***
Бильбо застыл на самой верхней ступени лестницы, пристально вглядываясь в темноту перед собой, которую разгонял только фонарь в его руке. Смауга уже не было в этих стенах, но его зловещее присутствие всё ещё ощущалось в затхлом воздухе сокровищницы. — Оставайся здесь. Ронин недовольно поморщился, но не ослушался приказа. Гном казался полностью расслабленным, и только его глаза, перебегающие от одной зловещей тени к другой, и крепкая хватка на мече, говорили о его готовности ринуться на защиту Бильбо в любой момент. Гэндальф сидел у самого подножья лестницы с посохом в руке, который переливался мягким, но, тем не менее, ярким светом, освещая пространство вокруг себя. Для Бильбо он был сродни маяку в кромешной тьме, что окружала их. Каждый шаг нёс в себе опасность. Все пространство вокруг покрывали скользкие блестящие монеты и драгоценные камни, отбрасывающие зловещие тени на стены. — Золото не будет молчать, — тихо пробормотал Гэндальф, когда Бильбо приблизился и уселся рядом с ним. Поля широкой шляпы отбрасывали мрачные тени на лицо волшебника, делая того ещё более старым. — Я уже слышу его шепот, Бильбо, и я боюсь, что сила сокровищ слишком велика для горы. Бильбо перевёл взгляд на горы сокровищ, что возвышались над ними, достигая высоких каменных сводов. Он уже не раз видел сокровища, но всё равно не мог даже примерно сказать, сколько их в этом месте. — Что мы можем сделать? — спросил он, зная, что не имеет смысла подвергать сомнениям суждения Гэндальфа. Волшебник уже не одно столетие ходил по этим землям и, скорее всего, видел зло во всех его возможных проявлениях. Кроме того, как Бильбо мог отрицать то, что чувствует, будто что-то огромное, ужасное и живое дышит ему в шею? — Ты можешь использовать свою магию против этого… или что-то вроде того? — Нет, Бильбо. Ни одно заклинание, которое я знаю, не сможет изгнать дух Смауга из этого места. Камень горы сопротивляется… — Но не золото, — не обращая внимания на золото вокруг себя, Бильбо завороженно наблюдал за пламенем свечи, которое медленно тлело за мутным стеклом фонаря. Тугой узел страха скрутился внизу его живота, когда хоббит осознал, что его опасения по поводу сокровищ сбываются. — Огонь очистит золото, — изрек свой вердикт Гэндальф, рассматривая потолок. — Чистое пламя кузницы — вот что избавит это место от пагубного дыхания дракона. Бильбо взглянул на волшебника, лицо которого за последний месяц постарело на несколько веков. — Значит, нам всего-навсего нужно растопить золото? — спросил Бильбо, вглядываясь во мрак вокруг себя. Закрыв глаза, он всё ещё мог представить Смауга, возвышающегося над ними. Бильбо вздрогнул и отогнал от себя видение. У него было достаточно проблем и без призрака чудовища, которое больше никогда не появится в этом месте. — Да. Бильбо устало выдохнул. Мёртвая тишина вокруг подхватила этот звук, эхом разнося его по огромным залам. Хоббит сосредоточил своё внимание на трещинах камня под собой, пытаясь собраться с мыслями. — Это займет годы… жизни, — Бильбо перевёл взгляд на мрачного волшебника. — У нас нет столько времени, не так ли? — Ты прав. Зло уже просачивается из этой комнаты, пытаясь дотянуться до гномов и людей своими грязными руками, — Гэндальф вздохнул и с чуть усталой улыбкой перевёл свой взгляд на Бильбо, снижая уровень серьёзности. — О, не беспокойся об этом так сильно, Бильбо. Нам осталось только убедить Торина в необходимости переплавить золото. В последнее время его разум занимают другие мысли. Хотя, о чём это я — уверен, что ты уже в курсе. Бильбо покраснел от веселости в голосе волшебника и взгляда прищуренных глаз, который тот бросил на мифрил. — Я… это… — Бильбо запнулся и поморщился от боли, когда рана снова решила напомнить о себе. У него не было времени, чтобы поговорить с Оином, поскольку он сбежал, сверкая пятками, когда Компания начала задавать вопросы. Хоббит не мог заставить себя лгать в лицо своим друзьям. Широкая улыбка расцвела на лице у Гэндальфа, и Бильбо устало вздохнул. Он понимал, что, если продолжит оправдываться, то поставит себя в еще более глупое положение. — Ты знал, не так ли? — прошипел, словно разъярённый кот, Бильбо. — Ты знал, что означает мифрил, но так ничего мне и не сказал. — Я догадывался, — Гэндальф замолчал, полез в свой карман и достал трубку. Вся мрачность ситуации развеялась, когда волшебник удовлетворенно затянулся и выпустил колечко дыма. Бильбо лишь устало вздохнул, снова видя перед собой доброго улыбчивого странника, который пускал фейерверки на каждый праздник в Шире. — Для гнома, разум которого поглотило безумие, добровольно отдать что-то столь ценное другому… — Это… всё не так. Он был болен… безумие… это был не Торин, — Бильбо со всей силы вцепился в камень под собой, чувствуя, как тот крошится под его хваткой. — Это ничего не значит. — Разве? — мягко спросил Гэндальф, смерив Бильбо проницательным взглядом, на который хоббит ответил тем же. — А разве нет? Волшебник улыбнулся, так ничего и не ответив, и протянул руку к раненому плечу Бильбо. Тот съежился, ожидая боли, но прикосновение Гэндальфа принесло с собой лишь тепло. Хоббит передёрнул плечами, когда волшебник отстранился, и не почувствовал ни малейшего дискомфорта. — Меньше причин для беспокойства, — Гэндальф подмигнул Бильбо и резво поднялся на ноги с помощью посоха. — Пойдём. Нужно поговорить с Торином и согласовать план действий. Люди вместе с гномами и так плохо спали этой ночью из-за сокровищ. — Кошмары? — поинтересовался Бильбо, поднимаясь вслед за волшебником и отряхивая брюки. Пыль, которая падала с ткани, была ярко-жёлтой, и хоббит с удивлением перевёл взгляд на свои блестящие ладони. — Это пыль от сокровищ? — Бильбо показал свои руки волшебнику, на что тот только хмыкнул. — Да. Хотя дракон и мёртв, но его дух будет жить в этих стенах, пока существует золото. И мы все будем чувствовать присутствие этой твари. — Но… Гэндальф, даже если нам и удастся переплавить всё золото, то мы никак не сможем избавиться от этой пыли. Она уже глубоко въелась в каждую щель и трещину на камне, — Бильбо сделал шаг и тут же резко отпрянул назад, когда каменная плита под его ногами с грохотом провалилась. Тут же послышался шум доспехов Ронина, когда тот с тревогой на лице начал пробираться сквозь золото к Бильбо. — С вами всё в порядке, мастер Бэггинс? — спросил Ронин, разжимая судорожно сжатую руку вокруг рукояти своего меча. Гном немного успокоился, когда понял, что никакой реальной угрозы нет. — Да, да, я в порядке. Просто… — Бильбо безнадёжно пожал плечами, не зная, как правильно выразить свою мысль, и с беспокойством разглядывал лестницу. — Эти ступени вырезаны в самой горе? — Насколько мне известно — да. — Тогда почему здесь пустота? — Бильбо бросил быстрый взгляд на Гэндальфа, которого знал слишком хорошо, чтобы поверить в невинное выражение на его лице. Проклятые волшебники. Бильбо готов был поставить всё серебро Бэг-Энда на то, что Гэндальф специально здесь сел, наверняка зная, что под лестницей есть что-то интересное. Бильбо с осторожностью опустил руку в разлом и тут же отшатнулся, наткнувшись на что-то мягкое. Первая мысль — это шкура какого-то животного, но не было слышно дыхания зверя или запаха разложения. И только присмотревшись, Бильбо понял, что это тёмно-серая ткань, практически незаметная в полутьме. Он снова протянул руку, нащупал завязки и удивился мягкости ткани. — Подержи, — Бильбо отдал фонарь Ронину, а затем схватился обеими руками за ткань, царапая руки о мелкие камни. Свёрток оказался куда тяжелее, чем он ожидал. Что-то тонкое и, кажется, хрупкое, сместилось, напомнив хоббиту о костях, завёрнутых в саван. Он только надеялся, что не нарушает чей-то вечный покой. Зачем кому-то хоронить своих родственников в таком месте? — Это печать королевского рода, — с недоумением сказал Ронин, указывая на большой металлический диск, исписанный рунами кхуздула и прикреплённый к завязкам на ткани. — Это так, но… — Гэндальф указал рукой на ткань, где виднелась еле заметная руна. — Этого знака не было видно на протяжении веков. Бильбо поднял голову, с прищуром рассматривая волшебника. — Ты знаешь, что это такое? — спросил хоббит немного раздражено. — Оно отравлено, как и все остальные сокровища? — Нет, — волшебник покачал головой. — Смауг ничего не знал об этом свёртке, поэтому ни его жадность, ни его злоба не коснулись содержимого. Насчёт твоего вопроса о том, что находится внутри… почему бы тебе не развернуть ткань и не узнать, что там? Бильбо тряхнул головой, не раздумывая ни секунды над своим ответом. — Что бы там ни было — оно не моё. Печать королевская, а это значит, что не имеет значения, кто нашёл — всё принадлежит Торину. — Тогда, может быть, тебе лучше отнести это ему? Гэндальф снисходительно улыбнулся, и Бильбо мысленно застонал. Волшебник, возможно, и был хорошим другом его покойной матери, но были времена, когда этот добродушный старик невероятно его раздражал! Хоббит очень сомневался, что старик ничего не знает о вещи в его руках. — Ладно, — пробормотал Бильбо, напрягаясь и, наконец, вытаскивая свёрток из ниши. Он поморщился, когда понял, насколько тяжелой была его ноша. — Лёгкое, словно пушинка. — Да неужели? Ты сможешь донести его в одиночку? — А у меня есть выбор? — Бильбо вздохнул, схватившись руками за свою ношу. Он подумал забросить её себе на спину, но тут же отмёл этот вариант: свёрток был тяжелее на одном из концов и, скорее всего, Бильбо бы просто завалился назад. Единственный способ, который смог придумать хоббит, — крепко прижать свёрток к своей груди и надеяться, что он никого не зацепит им при ходьбе. — Я готов, — компания начала аккуратно подниматься по ступеням. Бильбо, в свою очередь, пытался не зацепиться за сокровища и обломки под своими ногами. Навстречу им быстрым и целеустремлённым шагом приближался хмурый Балин. — Мастер Бэггинс, вот ты где. Мне нужно срочно поговорить с тобой… — гном остановился на полуслове, уставившись на завёрнутый предмет в руках Бильбо с любопытством, которое очень быстро сменилось недоверием. Бильбо ни разу не видел такого растерянного Балина, который не мог исторгнуть из себя ни слова. Гном протянул дрожащую руку к печати, дотронувшись до неё лишь кончиками пальцев и тут же отдёргивая ладонь в полном неверии. — Это…? Нет… не может быть. Где ты нашёл это? Бильбо бросил мрачный взгляд в сторону Гэндальфа. — Оно, чем бы это ни было, было спрятано в сокровищнице. Что-то не так? — Бильбо нахмурился, не зная, как себя вести в данной ситуации, и Балин отнюдь не помогал. Старый гном, казалось, был где-то далеко отсюда, полностью сосредоточившись на печати, которая скрепляла завязки на ткани. — Я должен вернуть свёрток обратно? — Вернуть обратно? — с недоверием переспросил Балин. — Нет, парень, нет, — гном тряхнул головой и с усилием оторвал свой взгляд от ткани в руках Бильбо. — Пойдём со мной. Балин повёл их не через полутёмные коридоры, которыми Бильбо пришёл в сокровищницу, а через главный зал. В такое раннее утро люди и гномы ещё не отправились на работы или промысел, а сидели за столами, ели и тихо переговаривались между собой. Первые пару мгновений на них никто не обращал внимания, но через минуту все взгляды были прикованы к их небольшой компании. Сначала это были старые гномы, которые с прищуром рассматривали Бильбо, но уже через мгновение все гномы начали переговариваться между собой, словно стая раздражённых ворон. Вскоре даже люди стали хмуро поглядывать на хоббита, и Бильбо изо всех сил старался не обращать внимания на обстановку вокруг себя. Он не был уверен, смотрели ли они на него или на свёрток в его руках — его просто нервировало такое количество взглядов. Тот хоббит, который вырос в Бэг-Энде, сгорбил бы плечи, желая казаться как можно более маленьким, и попытался бы сбежать. Однако он умер на земле, покрытой кровью людей, гномов, эльфов и орков. Остался только Бильбо, который с гордостью расправил плечи, прекрасно осознавая, насколько важны его поведение и внешность для других. Все обитатели горы знали, что они с Торином состоят в ухаживаниях, а избранника короля никак не могли напугать взгляды толпы. Тихий вздох облегчения вырвался из горла Бильбо, когда они вышли из главных залов и ступили в прохладный коридор, который вёл в комнаты исцеления. Двое стражников, человек и гном, несли вахту возле массивных дубовых дверей, и ни один из них не преградил путь их странной маленькой процессии. — Освободите стол, — приказал Балин раскатистым голосом, выхватывая пергамент из рук Бофура, когда тот начал сгребать листы со стола в одну кучу. — Сейчас же. — Балин, что ты делаешь? Бильбо обернулся на голос Торина, встречаясь взглядом с гномом и чувствуя, как внутри него медленно разливается тепло. Судя по недовольному лицу Оина — у короля не было разрешения на то, чтобы сидеть за столом. Гном, скорее всего, должен был быть в постели. Торин, в отличие от Балина, не обращал никакого внимания на свёрток в руках Бильбо. Он с жадностью рассматривал лицо хоббита, кажется, даже не моргая. Бильбо не смог сдержать улыбки, видя, как медленно разжимаются кулаки Торина, а напряжение покидает его плечи. Балин с весельем усмехнулся и заговорил с Торином тихим, чуть вкрадчивым голосом, будто тот был несмышлёным ребенком. — Если ты оторвёшь свой взгляд от лица Бильбо и переведешь его чуть ниже, то поймёшь, что нашел мастер Бэггинс. — На самом деле это был не… — Гэндальф резко и немного болезненно ударил Бильбо по ноге, из-за чего тот недовольно поморщился, но замолчал. Было так заманчиво продолжить и оставить разбираться с этим волшебника. Вместо этого Бильбо лишь тяжело вздохнул и положил находку на стол. — Не берите в голову. Я не знаю, что это, но оно было спрятано в одной из ступеней лестницы, ведущей в сокровищницу. — На мой взгляд, ниша выглядела так, как будто её специально там сделали, — добавил Ронин с вежливым поклоном. — Камень был выдолблен, чтобы освободить место для… чем бы это ни было. Ори с осторожностью притронулся к печати, тихо бормоча что-то себе под нос. — Это древние письмена, берущие свое начало в Кхазад-Думе. — Мория, — пробормотал Гэндальф ради Бильбо. — Первое и величайшее королевство гномов. — Дори знает больше, чем я, но это похоже на Darnth‘unkad, — продолжил Ори. — Специальная ткань, для которой срок в несколько столетий ничего не значит. Мы давно разучились её делать. Бильбо моргнул, не видя в ткани ничего примечательного, кроме металлического диска и рун. — Для чего её использовали? — Для того, чтобы скрывать величайшие сокровища моего народа, — Торин нахмурился, не отрывая своего взгляда от свёртка на столе. — Я думал, что они навсегда затерялись в кромешной тьме подземелий. — Ну, вероятно, одна реликвия всё же была спасена. Её принесли в Эребор наши предки и спрятали во время основания, — Балин оглянулся через плечо, когда Нори с грохотом распахнул двери. В глазах гнома плескался азарт. — Так вот почему все суетятся: королевская реликвия. Вопрос в том, какая именно? — Это имеет значение? — спросил Бильбо, морщась от собственного невежества в этом вопросе. — Один из ваших предков посчитал нужным спасти её и спрятать в Эреборе. — И, похоже, это единственное, что им удалось вытащить из Кхазад-Дума, — ответил Нори. — У наших предков не было времени, чтобы спасать сокровища, когда за ними гналось огнедышащее чудовище. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду. — Я и не знал, что ты уделял столько времени изучению истории, — сухо ответил Балин. — Только лучшим её частям, — с милой улыбкой парировал Нори. — Ходят слухи, что ещё до того, как Мория пала, король и его семья владели одной милой вещицей. И говорят, что эта реликвия все ещё была в его руках, когда гномы бежали из своего первого дома. — Damâm Barku. Кровавый Топор, — дрожащим голосом продолжил Балин. Тишина, которая наступила в комнате после слов гнома, была абсолютной и наполненной уважением, которое прививалось каждому гному с колыбели. Бильбо заметил, что даже некоторые из раненых пытались сесть в своих кроватях, надеясь хоть краем глаза взглянуть на древнюю реликвию. Он не знал, почему этот топор, если это был действительно он, настолько ценен для гномов. Но что-то подсказывало Бильбо, что Гэндальф точно знал, сколь значимым был этот кусок металла для подгорного народа. У людей были похожие реликвии. Например, легендарный меч Нарсил, который почитали даже в расколотом состоянии. Чаще всего такое оружие становилось знаменитым из-за своих владельцев, большинство из которых были легендарными героями. Возможно, Кровавый Топор был одним из таких оружий. — Говорят, что это было оружие первого владыки гномов… — начал Гэндальф. — Дурина Бессмертного, — прервал волшебника Ори. — Топор передавался от одного короля к другому на протяжении тысячи лет, — молодой гном не отрывал заворожённого взгляда от свёртка и Бильбо понял, что ни один из подгорного народа не был намерен раскрывать ткань. Кажется, они были больше поглощены мечтами о том, что это может быть их древней реликвией, чем желанием узнать, правда ли это. Бильбо взял со стола один из ножей Оина и протянул его Торину. — Давайте проверим, так ли это, а не будем гадать. Торин схватился дрожащей ладонью за сверкающий металл, словно утопающий за соломинку, и с осторожностью разрезал шнур, который перетягивал ткань. Плотная стяжка ослабла, и гном бережно откинул ткань в сторону, являя миру её содержимое. Свет лампы отразился от тёмной и гладкой рукоятки топора. Древние надписи на кхуздуле мягко перетекали в геометрические рисунки на лезвии. Бильбо казалось, что топор был сделан из одного цельного куска. Не было видно никаких грубых стыков или недочётов. Всё было безупречно, словно топор только что наточили и достали из арсенала. Не верилось, что он лежал несколько столетий под лестницей, припадая пылью и слоем времени. — Позовите Даина, — приказал Торин, не мигая. Ронин тут же вскочил на ноги и чуть ли не выбежал из комнаты. — Разбудите Фили и Кили. Они должны увидеть это одними из первых. — Это Кровавый Топор? — спросил Бильбо. Несколько гномов только молча кивнули в ответ, не нарушая тишины вокруг. Гэндальф склонился к хоббиту, чтобы объяснить ситуацию. — Когда-то гномы считали, что без Топора правление короля будет обречено на провал и даже кузницы в горах погаснут, оставив подгорный народ во тьме. — Всё снова сводится к тому, кто имеет право на трон? — спросил Бильбо, надеясь, что это не так. Он вырвал Аркенстон из рук Торина не для того, чтобы заменить его чем-то другим. — Нет. Потеря Кровавого Топора, как и ряда других реликвий, стала ударом для всех гномов в Средиземье. Они считали это отправной точкой в веренице неудач, которые начали преследовать гномов на каждом шагу. Некоторые из народа решили, что Валар отвернулись от них и оставили на произвол судьбы без своей милости. — Махал, благослови мою бороду, — прошептал Даин в неверии, останавливаясь рядом с Торином. Фили и Кили замерли с другой стороны от своего дяди, изо всех сил вцепившись друг в друга, словно боялись упасть. — Я думал, что это просто легенда, — пробормотал Кили. — Я и представить себе не мог, что она реальна! — Ты сказал, что Топор всё это время был скрыт в Эреборе? Наши предки не потеряли его во время падения Кхазад-Дума? — спросил Фили у Бильбо и нахмурился, когда хоббит утвердительно кивнул головой. — Вероятнее всего. Кто-то спрятал его внутри лестницы ещё во время строительства Эребора, — Бильбо перевел свой взгляд на Ронина, который кивнул в знак согласия. — Но почему? Зачем скрывать что-то настолько важное? — Мы мало что знаем об этом, — с улыбкой ответил Ори. — Многие документы были утеряны, а те, что остались, не несут в себе никакой ценной информации. — Может быть, кто-то украл его, — предположил Нори. — Было бы легко сделать это в хаосе, царившем тогда среди гномов. Спрятал Топор, чтобы забрать, когда все уляжется, но так и не смог этого сделать. — И как бы он продал реликвию нашего народа? — зарычал Двалин со своего места. Он стоял между двумя стражниками возле двери, которая вела в королевские покои, не покидая своего поста, но, тем не менее, пристально следя за всем происходящим вокруг. — Любой из ныне живущих гномов с легкостью узнает Топор. — Может быть, это был кто-то из людей? Или эльфов? — Не думаю. Для них это просто топор. Они представления не имеют о его истинной цене. — Возможно, — прервал начинающийся спор Гэндальф, — он был спрятан для хранения. Падение Первого королевства принесло много раздоров и разорвало единый когда-то народ гномов на множество мелких кланов. Вполне может быть, что Топор был убран с политической арены, чтобы не попасть в чужие руки. Бильбо встретился взглядом с Торином. Они, скорее всего, думали об одном и том же. Гэндальф был старым волшебником, который заработал себе имя и репутацию во всех народах Средиземья. Серый Странник. Возможно, Гэндальф был рядом, когда топор был спрятан. Это вообще могло быть его идеей. — А теперь он найден, — произнёс с усмешкой Балин, — во времена, когда другие гномы могут поставить под сомнение право линии Дурина на трон Эребора, — гном с уважением кивнул в сторону волшебника, как будто понимая, что задумал Гэндальф. — Кровавый Топор, оружие, принадлежавшее когда-то самому Дурину Бессмертному, — найдено. И кем? Хоббитом короля, — Даин громко и гортанно рассмеялся. Бильбо лишь надеялся, что он не покраснел от прозвища. — Хорошо сыграно, волшебник. Очень хорошо. Гэндальф поймал взгляд Бильбо и подмигнул ему, когда вокруг них разразился хаос. Краем уха Бильбо уловил тихий разговор между Балином и хмурым Нори, который только кивал в такт словам старого гнома. Нет сомнений, что к концу дня он посеет слухи во всех уголках горы, слухи, которые со временем превратятся в легенду. Ори схватил пожелтевший клочок бумаги и тут же начал набрасывать поспешные очертания Топора, даже не смея прикасаться к нему. Ронин стал рассказывать Бофуру всё, что он знал об обстоятельствах появления древней реликвии. И только Торин молчал. Он неотрывно смотрел на оружие, как будто не мог поверить собственным глазам. Гном протянул руку к Топору и тут же отдернул её, как будто боялся обжечься. — Да ладно, — Даин устало выдохнул, прежде чем зарычать. — Возьми в руки эту проклятую вещь! — Ты не хочешь забрать Топор себе? — с удивлением спросил Торин. — Железные Холмы нуждаются в… Даин издал странный звук, что-то среднее между фырканьем и смешком. — О нет, приятель. Не впутывай меня и мои земли во всё это. У меня хорошие подданные и богатые шахты. Мне не нужно больше славы, чем та, которую я уже имею, но это место… — Даин широко развёл руками. — Не обижайся, Торин, но сейчас тебе нужна вся помощь, которую ты можешь получить, — он похлопал Торина по плечу. Бильбо поморщился. Он знал силу гномьих объятий. — Кроме того, Эребор был его домом больше лет, чем прожил каждый из нас. Я не буду тем, кто заберет Кровавый Топор из этой горы. Чудо, что его вообще нашли спустя столько лет. Бильбо неловко улыбнулся, когда Даин поклонился ему. Хоббит задушил в себе желание начать оправдываться и тем самым привлечь к себе ненужное внимание. У гномов не было так принято. Бильбо не видел ничего особенного в этом Топоре, но он никогда не скажет этого и не оскорбит своих друзей, которые, несомненно, увидели в находке знак свыше. — Я рад, что смог помочь, — сказал он, наблюдая, как рука Торина зависла в сантиметре над Топором. Гном мягко провел ладонью от надписей на кхудзуле к рисункам на лезвии и обратно, прежде чем крепко обхватить рукоять. Даже неопытному глазу Бильбо казалось, что Топор был сделан специально для руки Торина. Гном уставился на лезвие, будто всматриваясь в свое лицо, и глубокие линии тревоги, что всё это время не покидали его лицо, исчезли, сменившись спокойствием и удовлетворённостью. — Я полагаю, что не это было причиной, по которой Гэндальф позвал тебя в сокровищницу, — заговорил Торин с мягкостью, переведя взгляд на Бильбо. — Какой вопрос ты хочешь сейчас поднять? Хоббит бросил быстрый взгляд на Гэндальфа, который только одобрительно кивнул и отвернулся, ясно дав понять, что со всем остальным Бильбо будет разбираться сам. Хоббит устало вздохнул, решив сразу сказать всю правду, а не ходить вокруг да около. — Золото. Торин устало откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Гном слишком устал. По крайней мере, для Бильбо это было ясно как день. Торин был измотан, напряжён до предела из-за бремени своего долга и собственного осточертевшего упрямства. Бильбо ожидал, где-то глубоко внутри себя, что Торин не согласится с опасениями Гэндальфа, ссылаясь на то, что у них есть более важные проблемы, чем сокровища, но, к его облегчению, гном не сделал ничего подобного. — Продолжай. — Дракон спал в сокровищах годами. Я видел, как он двигался в них, словно рыба в воде. Змей пропитал всё золото своим зловонием, — Бильбо уставился на стол, пытаясь сосредоточиться и вспомнить все смутные предупреждения Гэндальфа. — Гномы и люди могут не находиться в сокровищнице, но нам всё равно это не поможет. Зло дракона уже просочилось в камень. На данный момент оно вызывает только кошмары… Бильбо буквально почувствовал, как по комнате прошла взволнованная рябь тихих вздохов. Все молчаливо подтвердили, что предположение Гэндальфа — не пустой звук. Этой ночью ужасы прошлого преследовали во снах всех и каждого, кто нашёл себе приют в недрах Одинокой горы. — Кошмары весьма неприятная штука, это да, — Гэндальф оперся на посох, из-за чего тот жалобно заскрипел. — И всё же они не худшее, что ожидает нас, если мы ничего не предпримем. С каждым новым днём яд будет распространяться все дальше и дальше, пока каждого обитателя горы не пленит жадность. Одни уступят быстрее, чем другие, но если ничего не сделать, притом в кратчайшие сроки, то золото станет полноценным правителем Одинокой горы. И единственным жителем Эребора. — Сколько времени у нас есть? — спросил Торин сквозь зубы. — Это уже началось, — Гэндальф устало вздохнул. — Боюсь, что если мы не примем меры, то жители Эребора разорвут друг друга на куски ещё до середины зимы. — Так рано? — ужаснулся Бофур. — От нескольких плохих снов? — Это будет вызвано не только снами. Зло дракона посеет между нами раздор быстрее, чем кто-либо сможет это понять. Вы можете набить чужие желудки и предоставить всем кров над головой, и все же ненависть будет расти. Особенно теперь, когда гора такая, какая она есть, мало что может остановить распространение настолько древней магии. Торин тихо и устало выдохнул, и Бильбо, не задумываясь, протянул руку через стол и накрыл ладонь гнома своей. — Гэндальф сказал, что золото можно очистить, если растопить его в кузнице. Зло сгорит или что-то в этом роде, — Бильбо перевёл свой взгляд на волшебника, который только кивнул в ответ. — И где мы найдем столько рабочих рук? — Торин крепко сжал ладонь Бильбо в ответ. — Каждый взрослый человек и гном занят поисками пищи или защитой коридоров и залов. Мы не можем отозвать кого-то с промысла, потому что без еды мы не выживем. Кроме этого, у нас есть только одна рабочая кузница, и, даже если мы сможем починить остальные и запустить их — понадобятся годы, чтобы растопить всё золото. Бильбо прикусил губу, на мгновение задумавшись, а потом перевёл свой взгляд на волшебника. — Ты сказал, что есть и другие способы. Что ты имел в виду? Скамья заскрипела, когда Гэндальф устало сел. Ему не нужно было говорить ни слова. Внимание всех присутствующих и так было полностью сосредоточено на волшебнике. — Разделение золота само по себе принесёт некоторое… облегчение. Люди и гномы будут более устойчивыми к прикосновениям зла Смауга и будут менее склонны к тому, чтобы впадать в уныние или поддаваться собственной жадности. Если мы ничего не будем делать — вот что будет настоящим преступлением и идиотизмом! — Но сокровищ очень много, — Бофур покачал головой, пытаясь понять, как обработать такое огромное количество золота. — Там есть монеты, которые не трогали веками! — Тогда для них пришло время, чтобы увидеть солнечный свет, — подытожил Гэндальф голосом, не терпящим возражений. — Если бы я мог наложить печать на двери сокровищницы и покончить со всем этим, то я бы так и сделал. Но сила золота слишком велика, чтобы моя магия смогла с ней справиться. Идея зародилась где-то в голове у Бильбо, яркая и неожиданная, и он судорожно вздохнул, не понимая, как не додумался до этого раньше. — А если не всё золото будет в сокровищнице? — хоббит взглянул на Торина, а затем перевел свой взгляд на Гэндальфа. — Если мы разнесем его по другим залам? Разделим на несколько частей? Это… может сработать? Гэндальф нахмурился. Губы волшебника беззвучно зашевелились, когда он, скорее всего, начал обдумывать все варианты. Никто не стал прерывать его раздумья, пока Гэндальф не заговорил сам. — Возможно, ты прав. Сила сокровищ сильна, потому что они все находятся в одном месте. Но одна монета остается просто одной монетой и не несёт в себе никакой магии. Даже телега, наполненная золотом до краев, не сможет повлиять на кого-нибудь. Но груды сокровищ в залах Эребора… это сила, и с ней нужно считаться. Никакая магия не сможет заглушить шёпот монет. Разделите золото на части — тогда вы сможете заставить его замолчать. — У нас найдется место, — Бильбо посмотрел на Бофура, который только кивнул в знак согласия. — Если мы разделим сокровища и запрём часть в пустых комнатах, то сможем защитить гору и выиграть время. Бильбо видел напряжение, которое крепко сковало движения всех присутствующих и застыло на их лицах. Каждый из них делал всё возможное, чтобы подготовить Эребор к зиме, которая их ждала, и золото стало еще одной проблемой, которая добавилась в общую кучу. Но какой у них был выбор? Если верить Гэндальфу, то вся еда мира не поможет, если яд дракона не изгнать из стен Эребора. — Разыщите Глоина, — приказал Торин. — Передайте ему, что ремонт кузниц — первоочередная задача. Если Гэндальф прав, то они будут гореть днём и ночью в течение многих месяцев. Даин хмыкнул, задумчиво провёл пальцем по одному из клыков, вплетённых в свою бороду, и отодвинулся в сторону, чтобы позволить Балину уйти. — Тебе не помешают лишние руки. Завтра я собираюсь отбыть из Эребора с двадцатью десятками своих воинов, но, если нужно… — Плохая идея, — Бофур снял шляпу и стал нервно перебирать её руками. — Это очень щедрое предложение, мой лорд, но, кроме рабочих рук, мы также получим десятки голодных ртов, которые Эребор не сможет прокормить. Если ваши воины останутся, то еды нам хватит приблизительно до середины зимы. Не говоря уже о весне. Бильбо нахмурился и сжал руку Торина, будто извиняясь, прежде чем заговорить: — Нам также нужно тщательно выбирать, кто будет работать в сокровищнице. Некоторые более восприимчивы к зову золота, чем другие. Наступила гробовая тишина, которую нарушило рычание Даина. — И кому же нам стоит доверять, мастер хоббит? Кого стоит пустить в сокровищницу, чтобы спасти Эребор от собственных богатств? Бильбо тяжело сглотнул и постарался отодвинуть на задний план чувство, будто он использует слабость Торина как оружие. Ладонь в его руке была тёплой и немного шершавой, и Бильбо почувствовал, как Торин сжал его ладонь в ответ, даря безмолвную поддержку и защиту. — Я слеп и глух к сладким речам сокровищ, но есть другие, кто… Позвольте мне поговорить с Бардом? — Люди такие же жадные, как и гномы, запомните мои слова, — недовольно проворчал Даин. — Не все из них. В каждом народе есть те, кто могут противостоять зову сокровищ. Нам просто нужно выяснить, кто это. Короткий список имен уже вырос в его голове. Бильбо помнил, как вела себя Компания, заворожённая блеском золотых монет. Как каждый из гномов, которые так отчаянно пытались вернуть свой дом, замирал в оцепенении, не в силах пошевелиться и оторвать свой взгляд от монет. Только трое из них не были встревожены шепотом золота. Двалин, который был слишком поглощён безопасностью королевской семьи, чтобы обращать внимание на что-то другое, и Балин, который видел в драгоценностях лишь труд собственного народа. И, конечно же… — Ори? Мне понадобится твоя помощь. Бильбо не смог сдержать улыбки, когда молодой гном отпрянул от своих зарисовок с широко раскрытыми глазами. Его руки дрожали, и карандаш дробно постукивал по столу, но Ори выглядел больше заинтересованным, чем напуганным. — Моя? — Нам нужен кто-то, кто составит карту и будет вести список: куда и сколько золота мы отделили. Также нужно будет вести список золота, которое мы начнём переплавлять в новые монеты, и подсчёт этих самых монет, — Бильбо оглянулся на гномов, что застыли полукругом вокруг него. — У кого-то есть идеи получше? К его удивлению, в разговор вступил Фили. — Для создания новой монеты требуются время и усилия. Мы не можем себе позволить ни того, ни другого. Почему бы не переплавлять золото в слитки? Так мы не спутаем старые монеты с теми, что очистит огонь, к тому же… — Фили чуть склонил голову, словно извиняясь перед присутствующими, — воровать сложнее. Выйти из горы с карманами, набитыми монетами, не так уж и сложно. Слитки — совсем другое дело. — Молодец, Фили, — одного слова похвалы было всё ещё достаточно, чтобы вызвать радость в глазах у молодого гнома. — Бросить монеты в огонь не проблема, но в сокровищнице есть вещи более ценные, чем золото, — Торин многозначительно посмотрел на Кровавый Топор. — Дракон стаскивал в свое гнездо всё, что он считал хоть немного стоящим: оружие, короны, украшения… Их ценность выше, чем металл и драгоценные камни, из которых они сделаны. Ты просишь нас растопить и наше наследие? Гэндальф спокойно встретился взглядом с Торином. — А если и так? — волшебник устало покачал головой и продолжил, не дожидаясь ответа Торина. — Из всех драгоценностей в сокровищнице больше всего монет. Они чистый лист, на котором зло дракона смогло оставить свой след. Совсем другое дело вещи, подобные Кровавому Топору. У всех них есть имена и история, они были созданы с определённой целью и имеют значение в культуре гномов. Поэтому их не нужно расплавлять. О них нужно только помнить. Бильбо оторопело моргнул несколько раз, пытаясь понять слова волшебника. — Ты имеешь в виду, что если какая-то вещь была сделана руками гномов и в единственном экземпляре, то зло Смауга не смогло тронуть её? Гэндальф недовольно нахмурился. — У дракона было для этого золото. А его магия оставила скорее налёт на древних реликвиях, чем что-то пострашнее. Нам не понадобится огонь, чтобы очистить их. По крайней мере, я надеюсь, что не понадобится. После слов Гэндальфа наступила тишина. Бильбо лишь надеялся, что волшебник прав и им не придется переплавлять реликвии гномов. — Не все вещи так знамениты, как Кровавый Топор, — предупредил Торин. — У некоторых из них нет даже названия, не говоря уже о том, чтобы быть узнаваемыми. — В действительности, — Ори нерешительно поднял руку, словно ребёнок в классе, — это не совсем так. Я искал информацию в библиотеке, она в ужасном состоянии на самом деле, но большинство старых книг уцелело. Я полагаю, торговля с другими королевствами была для нас важна в прошлом, — молодой гном продолжал говорить, не отрывая своего взгляда от поверхности стола. — Я наткнулся на список предметов, которые гномы сделали на заказ, но так и не смогли доставить владельцам. Этого мало, но… для начала неплохо, не так ли? Краем глаза Бильбо уловил слабое мерцание в глазах Гэндальфа, как будто тот был чем-то невообразимо доволен. — Да, для начала это весьма неплохо, — волшебник поднялся на ноги, тихо ворча что-то себе под нос, как будто его старые кости были против того, чтобы их владелец шёл куда-то от теплого очага и тихих разговоров. Гэндальф развернулся и зашагал в сторону выхода, опираясь на свой посох. — Сделаем, как предложил Бильбо, и разделим сокровища. С помощью Тауриэль я смогу сдержать их шепот. Это должно выиграть нам время, пока мы не придумаем что-то получше. — Стой, — Торин сжал руку Бильбо, не давая тому встать из-за стола. — Бофур, иди с Гэндальфом. Найди Барда и поговори с ним. Объясни ситуацию. Бильбо присоединится к тебе в скором времени, — Торин перевёл взгляд на своего троюродного брата. Бильбо нахмурился. Король-под-Горой в жизни не стал бы просить об отдыхе, который, если судить по его напряженным плечам, был ему крайне необходим. — Даин, готовься к отбытию вместе со своими солдатами, но не забудь поговорить с Балином. Железные холмы много чего могут предложить Эребору, и, если твои телеги выдержат — мы заплатим заранее. — Проклятым золотом? — с мрачным юмором спросил Даин. — Ты слышал волшебника. Часть клада, да ещё и так далеко от горы — не опасна. Поговори с Балином об оплате. Сойдитесь на справедливой цене за оружие, инструменты и предметы первой необходимости, например, кастрюли. Если ты не хочешь рисковать, то мы оплатим тебе чистыми монетами, но это произойдёт не раньше весны. — Прежде чем выбирать сокровища, поговорите с Гэндальфом, — предложил Бильбо, опьянённый своей смелостью. Тот хоббит, что остался в Шире, и вообразить себе не мог, что когда-то он будет давать советы лорду гномов. Но то время осталось далеко позади. — Он сможет сказать, что взять, чтобы не привлечь нежелательного внимания на дороге. Бандиты могут быть не единственной вашей проблемой, если магия дракона призовёт к себе других, более неприятных существ. Даин склонил голову набок, с интересом рассматривая Бильбо, словно тот был экзотическим животным. Раньше он смотрел на него со снисходительностью, приправленной парой грамм уважения. Теперь в его взгляде было что-то другое, как будто гном был удивлён и одновременно восхищён тем, что он видит перед собой. В конце концов, Даин удовлетворенно кивнул, соглашаясь. — Хорошо, мастер Бэггинс, я прислушаюсь к твоим словам, а взамен прими мои поздравления по поводу ваших с Торином ухаживаний. Я давно потерял надежду на то, что он найдет себе кого-то, кто сможет терпеть все его выходки, — Даин усмехнулся в ответ на хмурое выражение на лице Торина и красные щёки Бильбо. — Хороший выбор, двоюродный брат. Я оставлю Ронина и лучших, самых стойких из гномов, которые у меня есть. У Двалина есть списки тех, кто, как я думаю, может создать проблемы, но всё же сомневаюсь, что это произойдет. — Я бы сам провёл тебя, но… — Торин устало вздохнул и склонил голову. Его последующие слова были настолько тихими, что только Бильбо и Даин смогли их расслышать. — Боюсь, у меня нет для этого сил. — Больше ни слова, — Даин хлопнул Торина по плечу и Бильбо поражённо застыл. До него только сейчас дошло, что лорд Железных холмов как никто другой понимал Торина, который никак не мог позволить, чтобы другие видели его столь слабым. — Я отправлю ворона, как только мы благополучно доберёмся домой. И я надеюсь, что ты осчастливишь меня своим обычным односложным ответом. А теперь ложись в кровать, пока твой целитель досрочно не объявил Фили новым королём Эребора. Оин мрачно кивнул, подтверждая слова Даина. Торин медленно выпутал свою ладонь из рук Бильбо и поднялся со скамьи, крепко сжимая рукоять Кровавого Топора. На его лбу выступил пот, и Торин чуть пошатнулся, прежде чем стиснуть зубы и зашагать в сторону покоев королевской семьи. Бильбо недовольно нахмурился, прекрасно видя, насколько тяжело Торину, и понимая, что он ничем не может помочь упрямому гному. Если бы вокруг них никого не было, то Бильбо бы даже не потрудился спросить, нужна ли помощь Торину, а просто бы подошёл и сопроводил того до кровати, но в данной ситуации сделать этого было нельзя. Он очень сомневался, что даже перед небольшим количеством раненых Торин захочет показать свою слабость больше, чем ему уже пришлось это сделать. Они медленно приблизились к кровати. Каждый шаг давался Торину с трудом, и в постель уже лёг не Король-под-Горой, а бледный гном, который до последнего сдерживал стон боли, который он издал, как только Двалин запер дверь с обратной стороны. Торин всё ещё судорожно сжимал Кровавый Топор в своей руке, умостив его рядом с собой на кровати. Бильбо осторожно разжал пальцы гнома, забрал Топор и прислонил его к стене, а затем отошёл в сторону, чтобы позволить Оину подойти к кровати Торина. — Присмотри за принцами, приятель, — приказал целитель. — Успокой их. У меня есть дела поважнее, — Оин заворчал, одновременно работая и высказывая Торину всё, что он думает о его умственных способностях. Бильбо встретился взглядом с Кили, и они оба не смогли сдержать улыбок, услышав такое привычное для своих ушей ворчание старого гнома. — Ты ещё слаб, Торин. Твоему телу нужно время, чтобы восстановиться. Все эти… волнения, не помогут тебе быстрее встать на ноги, а скорее наоборот. — У меня нет такой роскоши, как время, — ощетинился Торин, резко вдыхая через нос, когда Оин снял бинты и начал проверять швы. — Ты должен это понимать. Оин недовольно хмыкнул. Старый гном был слишком расстроен, чтобы спорить, поэтому он молча продолжил осматривать Торина и грязно выругался лишь один раз, дойдя до повязок на ноге. Бильбо успел принести принцам воду и еду, когда Оин закончил с перевязкой и отошёл в сторону, чтобы вернуться с чашей в руках. — Выпей, — приказал Оин. До Бильбо дошел горький и мерзкий запах варева старого целителя. — До дна, и не вздумай жаловаться. — Почему ты вообще встал с постели? — поинтересовался Бильбо. — Бофур и Ори не смогли бы принести тебе свои отчёты? — …это наша вина, — признался Кили и поморщился, когда Бильбо бросил на него недовольный взгляд. — Возможно, мы… мы с Фили предположили, что дядя забыл рассказать тебе кое о чём. О весьма важных вещах. Бильбо буквально почувствовал, как вся кровь отхлынула от его лица. Он был бы последним глупцом в Средиземье, если бы подумал, что эти слова не относятся к их с Торином ложным ухаживаниям. До сих пор он избегал разговоров об этом с кем-либо из Компании, но везение закончилось. Пришло время смотреть правде в глаза. Поздравления Даина были хоть и грубыми, но искренними, и Бильбо почувствовал себя вором, который купается в чужой доброте в обмен на ложь, которую они с Торином придумали. И горькая правда была в том, что он наслаждался этим. Он с жадностью впитывал каждое слово, сказанное лордом Железных холмов, желая, чтобы они были настоящими, что только усиливало чувство его вины. Бильбо облизнул пересохшие губы и попытался успокоить собственное сердце, которое тяжело громыхало в груди. — Что ты имеешь в виду? — спросил он, лишь надеясь, что его голос не дрожит от еле сдерживаемых эмоций. — О каких вещах забыл рассказать мне Торин? Бильбо повернулся к Торину, который всё ещё держал чашу, которую ему дал Оин. Гном с трудом делал глоток за глотком, морщась от запаха, и Бильбо понял, что страдания были не напрасными, когда Торин закрыл глаза еще до того, как его голова коснулась подушки. Торин приподнял руку и попытался дотянуться до Бильбо, но тот перехватил ладонь гнома на полпути и с еле заметной улыбкой на губах стал наблюдать за тем, как Торин борется со сном, пытаясь открыть глаза и продолжить разговор. — Торин, всё хорошо. Если ты хотел поговорить о чём-то действительно важном, что не может подождать до завтра, то я уверен, что Фили и Кили с радостью расскажут мне обо всём, — Бильбо перевёл свой взгляд на принцев, и те только закивали в ответ, словно болванчики. — Мы хотели рассказать тебе об ухаживаниях между гномами. В них нет ничего такого, но всё же некоторые нюансы тебе стоит знать, — успокоил его Кили. — Для гномов ухаживания — личная и неприкосновенная вещь. Даже когда речь идёт о королях. — Просто существует ряд обычаев и традиций, о которых ты не подозреваешь, — глаза Фили замерцали. — И которые важны для нашего народа. Вот о чём беспокоился дядя. Кили похлопал по своей кровати. — Садись. Мы расскажем тебе всё, что знаем. Ты ведь не можешь опозорить себя перед всем Эребором! — Не то, чтобы ты это уже сделал, — Фили бросил хмурый взгляд в сторону своего брата. — Честно говоря, Бильбо, наш рассказ нужен скорее затем, чтобы ты быстрее вписался и стал для нашего народа своим. Хотя гномы и знают, что ты не из этих земель, и будут ожидать, что ты совершишь ошибки. Ничего страшного в этом нет. — Но лучше, если ни у кого не возникнет причин жаловаться на меня или на моё поведение, — Бильбо кивнул. Слова Фили и Кили лишь подтвердили его собственные мысли. Были их с Торином ухаживания реальными или нет, не важно. Его слова, действия и внешний вид — всё это отразится на Торине в первую очередь. — У вас не будет из-за этого проблем? Я думал, что гномы довольно скрытные и не делятся своими знаниями и традициями с чужаками. — Ты не чужой! — зашипел Кили. Бильбо еле сдержал улыбку, наблюдая за таким недовольным и возмущённым молодым принцем. — Ты наш друг, и нравится другим гномам это или нет, но благодаря тебе мы вернули Эребор. Ты герой, Бильбо. И ты состоишь в ухаживаниях с нашим королём. — Кили прав, — Фили хмыкнул и откинулся на подушки. — Кроме того, ты провёл месяцы в дороге вместе с нами. Мы, вероятно, не научили тебя ничему полезному. Но если кто-то в открытую скажет тебе об этом, то у него не останется ног, чтобы стоять и раскрывать свой поганый рот в следующий раз. Бильбо устало вздохнул, ненавидя сам факт того, что некоторые готовы были создавать проблемы из ничего. — Хорошо. А теперь расскажите-ка всё, что мне нужно знать. С одинаковыми улыбками на лицах Фили и Кили стали наперебой рассказывать Бильбо обо всех тонкостях ухаживаний между гномами. Под конец у хоббита разболелась голова ото всей той информации, что ему пришлось выслушать. Гномы придавали большое значение не только внешнему виду и украшениям, что вплетались в волосы и бороду, но и тому, как влюблённые вели себя друг с другом, или тому, кто из них первый заходил в комнату. Бильбо просто не понимал, как гномы запоминали такое огромное количество обычаев и традиций. Скорее всего, их учили всему этому с колыбели. Солнце пробивалось сквозь ставни, мягким светом освещая комнату. Оин тихо работал за столом, время от времени вставляя свои комментарии, если принцы что-нибудь опускали, но Бильбо практически не обращал на это внимания. Он был слишком занят тем, что пытался запомнить все нюансы и ничего не забыть. Ведь Торин счёл нужным встать с постели, несмотря на свои раны и боль, чтобы поговорить с ним. Было бы так легко продолжать оставаться в неведении, делать вид, что он не понимает, чего от него хотят, но, как сказал Фили — это более невозможно. Сейчас он был не просто хоббитом, не просто ещё одним из тех, кто укрылся от зимы в залах Эребора. Он был Бильбо Бэггинсом из Шира, одним из членов Компании, и он состоял в ухаживаниях с Торином Дубощитом, сыном Траина, внуком Трора, законным потомком и наследником из линии Дурина, а ныне Королём-под-Горой. И Бильбо прекрасно понимал, что теперь к нему будут прикованы взгляды всех жителей Эребора. И каждый его проступок, каждое необдуманное слово… недоброжелатели слетятся, как стая голодных стервятников, пытаясь использовать его промах против Торина. И Бильбо не собирался давать им ни единого шанса. Чего бы ему это ни стоило.***