Звезда Гермеса

15 ноября, среда

      На протяжении веков аукционные дома Лондона, так или иначе, пересекались друг с другом через сотрудников, переходящих из одного предприятия в другое.       После работы в маленькой антикварной лавке Том сохранил множество контактов, часть из которых нередко сообщала ему об интересных находках и мероприятиях.       В отличие от крупных аукционов, организуемых тем же «Филлипс», маленькие частные торги, для которых не выпускали каталог, порой таили в себе куда более ценные сокровища. Сокровища, которые стоили существенно ниже до встречи с оценщиками, способными рассмотреть "магическую" начинку вещей.       Реддл, в последний момент попавший на распродажу имущества почившего члена парламента, снял пальто и бросил неприязненный взгляд на маячившего в холле Кингсли. В своих африканских тряпках и странной феске чернокожий прислужник Альбуса выделялся среди гостей, как кактус, выскочивший в розарии.       Сам Том, как и многие другие мужчины, предпочёл обойтись брюками и свитером. Погода к концу недели стала на редкость отвратительной, будто подгадав, когда Реддл устроит выходной, чтобы не придушить недалёких подчинённых.       С утра работники «Загадочного ключа» ходили на цыпочках, а сладкая парочка портье и горничной больше не рисковала кататься на тележке для багажа. Стоило предложить Белле ввести ограничение сотрудников по возрасту. Хотя едва ли это могло спасти от найма идиотов.       Ещё и Антонин решил взбрыкнуть, заявив, что в доме, который готовились растащить на частные коллекции, стоило защищать любителей антиквариата от самого Тома. Том не нуждался в защите и бесился скорее от невозможности приказать мужчине что-либо в полной мере. Вернее приказать он мог, но нарвался бы на такой насмешливый взгляд, что проще было удавиться.       Возможно, Реддлу действительно стоило просто отдохнуть.       К тому же, если абсолютно равнодушного к антиквариату Шеклбота не занесло попутным ветром, среди вещей могло появиться что-то, интересующее Дамблдора, и что тот не мог получить при жизни старика Пруэтта, отдавшего богу душу в возрасте девяносто пяти лет.       Городской дом покойного продавался с обстановкой, но указанные в завещании предметы отправлялись под молоток, чтобы спонсировать какой-то благотворительный детский фонд. Овдовевший лет тридцать назад лорд наследников лишился и того раньше и по слухам выделял на пожертвования свыше половины годового дохода.       Участникам торгов предлагалось занять места в большой гостиной, где расставили стулья и приготовили напитки. Или прогуляться по дому, продажей которого занималась фирма-консорт.       Несмотря на небольшую площадь городской недвижимости, обстановка во многих комнатах сделала бы честь музею. И аукционный дом планировал провести ещё пару торгов, если все заверенные нотариусом предметы будут найдены.       Тома наличие предметов не слишком волновало. Даже при отсутствии любопытных покупок, на подобных мероприятиях он выискивал новые контакты и будущих клиентов. Люди, знающие цену необычных вещей, всегда были заинтересованы в аукционах особого толка. Поэтому мужчина планировал присмотреться к гостям и пообщаться с некоторыми из них после торгов.       Кингсли же уже завязал разговор с парой мужчин и теперь исподтишка бросал взгляды на Тома. Реддл повышенное внимание к своей персоне проигнорировал и отправился на поиски менее заполненной комнаты.       Подниматься по лестнице на жилой этаж было бессмысленно — именно туда по скрипучим ступеням сновали многочисленные работники. В библиотеке осматривались гости, во второй гостиной разместились торговые представители, а вот курительная не пользовалась популярностью, видимо, из-за въевшегося запаха табака.       Том, привыкший в порту игнорировать и более тяжелые запахи, с комфортом устроился в кожаном кресле, собираясь потратить время на знакомство с очередным присланным резюме. Несмотря на отсутствие подходящих кандидатов в ассистенты Беллы, поток желающих и не думал стихать. В какой-то степени это радовало.       Когда последняя и не менее бесполезная анкета отправилась в корзину, Том вернулся в гостиную, заняв место в среднем ряду. Мельком услышанные фразы дали понять, что за короткий промежуток гости перешли к обсуждению персоны Пруэтта.       Некоторые вежливо скалящиеся индивиды вспоминали лорда при жизни, однако в целом это был обычный слёт стервятников. Шепотки не переходили в тихий гул исключительно из-за разобщённости сведений: никто не смог получить информацию от аукционного дома с полным перечнем торгов.       Том как раз раздумывал, чем занять вечер после, когда в холле раздался звонкий цокот каблуков. Женщины на подобных камерных мероприятиях были редкими посетительницами даже среди торговых агентов. И чеканный шаг не походил на тяжёлую поступь замеченной в библиотеке Хепзибы Смит, тащащей в своё жилище всё мало-мальски ценное. С этой старой леди Реддл пересекался на каждом пятом аукционе, всерьёз полагая, что её дом давно превратился в разнокалиберный склад. Женщина скупала всевозможные вещи, не продавая и не демонстрируя коллекцию после.       Реддл не ошибся. Через открытые двери в гостиную впорхнула стройная шатенка. Чёрное платье-футляр, блестящий крестик на груди и идиотская шляпка с чёрной вуалью, как нельзя лучше подходили аукциону вещей покойного. Окончательно скатиться в образ скорбящей вдовы незнакомке не давали большие солнцезащитные очки, делающие её похожей на стрекозу, и крохотная белая сумочка.       Дама заняла крайний стул в последнем ряду, положила на соседнее сидение свою ношу и закинула ногу на ногу, оголив колени. Ряд состоял из восьми стульев, поэтому Том без особых проблем видел боковым зрением своеобразную покупательницу.       Потекли долгие минуты ожидания.       Первые лоты не поражали воображение. А ведь в узких кругах Пруэтт слыл неплохим ритуалистом, и уж в кабинете, обстановку которого аукционный дом проредил ради торгов, наверняка хранилось что-то, созданное рукой живучего старика.       — Следующий лот, — привлёк внимание ведущий, посматривая на карточку. — Сервиз из костяного фарфора. Путти с бабочками. Франция, 19 век. Начальная стоимость 20 тысяч фунтов.       Реддл мельком осмотрел вынесенные предметы. Кингсли ещё не делал ставок, да и сам Том не видел пока ничего интересного.       — Продано даме в первом ряду, — кивнул аукционист самодовольной Хепзибе. — Следующий лот. Коллекция подарочных изданий английских сказок, 20 век, включает экземпляр, подписанный Памелой Трэверс. Стартовая цена 25 тысяч.       Неожиданная подборка собиралась супругой Пруэтта для детей. И старик, похоронив двух сыновей полвека назад, видимо, хранил книги в кабинете как память. Том хмыкнул, поразившись сентиментальности упрямого ворчуна.       Сам Реддл с Пруэттом пересекался всего пару раз, когда мисс Блэк для выхода в свет требовался партнёр, не рискующий претендовать на её руку, сердце и прочие "чистокровные" части тела.       На помпезных вечерах не стремившаяся ранее к созданию семьи Белла самодовольно рассекала в вызывающих платьях, потрясала чёрными кудрями и насмехалась над гостями. А ещё почти десять лет клятвенно заверяла родственников, что не состоит в отношениях с Томом, как бы того не хотелось Друэлле, уже готовой дать благословение дочери даже на мезальянс с отпрыском Гонтов.       Сбежавшая под венец с грязнокровкой и забеременевшая до брака Андромеда, старшая сестра Беллы и Нарциссы, на которую те в тайне равнялись, надёжно подорвала спокойствие Блэков. И Сигнус всерьёз собирался продать последнюю незамужнюю дочь, как скаковую лошадь, чтобы вернуть пошатнувшееся влияние.       Но Белла в качестве альтернативы брака заключила рабочий контракт с Томом, признав его едва ли не вассалом, чем изрядно подпортила планы семьи. Неустойка Реддлу по договору в виде фамильного артефакта надёжно сдерживала многочисленных родственников от попыток повлиять на сумасбродную Блэк, в полной мере перенявшей "лучшие" черты древнейшего и грязнейшего рода.       — Продано джентльмену в костюме в третьем ряду.       Том вскинул бровь, удивлённый выбором. Гриндевальд в очередном сером костюме тройке внезапно заявился прямо к открытию торгов и теперь периодически что-то шептал «вдове», придержавшей ему место и с каждой минутой всё больше напоминающей статую.       Том не мог не подумать о Мелиссе, однако женщина сидела подозрительно неподвижно, что не очень вязалось с тем, что он видел ранее.       Лот с магической аурой появился с ценником от 50 тысяч.       Том с любопытством пригляделся к стеклянному пресс-папье с часовым механизмом внутри. Шестерни покрывали какие-то знаки, но рассмотреть их с места не представлялось возможным. Не помогал и экран, демонстрирующий безостановочно крутящийся на подложке предмет.       Том вступил в торги, когда цена поднялась до сотни.       — 115 от джентльмена во втором, — озвучил ставку Тома ведущий. — 115 раз. 120 по телефону.       Реддл поднял карточку.       — 130. 135 от леди в третьем ряду. Джентльмены?       Том поднял ставку.       — 150. 160 от джентльмена в первом!       Кингсли тоже вступил в борьбу, хотя раньше игнорировал стекляшку. Том тяжелым взглядом прошёлся по бритому затылку мужчины.       — 190, — озвучил ставку Реддла аукционист. — 200 от леди в первом ряду. 205 от леди по соседству. 215 от джентльмена в первом. Джентльмен во втором? 250 от джентльмена во втором. — С улыбкой постановил мужчина под кивок Реддла. — Будет обидно уронить сувенир по дороге, господа! Секунду. 350? 350 от ценителя литературы в третьем.       Реддл бросил взгляд на Гриндевальда, ничуть не удивившись ответной улыбке.       — Леди? Джентльмены? 350 раз,— вступать в торги с немцем, которому некуда было девать деньги, было нелепо. Кингсли тоже не пытался больше перебить ставку. — 350 два. 350 три. Продано!       Следующий интересный лот появился с ценником от 80 тысяч, но Том не стал ввязываться в торги. Пользы от письменного набора двухвековой давности не было ни на гран. Перо и чернильницу украшали рунескрипты сохранения, чистки и удивительной связки ровного почерка.       А вот Гриндевальд с Шеклботом схлестнулись, взвинтив стоимость до полумиллиона. Спутница немца долго не отрывала взгляд от предмета на постаменте, и, наконец, наклонилась, что-то шепнув соседу.       — 520 три. Продано джентльмену в первом ряду, — объявил ведущий.       Кингсли самодовольно обернулся, и Геллерт вежливо кивнул мужчине. «Вдова» же едва сдерживала смех, прикрыв рот ладонью. Шеклбот непонимающе нахмурился. Женщина улыбнулась, тронула руку Гриндевальда и упорхнула из зала, на секунду повернув голову к Реддла.       Если бы не гигантские очки, Том не сомневался, что увидел бы хитрый прищур или подмигивание под стать широкой улыбке.       Минут через десять в гостиную заглянул сотрудник аукционного дома, просканировал взглядом сидящих и прошёл к Гриндевальду, склонившись, чтобы передать пару слов. Мужчина кивнул и последовал к выходу.       В комнату внесли последний предмет. Судя по футляру, что-то из украшений.       — Дамы и господа, уникальная работа, — сообщил аукционист, провожая взглядом щедрого покупателя. — Золотой набор из запонок и зажима для галстука со вставками клиногумитов по 50 карат. Яркие переливы красных, оранжевых и жёлтых оттенков. Едва заметные включения. Добыты в Афганистане, куплены в Индии лордом и леди Пруэтт во время медового месяца. Аксессуары созданы рукой Пьетро Родригеса через пару лет по эскизу леди Пруэтт. Любимый набор прекрасного человека. Начальная ставка сто тысяч.       Гриндевальд заинтересованно обернулся в дверях.       Свет мигнул, а экран с информацией о вещах, выставляемых на аукционе, потух. Камера, транслирующая увеличенное изображение, выдала искру и вышла из строя удивительно не вовремя.       — Хорошую проводку с годами сохранить сложнее фарфора, — пошутил кто-то.       Парочка торговых представителей непонимающе приложила руки к наушникам и заозиралась. Через пару секунд мигание повторилось, и агенты почти единогласно подали знак об отсутствии сигнала.       — Приношу извинения за возникшие трудности. Сделаем десятиминутный перерыв, чтобы устранить технические неполадки и проверить связь, — принял решение ведущий. — Напоминаю, это последний лот с начальной ценой в 100 тысяч фунтов.       Гриндевальд с довольной улыбкой выскользнул в коридор.       Некоторые участники торгов достали телефоны, чтобы проверить сигнал, часть людей потянулась к столу с напитками, кто-то завёл негромкую беседу с соседями. Пара агентов сообщала о неполадках и успокаивала клиентов, остальные хмурились и недовольно повторяли набор номеров, сталкиваясь с отсутствием связи.       Свет вновь замигал.       Кингсли побегал глазами между дверью и пустым местом Гриндевальда, но всё же устремился за мужчиной.       Том осмотрел людей, заинтересовавшихся парой зачарованных вещиц. Все трое были из компании, с которой общался Шеклбот, так что соваться к ним, вероятно, не стоило. А вот рассмотреть ближе финальный лот ничто не мешало.       На постаменте в потёртом коричневом футляре лежал изящный золотой набор, украшенный алмазной гранью. По центру запонок и зажима сияли камни круглой огранки, напоминающие капли пламени.       — Уникальная работа, — сообщил ведущий.       Том вежливо согласился, немного полюбовавшись на яркие вспышки граней. Он не работал с редкими камнями, предпочитая перевозить партии простых и знакомых минералов. Спрос на алмазы не утихал никогда.       В коридоре Гриндевальда, естественно, не оказалось, но со стороны второй гостиной слышался голос Кингсли, который явно упоминал фамилию «Реддл».       Отказываться от приглашения было невежливо.       В малой гостиной пышущий недовольством Шеклбот взирал на пару, расположившуюся на диване. Спутница Геллерта прислонилась к нему плечом и прижимала к лицу грелку со льдом. Гриндевальд сверкнул глазами и улыбнулся Тому.       На столике, разделявшим компанию, лежали тёмные очки и ворох шпилек для волос.       Кингсли скривился при виде вошедшего, быстро попрощался и покинул комнату, почти хлопнув дверью. Несмотря на отсутствие рядом Альбуса, его подручный не боялся лаять, уверенный в безопасности с таким количеством свидетелей.       Реддл прихвостня Дамблдора проигнорировал.       Один из партнёров Тома, прикрывающих поставки, работал в посольстве Африки и щедро поделился информацией о статусе Кингсли. По официальной версии тот неспешно подыскивал жену в Великобритании, готовую перебраться в субэкваториальный климат Африки. По неофициальной — в посольстве мужчину удерживали только связи Альбуса, которому требовался человек с дипломатической неприкосновенностью.       Женщина на диване приспустила ледяной компресс, полностью закрыв нос, и прогнусавила:       — Геллерт, у тебя есть шанс выслушать другую версию. Но давай я поспрашиваю, а ты пойдёшь сражаться за блестяшки? Не зря же мы приехали в такое мрачное место.       Знакомый голос царапнул не хуже мела по стеклу. Мелисса теперь с карими глазами приподняла голову и подмигнула Тому.       — Добрый вечер, — кивнул Том, разглядывая окровавленные салфетки в руке пострадавшей.       — Мистер Реддл, — поприветствовал Гриндевальд. — Неожиданная встреча. Хотя ваш знакомый охарактеризовал вас любителем антиквариата.       — Проблемным любителем антиквариата, — ехидно протянула Мелисса, слабо застонав в конце.       — Цветочек, не напрягайся. И я никуда не уйду, пока кровотечение не остановится.       — Ты рискуешь состариться, — Мелисса сморщилась и подтянула грелку выше. Из-под компресса выглянули воткнутые в нос тампоны, напитавшиеся кровью.       — Спасибо, дорогая. И всё-таки, мистер Реддл, вы оказались здесь волей случая или вас интересовало что-то конкретное? Пресс-папье показалось мне любопытным, надеюсь, не слишком нарушил ваши планы.       — Волей случая, — кивнул Том, устраиваясь в кресле. — Мне тоже оно показалось любопытным, хотя и набор для письма заслуживает определённого внимания. Но куда больше уникальных вещиц меня интересуют интересные знакомства.       — С вашим персональным глашатаем вам придётся очень постараться, — влезла Мелисса, вынув из-под грелки тампоны, и промокнула нос влажной салфеткой.       По губам Геллерта скользнула мимолётная улыбка:       — Мистер Кингсли любезно предупредил нас о вашей вероломной репутации.       Том вперил взгляд в морской пейзаж на стене. Топтаться на репутации было излюбленным приёмом Альбуса. Наверняка, Шеклбот совместил приятное с полезным, пустив очередной грязный слух.       — Мистер Реддл — настоящий джентльмен, — ведьма щёлкнула языком, откладывая компресс на стол, и откинула голову с закрытыми глазами. На переносице и под нижними веками проступили сине-фиолетовые синяки. — А уж с адресатом сказочки мистер-я-несу-мир-добро-и-томагавк ошибся на все сто процентов. Геллерт, не течёт, видишь? Торги начнутся с минуты на минуту. Ты же хотел эти камушки…       — Дорогая, вдруг тебе станет плохо?       — Тогда меня откачает кто-нибудь из работников.       — Меня не интересует последний лот, — заметил Том, разглядывая странно воркующего немца. — И я никуда не спешу.       — Посидите со мной? — Приоткрыла один глаз Мелисса. — Я буду допрашивать вас со всем пристрастием касательно личности вашего скверного пиар-менеджера.       Том чуть кивнул, не желая возвращаться в большую гостиную. Финальный лот его действительно не интересовал. Можно было даже заранее покинуть дом, чтобы не сталкиваться с толчеёй у входа, однако Тому было самую малость любопытно: может, из-за очередной выходки Мелиссы, может, из-за её странных отношений с львёнком.       Гриндевальд кинул взгляд на наручные часы и приложил руку к груди:       — Мистер Реддл, благодарю за вашу помощь. Я буду спокоен, зная, что моя спутница в надёжных руках.       Мелисса фыркнула, смазав эффект речи.       Том проследил, как мужчина вздохнул и, похлопав по женской руке, покинул комнату.       Щёлкнула дверь.       — Красавчик, сегодня случайно не полнолуние? — тут же уточнила пострадавшая, подпихивая одну из подушек под поясницу и сползая на диване ниже. Женские ноги вытянулись в сторону Тома, почти касаясь его штанин.       — Ещё почти две недели, — хмыкнул Том. — Что произошло?       — Поскользнулась на коврике в ванной и ударилась о раковину. Теперь у меня наверняка жуткие синяки под глазами? Нет? Ну, уж точно заляпанное кровью платье. Хорошо, что Геллерт настоял на чёрном.       Том недоверчиво вскинул бровь.       — Что? Ты пробовал пройтись на каблуках по ковру с длинным ворсом? — Мелисса смерила Тома возмущенным взглядом. — Хотя да, зачем тебе каблуки с такими ногами?       Реддл рассмотрел вытянутые к нему конечности. Миниатюрные Мери Джейн красовались платформой и минимум трёх дюймовой шпилькой, а на капроне у щиколоток алела пара крохотных пятнышек. Такие туфли вполне могли стать причиной свёрнутой шеи. Видимо, кукла компенсировала ими свой откровенно скромный — вопреки весу — рост.       — Где твоя чудесная шляпка?       — Я точно скончаюсь от переизбытка гормонов, — застонала ведьма. — Ты тоже где-то ударился по дороге? Или тебя ударил очередной недоброжелатель? Я даже не знала, что на подобных мероприятиях могут разворачиваться такие страсти! Ну, разве что наследники переругаются из-за какого-нибудь счастливого пенса прапрадедушки. А шляпка пала смертью храбрых. Порвалась, зацепившись за крючок. Хорошо, что парик держится намертво, а на фоне носа я даже не заметила. О, не хочешь поспорить, за сколько уйдёт финальный лот? Геллерт два дня мучил аукционный дом, выпытывая подробности. Уверена, он расковыряет наборчик и закажет с камнями что-то ещё. Может, часики?       Осматривающий комнату Том перевёл взгляд на столик и диван, убедившись, что рядом нет ничего, что можно использовать как кляп. Пачка влажных салфеток у бедра Мелиссы была преступно мала. Спор выглядел непродуктивным, и любопытство финальным ценником того не стоило.       Не дождавшись ответа, проблемная особа продолжила:       — Может, ты хочешь рассказать что-то про мужика в цветастой хламиде?       Том едва заметно помотал головой.       — Кажется, ты не очень понимаешь принцип стукачества, — нога пострадавшей чуть двинулась, прижавшись к голени мужчины, и медленно поползла вверх.       — Кажется, ты не понимаешь принцип отказа, — заметил Том.       — Ты мог не заметить, но я очень внимательная, — начисто проигнорировала его ведьма. Женская стопа скользнула вверх и вниз от ахилова сухожилия, послав приятную волну тепла. — Тебя ведь интересуют штучки с необычной начинкой? Ты быстро терял интерес к лотам без ауры. У Геллерта тоже есть коллекция забавных вещичек. И целое панно из амулетов. Хочешь взглянуть? Он редко проводит экскурсии по закромам, но для тебя точно сделает исключение. Ты же ценитель этой… Ммм... Оккультистики? Метафизики? Артефактов? О, артефактов!       — Ты видишь ауру?       — И Геллерт тоже, — закивала Мелисса. — У меня не очень получается, и через пару минут глаза начинают слезиться, но в принципе этого хватает, чтобы насмотреться на радугу или северное сияние.       Цвет ауры артефактов, помогающий установить тип воздействия, видели люди с сильным талантом. Или же натренировавшие взгляд среднячки. То, что Мелисса походя слила информацию о наличии способностей у себя и Геллерта, заставляло быть осторожнее. Хотя, конечно, и среди бесталанных потомков чистокровных некоторые упорные личности достигали успехов в чтении рун, начертаниях и прочих околопредметных науках.       Том к моменту выпуска из Хогвартса изучил весь доступный раздел библиотеки и мог видеть ауру вложенной в артефакты силы исключительно в белом спектре.       — Ну, так что? Теперь я выгляжу полезной?       Источник сведений о Гриндевальде из неё действительно выходил прелюбопытный.       — Чего ты хочешь?       — Тебя, — выпалила Мелисса, расплываясь в улыбке чеширского кота.       — А поскромнее? — вскинул бровь Том.       — Возможно, конкретную часть тебя? Скажем так, кровеноснозависимую. Знаешь, в накладе ты вряд ли останешься. Я обучалась в лучшем борделе Копенгагена.       Реддл прошёлся языком по кромке верхних зубов, сдержав бесстрастное выражение лица. Хотя хотелось прикрыть глаза рукой и застонать.       — Соглашайся. Тебе понравится. Если нет — буду стучать дятлом до последнего вздоха.       — Я подумаю.       — О, прогресс-прогресс. Но хотелось бы поточнее. Как насчёт аванса поцелуйчиком?       Мелисса убрала шаловливую ногу и снова провела под носом влажной салфеткой, удовлетворённо кивнув. Удивительным образом переносица не припухла, хоть и красовалась наползающими от глаз тёмными переливами.       Возможно, коврик в падении Мелиссы был совсем не причём. Напряжение в глазах при просмотре ауры могло привести к высокому давлению и кратковременному обмороку, хотя Том не понимал, почему нельзя было посидеть и восстановить силы на стуле или диване в гостиной.       Чертовка встала и, чуть покачнувшись, подтянула сбоку юбку, дёрнув вверх молнию от края подола. Платье неожиданно обзавелось разрезом до бедра. Том с интересом проследил за странными действиями.       Мелисса сделала пару шагов и скользнула на ковёр между ног мужчины:       — Или я могу надеяться на что-то большее?       — На заплыв в Темзу, — несмотря ни на что, близко общаться с настырной девицей не хотелось.       — Геллерт не любит грубых людей, — надула губы Мелисса и принялась выписывать спираль на колене Тома пальчиком с уже обычным французским маникюром.       Реддл поймал себя на желании обзавестись планшетом для бумаг и шлёпнуть по наглой руке.       Вместо этого он зачем-то уточнил:       — Побежишь жаловаться папочке?       — Мы с ним предпочитаем другие ролевые игры, — широко улыбнулась ведьма, чуть поёрзав, из-за чего молния на платье по звуку разошлась ещё выше.       — Избавь меня от подробностей, — не заметить предпочтения Гриндевальда было сложно.       Том перевёл внимание с закивавшей с улыбкой Мелиссы на дверь.       Женская рука скользнула по брюкам выше, поглаживая бедро и лениво приближаясь к паху.       — У тебя недотрах? — продолжил игнорировать откровенное домогательство мужчина. Возбуждения, способного доставить некоторое неудобство, он не чувствовал, и куда больше его интересовали возможные свидетели.       — А у тебя?       Реддл недоверчиво заглянул в бесстыжие глаза.       Мелисса прикрыла веки, представляя явно не ныряние в Темзу и, закусив губу, продолжила:       — Я очень внимательная. И сегодня на мне чёрное, но не менее кружевное. Хочешь посмотреть?       — Нет, — озвучил очевидный ответ Том, осматривая фигуру у своих ног. Что-то в этом всё-таки...       Паршивка качнулась и прилегла щекой на второе колено, бросив на мужчину умоляющий взгляд:       — Совсем-совсем?       Против воли Том тихо засмеялся. Про таких говорили ни стыда, ни совести.       — Значит, нравлюсь? — лукаво улыбнулась Мелисса, которую совсем не портили синяки. Возможно, она слегка напоминала панду. Или очковую кобру.       — Не настолько, чтобы наживать проблем, — Реддл подхватил вновь отправившуюся к ширинке руку и переложил её на подлокотник, придавив сверху.       — Но какие же от меня проблемы?       Том подумал, что проблемы, наверняка, относились к категории фаллических, но всё-таки избрал приличный вариант:       — Ненужные.       — Признай, ты просто не умеешь отдыхать, — фыркнула негодница и попыталась встать, вот только прижатую руку Том не отпускал. — Котик?       Поза для полувставшей Мелиссы вышла неудобной, и она упёрлась во второй подлокотник, прогнувшись в спине. В этот раз ничего интересного в вырезе под ключицы рассмотреть не удалось. В ушах тоже поблёскивали простые золотые серьги в форме четырёхлистного клевера.       — Сегодня я как раз отдыхаю, — просверлил её взглядом Том и чуть сжал руку на тонком запястье, жалея, что не может сильнее вдавить пальцы в белую кожу. Гриндевальд наверняка обратит внимание на свежий синяк. — Не порть мой вечер... Золотце.       — Всё, что пожелаешь, — воссияла ведьма и, дождавшись, пока Том уберёт руку, повернулась оголённым боком, медленно застёгивая молнию сверху вниз. Что ж. Замок тянулся по всей длине платья, а кусочки видимого белья были чёрными и кружевными. На резинке чулок мелькнуло что-то похожее на череп, но Том не успел рассмотреть, нарвавшись на обиженное. — Знаешь, я вообще-то больная, поэтому меня положено жалеть и ублажать.       Том усмехнулся:       — С какой стати?       — Без ласки и любви я начинаю борзеть.       Чуть повернувшись, Мелисса вновь дёрнула молнию и поставила колено на кресло. Не получив явного отказа, расплылась в довольной улыбке и медленно забралась на мужчину, широко расставив ноги, но не спеша придавливать его своим жутким весом.       — Наводит на интересное наблюдение, — откинулся в кресле Том.       — Да ладно, — махнула рукой ведьма. — Я тебе предлагаю тест-драйв языка, а не минет за тридцать секунд. К тому же у меня вроде бы болит хрящ. Опять мне будут подавать молоко вместо чая.       Лексикон Мелиссы поражал воображение. Возможно, в паре цветочек-львёнок стоило сочувствовать последнему. Если, конечно, она не была мазохисткой.       Женские пальцы скользнули по плечам, погладили кожу под воротником свитера и устроились на затылке, вновь выписывая спиральные узоры.       — Так как насчёт поцелуйчика?       — У тебя синяки на поллица. А в соседней комнате Гриндевальд, который будет не в восторге от твоих попыток залезть мне в штаны.       — Разве мы обсуждали не поцелуй рот в рот? Синяки — явление временное и делу не мешают, а Геллерт прикончит в этом доме любого, кто подкатит ко мне шары. Кроме тебя, — Том логики не улавливал. — Напоминаю, я очень внимательная. Так вот. Цитируя вечер нашего знакомства, котик. Я твой комплимент на всё~ё время игры. Геллерт после финального раунда поздравил тебя с победой. Но не объявлял об окончании развлечений.       Мелисса осмотрела задумчивое лицо Тома и начала перебирать его волосы. Не то, чтобы Том часто посещал массажисток, но было удивительно приятно.       — Неужели ты думал, что Геллерта так заинтересовала фигурка, стимулирующая рост растений? Хотя, не спорю, она успешно облегчила климат-контроль на лоджии. Но, если по секрету, — подружка Гриндевальда перешла на шипящий шёпот. — Он ждал тебя с момента, когда на горизонте замаячил Малфой-дам-взятку-каждому.       Том сжал пальцами подлокотники, разглядывая глаза с чертинкой, которую не скрывали даже тёмные линзы. С каждой секундой подозрения от услышанного растекались ядом, заставляя думать, что же могло понадобиться немцу.       Быстрое приглашение на игру, пасс в финальном раунде и спонсорство по всем фронтам теперь выглядели пунктами какого-то далеко идущего плана, который едва ли сулил блестящие перспективы Реддлу.       Однако в порывы чистой души Том не верил. Или Мелисса профессионально играла, чтобы добиться непонятно чего. Или действовала по приказу Гриндевальда.       — В чём твоя выгода?       — Ммм, скажем так, некоторые мои развлечения не одобрены Геллертом, поэтому было бы здорово, если ты сообщал мне, когда он решит поиграть с тобой вместо меня. Хотя все, кто работает с Гриндевальдом, в итоге оказываются в одной лодке, к его охране подбираться себе дороже. Я, увы, плавать без поддержки не умею. А ты?       Самодовольная улыбка на лице Мелиссы неимоверно бесила. Однако определённая аккуратность и отточенные расслабляющие движения мирили с нахальным самоуправством.       Том едва не прикрыл глаза, когда женские пальцы с силой прошлись по шейным позвонкам:       — Не даёт покоя слава Маты Хари?       — Маргарет Гертруда Зелле известна большей частью из-за казни. Я же планирую пережить момент, когда вы разбежитесь с Геллертом, и не стремлюсь попасть в заголовки. Или тебя интересуют восточные танцы? — склонила голову Мелисса. — Прости, с музыкальным сопровождением у меня не очень. У всех свои недостатки. Но клянусь, я точно не 34-хлетний мужик! Или тебя смущает что-то ещё?       — Сколько тебе лет? — поинтересовался Том, разглядывая чертовку и пытаясь понять, как долго она могла шлифовать навык притворства. Едва ли Гриндевальд связался с несовершеннолетней, но общие габариты и почти светящаяся бархатная кожа изрядно смущали.       — Ты мастер неудобных вопросов, да? Наверное, около тридцати. Или двадцати. Ещё лет пятнадцать было пару раз. Кстати, не хочешь сходить в спа? У тебя слишком напряжены мышцы. Я не особо часто практикую массаж, но в принципе могу попробовать размять тебе плечевой пояс.       Том прищурился, получив странный ответ. Игра на публику немного сбивала впечатление, но на тридцать миниатюрная ведьма не тянула совсем. Понять, насколько опытна чертовка предстояло на практике.       Мелисса перевела взгляд на окно, чуть согнув колени:       — Не думала, что тебя такое волнует. Знаешь, как говорят: если часто и классно заниматься сексом, то можно не заметить разницу в возрасте, отсутствие общих интересов, несхожесть характеров и всё, что угодно ещё. Можешь считать это всего лишь способом скинуть стресс с сопутствующими бонусами. Ну так что?       Том хмыкнул и обхватил талию ведьмы, ощутив под ребром ладони маленький замочек. Молния на боку разошлась удивительно высоко.       — Давно мне не предлагали расплачиваться за информацию собственным телом.       Мелисса дёрнула бровью и широко улыбнулась:       — Звучит не очень. Как насчёт: мы доставим друг другу немного удовольствия, а я заплачу тебе за него своим безоговорочным расположением?       — И языком без костей?       — Мой язык полностью в твоём распоряжении, — согласно закивала ведьма.       Женские зрачки растеклись чернильными каплями, напомнив первую встречу, и Том дёрнул Мелиссу к себе на колени, выдохнув от ужасного веса и услышав в ответ шипение и проклятия.       Мелисса странно дёрнулась, почти подпрыгнув, и удивительно сильно сжала его плечи, простонав:       — А поаккуратнее не мог?       Рука Тома прошлась по позвоночнику снизу вверх, но ведьма не спешила давать пояснения, нахмурившись, и чуть повернула голову. Лицо выражало потрясающую смесь смущения и недовольства:       — Пробка великовата. Хорошо хоть без вибрации. Она всё равно слишком шумная.       Том пару секунд переваривал откровение, пытаясь понять, действительно ли в Мелиссе находился инородный предмет. Учитывая далеко не пуританское поведение чертовки, Том, не ожидая возмущений, скользнул ладонями под подол, ощутив гладкость чулка.       Подушечки пальцев прочертили границу мягкого и объёмного кружева и двинулись дальше. Ремешки пояса мужчину не интересовали, а вот твёрдые, поразительно холодные ягодицы...       — Мне кажется, мы договаривались на поцелуй, котик, — простонала Мелисса, укладывая голову ему на плечо и очаровательно изгибаясь в позвоночнике.       Горячий выдох опалил подбородок Тома, когда его рука скользнула меж ягодиц. Трусы на Мелиссе чуть врезались в кожу, и пальцы мужчины забрались под них, тут же наткнувшись на небольшую мягкую выпуклость, судя по форме, со стразом.       — Какого цвета? — Хмыкнул Том, ощущая лёгкие поцелуи по нижней челюсти.       — Натуральный коралл, но не волнуйся, лучше тинта от Диор я ещё не встречала. Никаких следов.       Том скосил взгляд на щурящуюся ведьму, окутанную облаком цитрусово-цветочных духов.       — А, — она смешно вскинула брови. — Там стразик от Сваровски. Радужный такой.       Том хмыкнул и притянул Мелиссу за затылок для поцелуя. Вторая рука продолжила оглаживать основание пробки, чуть покачивая её пальцем. С губ чертовки полились потрясающие, едва слышные стоны, посылающие волны жара по позвоночнику. Мелисса ритмично сжимала бёдра мужчины и чуть потиралась о его пах, явно стремясь получить удовольствие по максимуму.       Долго развлекаться ей Том не позволил.       За стеной послышался хорошо поставленный голос ведущего, озвучаюший ставки. И пусть вид на кресло и не открывался сразу от входа в гостиную, а двери были закрыты… Нарваться на снующих сотрудников не входило в планы Реддла.       — Во имя девяти кругов... Ты что жил в Дании? — Выдохнула ведьма, когда он отпустил её голову. — Если трахаешься ты столь же божественно, будет не страшно и сдохнуть в процессе.       — Не страдаю некрофилией.       Интерес к пробке увял, и Том оставил ладонь на ягодице, ощущая пульсирующий ток крови в паху и плавящий жар между ног Мелиссы. При этом её задница оставалась возмутительно ледяной.       — А ты уже представил меня в своей постели? Какое у тебя бельё? Надеюсь, не шёлковое? Оно изрядно подбешивает, когда скользит туда-сюда. Не люблю, когда что-то убегает незаметно. А цвет? Ты помешан на чёрном, судя по одёжке. Тебе идёт, не спорю, но чёрная ткань не всегда практична — не сразу замечаешь пятна, а потом может быть поздно. Однажды я разорилась на химчистку сумочки, которую так и не смогли спасти от протёкших чернил. Представляешь? Они до последнего пачкали тюбики, карточки и мои пальцы, стоило только температуре за окном перейти в чёткий плюс.       — Аванс выплачен. Возвращайся на своё место и не шали, — шлёпнул её по ягодице мужчина. От трескотни ведьмы хотелось застонать.       Мелисса чуть сжалась, закусив губу, расслабилась на выдохе и невозможно по-блядски моргнула. Том был уверен, что ещё не встречал настолько порочного движения век. Как по щелчку привставший член был абсолютно солидарен.       — Кстати о необычных карьерных взлётах, — Мелисса чмокнула его в кончик носа и вылезла из кресла. — Знаешь, дворцовый комплекс Копенгагена — Амалиенборг — проектировал Николай Эйтвед, который начинал с работы садовника во дворце Фредериксборга, а закончил основателем Королевской академии изящных искусств в Дании.       Том дёрнул уголком губ и закинул ногу на ногу:       — Впечатляет.       Садиться на диван ведьма не стала, вновь застегнула платье и отошла к окну, решив вывалить на собеседника свои восторги от архитектуры датского города и парочки ресторанов. Реддла неожиданно увлекло ещё на шуточках про вид из кафе, в котором Мелисса по утрам поглощала запрещённый ей сверх нормы кофе.       За кованным столиком с открытой террасы можно было круглый год наблюдать ремонт постоянно крошащихся сандриков в доме напротив. Хотя говорливая особа призналась, что это являлось скорее следствием аномальной погоды, царящей в Дании последние годы.       — Я так понимаю тот дом, — продолжила щебетать Мелисса. — Ну, в разных странах своя беда с водой, поэтому и крема порой выдают такой странный эффект. В первое посещение Копенгагена я облезла хуже, чем после ожогов в Фивах. Кажется, даже в последний раз по привычке проверила нос, пока пила латте. А какой кофе нравится вам, мистер Реддл?       Том дёрнул бровью, удивлённый сменой тона и обращением, но проследив за помахавшими пальчиками, развернулся в кресле, не слишком удивившись стоящему в проёме Гриндевальду.       За рассказами Мелиссы дверь открылась неслышно, а приглушенные голоса в коридоре органично вплелись в усилившийся за окном уличный шум.       — Рассказываешь о своих путешествиях, цветочек? — Геллерт закрыл за собой дверь и прошёл в гостиную.       — О чём ещё разговаривать? О погодной порнографии Лондона? Ой.       Ветер за стеклом возмущенно завыл.       Гриндевальд бросил острый взгляд на подружку и устроился на диване, похлопав по сидению рядом.       — Много было желающих на камушки? — спросила Мелисса, аккуратно присаживаясь на велюр. — За сколько купил?       Том, наконец, сложил в голове пазл осторожных передвижений монашки-стриптизёрши. Предпочтения и методы воспитания Гриндевальда отличались широтой и оригинальностью.       — Не слишком много. Не слишком дорого, — пробормотал немец, прихватывая пальцами подбородок Мелиссы и придирчиво разглядывая синяки. — На ужин ты сегодня не пойдёшь. Привезу тебе крем-брюле из фуа-гра.       — Я хочу ягнёнка. Рёбрышки. Или пиццу! А камушки покажешь?       — Мистер Гренвуд пригласит нас после всех.       — Почему? — склонила голову ведьма с идеально прямой спиной.       — Потому что демонстрировать сейчас твоё лицо, значит привлекать ненужное внимание, дорогая.       — Я нечаянно, — надула губы притворщица, состроив жалобные глазки.       Гриндевальд промолчал, переведя внимание на не спешащего покинуть комнату Тома, которого просто не прельщала перспектива толкаться в явно переполненном холле.       — Вы знали лорда Пруэтта, мистер Реддл? — спросил Геллерт вроде бы из праздного любопытства.       Вскоре разговор плавно перетёк в обсуждение антиквариата, и Том едва успел прикусить язык, чтобы не пригласить Гриндевальда на собственный подпольный аукцион, приуроченный к Йолю.       Мелисса пару раз тихо вздохнула, прокралась пальчиками по сидению к брошенной у подлокотника сумочке и под кивком львёнка вытащила телефон, погрузившись в какую-то игрушку. Благо что бесящий звук выключила сразу.       Когда за дверьми стихли голоса, в гостиную со стуком вошёл один из работников аукционного дома, пригласив Гриндевальда для подписания документов. Геллерт, о чём-то задумавшись, вдруг предложил осмотреть пресс-папье, и влекомый любопытством Том проследовал на второй этаж, где в кабинете сотрудники разместили своеобразную бухгалтерию.       В помещении с глубоко въевшимся запахом кофе мистер Гренвуд, оказавшийся заведующим местным балаганом, с опозданием представился Реддлу, но не стал задавать лишних вопросов.       Пока Гриндевальд подписывал все нужные бумаги, Том крутил в перчатках любопытное пресс-папье, вооружившись предоставленным сотрудником монокуляром часовщика.       — Что скажите? — с улыбкой уточнил Геллерт, откидываясь на стуле.       — Если бы у меня был гримёрский кушон, — простонала Мелисса, минут пять разглядывающая своё отражение в стеклянной дверце книжного шкафа.       Том вытащил инструмент из глаза и бросил взгляд на слоняющуюся без дела ведьму. Широкие очки скрывали на лице следы от происшествия, но темнота у переносицы не давала усомниться в причине неестественного цвета кожи.       Геллерт не обратил внимания на подружку:       — Мистер Гренвуд благоразумно не будет передавать информацию огласке. Мы с ним сошлись на интересной форме ночника, который не страшно уронить со стола.       — Даже урони вы его с Шарда, повредите скорее дорожное покрытие, — согласился Том. Кроме интересных формул поверх шестерни на само стекло лазером нанесли рунескрипт крепости, сравняв стекляшку с алмазом и даже больше. — Также ещё лет десять стекло будет восстанавливать структуру, если вы сможете его поцарапать. Цвет шестерни должен регулироваться, но сложно так быстро сказать, каким образом.       — Что ж. С этим, полагаю, разобрались, — прокашлялся Гренвуд. — Банк подтвердил перевод, интересующие вас предметы в вашем полном распоряжении, если не желаете воспользоваться услугами нашего дома.       — Пока меня интересует только это, — улыбнулся Геллерт, похлопав пальцами по маленькому футляру, скрывающему золотой набор.       — Полагаю, мистер Реддл не оказывает консультативных услуг? — уточнил Гренвуд.       — Почему же? Мистер Реддл в данном случае более чем перспективен, — заметил Гриндевальд, убирая футляр во внутренний карман пиджака. — Хотя, конечно, это стоит уточнить у него лично.       Том вскинул бровь, наблюдая спешную рокировку сотрудника.       — Простите, мою ошибку, мистер Реддл, буду премного благодарен, если вы согласитесь откликнуться на обращение с подобными вопросами в будущем. Нашему дому выгодно, чтобы вещи находили своих истинных ценителей. Уверен, мы найдём, чем вас заинтересовать.       — Сомневаюсь.       — Не упрямьтесь, мистер Реддл, — хмыкнул Гриндевальд, поднимаясь из-за стола. — Сотрудничество с Гренвудом принесёт вам взаимную выгоду и обширный список полезных знакомств, к которым вы так стремитесь.       — В качестве извинений, предлагаю вам ознакомиться с перечнем будущих торгов в этом доме, — сориентировался мужчина. — Часть вещей находится на обработке, но к семи вечера я смогу предоставить все предметы аукциона следующей недели.       Том подумал, что он ничего не теряет, подхватил лежащую перед ним визитку и тоже поднялся из-за стола:       — Я позвоню.       Распрощавшись, они покинули кабинет. В холле Геллерт помог Мелиссе надеть длинное расклешенное пальто серого цвета, и, недолго думая, приколол ей на зелёный шарф зажим для галстука.       Яркая золотая деталь с огненным всполохом неплохо отвлекала внимание от солнечных очков и потемневшей переносицы.       — Так сколько стоят камушки? — закусила губу кукла, натянув перчатки.       — Меньше твоих каникул, — хмыкнул Гриндевальд, придерживая ей дверь.       — Но ведь я возвращаюсь счастливая, отдохнувшая и с подарочками, — донеслось с улицы, пока Том проверял пиликнувший телефон. — Экономить на таком — кощунство!       Долохову пришлось переставить машину, поэтому Реддлу вверялось "пройти до конца улицы ножками". Том покачал головой: панибратство Антонина иногда стоило небольшой экономии в квартальной премии.       За время аукциона сильный ветер сменился легкой изморосью, и Том поправил воротник, продвигаясь между редкими прохожими. Через дорогу виднелись Гриндевальд с подружкой, что-то набирающей в телефоне. Перед ними как раз тормозил чёрный кэб.       Мелисса что-то сказала Геллерту и отмахнулась, позволяя тому устроиться в салоне. Закончив печатать, она осмотрела улицу, наткнулась взглядом на Тома и, широко улыбнувшись, послала ему воздушный поцелуй, прежде чем скрыться в автомобиле.       Антонин, услышав, что Том собирается остаться в центре города до глубокого вечера некуртуазно предложил пожрать. И они отправились в один из сотни, бережно хранимых в памяти русского ресторанчиков. Реддл, понимая необходимость Долохова в обильной еде из-за своеобразного таланта, тоже был не прочь перекусить. До повторной встречи с Гренвудом оставалось чуть больше двух часов, и покидать центр города в период пробок было бессмысленно.       С приходом ночи отель встретил Тома склонившимся консьержем и вытянувшимися портье. В холле у стойки обнаружилась Белла, с дружелюбным оскалом общающаяся с недавно въехавшими французами.       Реддл кивнул женщине и отправился в кабинет, зная, что она придёт с отчётом, как только освободится.       Блэк явилась с чёрной коробкой, перевязанной красной лентой, и торжественно поставила презент на стол.       — Что это?       — Это ты мне скажи, — вскинула бровь Белла, сложив руки на груди. — Я как обычно спустилась в восемь забрать свой букет, ну и прочие посылки на имя отеля, и обнаружила это. Давно тебе не дарили подарков. Карточку я не читала.       — Свой букет? — уточнил Том, вытаскивая из-под ленты рельефную визитку. «Вы начали разгадывать загадку — вам ею и владеть». В коробке обнаружились сложенные документы из аукционного дома, подтверждающие покупку на имя Тома Марволо Реддла, и бархатная коробка поменьше, в гнезде которой переливалось зачарованное пресс-папье.       — То есть, цветы не от тебя? — не слишком расстроенно уточнила Белла.       — Цветы?       — Отдых не пошёл тебе на пользу. Уже две недели каждые три дня мне посылают букет чёрных роз. Говорят, так ты пытаешься уговорить меня продлить контракт зимой.       — Слишком мелкая взятка, — хмыкнул Том, пролистывая документы, которые определенно заполнялись несколько часов назад прямо под его носом.       — Тем более ты предпочитаешь шантаж, — Белла положила на стол планшет с отчётом за день. — Или что-то более весомое.       Никаких происшествий за день не произошло. «Загадочный ключ» выстоял без хозяина, не превратившись в руины.       — Могу предложить взятку в треть миллиона, — Том достал из гнезда стеклянный шар, ловя им свет ламп. — Интересует?       Блэк покачала головой:       — Жаль это говорить, но в твоём случае важна не столько стоимость, сколько внимание. Артефакт? Не опасен?       Том, подумав, рассказал о встрече с Гриндевальдом, умолчав об общении с Мелиссой и подозрениях, поселившихся с её подачи. Ему нужен был взгляд, незамутнённый опасениями.       Белла не разочаровала, пожав плечами:       — Если кто и не любит Дамблдора, так это Гриндевальд. По сравнению с суммами инвестиций в твой бизнес эта стекляшка равносильна моему букету. Можешь поблагодарить в ответном письме. Прислать Барти?       — Обойдусь, — усмехнулся Том.       Пресс-папье прекрасно смотрелось на кипе документов рядом с латунной лампой. А ещё из коробки несло лимонными духами. Ненавязчиво.