***
Торин наблюдал за тем, как лицо Бильбо медленно расслаблялось. Слабая улыбка застыла на губах у хоббита, прежде чем тот погрузился в сон и едва слышно засопел. Торин попытался скрыть улыбку. Он слышал это достаточно часто во время их путешествия, и, по сравнению с храпом гномов, этот звук был довольно приятным. — С ним всё в порядке? — с едва скрываемым беспокойством в голосе спросил он у Оина. В ответ целитель бросил на Торина проницательный и понимающий взгляд. — Да. Он немного потрёпан, но ничего серьёзного я не вижу. Стрела оставила после себя царапину, не более того. Торин с облегчением вздохнул, чувствуя, как костлявые руки страха, наконец, отпускают его сердце. Гном снова вспомнил об их разговоре в телеге: тихий шепот и тепло ладони Бильбо в его руках. Между ними не было лукавства, не было необходимости молчать из-за политических убеждений или настроения окружающих. Впервые за слишком долгое время Торин смог поговорить с хоббитом. «Торин, меня зовут Бильбо». Несколькими простыми словами Бильбо дал ему надежду, дал ему стимул для того, чтобы двигаться вперёд. Он не позволил Торину погрязнуть в собственных сожалениях, которые только бы росли со временем. Сейчас Торин стоял на пороге нового будущего. Гном надеялся, но никогда не думал, что сможет снова увидеть это место. Эребор. Свой дом. А сейчас они собирались восстановить его. Вместе. Торин перевернулся на бок, наблюдая за сном хоббита. Его тело тут же отозвалось болью, измученное дорогой и глупой попыткой гнома вступить в бой. Он поднялся на ноги всего на мгновение, прежде чем Бильбо повалил его обратно на спину. Но этого хватило, чтобы сейчас Торин чувствовал себя измученным больше, чем когда-либо в своей жизни. Если бы он только попросил, Оин дал бы ему что-нибудь от боли, но Торин провёл достаточно дней в мареве от настоек старого целителя. Его разум должен был быть чистым, когда прибудут члены Компании, чтобы обсудить положение, в котором оказались люди, гномы и один единственный хоббит. Ну и эльф. Торин тяжело вздохнул. В тот день он обидел не только Бильбо. Он нарушил слово, данное людям, нагрубил волшебнику и приказал членам Компании, гномам, которые готовы были последовать за ним на смерть, не вступать в битву, в которой гибли их собратья. Чужой тихий вздох прервал мысли Торина, и он чуть приподнял голову, наблюдая, как хоббит переворачивается во сне. Одеяло на спине Бильбо задралось, обнажая бледную кожу и тонкую линию позвоночника. У Торина пересохло в горле, и он тяжело вздохнул, понимая, что уже несколько минут пялится на Бильбо. Когда Торин впервые оказался в Шире, его мнение о хоббитах… было не очень хорошим. Круглые и маленькие, они жили спокойной жизнью, и никто из них никогда не держал в руках оружия, что было видно по мягким линиям их тел. Бильбо не оказался исключением. Хотя, возможно, он и не был таким пухлым, как некоторые из его соседей, но и не выглядел тем, кто готов отказаться от лишней порции обеда или ужина. Торин усмехнулся, вспоминая ужас на лице у Бильбо в первые дни их путешествия. Жизнь в дороге была тяжелой, а еды — крайне мало. Не раз хоббит жаловался на то, как мало они ели в день, и его желудок соглашался с ним так громко, что это слышала вся Компания. Торин не мог вспомнить конкретный день, когда это случилось, но просто в один прекрасный момент Бильбо перестал жаловаться. Нет, он не стал брать ничего из еды поверх своей нормы. Вместо этого он начал лазить по окрестностям, стараясь не задерживать остальных, в поисках яблок, свисающих с деревьев, и орехов, которые он собирал, словно белка, готовящаяся к зиме. Тем не менее, все эти усилия не помешали хоббиту похудеть на пару килограмм, и теперь на его лице четко проступали скулы, затуманив собой обычно яркую улыбку. Бильбо больше не жаловался на нехватку еды, и Торин с недовольством видел, к чему это всё привело. Видимо, хоббитам было нужно намного больше еды, чем гномам. А теперь все те редкие моменты изобилия еды, которые у них были, остались далеко в прошлом. В залах Эребора какое-то время не будет пиршеств. Долгое время. И Торин очень сомневался, что им хватит припасов, предоставленных Даином, чтобы прокормить всех и продержаться до весны. Бомбур, скорее всего, уже начал подсчёты, и да, повар мог творить чудеса, превращая отходы во что-то съедобное, но даже он не мог сотворить еду из воздуха. — Нам нужно его откормить, — прошептал Оин, останавливаясь у постели Торина с чистыми повязками в руках. — Или, по крайней мере, убедиться, что он съедает свою порцию, а не раздаёт её. Торин хмыкнул в знак согласия, зная, что Бильбо откажется от еды, если в ней будет нуждаться кто-то другой, даже если живот хоббита против. — Убедись, чтобы Компания проследила за этим. — Я уже сказал им об этом. Не волнуйся, мы присмотрим за ним. — Я расспросил Гэндальфа о хоббитах и их питании, — прошептал Кили со своей кровати, стараясь не разбудить Бильбо. — Он рассказал мне о зиме в Шире, когда Бильбо был ещё ребёнком. У них закончились припасы, и волки спустились с холмов. Большинство из хоббитов голодали, а когда снег растаял, многих забрала лихорадка, — он поудобней закутался в мех и добавил: — Так умер отец Бильбо. Торин нахмурился, раздумывая над словами Кили. — Из-за голода хоббиты больше подвержены болезням? — спросил с беспокойством король. — Больше, чем другие народы? Кили пожал плечами и поморщился, когда раны отозвались болью. — Гэндальф не уверен. Всё, что он знает, что в тот год Шир казался практическим пустым. — Болезнь — вот чего мы все должны бояться, — проворчал Оин со своей стороны. — В таком маленьком замкнутом пространстве, с ограниченным количеством припасов, болезни будут распространяться как лесной пожар, — целитель начал быстро менять повязки Торина, не переставая говорить. — Я попросил Бофура осмотреть ближайшие водные каналы, проверить, не заблокированы ли они. Если нам удастся нагреть воду с помощью кузницы, то мы хотя бы сможем держать всех в чистоте. Другого выбора у нас нет. — Мы больше ничего не можем сделать? — спросил Торин, обращаясь к старому целителю за советом. Оин много лет изучал травы, и Торин не мог вспомнить, чтобы тот хотя бы раз в жизни был неправ. — Нам всем понадобится здоровье, если мы хотим дожить до весны. — Бифур осмотрел уборную возле оружейной. Она достаточно большая, и все отходы будут сбрасываться за пределы горы, — Оин сморщил нос. — Нам хватает грязи от дракона. Не будем добавлять собственной. — Она есть? — спросил Фили. Он лежал на спине справа от Кили, всё ещё подчиняясь требованию Оина. — Я имею в виду грязь от дракона? Просто… мы нашли только золото. Я ожидал, что будет больше… — Дерьма? — без стыда спросил Кили, поправляя подушку. — А оно есть? Не хочу видеть ничего, в чём бы могли резвиться крысы. — Дракон спал, поэтому ничего нет, — Торин вздрогнул, когда Оин снял последнюю повязку и начал осторожно давить на рану, проверяя, нет ли гноя. — Но это не значит, что ящерица не оставила после себя другого яда. — Который будет отравлять наш разум, — размышлял целитель вслух, похлопывая по животу Торина. — К слову об уборных. Тебе не нужно выпустить лишнюю жидкость из тела? Живот не болит? Торин покачал головой и вздохнул с облегчением, что Бильбо спит и не слышит этого разговора. Его племянники захихикали, но тут же замолчали, когда Оин обратился к ним с похожими вопросами. — У нас не было нормальной еды, только бульон и вода, — отметил Торин, даже не пытаясь скрыть неодобрения в своём голосе. Теперь, когда они выздоравливали, он жаждал чего-то, во что он мог бы вонзить зубы. — По уважительной причине, — возразил Оин. — Никто не знал, что этот клинок сделал с твоими внутренностями. Целитель сморщил нос, потом кивнул сам себе и стал перематывать рану. — Ну, да ладно. Я сообщу Бомбуру, что ты готов к более твёрдой пище. Торин поудобней улёгся на подушки, когда Оин направился к его ворчащим племянникам, размышляя над словами Кили. Он не раз задавался вопросом о семьях хоббитов. Судя по тому, что он успел увидеть в Шире, хоббиты являлись крайне сплоченным народом. Казалось, что они все были двоюродными братьями и сёстрами между собой и знали всё друг о друге. Кроме Бильбо. Торин нахмурился, вспоминая яркие зелёные сады, полные детей и стариков, которые жили в одном доме. Тем не менее, дом Бильбо пустовал. Да, он был удобным и хорошо обставленным, но при этом абсолютно пустым. Портреты, что висели в доме, скорее всего, принадлежали уже почившим родителям и предкам Бильбо. А родственники, о которых рассказывал хоббит, скорее напоминали стервятников, чем любящую семью. И у него не было даже партнёра. Возможно, хоббит и не был изгоем в прямом смысле этого слова, но Торин не мог убедить себя в том, что тот был счастлив в своём старом доме. Не тогда, когда гном видел собственными глазами, как хоббит изменялся за время их путешествия, медленно избавляясь от оболочки хороших манер и вежливых улыбок, чтобы стать жёстким, смелым мужчиной, который может отстоять не только себя, но и интересы целого народа. Что будет со всем этим, если Бильбо вернётся в Шир? От этой мысли сердце гнома упало куда-то в низ живота, и Торин тяжело сглотнул. Бильбо не мог вернуться туда, в то маленькое место, где каждый день был похож на предыдущий. И ни одно живое существо не будет знать о величии хоббита. Он медленно угаснет, станет тенью самого себя, и весь тот свет и сила, которые Торин рассмотрел за время их долгого путешествия, исчезнут. Но как убедить Бильбо остаться? Возможно, если бы Эребор был на пике своего величия, это было бы легко сделать. Гора могла бы предложить Бильбо все удобства Шира и даже больше. У него было бы всё: вдоволь еды, самая лучшая одежда и гобелены, вышитые золотыми нитями. Но сейчас Эребор был лишь тенью своего прошлого «я». И какое вообще это будет иметь значение для хоббита, который привык к зелёной траве и тёплой земле, прогретой солнцем? Торин мог предложить Бильбо лишь холодные каменные стены на таком же далеком холодном севере. Блеск мифрила привлек внимание Торина, и гном на мгновение залюбовался мастерством своего народа. По правде говоря, он уже дал Бильбо одну из самых ценных вещей в этой горе. Этот бледный металл считался настолько редким, что невозможно было бы выкупить его у гнома хоть за все сокровища мира. Его ревностно охраняли, но ни во время своего безумия, ни сейчас, Торин не чувствовал мук совести по поводу того, что отдал Бильбо одно из величайших сокровищ своего народа. — Ты ведь скажешь ему? Торин оторопело моргнул и перевёл взгляд на Фили, которому Оин всё же разрешил полулежать, опираясь на подушки. Гном чуть сдвинул повязку на голове, чтобы оба глаза были открыты; синяк на лице начал приобретать тошнотворный зелёный оттенок. Молодой принц чуть прищурился, будто Торин расплывался у него перед глазами. — Скажу ему что? Взгляд Фили дал ясно понять, что он думает о попытках своего дяди соврать. Торин устало вздохнул и с обречённостью провёл рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями. Конечно, он знал, что никто из Компании не упустит значение подарка, который он преподнёс Бильбо. Для хоббита это была просто вещь, прекрасная кольчуга, что должна была защитить самого слабого из них на поле боя. Все остальные же видели, как король отдал самый ценный предмет из сокровищницы хоббиту. Они поняли, что даже в разгар безумия Бильбо был для Торина важнее, чем драгоценности и собственные племянники. Возможно, мифриловая кольчуга и не была подарком на обручение, но она выступала в качестве обещания чего-то большего. Обещание, которое Бильбо не понял и не признал. О нет, он держал мифрил при себе и редко снимал кольчугу, но Торин подозревал, что это было связанно со словами кого-то из Компании, кто приказал хоббиту не делать этого. Может быть, они сказали, что это должно было обеспечить его безопасность, но гномы знали правду. Подарок Торина был не просто куском металла. Это был незаданный напрямую вопрос, на который хоббит так и не ответил. — Он не знает, какое значение несёт в себе мифрил, — Фили перевернулся на бок и дёрнул за шкуру, что укрывала его брата, призывая того присоединиться к разговору. — Мама была бы в ярости, если бы узнала. — Твоя мать будет смеяться надо мной из-за этого всю мою жизнь, — проворчал Торин, не сомневаясь, что Дис найдет эту ситуацию забавной и будет припоминать ему об этом при каждом удобном и не очень случае на протяжении десятилетий. Она всегда дразнила его за неловкость, когда дело доходило до вопросов сердца. В юности, будучи вторым в очереди на престол после своего отца, он был слишком занят, готовясь к тому, чтобы стать королём в один прекрасный день. А потом пришёл дракон и остро стал вопрос выживания целого народа, поэтому времени на любовные игры не осталось от слова совсем. Было… несколько интрижек… но, столкнувшись с потенциально значимой связью, Торин впервые в жизни растерялся. У него не было выработанной стратегии для сердечных дел. Он либо настолько хорошо скрывал свои чувства, что даже его семья не понимала, что происходит, либо становился неуклюжим и портил всё поспешными заявлениями и глупыми действиями. Вручения мифрила ничего не подозревающему хоббиту было одним из них. — Если ему не скажешь ты, то скажет кто-то другой, — наконец заговорил Кили, скрестив руки на груди. — Вокруг вас двоих витает слишком много сплетен. Это только вопрос времени, когда он узнает всю правду. — Во всяком случае, больше правды, чем он уже знает. Струйка пота скатилась по позвоночнику Торина; он резко сел, не обращая внимания на боль, и уставился на своих племянников. Он ожидал, что они улыбнутся и в их глазах засияет озорство, но этого не произошло. — Что вы двое имеете в виду? Кили пожал плечами и перекинул распущенные волосы через плечо. — Сначала это был просто шёпот, пустые вопросы и беспочвенные предположения в никуда, но… — Ты ведь знаешь, как это работает. Сплетни живут своей жизнью без оглядки на правду, — Фили вздохнул, на минуту заколебавшись, вероятно, ставя под сомнение, стоит ли рассказывать Торину всю правду. Наконец он обречённо вздохнул и продолжил. — Те в лагере, кто не знает Бильбо лично, называют его хоббитом короля. — Не в лицо, — поспешно добавил Кили, — но именно так они относятся к нему, когда разговаривают между собой. — И это не просто один или два гнома, а абсолютно все. Между эльфами тоже можно было услышать такие разговоры, до того, как они ушли. А потом сплетни подхватили и люди, — Фили бросил взгляд на Бильбо, проверяя, спит ли тот. — В их словах нет недовольства, жестокости или зла. Они просто обсуждают то, что видят. Торин обречённо вздохнул. Он не думал ни о будущем, ни о возможных последствиях, которые повлечёт за собой подарок в виде мифрила. — Бильбо знает? — спросил он и нахмурился, когда племянники синхронно посмотрели друг на друга. — Кто-то сказал ему? Кили внезапно заинтересовался рунами в углу комнаты, старательно избегая взгляда дяди. Фили резко опустился на подушки и закрыл глаза, словно слишком устал, чтобы продолжать разговор. — Да, кто-то рассказал ему. Не о значении мифрила, а о слухах, — вмешался Оин со своей стороны. Старый гном сидел за столом и усердно размалывал что-то в порошок. — Сейчас Бильбо — отличная цель. Если бы я искал, кого бы взять в заложники, чтобы надавить на Короля-под-Горой, то выбрал бы нашего милого хоббита, — целитель застонал и поднялся на ноги, заскрипел костями. — Теперь за Бильбо нужно пристально следить. И меня беспокоят не только люди, но и солдаты Даина. Хоббиты доверяют легко — слишком легко. Торин нахмурился, пытаясь избавиться от беспокойства, что охватило его после слов Оина. Политические грязные игры для него не новость. В прошлом он не раз боролся с инакомыслящими, но мысль о том, что Бильбо станет инструментом давления на него, приводила Торина в ужас. Возможно, то, что Бильбо начали считать хоббитом короля, и усилило его влияние, но также сделало из него отличную мишень. Подарив ему мифриловую рубашку, Торин показал миру как свою величайшую силу, так и свою самую большую слабость. Он ясно выразил своё мнение насчёт Бильбо, а затем оставил его беззащитным перед возможными угрозами. — Мне нужно поговорить с Двалином и Балином, — приказал Торин, тут же понизив голос до резкого шепота, когда Бильбо заворчал и перевернулся во сне. — Как только они будут свободны, пускай придут сюда. Оин открыл дверь и передал приказ короля стражникам снаружи, прежде чем выйти, оставив дверь чуть приоткрытой. Торин услышал, как старый гном бормочет тихие слова ободрения другим раненым и раздаёт инструкции целителям. Гном вздохнул, вспоминая слова Оина. Компания делала всё возможное, чтобы держать своего короля в курсе происходящего вокруг, но скупые строчки отчетов не могли передать настроения, что царило в горе. Воздух перед беспорядками всегда становился другим, как будто готовясь к шторму, что вот-вот должен был нагрянуть на головы всех, кто будет стоять в центре этой бури. Торин со своей постели не мог услышать, о чем шепчется ветер, но он знал, что его друзья внимательно следят за погодой, готовые в любой момент ринуться в самую гущу боя. Теперь Королю-под-Горой нужно было знать, что они видят. Ему не пришлось долго ждать, прежде чем в комнату вошел Двалин, всё ещё в полной боевой экипировке. Его взгляд задержался на стражниках, без сомнения, подмечая их ошибки, прежде чем гном переступил порог. Балин вошёл следом. Старший из гномов бросил взгляд на лицо Торина и перевёл его на спящего Бильбо, прежде чем тихо закрыть за собой двери и подойти к изголовью кровати короля. Двалин тяжело и устало вздохнул. — Я говорил тебе. — Я что-то такое припоминаю, — Балин задумчиво почесал бороду. — Честно говоря, я удивлён, что он не узнал об этом раньше. — Не узнал о чём? — Торин зарычал, изо всех сил стараясь прожечь в своих старых друзьях дыры. Балин холодно посмотрел на него, охлаждая пыл своего короля. — Мастер Бэггинс может быть в опасности. Мы не хотели поднимать шум раньше времени. Даже сейчас нет прямой угрозы ни для Бильбо, ни для кого-либо из членов Компании, ни для тебя, ни для твоих племянников. Мы приняли необходимые меры предосторожности. — Я знаю тебя не первый год, — Торин неуклюже поправил подушку и уставился хмурым взглядом на братьев. — Вас обоих. Вы были со мной с самого моего рождения и следовали за мной во время моих скитаний. И вы прекрасно знаете, что ситуация, в которой находится сейчас Эребор, весьма сложная и опасна для нас всех, но всё же наиболее вас беспокоит безопасность Бильбо. — Это ведь очевидно, — проворчал Двалин, указывая на спящего хоббита рукой. — Я не отрицаю ни его способностей, ни его храбрости, но любой, у кого есть глаза, видит, что он наиболее уязвим среди членов Компании. — Мы были не единственными, кто это заметил, — добавил Балин. — Бард отложил обиды в сторону и пришёл поговорить со мной несколько дней назад. Он опасается за безопасность хоббита, и он не может дать мне заверения, что угрозу представляют только люди. В наших залах тоже много недовольных. Торин со всей силы стиснул тёплый мех под своими ладонями, слишком хорошо зная, во что может перерасти недовольство. Неустойчивость их ситуации была проблемой, которую необходимо контролировать, и последнее, что им было нужно, это война внутри их рядов. — И что уже сделано? — потребовал ответа Торин. — Что мы сделали, для того, чтобы минимизировать беспорядки? — он проигнорировал знающий взгляд, который Двалин бросил в его сторону, и тёплую улыбку, которая на мгновение озарила уставшее лицо Балина. Они оба знали, что скрывается за вопросами о безопасности королевства. Что они уже сделали для того, чтобы защитить Бильбо? Двалин скрестил руки на груди и заговорил: — Мы ставим охранников в пары: гном и человек. Мы также не селим гномов и людей раздельно и отправляем на работы смешанные группы. Таким образом, они смогут следить друг за другом, а также за тем, что происходит внутри горы. Так мы исключим возможный саботаж. Торин уставился на своего старого друга, который всегда держал стражников в железном кулаке. В этом плане Двалин был доведён до крайности, и было странно слышать, что он позволил людям, которые всего пару недель держали в руках оружие, нести стражу бок о бок с гномами. — Это была твоя идея? Балин хмыкнул, а Двалин недовольно нахмурился. — Эльфийка предложила, и я никогда не скажу ей этого в лицо, но она права. Через несколько часов они начнут видеть друг в друге сначала воинов, а только потом людей и гномов, — Двалин задумчиво почесал свою лысую голову. — За хоббитом легче следить теперь, когда он в горе. Ещё лучше, когда он здесь с тобой. В то время, когда он носился по всему лагерю, как угорелый, с ним могло случиться что угодно, и мы бы даже не узнали об этом. Торин вздрогнул. Перед его взором пронеслись тысячи картин того, что могло бы случиться с Бильбо. Под открытым небом, среди толпы, было бы легко убить его или подстроить какой-то несчастный случай. По крайней мере, в Эреборе все они смогут присматривать друг за другом. — В горе есть много мест, где можно спрятаться, — предупредил Балин. — Мы обследовали часть горы и рассказали остальным об опасностях, что поджидают в старых шахтах и нестабильных переходах. Мы не лгали, а это значит, что жители Эребора знают, насколько сейчас опасна гора, и будут бдительны. Обо всех пропавших сообщат. И поверь мне, мы узнаем, что с ними случилось: пришли ли они с миром или же чтобы причинить вред, — гном задумчиво покивал головой. — Ори провел перекличку для всеобщей безопасности. Мы позаботимся о том, чтобы все, кто должен присутствовать, находились в главных залах на рассвете и закате. Такие переклички были обычным делом в гильдиях, когда гномы могли целый день работать в опасных шахтах или плавить металл в кузницах. Торину пришлось признать, что согласие людей на такие ограничения застало его врасплох. Он словно почувствовал весомое слово Барда, сказанное в этом вопросе. — Мы можем повлиять на недовольство людей. Достаточное количество еды, одежды и огня уменьшит их гнев, — размышлял Торин, зная, что в ближайшие дни нужно поговорить с Бардом. — Им не интересна политика, они просто хотят выжить в отличие от гномов. — Ты прав, — Двалин нахмурился и начал загибать пальцы, перечисляя проблемы. — Гномы принимают власть Компании, но хотят, чтобы король занял законное место в их рядах. Они хотят видеть перед собой лидера, своего правителя, и, хотя большинство поддерживает твоё право на престол, есть и те, кто против этого. — И что вы предприняли, чтобы успокоить их? — Ничего, кроме того, что созвали совет, — Балин поморщился, — но всё равно остались те, кто скажут, что ты потерял право на эту гору после того как Смауг захватил её, — гном покачал головой. — Не все хотят видеть тебя на престоле, Торин. И ты должен понимать, что ни один король из рода Дурина не правил без ссорящихся советников и гильдий за своей спиной. С учётом обстановки эти разговоры — не самое ужасное, что ждёт нас всех. Твоя задача сейчас — сконцентрироваться на первостепенных проблемах нашего вновь обретённого дома. Предоставь всё остальное мне. — Даин пообещал забрать с собой в Железные Холмы самых неприятных из гномов. Он собирается уйти, как только закончится шторм, но до наступления весны он не сможет вернуться обратно, — Двалин прислонился к стене и откинул голову на резной камень. — Нам нужен баланс и контроль. Но мы не можем избавиться ото всех, кого считаем неприятными или ненадёжными. Балин кивнул, подтверждая слова брата. — Возможно, когда мы обеспечим едой и теплом всех жителей Эребора, недовольство уменьшится. Торин устало провёл рукой по лицу. Он хотел верить словам Балина, но он также прекрасно осознавал, что ждёт их всех. Возможно, те, кто хотел саботировать его право на трон, и не могли открыто выступить со своими претензиями, но они прекрасно могли сделать жизнь всех окружающих намного хуже. — Какое количество охранников наблюдает за сокровищницей? — спросил Торин, на что Двалин задумчиво прищурился. — Около дюжины. Я не могу выделить больше людей и гномов. — Забудь о треклятом золоте, — он оскалил зубы в улыбке в ответ на переглядывания Балина и Двалина. Сейчас у них были вещи поважнее, чем богатства Эребора. — Пусть они охраняют еду. Если кто-то захочет вызвать беспорядки, им нужно будет только загрязнить воду или украсть припасы. Гора погрузится в хаос ещё до окончания дня. — Тебя не беспокоят возможные кражи? — спросил Балин, внимательно наблюдая за Торином словно ястреб за своей жертвой. — Каждый мужчина, женщина и гном могут уйти отсюда с таким количеством золота, который только смогут унести, и даже тогда никто не заметит пропажи, — Торин передёрнул плечами и поморщился от боли в ранах. — Пища и её возможный недостаток — вот в чём наша слабость. Поговори с Бомбуром, и пускай он проследит за тем, чтобы еду охраняли как будто это мифрил. — А как насчёт твоей слабости? — задал Балин вопрос, который Торин так старательно замалчивал. — Что насчёт Бильбо? Торин устало покачал головой. Больше всего на свете он хотел, чтобы этот разговор закончился и всё осталось как было. Но он не мог себе этого позволить. Бильбо был в опасности из-за Торина, и гном знал, что он не сможет простить себе, если с хоббитом что-то случится. — Как только он проснётся и поест, я объясню свои действия в оружейной. Я прекрасно знаю, что он отклонит любое предложение о чём-то большем, чем дружба. И, как только он перестанет носить мифрил, все остальные перестанут считать, что он как-то связан со мной, и угроза сама по себе исчезнет. Чужой смешок заставил его поднять голову вверх и увидеть, как братья обмениваются взглядами, полными сомнений. Тишина мягким коконом окутала их, и Двалин перевёл взгляд на потолок, давая понять, что Балин должен сам разбираться с королём. — Что такое? — Торин перевёл взгляд с одного брата на второго, ожидая, пока кто-то заговорит. Балин очень заинтересовался собственными потёртыми сапогами, в которых старый гном прошагал пол Средиземья. — Бильбо не в опасности, потому что он носит мифрил. Как ты думаешь, почему мы заставили хоббита выставить кольчугу на обозрение? Пока мы были в лагере, Бильбо скрывал мифрил. Никто из Компании не додумался, к каким последствиям это может привести, пока Дори не вмешался. — Вы… вы породили все эти слухи? — Торин нахмурился, пытаясь понять, почему его друзья так поступили. На первый взгляд, это выглядело в лучшем случае грязной манипуляцией, а в худшем — просто жестокостью. Но Торин прекрасно осознавал, что члены Компании не могли так поступить. У них были причины действовать именно так. — Его собственные действия сделали его целью задолго до того, как кто-то увидел сияние мифрила, — ответил Двалин, отталкиваясь от стены. — Гномы Даина знают об Аркенстоне и о том, кто его взял и что он с ним сделал. Балин поднял руку, останавливая протесты Торина, прежде чем заговорить тихим, но твёрдым голосом. — Они не знают Бильбо так же хорошо, как мы, и видят в том, что он сделал, лишь предательство. И всё же, если они увидят, что ты отпустил прошлое и решил продолжить ваши отношения… Торин устало закрыл глаза, понимая, к чему клонит Балин. — Заслужить их уважение и прощение будет проще простого. Балин кивнул, подтверждая слова своего короля. — Если бы он появился на публике без мифрила, то это имело бы печальные последствия. Окружающие могли бы подумать, что ты прекратил ухаживания. — Или хуже того, они бы подумали, что Бильбо пренебрёг тобой — и всем Эребором заодно, — Двалин пожал плечами в ответ на недоверчивый взгляд своего короля. — Большинство тех, кто пришел с Даином, не знают тебя так, как члены Компании, и большинство из них даже не подозревало о том, что хоббиты существуют, до того, как увидели Бильбо. Поэтому у них сложилось очень предвзятое мнение. Торин поморщился, понимая, к чему клонит Двалин. Как бы гном этого не отрицал, у него самого было очень предвзятое мнение относительно жителей Шира, когда он увидел их впервые. Он мало думал об их простой жизни и считал, что превосходит их во всём. И всё же, в тот момент, он был свидетелем только повседневной жизни хоббитов. Другие же гномы в горе не могли сказать того же. Несмотря на размер лагеря, Бильбо, казалось, был известен в каждом, даже самом отдалённом его закоулке. Он подружился со всеми, и теперь никто не мог отрицать тяжёлую работу, которую Бильбо сделал для Эребора и его народа. — Они верят, что он со мной, даже после всего, что увидели? — Будут ли мои слова иметь значение? — спросил Балин, и на его губах расцвела улыбка, когда Торин недовольно фыркнул. — Ты должен снова начать думать, как король. Ты прекрасно знаешь, что ничто не бывает чёрно-белым. Сейчас Бильбо пользуется популярностью и вызывает уважение, тем более, что он не делает этого с помощью манер, грации или короны. — Если бы он был гномом, никто бы и не стал ничего говорить, но Бильбо — хоббит, — отметил Двалин. — Те, кто сомневаются, ищут причины для беспокойства, а зима даст нам достаточно времени, чтобы успокоить их умы, — продолжил Балин. — Гномы знают гномов, знают всё о верности и упрямстве своих собратьев. Но они ничего не знают о хоббитах. Этот момент затмевает ясность их суждений. Они подозревают, что действия Бильбо несут в себе какие-то скрытые мотивы. Торин подумал, что Бильбо, скорее всего, даже в голову не пришло, что его поступки будут выглядеть подозрительными для недоверчивых гномов. Для собратьев же Торина всё обстояло по-другому. Его народ не привык к доброте от незнакомцев. В основе их культуры лежала торговля: купля, продажа, переговоры. Он сомневался, что Бильбо вообще могло прийти бы в голову, что его бескорыстие покажется подозрительным для недоверчивых умов гномов. Балин был прав. Ситуация сложная, и она напомнила Торину о том, что жизнь короля никогда не будет простой. Всё, что он делал, начиная от личной жизни и заканчивая политическими решениями, выносилось на всеобщее обозрение и подвергалось беспощадной критике. По правде говоря, он привык к этому. Даже в изгнании все его действия находились под пристальным вниманием. Но теперь он хотел защитить от недоброжелательности окружающих Бильбо, а не себя. — Что вы двое хотите, чтобы я сделал? Продолжал скрывать от него правду? — спросил Торин, встретившись взглядом с Двалином, прежде чем уставиться на Балина. — Пускай и дальше продолжает вести себя так, как будто мифриловая рубашка — это обычные доспехи и не более того? — Нет, парень, ты не можешь так поступить, — Балин улыбнулся одними глазами. — Мы в долгу перед ним. — Расскажи ему правду, — Двалин выпрямился. Застежки на его ботинках звякнули, когда он подошёл к брату. — Чистую и прозрачную. Всю. От начала и до конца. — Ему нужно знать настоящую причину, по которой ты дал ему мифрил, Торин. Так же, как ему нужно знать, почему Компания позаботилась о том, чтобы другие могли его видеть, — выражение лица Балина застыло где-то между жалостью и весельем. — Я не завидую тебе, но ты не можешь убежать от этого. Надежда и страх столкнулись где-то внутри Торина, порождая что-то похожее на нервный трепет, который охватил всё тело гнома. Разум говорил, что Бильбо вряд ли положительно отнесется к словам Торина, но сердце шептало совсем другое. Оно было полно надежды на то, что Бильбо ответит взаимностью на чувства гнома и исполнит самое сокровенное желание Торина. Ведь это звучит так просто, не правда ли? Жить вместе, разделяя между собой все радости и скорби до конца своих дней. С огромным усилием Торин отбросил эти мысли в сторону и кивнул головой. — Ты прав. Он заслуживает того, чтобы знать правду. Как и то, что у него есть выбор. — У него столько же прав на это, как и у тебя на то, чтобы услышать его ответ, — напомнил ему Балин. Старый гном выглядел так, будто наслаждался всей ситуацией, и Торин бросил на него усталый взгляд из-под бровей. — Держите меня в курсе настроения в горе. Мы не можем позволить себе быть застигнутыми врасплох. — Само собой. А ты сосредоточься на том, чтобы поскорее встать на ноги. Чем быстрее, тем лучше. И Торин? — Балин слегка поклонился своему королю. — Naimhidi. Простые слова благословения для новой пары застыли в воздухе, и сердце Торина затрепетало в груди. Новая волна эмоций захлестнула его с головой, и гном попытался взять себя в руки. — Спасибо, старый друг. Балин улыбнулся и выскользнул за дверь вслед за братом. Фили и Кили не спали, но, тем не менее, они вели себя тихо на протяжении всего разговора и не вмешивались. И только сопение Бильбо нарушало тишину. Торин усмехнулся и погрузился в собственные мысли. Он не нуждался в одобрении Балина, когда дело касалось их отношений с Бильбо, но ему была приятна забота старого гнома. Было больно думать о том, что Бильбо заботится о нём лишь из-за своих дружеских чувств, но каждый день кто-то подпитывал надежду Торина своими словами. Фили, Кили и даже Леголас, который так мало знал о Бильбо и Торине, с тихой уверенностью говорили о чувствах хоббита. Возможно, все его друзья и родственники не дали Торину ответа, которого он жаждал, но они дали что-то намного более ценное, чем никому не нужные советы. Они дали ему надежду.***