разговор. Они чувствовали себя так, как чувствовали себя пару месяцев назад, когда Юнги вернулся из Кореи в Японию и они продолжали общаться по видеосвязи. Тогда они чувствовали себя самыми влюблёнными на этой планете. Пусть потом и начало всё ухудшаться, но Юнги не терял надежды, что со временем это пройдёт. Чонгук же надеялся, что сдержит своё слово и исправится. Он не знал, что будет потом, что будет между ними, сохранится ли любовь в таких обстоятельствах, но слова Юнги о том, что его родители думают вернуться на родину, опять посеяли зерно надежды, что за ними вернётся и Юнги. Возможно, его надежду растопчут, но он не потеряет эту надежду. Он до последнего будет верить, что они воссоединятся и будут проводить время вместе. Сейчас же было так тяжело видеть любимого через экран монитора… Юнги посеял надежду, он это понимал, но не знал, как он мог оставить всех тех, кого взял под крыло, занимаясь музыкой. И он понимал, что придётся эту надежду забрать. Но что тогда будет между ними? Сдержит ли слово Чонгук любить во чтобы то ни стало? Он этого не знал, но тоже надеялся, что слова в гостинице пару месяцев назад были правдивы и серьёзны. Чонгук и Юнги посеяли в друг друге надежду. Будет ли она растопчена в очередной раз, никто из них не знал…***
Всё шло нормально. Чонгук правда исправлялся, стараясь уделить Юнги больше времени. Но работа всё портила. Чонгук был занят в отделе с Джином. Они опросили родных погибшего, но те ничего не знали, так как давно не общались, и что было, чем занимался погибший, они не знали. Подозрения вызывала жена погибшего, но и та говорила, что после развода они не общались. Казалось бы, они снова в тупике, но шестое чувство Чонгука подсказывало, что стоит по повнимательнее приглядеться к бывшей жене, она явно что-то знала, и как минимум о том, что было в квартире, так как сейф с деньгами был не на видном месте, а скрыт. Этими догадками Гук поделился с Джином, тот долго раздумывал, вспоминал разговор с женщиной и в итоге согласился с ним. Чонгук вместе с одним из своих подчинённых начал слежку за женщиной, проверял все данные, что были, чтобы понять, был ли у неё мотив. Но пока ничего на руках не было и предъявить было нечего. Чонгук много работал и периодически пропадал с радаров. Но Юнги не унывал, понимая, что за работа у Чонгука. Да у него и не было времени, чтобы думать постоянно о Гуке и что он делал, когда не выходил на связь, так как у самого Мина было дел по горло. В данный момент они записывали песни с женской группой. Начальству не нравились тексты пары песен, поэтому Юнги из студии, где исправлял тексты, носился в кабинет начальства, чтобы утвердить поправки. И только тогда, когда их утверждали, Юнги шёл к девушкам и давал им распечатки с новым текстом, они обсуждали их и шли в звукозаписывающую студию к Юдзи, с которым Юнги спорил, что и как лучше звучит. Не только Юнги и Юдзи выходили из студии измотанными, но и сами девушки, перезаписывающие песню за песней. Все уставали, но такова была их работа. Когда начальству понравились записанные песни, Юнги и Юдзи отправились в бар отметить это. В этот раз они работали куда тяжелее, чем обычно. Обычно начальство сразу утверждали всё написанное Юнги, но почему-то в этот раз такого не было. И Мин не понимал почему. — Я кажется испортил отношение начальства к себе, — поделился уже выпивший знатно Юнги с Юдзи. Тот поднял голову и посмотрел на приятеля мутным взглядом. Пожалуй, в этот раз они слишком много выпили. — Ты про то, что они сразу не утвердили песни? Юнги кивнул. — Брось, всегда бывает что-то в первый раз. — Но это началось, когда я начал гореть по срокам и меня вызвали на ковёр. — Ли вроде не раз тебя хвалил с тех пор, так? Юнги кивнул и Юдзи продолжил: — Так может они просто поставили большие ставки на этот альбом, поэтому хотят довести всё до идеала? Юнги пожал плечами и снова приложился к бутылке, но Юдзи отнял бутылку. — По-моему тебе хватит, — проговорил парень, глядя на раскачивающегося Юнги. — Я всё понимаю, пятница, завтра выходной, но кажется ты перепил. — Да ничего подобного! Я ещё более-менее трезв. — Да ты уже нажрался! У тебя случилось чего? Не мог же ты так расстроиться из-за того, что тексты сразу не утвердили. — Юдзи… Мне кажется, что я потеряю одного близкого человека, если останусь здесь. Юнги вряд ли в другой день начал откровенничать с Юдзи, но ему было настолько плохо и он был настолько пьян, что язык расплёлся. — Ты сейчас про кого? — Я состою в отношениях с мужчиной. И, кажется, я его так потеряю… — Так ты гей? Не подозревал даже. — Почему? — Ты слишком суров. Юнги рассмеялся. — Ну так и? Почему ты думаешь, что потеряешь его? — Я в Токио уже больше года, в отношениях полгода, и всё это время он надеялся, что я вернусь на родину. Я вижу это по его глазам. Он очень желает этого, но я не могу… Я не могу бросить музыку, не могу бросить агентство. Но и на расстоянии отношения поддерживать тяжело. Он работает и периодически не выходит на связь, и я тоже работаю допоздна. Как нам сохранить отношения, при этом не бросая своё дело? Юдзи отхлебнул немного из бутылки, думая, что сказать. Он не был особо опытен в отношениях, ему было уже двадцать три и он ограничивался разовым сексом, не желая вступать в отношения. — Я не так уж и опытен в этом, и не знаю, что тебе сказать… Ты же в отпуск летал к нему? Юнги кивнул. — Ну так поговорите наедине, не по связи, а лично. Может вместе вы решите эту проблему… Почему ты вообще не хочешь уезжать? Ты так предан нашему агентству? — Я не знаю… Просто это единственное агентство, что приняло меня без опыта работы. Они просто понадеялись, что я не совсем плох в музыке, но спустя время они столько раз хвалили меня за музыку, что попадала в чарты, и я не могу бросить тех, кто понадеялся на меня, принял ноунейма… И в Сеуле мне может так уже не повезти. А я не хочу бросать музыку. Музыка — моё всё. Я без неё никто, да и не умею ничего, кроме написания музыки. — Понимаю… Мне тоже кажется, что я ничего не умею, кроме музыки. И очень круто, что ты так относишься к нашему агентству, но не забывай о себе. В первую очередь ты должен ставить себя в главе во всех вопросах. Юнги кивнул и больше ничего не сказал. Они посидели ещё полчаса и решили разойтись по домам. Вызвав себе по машине, они попрощались и сели в такси. Юнги попросил потише ехать, так как его жутко мутило. Юдзи был прав — он слишком много выпил. Но у него было такое поганое настроение, что не смог вовремя остановиться и продолжал пить. Но его можно было понять. Неясные отношения с Чонгуком, тяжёлая работа, на которой он почти всегда оставался допоздна… Он жутко устал, а жить в таком темпе ещё месяца два. Тяжело вздохнув, Юнги закрыл глаза. Возможно, Юдзи был прав, и им нужно было поговорить при личной встрече, а не через монитор. Но Юнги так боялся всё испортить. Он боялся, что они окончательно рассорятся и, в конечном итоге, расстанутся. А этого Юнги не желал больше всего на свете. Но сколько ещё они так протянут? Поддерживать отношения на расстоянии тяжело. Вы не видитесь лично по несколько месяцев, вы не можете прикоснуться друг к другу, не можете почувствовать тепло близкого человека. Возможно может показаться, что с работой вы и так будете видеться лично реже, но так можно будет прикоснуться к любимому человеку в любой момент… И всё же говорить о любви это одно, а вот выполнить всё сказанное — это другое. Машина остановилась. Юнги открыл глаза, оплатил поездку и, поблагодарив водителя, вышел на свежий воздух. Глубоко вдохнув холодный ночной воздух, Юнги уселся на скамейку у подъезда и, достав из поясной сумки сигареты, закурил. Выпустив в небо дым, Юнги снова прикрыл глаза. Несмотря на все проблемы, он продолжал надеяться, что всё будет хорошо. Отношения сохранятся, с работы не придётся уходить… Это то, что сейчас сильно волновало Юнги. Время было уже час ночи, но Мин никуда не торопился. Ему хотелось посидеть сейчас на улице и курить, вдыхая вместе с никотином холодный ветер. Завтра у него выходной, и он мог расслабиться сейчас. Хотя с утра ему будет очень плохо после выпитого. Докурив, Юнги, чуть шатаясь из стороны в сторону, дошёл до своей квартиры. Он снял ботинки, и в чём был, в том и плюхнулся на кровать. Ему нужно было снять пальто, толстовку и джинсы, но сил уже не было. Поэтому он лишь принял удобную позу и заснул.***
Не надо было столько пить… Это было первым, о чём подумал Юнги, стоило лишь открыть глаза. Голова раскалывалась, был дикий сушняк, да и подташнивало. Юнги еле встал, достал из стола таблетки и пошёл на кухню, держась за стены, как за опору. Выпив таблетку, он тяжело сел на стул, положив голову на стол. «Чтоб ещё раз я так нажрался», — подумал Юнги, простонав от головной боли. Встать сейчас было подвигом, на который Мин не решился. Поэтому он так и сидел, пока голова не начала меньше болеть. Тогда он смог поставить чайник, чтобы заварить себе кофе. Прихватив и сигареты, Юнги уселся за стол, пил кофе и курил, думая, что же ему делать весь день. Выбираться куда-либо не хотелось, хотя надо было съездить за машиной. Она так и стояла на парковке у агентства. Поэтому Юнги решил, что когда ему станет легче, он помоется и съездит за машиной. Потом он вернётся и уберётся в квартире, и может вечером он сможет созвониться с Чонгуком. Примерив план на день, Юнги пошёл к кровати отлëживаться, поставив на пол бутылку с водой. У него остался дикий сушняк, хотя голова у него прошла после таблетки. Но всё ещё мутило, и Мин не представлял, как поедет за машиной. Он пытался думать о Чонгуке и их отношениях, но ни одна мысль не задерживалась в голове, уплывая далеко. Отглотнув ещё воды, Юнги прижался к подушке. Он сейчас ненавидел себя за то, что вчера так много выпил. Но такое состояние или же банальная усталость убаюкала его, и он снова заснул. Юнги проснулся ближе к вечеру и понял, что пропустил весь день. Но чувствовал он себя куда лучше, чем утром. И решил пойти в душ смыть с себя усталость и сонливость. Прохладный душ быстро привёл его в тонус. Скинув одежду в стирку, Мин переоделся и заказал такси. Ему нужно было забрать машину и купить продуктов, чтобы было чем питаться на рабочей неделе. Такси подъехало быстро. Юнги спустился вниз, проверив ключи при нем. Он быстро доехал до работы и пошёл к своей машине. Благо, что стоянка бесплатная да и охраняемая. Юнги не боялся так оставлять машину, но всё-таки когда она при нём, было спокойнее. Сев в машину, он поехал в супермаркет. Долго ходил меж рядов, набрал продуктов на несколько блюд и только тогда смог пойти к кассе. Покупки забрали последние оставшиеся деньги, а до зарплаты была ещё неделя. Но на такой случай у него всегда была заначка. Так как кофе из кофейни он себе позволить не мог, то решил выпить ещё одну чашку кофе за сегодня дома. Благо доехал он быстро, хотя и был вечер. Дома он сразу же принялся за готовку. И пока всё готовилось, начал прибираться. Домашние дела хорошо его отвлекали от тяжёлых мыслей. Не мог он больше крутить в мыслях переживания. Юнги должен был сейчас наслаждаться общением с Чонгуком и всё. А что будет дальше — решит время и новая поездка на родину. Уже ближе к ночи Чонгук отправил ему сообщение. Чонгук: «Я через час буду дома. Свяжемся?» Юнги тут же начал печатать ответ, так как в это время сидел в телефоне. Юнги: «Хорошо». «Буду ждать твоего звонка». Мин открыл ноутбук и зашёл в сеть. Ещё час у него был в запасе, поэтому он просматривал рабочий чат, смотрел на расписание своих смен и задачи на будущее. Так как работа с женской группой закончена, нужно будет на будущее сделать наработки, чтобы потом легче работалось. Так что, в ближайшие два месяца он больше не будет задерживаться на работе, хотя и не исключал факта, что может заработаться и опять допоздна сидеть в студии. Но по расписанию в ближайшие два-три месяца работы будет немного. А после праздников они начнут готовить Такеру к камбеку. Улыбнувшись, что не придётся грузить себя работой, Юнги отложил телефон. Оставалось еще полчаса до звонка Чонгука, поэтому Мин решил чем-нибудь перекусить. За эти месяцы работы он похудел, так как питался из рук вон плохо, и настало время это исправлять. Положив себе немного приготовленной еды, Юнги поел. Услышав звонок, он поставил посуду в раковину и побежал к ноутбуку. — Привет, Юн-и, — улыбнулся ему Чонгук. Юнги улыбнулся в ответ. Наконец-то ласковое обращение к нему вернулось. — Привет, Гук-и, — ответил Юнги, усаживаясь поудобнее на диване, который так и не разложил. — Как у тебя дела? — Я целый день убил за наблюдениями за подозреваемой. Но или она хорошо всё скрыла, или моё шестое чувство меня подвело и эта женщина невиновна. — Может она действительно невиновна? — Я и сам уже склоняюсь к этому, но тогда мы будем в тупике. Уже больше двух недель не происходит повторного преступления, и возможно это не серия, а недоброжелатель нашего убитого. Но на работе никто не в курсе, ни с кем убитый не ссорился, чтобы это привело к убийству. Поэтому мы с Сокджином каждый день разрабатываем версии, но ни к чему так и не пришли. — Сложно у вас на работе… — Да, особенно, когда происходит преступление. Нужно не только выехать на вызов, но и помогать следствию. Это входит в обязанности… — Чонгук ненадолго замолчал и перевёл тему. — Ну, а у тебя как на работе? — Ой, мы вчера закончили запись песен. С Юдзи, нашим звукорежиссёром, я пошёл в бар отметить это, так как эта работа над альбомом заставила нас попотеть. Отметили так хорошо, что с утра голова раскалывалась, — Юнги рассмеялся. Чонгук же нахмурился. — Ты не доедаешь, я вижу по твоему лицу, так ты ещё и напился. С Юнги сбросилось все весёлое настроение, и он тоже нахмурился. — Ну да, я пью очень редко, но был повод. — Юнги, больше не напивайся так. Подумай о своём здоровье. По лицу видно, что ты сильно сбросил, а ты итак худышка. В груди Юнги расплылось тепло. Ему было приятно, что Чон переживал о нём. — Я знаю, — легко ответил Юнги. — Дальше моё расписание более свободное и я смогу позаботиться о питании. Просто обычно я не хожу на обеды, так как работы слишком много. Чонгук тяжело вздохнул. — К тому моменту, как ты вернёшься, верни мне щёчки. Юнги снова рассмеялся. — Я тогда с обедов вообще не должен выходить, чтобы вернуть щёчки. — Юн-и, позаботься о своём здоровье, кушай хорошо и побольше отдыхай. — Кто бы говорил. Ты трудоголик такой же, как и я. Чонгук улыбнулся. Они в этом были похожи. — Ну да… Хотя, а что делать? Зарабатывать деньги нужно, дела вести тоже нужно. Хорошо, что сверху никаких дел не свалили. — Вы разобрались с наркоторговцами? — Что ты… Нет. Это дело всё ещё висит на мне. Хоть мы и посадили несколько мелких и крупных наркоторговцев, это не значит, что всех посадили. Я поручил это дело своим, чтобы они время от времени ловили их, хотя и сам выезжаю на рейды, но нужно отследить трафик, чтобы от всех избавиться, но для этого нужно подключать и другие отделы по стране, а пока таких указаний не давали. — Короче говоря, дел у тебя много. Чонгук тяжело вздохнул и потёр лоб. — Да, Юнги, очень много. — Понятно… У меня же в ближайшие месяцы будет не очень много работы, запара начнётся после праздников. Даже не знаю, хорошо ли то, что работы будет меньше… — А что плохого? — Всё равно кажется, что работа ещё есть, хотя мы закончили с записью. Дальше съёмки, продвижение, а это уже не моя задача. Просто всегда так, что после огромной работы кажется, что что-то не доделано, пусть и вышло моё расписание. — Попробуй расслабиться. Сходи в спа. Чонгук и Юнги рассмеялись. — Какое спа, Гук-и, я на нуле. Потратил все деньги на еду сегодня. У меня, конечно, есть заначка, чтобы оплачивать бензин, но это всё. Зарплата только через неделю. — Хочешь, я скину денег? Сам недавно получил. — Нет, не надо. Расслабиться я могу и дома. Тишина — лучший релакс. Особенно после того, как ты не снимаешь наушники по несколько часов или несколько часов к ряду слушаешь исполнение песен артистами. — Даже музыканту нужно отдохнуть от музыки? Юнги кивнул. Они проговорили ещё пару часов, так как и у Юнги, и у Чонгука на следующий день был выходной. Говорили обо всём на свете, впрочем уже не трогая тему работы, так как после работы хотелось отдохнуть и не думать о ней. Ближе к часу ночи они попрощались, договорившись и днём поговорить. Закрыв ноутбук, Юнги потянулся. Он хоть и проспал почти целый день, спать всё равно хотелось. Организм после долгой и тяжёлой работы хотел только одного — отдыха. Поэтому Мин пошёл на кухню, помыл посуду, оставленную после того, как Чонгук позвонил, и закурил. Никотин его расслабил, привёл мысли в порядок, и со свободной головой он отправился спать.***
Чонгук проснулся с головной болью. Ночь опять выдалась тяжёлой, с кошмарами, хотя он расслабился вечером, когда говорил с Юнги. Цокнув, он достал из стола обезболивающее и пошёл на кухню выпить таблетку. Затем он поел и выпил кофе. И отправился опять в комнату полежать. А лучше поспать ещё. Но сон не шёл, как Чонгук ни пытался заснуть, крутясь на месте с одного бока на другой. Тогда он взял телефон, чтобы тупо посидеть в соцсетях. Но долго сидеть не смог. Его беспокоила мысль, что в последний раз он не очень хорошо обошёлся с Хосоком. Он обидел и его своим нежеланием общаться, особенно при обсуждении его проблемы. Тогда он зашёл в мессенджер и стал печатать сообщение Хосоку. Чонгук: «Дружище, привет! Извини, что так обошёлся с тобой в последний раз, когда мы общались…» «Я пытаюсь исправиться». «Но работа… Я не могу всё забыть, как бы я ни пытался». «Прости». Сообщения тут же были прочитаны. И Хосок стал печатать ответ. Хосок: «Я понимаю тебя. Я хоть и отпустил своё прошлое, но иногда оно накатывает, как снежный ком. Тяжело терять тех, с кем ты общался, сражался…» «У меня сегодня выходной. Как насчёт встретиться и помириться?» Чонгук: «Буду рад!» «Ты дома? Могу заехать за тобой». Хосок: «Да, я дома». Чонгук: «Отлично, скоро буду». Чонгук отложил телефон и стал собираться. В будни он обычно надевал классику, но в выходные он мог расслабиться и надеть джинсы и толстовку. Захватив кошелёк и ключи от дома и машины, Чонгук спустился вниз. Путь до дома Хосока буквально минут десять. Подъехав к подъезду, Гук дал гудок Хосоку, чтобы дать понять, что он на месте. Через две минуты из подъезда выскочил Хосок. Одет он был так же, как и Чонгук. Сев в машину, Хосок обнял Чонгука. — Прости, дружище, — проговорил Чонгук. Хосок похлопал его по спине. — Не надо извиняться. Я тоже в какой-то степени был не прав. Не надо было давить на тебя. Посидев так немного в тишине, Хосок отпустил Чонгука. — Поехали в наше кафе? — предложил Хосок. — Хорошо. Чонгук выехал на дорогу и поехал в сторону их любимого кафе, где они часто сидели, когда у Хосока был выходной и они могли встретиться. Заказав еды, они сели за стол в ожидании. — Ну, как у тебя дела? — спросил Хосок. — Работа, работа и ещё раз работа, — вздохнул Чонгук. — Мне кажется, что я совсем не вылезаю из участка. Сегодня мой первый выходной за долгое время, да и то завтра опять на работу. — А чего так? — Мы не можем отдыхать, пока есть нерешённые дела. Сейчас ведём дело об убийстве в квартире. Тело нашли соседи, так как пошёл уже запах. Из подозреваемых только бывшая жена убитого. Но пока я следил за ней, не нашёл ни единого намёка на то, что это сделала она с помощью сообщника. Так что разрабатываем другие версии. — Ничего себе… И что, как успехи? Чонгук вздохнул. — Никаких. Столько версий разработали, но ничего не подходит. — Но ты же не один работаешь? — Да, со следователем. Но даже без этого дела у меня есть и другие дела. Например, наркотрафик. Дали приказ свыше разобраться с этим. — Короче говоря, работы выше крыши. — Ага. Тут им принесли заказ и на минуту разговор прервался. — Ну, а у тебя как на работе? — спросил Чонгук, принимаясь за еду. Хосок тоже вздохнул, прежде чем начать рассказ. — Ну, у нас бесконечная череда тренировок. Нас вроде и сформировали в группу, но когда и дебютируем ли мы, вообще не понятно. Говорят, что скоро, но это скоро никак не наступает. — Боишься, что вовсе не дебютируешь? — Да… Но команда из нас вышла крепкая. Мы поддерживаем друг друга, и никто не собирается бросать всё это, несмотря на призрачный шанс дебютировать. Если и выходить на сцену, то таким составом. — Это хорошо, что команда поддерживает друг друга. Хосок кивнул. — Ну, а пока, — продолжил Хо, — мы танцуем, поём, и двое из нас тренируются в рэпе, в том числе и я. Я становлюсь всё лучше и лучше, хотя сначала вообще не представлял себя в рэпе. Но и вокалу я тоже обучаюсь. — Надеюсь, что ты дебютируешь. Ты заслужил это. — Спасибо… — улыбнулся Хосок и перевёл тему разговора. — Как у тебя с Юнги? Я давно с ним не общался и не знаю, что у вас. — Я стараюсь больше общаться с ним. Сегодня тоже поговорим вечером, у него выходной сегодня. Пытаюсь вернуть всё, как было, но… — Почему всегда есть «но»? — Он недавно сказал, что его родители хотят вернуться, и он хочет приехать на праздники, а я опять понадеялся, что Юнги вернётся на родину, ко мне… Но я боюсь, что мою надежду опять растопчут. — Он же не может всё бросить. У него работа, друзья там. Представь, что тебе придётся бросить работу, на которую ты стремился после окончания войны. Ты тоже не можешь всё бросить. Ты любишь эту работу, сдружился с теми, с кем работаешь. Невозможно всё бросить и уехать. Ты потеряешь смысл жизни, а на новом месте, если оно и появится, тяжело устроиться. Юнги страстно любит свою работу. Он стремился на неё, кажется, всю свою жизнь. Подумай над этим. Чонгук отложил приборы на край тарелки и посмотрел в окно. Хосок был прав, но от этого менее больно не становилось. — Я просто скучаю по нему, — выдавил из себя Чонгук. — Я хочу обнимать, целовать его… Хочу, чтобы он был рядом. — Он и так рядом, просто в другой стране. Послушай, расстояние не может разрушить вашу любовь. Вспомни, как ты страдал, не зная, взаимны твои чувства или нет. А что будет, если из-за расстояния вы разойдётесь? Будет больно. Очень больно. — И что же мне делать, Хо? Чонгук звучал так отчаянно. Хосок вспомнил, как так же он спрашивал его, когда они вернулись с войны и Чонгук узнал, что Юнги не собирается возвращаться. На это было больно смотреть. Чонгук и Юнги были его друзьями, и он хотел лишь счастья им. Хосок вздохнул и тоже отложил приборы. — Прими всё как есть, — начал он. — Если ничего другого не остаётся, стоит лишь принять это и жить с этим. Юнги каждый отпуск будет выбираться к тебе. Он мог сидеть дома и отдыхать, но покупает билеты и летит к тебе. Все те дни, отведённые на отпуск, он проводит время с тобой. Вспомни, как хорошо вам было, когда Юнги прилетел летом. Вы проводили всё возможное время вместе. — Да, но тяжело проводить вечера одному. Так тяжело видеть через монитор того, кого не можешь обнять. — То же чувствует и Юнги. Но он держится. Держись и ты. Расстояние не может разрушить отношения, которые претерпели столько всего: и недомолвки, и война. Помни об этом, Чонгук. Чонгук вздохнул и ничего не ответил, приступив снова к еде. Хосок был прав, не может их любовь разрушиться из-за расстояния. Но это было так тяжело. Ему так хотелось, чтобы после работы было к кому прижаться, почувствовать аромат персиков и успокоиться. Он так хотел, чтобы Юнги был рядом. Но, видимо, им не суждено. Кто бы что ни говорил, расстояние может разрушить отношения. Потому что просто невозможно изредка видеть любимого на расстоянии протянутой руки, а не через монитор. Чонгук сначала думал, что это не помеха, столько наобещал Юнги и сам же разрушался, не в силах выполнить обещанное. Он любил Юнги, крепко и так, как никогда не любил кого-то. Но Чонгук боялся самого себя. Не знал, что почувствует, когда Мин снова приедет, и сможет ли отпустить его опять на полгода. Время и расстояние — их худший враг. И кто знал, чем это всё обернётся.