***
Светло-жёлтый огонёк медленно тлел в камине, мало чем помогая рассеять ползучий холод от серого камня, из которого был построен весь Эребор. Торин передёрнул плечами и уселся за импровизированный стол, хмуро рассматривая доклады каждого из членов Компании, раскинутые перед ним на дубовой поверхности. Один привлёк его внимание больше остальных, и гном вытащил из общей кучи слегка пожелтевший листок, исписанный зашифрованными каракулями Нори. Торин не был уверен, что именно, паранойя или здравый смысл, заставили Нори придумать собственный шифр и пользоваться только им в письмах. Но, в конце концов, способности Нори как шпиона были основным критерием, по которому Торин решил позвать его в поход против Смауга. Гном был хорош в поиске информации и чтении настроения толпы, а сейчас это было самым важным для них всех. К сожалению, из доклада своего единственного лазутчика Торин не узнал ничего нового. Прошла почти неделя с момента происшествия в сокровищнице, а они ни на шаг не приблизились к правде. Сторн всё так же лежал в комнатах исцеления. Его синяки становились всё бледнее, а пульс всё сильнее, но удар по голове лишил его разума, оставив после себя только пустую оболочку. Даже Тауриэль ничего не смогла сделать с помощью магии эльфов. Сторн не заблудился во тьме, как Фили, он полностью исчез из этого мира и забрал все свои секреты с собой. Откинувшись на спинку стула, Торин провёл дрожащей рукой по лицу, пытаясь взять под контроль собственные страхи, которые преследовали его последнюю неделю. Компания была твёрдо убеждена, что любая атака будет направлена на него. Даже Балин был в этом уверен. Вместо этого под прицелом оказался Бильбо. Если это было не так, то почему преступник (-и) ослабил доски в сокровищнице? Под грудами золота были бы заживо погребены лишь те, кто находился в сокровищнице в тот момент. Даже сейчас Бильбо был там, работая наравне с гномами и людьми. И теперь, каждый раз, когда открывалась дверь, у Торина замирало сердце. Гном боялся, что кто-то может сейчас ворваться в комнату и сообщить ему ужасные новости. Но как бы то ни было, на данный момент мир и покой воцарились в Эреборе. Еды становилось всё больше, вода — чище, а охранники не сообщали о каких-либо признаках беспорядков. Даже угрюмый Нори, несмотря на все свои труды, так и не смог найти ничего примечательного. Они попытались скрыть историю саботажа от всех, кто не был посвящён во все детали, и официальная версия происходящего звучала так: Сторн оказался в неподходящее время в неподходящем месте, и обвал произошёл случайно. И это, казалось, сработало. Гномы и люди не паниковали, стали лишь внимательней присматривать друг за другом и перестали ходить в те части горы, которые ещё не были проверены опытными строителями. Тем не менее, Торин так и не смог расслабиться. Он как будто наяву слышал отзвук первого маленького камешка, который скатился с самой вершины горы, и теперь гном ждал оползня, который утащит его и гору в кромешную тьму. Возможно, Бильбо был неправ. Возможно, Сторн был виновником произошедшего и пострадал по собственной глупости. Возможно, их главная беда сейчас лежала прикованная к постели, не в силах даже пошевелиться, но Торин не верил в это. Это оказалось бы слишком просто. Бильбо мог пострадать. Именно он, а не Сторн, мог бы сейчас лежать в комнатах исцеления. Именно Бильбо мог бы быть заживо похороненным под грудами сокровищ. И хоббиту могло бы не повезти так, как Сторну (если состояние гнома вообще можно было считать везением). Торин тяжело вздохнул и уткнулся лбом в ладони. Сейчас он не мог позволить себе такую слабость как страх. Бильбо был в полной безопасности, и рядом с ним практически круглосуточно находился Ронин. Кроме того, хоббиты были не так безрассудны как гномы. Бильбо не будет без нужды ввязываться в неприятности. В конце концов, Торин должен верить в способность Бильбо заботиться о самом себе… Но не мешает лишний раз проверить, в порядке ли он. Выпрямившись, Торин потянулся к Damâm Barku. Он начал привыкать к весу Кровавого Топора. Он носил золотую корону, увенчанную сотнями драгоценных камней, во время своего безумия, но она и близко не обладала тем величием, что было присуще этому прекрасному оружию, принадлежавшему когда-то самому Дурину Бессмертному. Кровавый Топор был чем-то совершенно другим. Он не принадлежал Трору и никак не был связан с его гнилым правлением. История Кровавого Топора была намного древнее и уходила своими корнями в те времена, когда гномы поднялись из пепла уничтоженного царства и смогли найти в себе силы, чтобы построить ещё одно, не менее величественное. Для Торина это было постоянным напоминанием о том, каким правителем он должен стать. Торин поднялся со стула одним слитным движением и, слегка пошатнувшись, схватился за стол, чтобы не упасть. Он недовольно поморщился и слегка пошевелил пальцами на раненой ноге, вспоминая слова Оина. — Ты слишком долго пролежал в кровати. С одной стороны, это хорошо, раны успели полностью затянуться, с другой стороны, твои мышцы сильно атрофировались. Поэтому Оин разрешал ему прогуливаться по залам Эребора всё чаще и чаще. И теперь, с одной стороны, Торин наслаждался свободой, но, с другой, постоянная боль заставляла его жаждать скорейшей передышки и тёплой кровати. Тяжело вздохнув, Торин бросил быстрый взгляд на своё отражение, проверяя, нет ли на лице грязи или чернил и хорошо ли уложены волосы. Он король и должен выглядеть соответственно. Ложь. Если бы не Бильбо, к которому он сейчас направлялся, то Торину было бы глубоко плевать, какой вид имеют его волосы и есть ли чернила на его лице. Они практически не оставались наедине с того самого момента, как Торин покинул комнаты исцеления в первый раз. У гнома были свои обязанности, от которых он не мог уклоняться, а Бильбо полностью посвятил себя сокровищнице. Возможно, случай со Сторном лишь подпитал его решимость покончить с золотом как можно скорее, чтобы больше никто не пострадал. Как бы то ни было, Бильбо уходил до того, как Торин просыпался, и возвращался далеко за полночь. В те редкие моменты, когда они оба бодрствовали и находились в пределах одной комнаты, их всё время окружали охранники, друзья, родственники или все вместе взятые. Сначала Торин терпел это и надеялся, что у них появится время для чего-то более личного потом. Но теперь он понял, что, если он хочет поговорить с Бильбо наедине в ближайшее десятилетие, то нужно брать всё в свои руки. — Я направляюсь в сокровищницу, — оповестил Торин свою охрану, выходя из комнаты, и нахмурился, когда губы Двалина изогнулись в мрачной улыбке. Один из охранников, широкий приземистый мужчина со сломанным носом, тяжело вздохнул и щёлкнул серебряной монетой в сторону Двалина. Та мгновенно исчезла в ладони гнома, и Торин понял, что он только что выиграл для своего друга какой-то спор. — Давно пора, — проворчал Двалин, подстраиваясь под шаг Торина. Его ладонь покоилась на одном из топоров, что торчали из-за пояса. Старый вояка был готов достать оружие в любой момент и броситься на защиту своего короля. — Я уже несколько дней ждал, когда эта монета окажется в моём кармане. Другие охранники следовали на шаг позади. Торин знал их всех в лицо. Двалин был параноиком похуже Нори, поэтому он приказал охранять не только Торина, но и Фили вместе с Кили и Бильбо. В отличие от других солдат Эребора, они не выполняли никаких других обязанностей, кроме защиты королевской семьи, а наличие одних и тех же лиц вокруг уменьшало вероятность того, что в их ряды проникнет враг. — Извини, что заставил тебя ждать, — холодно ответил Торин. — Есть что-нибудь ещё, о чём мне нужно знать? Двалин задумчиво покачал головой. — Всё хорошо настолько, насколько может быть в данной ситуации. Ты слышал о чём-то другом? — в его глазах зажёгся знакомый огонёк понимания. Они знали друг друга слишком много лет, сражались бок о бок на протяжении десятилетий, поэтому при всём своем желании Двалин не смог бы не заметить глубокие линии тревоги, что залегли на лице у Торина. — Ничего существенного. Просто… — Торин рассеянно указал рукой куда-то в сторону, пытаясь объяснить, что за чувство его преследует с того самого дня, как Сторна нашли под завалами. — У меня странное предчувствие. Что-то назревает, и я боюсь, что Бильбо может оказаться в центре всего этого. — Ты прав, — согласился Двалин. — Когда я сказал тебе, что он может стать мишенью, я не ожидал, что это на самом деле случится. Я думал, что они воспользуются им, чтобы добраться до тебя, но… Сейчас всё кажется более зловещим, чем я ожидал. Торин тяжело сглотнул. Он не ожидал такой откровенности от Двалина. — Я поступил неправильно? Когда начал ухаживать за ним? — Не будь идиотом, — Двалин раздражённо покачал головой. — Что бы мы смогли сделать для Бильбо, не будь он твоим? Гномы, охраняющие обычного хоббита? Это вызвало бы ещё больше вопросов. Гномы, охраняющие избранника Короля-под-Горой? Вполне естественно. — Тем не менее, теперь он в ещё большей опасности. — А что насчёт тебя? — спросил Двалин, понизив голос и пристально вглядываясь в лицо Торина. — Ты не был в сокровищнице с того самого момента, как безумие покинуло твой разум. Ты уверен, что разумно искать встречи с Бильбо в том проклятом месте, а не приказать позвать его? — А он придёт? — слова выскользнули изо рта, минуя разум и напрочь игнорируя здравый смысл. Торин изо всей силы стиснул зубы, когда Двалин в шоке уставился на него, словно не веря, что перед ним стоит его король. — Я практически не вижусь с ним. Если бы он был гномом, то я бы начал переживать, что его охватило безумие! Я не могу избавиться от мысли, что он избегает меня. Двалин тяжело вздохнул и драматично поднял глаза к потолку на несколько мгновений, прежде чем снова перевести свой взгляд на Торина. — Махал, я и забыл, каким дураком ты становишься, когда дело касается любви! Из твоего разума исчезают все здравые мысли, а кровь перетекает в место пониже головы. Торин в последний момент сдержал себя, чтобы не напомнить своему другу о былых временах, когда тот топил свои печали, вызванные очередным любовником, в бочонке с элем. — Хочешь сказать, я не прав? — Да, ты не прав, — Двалин криво усмехнулся и толкнул Торина локтем в бок. — Ты вообще когда последний раз в зеркало смотрел? Держу пари, что лицо нашего хоббита начинает светиться от счастья каждый раз, как он видит тебя. Впервые в жизни Торин не поверил словам своего друга. Нет, он твёрдо верил в то, что Бильбо не отступится от своего решения и не откажется от своих слов. В конце концов, это же Бильбо. Но всё же. Возможно, произошедшее со Сторном раскроет хоббиту глаза на реальную опасность, которая теперь его поджидает из-за решения стать избранником Короля-под-Горой. Торин на мгновение прикрыл глаза. Он был ещё глупее, чем думал Двалин. С Бильбо нужно было откровенно поговорить, и чем раньше, тем лучше. За своими размышлениями он и не заметил, как они успели добраться до одного из коридоров, примыкающих к главному залу. У Торина перехватило дыхание. Вокруг было шумно. Гномы и люди сновали туда-сюда, помогая друг другу. Смеялись, громко переговаривались о чём-то и еле заметно жмурились от полутьмы, царящей вокруг, которую с трудом разгоняли факелы и фонари. Эребор был мёртв на протяжении последних десятилетий, и было так непривычно слышать шум жизни в этих стенах. Один из мужчин — Торин с трудом вспомнил, что тот отвечает за охотничью группу, которая рыбачит на озере — громко рассмеялся и хлопнул по плечу рядом стоящего Бомбура. Гном усмехнулся и сказал что-то в ответ, не отрывая взгляда от людей, которые заносили в кладовую свежий улов. Торин на мгновение зажмурился от вспышки яркого света, которая шла из главного зала. Свечение тут же угасло, но через мгновение снова появилось, разгоняя тьму, царящую в горе. У Торина заложило уши от возгласов радости, смешанных с удивлением, что начали раздаваться вокруг, разносясь по всей горе. Король перевёл взгляд на высокие каменные потолки, подтверждая свои догадки. Под вычурными сводами главного зала висело с десяток гномов, привязанных к опорным балкам с помощью верёвок. Рабочие снова поменяли положение одного из круглых зеркал, и главный зал наполнился ярким солнечным светом, столь непривычным для обитателей горы, особенно на фоне факелов и ламп, которыми освещались коридоры и комнаты. — Они возятся с зеркалами уже две недели, — проворчал Двалин, поймав взгляд Торина. — А заверяли меня, что справятся со всем за один день. — Они не думали, что всё настолько плохо. Рабочим пришлось лазить в нестабильную часть горы, чтобы найти целые зеркала, — Торин помассировал виски, пытаясь унять головную боль, которая появлялась каждый раз, когда возникала новая проблема. — У них достаточно зеркал и инструментов, чтобы установить по крайней мере два основных массива. Остальными займёмся весной, когда у караванов появится возможность пересечь горы, и мы сможем докупить недостающие зеркала. — Всего лишь два массива, — Двалин фыркнул. — Но это всё же лучше, чем ничего. У нас и так мало топлива. Торин только кивнул в ответ, отрывая взгляд от потолка. Что же, при столь ярком свете стало понятно, что пыль и паутина даже не попадали под определение «проблемы, с которыми нужно справиться до весны». Посреди коридора лежала часть каменной кладки, а по стенам вокруг шли тонкие трещины, исчезая где-то под высокими каменными сводами. Торин услышал, как Глоин приказал строителям начать тщательный осмотр разрушений. — Идём. Мы всё равно ничем не сможем помочь, — Торин развернулся и неохотно последовал за Двалином. Он не хотел возвращаться в зал, наполненный золотом, которое уже пленило его однажды. И всё же Торин лишь ускорил шаг, когда на стенах начали мерцать ярко-красные и золотые всполохи. Как он мог не идти в сокровищницу, когда Бильбо был там? — Ты точно не хочешь, чтобы я его позвал? Торин на секунду всерьёз задумался, не принять ли предложение Двалина, прежде чем покачать головой. В конце концов, он никогда не бежал от проблем, а Бильбо пообещал присматривать за ним и действовать при любых намёках на драконью болезнь. Кроме того, он не мог прятаться от богатства Эребора всю свою жизнь. Его дедушка потерял разум задолго до прихода дракона. Тот же яд тёк и в жилах Торина, и очищение золота огнём уж никак не могло помочь в этом вопросе. Он, и только он один, мог преодолеть этот соблазн. А для этого Торину нужно было встретиться лицом к лицу со своими страхами. — Я уверен. Самый первый шаг из коридора на припорошенный золотым песком каменный пол сокровищницы дался Торину с трудом. Он был сродни шагу в кромешную тьму пропасти, когда не знаешь, что ждёт тебя впереди: твёрдая земля или пустота и забвение. Торин на мгновение зажмурился и приготовился к появлению неясного серого тумана, который тут же покроет пеленой все его мысли и затмит разум, так же, как это случилось после изгнания дракона. Торин ждал, когда в отдалённых уголках его разума раздастся шипение Смауга или громоподобный голос Трора. Но этого не произошло. Его разум остался ясным, даже когда гном перевёл свой взгляд на сокровища в поисках своего хоббита. Сейчас сокровищница в корне отличалась от той, которую помнил Торин. Исчезли бесконечные горы золота и драгоценностей, которые готовы были рухнуть в любой момент от любого неосторожного движения. На смену им пришли ступенчатые террасы, в которых прослеживалась твёрдая рука строителей-гномов. Для подъема была построена рампа, а ряд шкивов и лебёдок постоянно двигался, доставляя тяжёлые мешки с золотом на землю. Рабочие тут же загружали их в тележки, которые дальше направлялись вдоль импровизированной линии рельсов. Куда они вели, Торин мог только догадываться, но, скорее всего, к Гэндальфу, который запечатывал сокровища в пустых залах. Громкий детский смех разнёсся по залу, привлекая внимания Торина. Гном повернулся на звук и наткнулся взглядом на десяток маленьких детей, вокруг которых были разбросаны бессчётное количество вёдер и ящиков. Мальчики и девочки старательно работали, сначала вытаскивая из общей кучи крупные предметы, вроде корон, и тут же откладывая их в сторону, прежде чем схватить пригоршни монет и начать выбирать из них драгоценные камни. Это выглядело весьма трудным для детей, но на их лицах застыли яркие и солнечные улыбки, и Торин не сказал бы, что они были чем-то недовольны. Сердце Торина тяжело забилось в груди, когда он наконец наткнулся взглядом на Бильбо, который вместе с Ори склонился над столом, усеянным десятками обшарпанных книг и древних пергаментов. Что-то яркое блеснуло в руке у хоббита, и Торин понял, что они пытаются опознать сокровище и решить, стоит ли оставлять его на хранение. И все же его взгляд привлёк не ярко-красный рубин в руке у Бильбо. Нет, совсем не это. Торина привлекло мерцание золота в волосах хоббита, блеск изумрудов в его глазах и бледные ключицы, которые так заманчиво виднелись из-под рубашки. Бильбо воистину был самым прекрасным, что только видел в своей жизни Торин. Бильбо нахмурился и оторвал взгляд от очередной книги, словно почувствовал, что кто-то на него смотрит. Улыбка хоббита могла затмить собой все сокровища Эребора вместе взятые, когда он наткнулся взглядом на Торина. Он пробормотал поспешные извинения Ори, прежде чем отложить рубин в сторону и поспешить к Торину. Двалин усмехнулся и подмигнул нахмурившемуся Торину, перед тем, как развернуться и отойти на пару шагов, даря возлюбленным иллюзию уединения. Торин должен был признать, что его старый друг был прав. На лице у Бильбо не было и следа протеста или раздражения, только удивление и удовольствие от неожиданного перерыва. — Торин, я не думал… что-то случилось? — страх тут же омрачил черты лица Бильбо, и Торин поспешил его успокоить. — Нет, всё в порядке, — он улыбнулся, когда Бильбо без церемоний взял его за руку и потянул в сторону ближайших ступеней, чтобы сесть. Это была одна из самых главных черт в характере Бильбо, что так нравилась Торину. Все в этой горе, даже те, кто знал его с самого детства, не забывали, что в первую очередь Торин — король. Для Бильбо же он был в первую очередь Торином, и гном надеялся, что так будет всегда. — Я пришёл проведать тебя, — признался Торин. — На прошлой неделе мы обменялись с тобой не больше, чем парой слов. — Я знаю, — Бильбо тяжело вздохнул и откинулся на ступеньку, как будто растянулся на склоне холма в Шире, наслаждаясь солнцем. — Я скучаю по тебе. Каждый раз, когда я захожу в комнату, мне говорят, что ты только что вышел, — он недовольно сморщил нос. — Я уже начал думать, что ты избегаешь меня. Страх, что надёжно укоренился в груди у Торина за последнюю неделю, наконец, исчез, смытый волной всепоглощающего облегчения. Он перестал чувствовать себя как одинокий влюбленный дурак, поняв, что Бильбо разделяет те же страхи. — Прости, — Торин отложил Кровавый Топор в сторону и полностью сосредоточил всё свое внимание на Бильбо. — Уверяю тебя — это не так. Мои обязанности… — Я знаю, — Бильбо сел ровно, не отрывая взгляда от лица Торина. — Ты нужен во многих местах горы, все хотят твоего внимания, и ещё очень многое предстоит сделать. Я понимаю это. Это просто мои глупые страхи. — Которые я разделяю, — Торин перевёл свой взгляд на сокровища, буквально кожей ощущая удивление Бильбо. — Я практически тебя не вижу, не говоря уже о том, что мы никогда не остаемся наедине, чтобы поговорить по душам. Я уже начал бояться, что ты изменил свое решение и пытаешься держаться от меня подальше. Бильбо громко рассмеялся и покачал головой, создавая причудливую мелодию бусинками в своих волосах. — Да уж, мы друг друга стоим. Я видел, что ты очень занят, поэтому решил проводить всё свое время здесь, пытаясь помочь остальным с сокровищами. Мы работаем довольно быстро, кузница горит днём и ночью, но этого всё равно недостаточно, — Бильбо вяло махнул рукой в сторону бесконечного моря сокровищ, которое гномы пытались обуздать. — Иногда у меня мелькает мысль, что мы никогда с ними не закончим. — Когда я впервые ступил в эту комнату, всё, что в тот момент имело значение — золото и Аркенстон. Теперь же я могу спокойно находиться в сокровищнице и не бояться, что через секунду мой разум затмится, — Торин подался ближе, прикасаясь ладонью к плечу Бильбо. — Это в большей степени результат твоих стараний, а не чей-либо работы, — Бильбо мягко улыбнулся. — Сейчас ты полностью сосредоточился на том, что нужно твоему королевству, и ты прекрасно понимаешь, что золото — это не решение наших проблем, а скорее ещё одна проблема, с которой нужно справиться. Да, однажды ты уже попал под власть сокровищ, но ты слишком силен, чтобы сделать это снова. Торин очень хотел верить в себя так, как это делает Бильбо. Но единственное, что сейчас занимало все мысли гнома — шёпот, который шёл от золотых монет и неуклонно приближался с каждым мгновением. Войдя сюда, Торин не видел и не слышал ничего, потому что отдал всё своё внимание поискам Бильбо. Теперь же он чувствовал, как в глубине его сознания роится что-то тёмное и зловещее, снова разевая свою пасть в попытках утащить с собой во тьму как можно больше здравого смысла Торина. Это ощущение было слабым, еле заметным, но всё же оно было. — Я думаю, что ты слишком мало доверяешь себе и слишком много — мне, — Торин снова сосредоточил всё внимание на хоббите и усмехнулся, когда тот рассмеялся. — Уже сейчас все жители Эребора могут спокойно спать по ночам и дышать полной грудью благодаря твоим усилиям и магии Гэндальфа. В ответ на слова Торина мрачная тень печали прошлась по лицу Бильбо, полностью вытравливая радость из его глаз и стирая яркую солнечную улыбку, которую так любил гном. — А как насчёт Сторна? Не думаю, что ему есть, за что благодарить меня. Или ты не согласен? Торин ответил не сразу, обдумывая слова Бильбо, который принял произошедшее со Сторном как нечто личное и винил себя в этом. — Вы обнаружили что-нибудь ещё, что помогло бы нам выявить преступника? — Нет. Гриндл показал мне место, где они нашли долото. Оно лежало по крайней мере в сотне шагов от Сторна. Его, конечно, могло отнести туда во время обвала… — Но ты не думаешь, что вина за это лежит на Сторне? — Как и ты, — Бильбо прислонился к плечу Торина. — Золото само по себе способно управлять разумами других, а в нашем случае оно ещё и отравлено магией дракона. И теперь Сторн прикован к постели просто из-за того, что кто-то решил… завладеть сокровищами? Посеять смуту между обитателями горы? Ради чего Сторн заплатил собственным здоровьем и, возможно, жизнью? Торин осторожно высвободил руку и обнял Бильбо за плечи, всё ещё удивляясь тому, насколько хоббиты отличаются от гномов. Даже сквозь слои мифрила и одежды он чувствовал острые крылья лопаток, которые, Торин был уверен, неестественно выделялись на фоне бледной кожи. Гном сглотнул, ощущая на языке приторный вкус беспомощности. Он хотел бы дать Бильбо всё, что тот заслуживает — от семи приёмов пищи в день до тёплой одежды и новых книг. — Ты не виноват в этом. В состоянии Сторна виноват тот, кто повредил опоры, — наконец заговорил он, пытаясь подобрать правильные слова. — Но если бы не я… — Если бы не ты, то у нас не было бы ничего. Ни горы, ни царства, ни сокровищ, ни победы, — Торин покрепче сжал Бильбо в объятиях. — Ты не можешь винить себя. — А ты можешь? — Бильбо перевёл пристальный взгляд на Торина. — Ты проводишь часы за отчётами Нори и всех остальных, пытаясь понять, кто же стоит за произошедшим. Можешь ли ты честно сказать, что тобой руководит только беспокойство о безопасности королевства? Торин тяжело вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. — Как бы я ни относился к Сторну, он не является главной причиной моего беспокойства. Я боюсь за тебя, — к концу предложения его голос совсем сошёл на нет, и Торин практически прохрипел последнюю фразу, но отступать было поздно. Бильбо нахмурился и сжал губы в тонкую полоску. — Я не единственный, кто работает в сокровищнице, Торин. Кроме меня могло пострадать ещё множество гномов и людей. Детей. Все здесь прекрасно понимают это. Мы проверяем опоры каждый час на наличие повреждений. Возможно, если бы мы делали это с самого начала… — Бильбо пожал плечами. Торин прекрасно знал, что чувствует сейчас хоббит и какие мысли роятся у него в голове. Когда день за днём на протяжении десятилетий ты прокручиваешь в голове одно и то же и задаешься вопросами: неужели я ничего не мог исправить? Если бы я поступил по другому, исход был бы таким же? Неужели я никак не смог бы остановить Смауга и спасти свой дом? Но исправить уже ничего нельзя. — Бильбо, — Торин опустился на колени перед удручённым хоббитом, чтобы оказаться с ним на одном уровне, и взял ладони Бильбо в свои руки. — Бифур осмотрел повреждённые подпорки в день происшествия, и он твёрдо уверен, что тот, кто повредил доски, сделал это во время еды. Возможно, если бы охранники стояли на страже, исход был бы другим. Бильбо нахмурился и покрепче обхватил ладони Торина. — О, нет, даже не думай. Я вижу, что ты пытаешься сделать, Торин, так что ничего не получится. Да, ты приказал охранять еду, а не сокровища, и это было правильным решением, — Бильбо на мгновение прикоснулся рукой к лицу гнома и тут же её отдёрнул, словно обжёгшись. Его скулы слегка покраснели, но хоббит не отвёл взгляда от лица Торина. — И если я не могу винить себя, то и ты не должен этого делать по отношению к себе. Бильбо тяжело вздохнул, словно смирившись, и пнул босой ногой мерцающую монетку. — Ты прав. Возможно, никто из нас не смог бы изменить того, что случилось со Сторном, но я всё равно хочу, чтобы всё было по-другому. Прежде чем Торин смог ответить, гулкий звук одного из великих рогов прошёлся через всю гору, наполняя её давно забытой мелодией, которая была слышна в этих стенах десятилетия назад. Все замерли. Люди схватились за оружие, но гномы казались на удивление спокойными. Бильбо с тревогой всматривался в лицо Торина, но тот ни на что не реагировал, с наслаждением вслушиваясь в три длинные повторяющиеся ноты. — Приближается шторм, — объяснил гном и улыбнулся, когда Бильбо с облегчением вздохнул. — Оин ворчал по этому поводу несколько последних дней. Пока что погода была благосклонна к нам, но, боюсь, наша удача закончилась. — Все уже внутри горы? — спросил Бильбо, поднимаясь на ноги и отряхивая брюки от золотой пыли. — Если и нет, то рог дал им сигнал, что пора возвращаться домой, — Торин поморщился, с сожалением понимая, что его короткая передышка с Бильбо подошла к концу. Груз, который он нёс на своих плечах последние дни, наконец, чуть ослаб, но этого всё равно было мало. Ему хотелось остаться здесь, рядом с Бильбо, слушать его, говорить с ним, дышать им. Всё, что угодно. Но гора звала Торина, и он не мог не откликнуться на её зов. — Мне нужно найти Балина и поговорить с ним. Бильбо приуныл, и Торин почувствовал, как внутри него разливается тепло от понимания того, что он — причина этого. Гном на краткое мгновение обхватил хрупкое плечо рукой и чуть сжал его. — Я буду ужинать в комнатах исцеления, — сказал Торин. Он уже ел в главном зале сегодня, поэтому ужин в одиночестве не вызовет недовольства среди обитателей горы. — Присоединишься ко мне? — С удовольствием, — лицо Бильбо немного посветлело от предложения Торина, и он накрыл ладонь гнома своей. — Тогда увидимся вечером. Было физически невозможно отнять руку и уйти. Ещё недавно сокровища крепко окутывали разум Торина цепями из золота и серебра, не давая пошевелиться и вздохнуть полной грудью. Привязанность к Бильбо была абсолютно другой, она напоминала собой тонкие шёлковые ленты, которые оплели собой душу гнома, согревая её, даря мир и гармонию. Торин чуть заметно улыбнулся. Бильбо точно зачаровал его. — Иди, — рассмеялся хоббит, делая шаг назад и не отводя глаз от неподвижного гнома, — прежде чем Балин придёт сюда и начнёт ругать меня за то, что я отрываю тебя от королевских обязанностей. Увидимся вечером. Точнее, ночью. — Береги себя, Бильбо, — Торин кивнул и отнял руку от плеча хоббита. Хоббит глубоко вздохнул, прежде чем чуть заметно склонить голову и ответить: — Ты тоже. Торин со всей силы сжал зубы и заставил себя развернуться. Он стал зависим от Бильбо, и ему потребовались все силы, чтобы просто выйти из зала. Двалин пристроился на шаг позади, прежде чем они вышли из сокровищницы. За дверьми их уже ждал Балин с обрывком пожелтевшего пергамента в руках и погрызенным карандашом, который плавно двигался по строчкам текста. Старый гном оторвал взгляд от записей, когда услышал поспешные шаги Торина. — Говори, — приказал Торин, зная, что Балин не будет оскорблён отсутствием любезностей. Они знали друг друга слишком долго, чтобы обращать внимание на такие вещи. — До сих пор западные ветры благоприятствовали нам хорошей погодой, но перемены уже на подходе. Mahakhkhadikûn* принёс с собой бурю, — Балин жестом указал в сторону главного зала, предлагая Торину направиться туда. Двалин, как всегда, шёл на шаг позади, прикрывая спины своего брата и короля. — Боюсь, пройдёт немало времени, прежде чем наши охотничьи отряды смогут выйти наружу. — У нас хватит припасов, чтобы протянуть до этого момента? — Это весьма интересный вопрос, — Балин снял очки и потёр покрасневшие глаза. — Только Бомбур сможет ответить на это. Он ожидает тебя, как, впрочем, и остальные члены Компании, — старый гном оглянулся через плечо, проверяя, в пределах ли слышимости Двалин, прежде чем приблизиться к Торину и еле слышно произнести: — А как дела с мастером Бэггинсом? В ответ Торин лишь нахмурился, чем ещё больше развеселил Балина. — Это значит, что всё хорошо? — с усмешкой спросил старый гном, прежде чем остановиться и хмуро уставиться на Торина. — Парень, ты знаешь, если тебе нужна помощь — ты должен только попросить. — Спасибо. Это… — Торин замолчал, не зная, как продолжить. Слова Балина напомнили ему о том, что их ухаживания были ложными, по крайней мере, для Бильбо. — Всё что нам нужно: время и уединение. И теперь, когда я исцелён, у нас нет ни того, ни другого. Балин задумчиво хмыкнул, и Торину стало интересно, какие идеи и мысли проносятся сейчас в голове старого гнома. Он был королём и правил горой (какой бы сейчас она ни была), но именно Балин поддерживал его на протяжении всей жизни, давал советы и указывал верное направление. — Забавно, что ты упомянул об этом. В горе витают разговоры. Ничего такого, — поспешно заверил Балин, когда Торин оскалился. — Просто если вы с Бильбо пропустите несколько часов работы, чтобы уделять больше внимания… личным проблемам, то никто ничего не скажет. Улыбка Балина была одновременно дразнящей и ласковой, и Торин буквально чувствовал, как по его щекам медленно расползается румянец. Он догадывался, чего, вероятно, ожидали жители Эребора. Насколько они знали, ухаживания уже состоялись, и Бильбо был фактически его, поэтому никто и вправду бы ничего не сказал, если бы они исчезли на несколько часов по личным проблемам. Если бы всё было так просто. — Что ты предлагаешь? — У нас все ещё нет королевского двора, и я не думаю, что в ближайшее время он появится. И у нас нет специально отведённого времени для принятия жалоб и встречи с членами Совета. Возможно, пришло время перемен, — Балин уставился на бумагу в своих руках; его губы беззвучно шевелились, когда он обдумывал возможные варианты. — Оставь это мне. Я посмотрю, что можно сделать. За разговорами Торин и не заметил, как они добрались до главного зала. В воздухе вокруг отчётливо витал запах волнения и чуть заметного страха. Здесь, на севере, шторма были серьёзным делом, и все были заняты подготовкой к предстоящей буре. — Это ваш последний шанс отправить письма! Мы будем отрезаны от внешнего мира на месяц, а, может быть, и больше! — громко кричал Глоин с увесистой стопкой писем в руках. Несколько гномов торопливо сунули свои послания в руки Глоина. Балин не стал исключением: запечатанное письмо с печатью Первого Советника было тут же упрятано на дно сумки Глоина. — Для Даина. Я очень сомневаюсь, что у тебя было время, чтобы написать ему письмо. — Спасибо, старый друг, — Торин облегчённо вздохнул, наблюдая за тем, как Глоин передаёт увесистую сумку с письмами Баину. Сын Барда отрывисто кивнул и побежал в сторону главного входа. На Вороньей Высоте его уже поджидали гномы, которые отправят письма адресатам, прежде чем все охотничьи группы вернутся и главные ворота будут надёжно закрыты, чтобы вновь открыться только после бури. Торин прошёл сквозь резные дубовые двери, отделяющие главный зал от остальной части горы. В зале было на удивление тихо. Старики смотрели за детьми и занимались какой-то мелкой ручной работой. Возле восточной стены, напротив огромного камина, лежали несколько раненых, для которых не нашлось место в комнатах исцеления (Оин долго ворчал по этому поводу). Для экономии же топлива и для того, чтобы все незанятые люди и гномы находились в одном месте, было принято решение о том, что главный зал превратится из столовой в столовую-спальню. Столы расположили возле северного камина, а спальные места возле южного. Посередине зала расположился ещё один камин, сколоченный на скорую руку. Он стал негласным центром жизни всей горы, возле которого каждый вечер собирались гномы и люди. Дым мягкой серебряной струйкой поднимался вверх к открытым ставням на потолке, сквозь которые время от времени показывался тусклый солнечный свет. — Люди неплохо держатся, — сказал Балин. — Они выносливые. И даже гномы из Железных Холмов перестали ворчать по любому поводу. — Большинство из них, — тихо поправил Торин, вполуха слушая Балина. Он не отрывал взгляда от лиц людей и гномов, что сейчас находились в зале, и задавал себе лишь один вопрос: кто? Кто из них взял зубило в руки и повредил балки в сокровищнице, прекрасно осознавая, что кто-то может пострадать. Это был человек или гном? Старик, что заплетал сейчас косы маленькой вертлявой девчушке, или раненый гном, который громко рассмеялся, услышав пошлую шутку от своего друга? Или, может быть, кто-то из охотников, которые каждый день рисковали жизнями, выходя за пределы горы в поисках пропитания? Кто из них это сделал? Торин тряхнул головой в попытке отогнать ненужные сейчас мысли. Но это не помогло. Один из них, неважно кто — гном или человек, сделал это, и теперь вся гора была в опасности, пока они не выведут преступника на чистую воду. Бомбур уже ждал их за одним из обеденных столов, который негласно стал считаться местом встреч Совета (Оин лишь фыркнул, услышав столь громкое название). Все остальные члены Компании, кроме Ори и Бильбо, уже присутствовали вместе с несколькими другими гномами и людьми, которые были допущены к заседаниям Совета из-за своих способностей и занимаемых должностей. Бард был последним, кто присоединился к ним. Торину было всё ещё забавно замечать сходство между Гирионом и его потомком. Хотя он не мог вспомнить ничего, кроме иссиня-чёрных волос, в которых появились первые серебряные нити, и яркого глубокого смеха — сходство всё ещё было поразительным. — Все охотничьи отряды уже вернулись, — начал Бард, садясь среди гномов. Другие мужчины и женщины сделали то же самое, и Торину стало интересно, преднамеренно или нет. — Буря уже рядом. Полчаса, может, чуть больше. — Небо словно свинцом налилось, — добавил Оин, — и звук приближающего шторма мне совсем не нравится. Мы должны быть готовы забаррикадироваться здесь на две недели, а, может быть, и больше. Торин поморщился. Он помнил такие зимы. Долгие, еле тянущиеся морозные дни, проведённые возле тёплого камина с кубком душистого вина в руке. Но сейчас были совсем другие времена. И если кто-то и найдёт вино в горе, то без раздумий отдаст его Оину. — Мы сможем пересидеть, — заверил Бомбур. — Охота принесла много плодов. Конечно, я не обещаю вам царский пир, но все будут сыты. Правда, овощей практически не осталось, и картошка скоро закончится. Торин ухмыльнулся, зная, что гномы не будут суетиться из-за отсутствия зелени, но вот зерно, которого попросту нет… — Как насчёт перехода в Дейл? — Ну, вы хотите знать хорошие новости или плохие? — спросил Бофур и тяжело вздохнул, когда единственным ответом ему стал строгий взгляд Балина. — Хорошо, сначала плохие новости. Зерновые хранилища пусты. Там нет ничего, кроме голого камня и грязи. Торин на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как угасает последняя надежда. — А хорошие новости? — Вот, — Тала поставила на стол маленький стеклянный сосуд с чёрной вязкой жидкостью. — В Дейле на удивление сохранились огромные чаны с этим добром, наглухо залитые воском. Торин осторожно взял колбу в руки, снял крышку и принюхался к густому, тяжелому и такому знакомому аромату. — Нефть? — Да, именно она. Не в самом лучшем состоянии, это да, но она всё ещё весьма неплохо горит, — Бофур улыбнулся. — Мы уже опробовали её. Кроме того, мы нашли несколько складов с сухой древесиной. По моим подсчётам, нам хватит топлива до весны. Как минимум на две кузницы. Эти новости вызвали коллективный вздох облегчения. Торин чуть заметно улыбнулся. Насколько же сильно способны сплотить общие проблемы, особенно когда на кону стоит вопрос о выживании целого королевства. Оставалось лишь надеяться, что с приходом весны это не изменится. — Немедленно начните заполнять лампы нефтью. Держите коридоры хорошо освещёнными, а костры — постоянно зажжёнными. Мы закроем столько дверей и ставней, сколько сможем, чтобы удержать тепло там, где оно есть. — К слову об этом. Кили и я разговаривали с гномами, работающими в кузницах, — вступил в разговор Фили, вытаскивая из-за пазухи старый выцветший план горы и кладя его на середину стола, поверх десятков других свитков и книг. — Во времена правления короля Трора внутри горы существовала целая система каналов, которые прогревались с помощью избыточного тепла от кузниц. По этой же причине сейчас у нас есть горячая вода, чтобы вымыть руки, и, как только каналы будут отремонтированы, мы сможем набирать ванные и, что самое главное, прогревать воздух. — Так вот, — Кили с нетерпением ткнул пальцем в место на карте, где виднелись десятки каналов, идущих от кузницы сквозь центр горы и плавно расходящихся к жилым помещениям. — Несколько главных каналов работают весьма неплохо, но все они нас не интересуют, так как идут в заброшенную часть горы, а вот остальные… Мы думаем, что некоторые из них повреждены или в них попал мусор, что и мешает горячему пару, идущему от кузниц, распространяться на достаточно большое расстояние, а именно к главному залу. — Что ты предлагаешь? — спросил Торин, наблюдая за переглядыванием своих племянников. Он знал, что они проводят всё свободное время в кузницах, но не понимал, в чём причина такого рвения к занятию, которое его племянники не очень любили. — Даже если это и просто мусор, то нам придётся остановить работу печей, что повлечёт за собой потерю тепла, приостановит работу в сокровищнице и, что самое главное, увеличит расход топлива, так как нам придётся вручную протапливать каждую комнату. — Мы это прекрасно понимаем, поэтому такой вариант рассмотрим ближе к лету. Но как насчёт старых жилых помещений для рабочих? — спросил Фили. — Там множество пустующих комнат. — И, согласно записям, их не нужно отапливать. В комнатах даже не предусмотрены камины, — Кили заразительно улыбнулся, на что несколько людей и гномов ответили тем же. — Кузницы прямо под ними. Поблизости также находится малый зал. Единственная проблема — это кухня… — Кухню можно и переместить, — прервал Бомбур, слегка пожав плечами, как будто не видел в этом ничего сложного. — Придётся попотеть, но дайте мне сутки — и всё будет готово. — Глоин и Бифур уже проверили их — они в довольно хорошем состоянии. Дракона не очень волновала эта часть горы, — Фили провёл ладонью по карте перед собой, затем понизил голос и встретился взглядом с Торином. — Я знаю, что это небезопасно. В главном зале мы можем присматривать друг за другом, знать, кто и о чём говорит, куда и с кем ходит, если же мы расселимся по комнатам… Торин кивнул, понимая, к чему клонит его племянник. Идея Фили и Кили имела как преимущества, так и недостатки. С одной стороны, такая близость к кузнице поможет им сэкономить топливо и надёжно укрыться от стихии. А предоставление хоть какой-то иллюзии уединённости поможет людям и гномам почувствовать себя как дома. С другой стороны, это может быть отличной возможностью для тех, кто готовит заговор против короны, продумать свои планы и осуществить их. Торин поморщился. Они даже не знали, был ли это один гном или человек, или целое подпольное движение. — Двалин, что ты думаешь по этому поводу? Старый воин склонился над одной из карт, и наступила полная тишина. Он медленно водил пальцем по выцветшим чернилам, наверняка прослеживая пути отступления в случае чего, количество входов и выходов и возможностей для лучников попасть в цель. Затем недовольно нахмурился, оторвавшись от карты, и перевёл взгляд на Торина. — К кузницам ведёт только один вход, на случай, если что-то пойдет не так. Прочные стены и ограниченное количество выходов облегчат защиту, — Двалин на мгновение замолчал, прежде чем хмыкнуть и отрывисто кивнуть. — Сделайте так, как считаете нужным, но только с одним условием. — Каким? — В западном крыле есть множество пустующих палат, вероятно, принадлежавших когда-то управляющим. У них только один вход, и он же является выходом, и они находятся в самом сердце горы. Сделайте их своими покоями, когда Оин позволит вам уйти из комнат исцеления. Защитить вас в таком месте, — Двалин развёл руки в сторону, подразумевая главный зал, — достаточно сложная задача, и в ближайшее время это не изменится. Я не могу выделить больше солдат на вашу охрану, чем я уже сделал, — Двалин покачал головой, словно смирившись с неизбежным. — Это большой риск — перейти в комнаты над кузницами, но с, другой стороны, мы больше выиграем, чем потеряем. Торин встретился взглядом с каждым из людей и гномов, сидящих за столом, прежде чем дать своё согласие. — Значит, решено. Охотничьи отряды останутся внутри горы, пока погода не прояснится. Пускай помогают с ремонтными работами. Бомбур, возьми в помощники Глоина и всех, кого захочешь, чтобы переместить кухню. — А как насчёт нефти в Дейле? — спросил Бард, обращаясь скорее к Бофуру, чем к кому-либо ещё. — Как мы перенесем её в гору? — Я предвидел этот вопрос, — с усмешкой ответил Бофур. — Поэтому мы перенесли нефть в туннель сразу же, как нашли её. Мне нужно несколько человек, и к концу завтрашнего дня… — гном замолчал, и его яркая триумфальная улыбка медленно погасла, когда из коридора, что вёл в сокровищницу, послышался шум. Он был не единственным, кто заметил это: несколько других гномов и пара человек развернулись, чтобы рассмотреть прибывших. Торин расслышал звон доспехов задолго до того, как увидел пару охранников, пробивающихся сквозь толпу, которая собралась вокруг стола. Они тут же замерли, наткнувшись взглядом на Торина, как-то разом побледнели и быстро поклонились. Первым, смахивая пот со лба, заговорил человек: — Это Ронин, капитан, — он обращался к Двалину, но смотрел при этом на своего короля. Торин знал этот взгляд. Видел его сотни раз после падения Эребора. И он не предвещал ничего хорошего. — На него напали. — Что случилось? — рявкнул Двалин, со всей силы стискивая челюсть и делая шаг вперёд, словно хотел схватить стражников за грудки и вытрясти из них все подробности. Торин схватил друга за плечо, останавливая того от необдуманных действий. Единственный вопрос, который его сейчас волновал… — Что с мастером Бэггинсом? — спросил он дрожащим голосом. Единственное, что сейчас чувствовал Торин, — страх. Первобытный, яростный, ничем необузданный страх, который медленно вытравливал все мысли из его головы, оставляя после себя лишь бесконечную пустоту и неизвестность. Ронин со всей серьёзностью отнесся к приказу об охране Бильбо и неустанной тенью следовал за хоббитом по пятам. Он бы никогда не оставил Бильбо в одиночестве по собственной воле. Двое стражников, человек и гном, выглядели так, словно хотели сейчас оказаться где угодно, но только не перед Торином. Они оба стояли неестественно прямо, словно высеченные из камня. Человек ещё больше побледнел после вопроса Торина, но стражник-гном уверенно шагнул вперёд и встретился взглядом со своим королём. — Простите, Ваше Величество. Мы не знаем, где он. Из горла Торина вырвался наполненный болью стон, и он слегка покачнулся. Нужно было действовать, не медля ни секунды. Но сейчас гном едва мог думать из-за страха, который надоедливо жужжал в его голове и не давал чужим словам проникнуть сквозь мутный кокон, сотканный из безнадёжности и уныния. — Расскажите нам всё, что вы знаете, — крепкая рука Балина, хлопнувшая Торина по плечу, стала тем якорем, которая вытащила гнома из мутного омута страха и дала ступить на твёрдую почву. — Ваше Величество, если вы потратите несколько минут на то, чтобы узнать подробности произошедшего, то мы сможем сэкономить драгоценное время. Давайте послушаем, что они скажут. — Мы нашли Ронина в восточном коридоре, — ответил всё тот же стражник-гном, не дожидаясь разрешения. — Его ударили по голове, достаточно сильно, чтобы тот потерял сознание. — И перетащили, — добавил человек со своей стороны, — но мы не знаем, откуда. Не было никаких следов крови на полу, где мы его нашли. Он лежал в одной из заброшенных комнат, вдали от коридоров, которыми мы пользуемся. Нам просто повезло наткнуться на него. — Он был связан? — спросил Двалин и мрачно нахмурился, когда солдаты покачали головами. — Его оглушили, но не убили и не связали, чтобы не дать ему возможность поднять тревогу, когда он очнётся? Торин грязно выругался сквозь зубы, понимая, к чему клонит друг. Если бы Ронин был целью, то нападающий добил бы его. Вместо этого он просто вывел Ронина из строя, чтобы добраться до того, кто был под его защитой. Бильбо. — Фили, Кили, возьмите шесть охранников и обыщите коридоры рядом с тем местом, где был найден Ронин. Ищите кровь, признаки борьбы, что угодно, — Торин на мгновение замолчал и сглотнул набежавшую слюну, пытаясь сосредоточиться и не поддаваться страху. Его племянники решительно кивнули и тут же бросились выполнять то, что им велели. — Дори, Нори и Бофур, идите в сокровищницу. Может, кто-нибудь знает, куда мог отправиться Бильбо. Торин развернулся к Двалину, который лишь покачал головой, и пожал плечами в ответ на злой взгляд своего короля. — Я никуда без тебя не пойду, — он сложил руки на груди. — Если Бильбо выкрали, то ты, как и я, прекрасно осознаёшь, что его будут использовать в качестве приманки для тебя. — Мы направимся в комнаты исцеления, — Балин поднял руку, пресекая любые протесты, которые были готовы сорваться с языка Торина. — Ронин, вероятно, был последним, кто видел Бильбо, и, несомненно, расскажет нам больше, как только очнётся. Мы должны быть там, когда он это сделает. Торину хотелось спорить, убежать отсюда и разорвать своё королевство на мелкие части, лишь бы найти того, кто занимал все его мысли. Но это было бесполезно. Он даже не знал, с чего начать. Холод, которого он никогда не чувствовал в родных стенах горы, вдруг пронзил его кости и выбил весь воздух из груди, когда одна-единственная мысль наконец дошла до его разума, затянутого мутной пеленой страха. Бильбо исчез? Не так давно он сидел рядом с ним, разговаривая о всяких ничего не значащих мелочах. Теперь же его хоббит исчез. Хотя Торин и надеялся, что он попросту заблудился в бесконечных тёмных туннелях, но в глубине души гном знал, что не всё так красочно.***
Торин шёл в оцепенении, заглядывая за каждый поворот в надежде увидеть хоть намёк на яркие, словно само солнце, волосы или услышать тонкий, словно перезвон колокольчиков на ветру, смех. Звук рога эхом разнесся по коридорам, объявляя о начале шторма. Зима вступила в свои законные права за толстыми стенами Эребора, но Торина это совсем не волновало. Он будет беспокоиться о погоде, когда узнает, что с Бильбо всё в порядке. Не раньше. Торин очнулся, когда впереди замаячили владения Оина. Жара была практически удручающей, но единственное, что сейчас волновало гнома — целитель, который лишь нахмурился и оторвался от смешивания каких-то трав, когда процессия из стражников с королём во главе ворвалась в комнату. — Прежде чем вы спросите — нет, он не очнулся, — сказал целитель, — и нет, я к этому не имею ни малейшего отношения. — Насколько всё плохо? — спросил Торин, думая о Сторне, мёртвом, во всех смыслах этого слова, кроме телесной оболочки. — Достаточно плохо, — проворчал Оин, указывая рукой на засохшую кровь в волосах Ронина, — но могло быть и хуже, — целитель достал крошечный флакон из своей сумки, откупорил его и поднёс к лицу Ронина. Тёмные ресницы затрепетали, раненый гном сморщил нос и попытался отвернуться. Оин отложил флакон с дурно пахнущей жидкостью в сторону, прежде чем вернуться и сосредоточить всё свое внимание на Ронине. — Спокойно, парень, спокойно. Не торопись, иначе потом пожалеешь об этом. — Ронин, ты меня слышишь? — Торин упал на одно колено у кровати, наблюдая, как тёмно-синие глаза, затянутые мутной пеленой, медленно обводят взглядом комнату. Ронину хватило всего несколько мгновений, чтобы понять, где он находится, и в шоке распахнуть абсолютно ясные глаза. — Бэггинс, — хрипло проговорил гном, резко поднимаясь, несмотря на предупреждения Оина, прежде чем зашипеть сквозь стиснутые зубы, схватиться за голову и снова откинуться на кровать. — Мастер Бэггинс! — Ты знаешь, где он? — потребовал ответа Торин. — Ты знаешь, что случилось? Говори! Торин видел, насколько бледен Ронин и насколько тяжело тому говорить. Раненый гном изо всех сил боролся с собственным телом, которое не желало слушаться хозяина. — Снаружи есть дверь, в юго-западном коридоре, примыкающем к сокровищнице. Маленькая. Для рабочих и слуг. Он… он захотел вдохнуть свежего воздуха перед бурей. — И ты позволил ему это? Ронин прикрыл глаза и обречённо кивнул. — Он только перешагнул порог. Он стоял прямо передо мной, — Ронин протянул руку, словно пытаясь за что-то ухватиться. — Я мог бы в любой момент вернуть его внутрь горы в случае чего, но… — гном покачал головой и тут же пожалел об этом, когда рана напомнила о себе. — Я не знаю, что с ним случилось. Грохот тяжелых сапог привлёк внимание Торина, и через мгновение в дверном проеме показались его племянники. — Мы нашли дверь, о которой говорит Ронин, — сказал Фили, несомненно, расслышав доклад стражника, — но есть одна проблема. — Дверь заклинило. Кто-то вбил куски скалы в петли, — Кили раздражительно махнул рукой. — Этим уже занялись, но понадобится несколько часов. — Мы ничего не услышали с другой стороны. Мы звали его, но… — Фили пожал плечами, беспомощно глядя на дядю. Он прекрасно знал, насколько толстыми были стены. Даже если бы Бильбо был с другой стороны горы, то он, скорее всего, не смог бы расслышать голос Фили из-за толстого камня. Торин вскочил на ноги, игнорируя боль в бедре, и направился к выходу из комнаты. Он уже и так потратил впустую драгоценное время. Шторм становился всё более свирепым с каждым мгновением, и он даже не хотел сейчас думать о том, что чувствует загнанный в ловушку Бильбо. Он был растерян, скорее всего, ранен, а может быть, что и похуже. — Подожди! — Балин преградил путь своему королю и даже не двинулся с места, когда Торин угрюмо уставился на него и попытался обойти. — Откуда мы знаем, что это не попытка выманить тебя из горы? Вполне возможно, что тот, кто сделал это, схватил Бильбо и спрятал его, так же как и Ронина, прежде, чем закрыть дверь и надеяться, что мы придём к очевидному выводу. Лицо старого гнома исказилось от едва сдерживаемых эмоций. Он разрывался между заботой о Бильбо и своими обязанностями как Первого Советника — обеспечивать безопасность своего короля и королевства. Но сейчас Торин был слишком далёк от здравых мыслей. Он не будет сидеть, сложа руки, и ждать новостей. Балин не имел никакого права требовать такого от него. — Обыщи каждую комнату в этой проклятой горе, если ты так считаешь, — зарычал Торин, и, оттолкнув Балина в сторону, продолжил свой путь. — Я не буду тратить драгоценное время на бесплодную надежду! Торин миновал коридоры за считанные минуты. Позади него раздавался топот как минимум пары десятков людей и гномов, но он едва обращал на это внимание. Если кто-то попытается помешать ему, то Торин покажет, насколько хорошо он владеет мечом. Единственным, о чём мог сейчас думать гном, были крепкие дубовые ворота, которые скрывали внешний мир от глаз и защищали обитателей горы от бушующей стихии и возможных врагов. И которые были наглухо закрыты буквально полчаса назад. — Отворить ворота! — приказал Торин. В горле неприятно запершило, но усилия стоили того — возле ворот зашевелились гномы, кинувшиеся выполнять приказ своего короля. — Немедленно! Торин не смог сдержать рычания, когда почувствовал крепкую хватку на своем плече, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что рука, схватившая его за рубашку, не принадлежала его племянникам или кому-то из Компании. Бард, в тёплом пальто и ботинках, с верёвкой, перекинутой через плечо, и мечом за поясом, возвышался над Торином. Позади него стояло несколько десятков мужчин, женщин и гномов в таком же снаряжении, словно они все ещё были армией, ожидающей приказов своих командиров. — Позвольте нам помочь, Ваше Величество, — Бард кивнул в сторону главных ворот. — Идёт сильный снег, и вы едва ли увидите что-то на расстоянии собственного шага. Но вместе у нас есть шанс найти мастера Бэггинса и вернуть его домой. — Тебе это пригодится, — сказал Фили, сунув в руки Торину густой, невзрачный мех, перчатки из шкуры и прочные, смазанные жиром сапоги, в которых можно было карабкаться по скользким ото льда камням. — И мы идём с тобой. Никаких возражений. — Бильбо — часть семьи, — Кили встретился взглядом с дядей и упрямо поджал губы. Выражение лица Фили было таким же решительным, и любой аргумент, который смог бы сейчас выдвинуть Торин, оказался бы бесполезным. Фили был его наследником. Потерять короля перед предстоящей зимой было бы не очень хорошо, но потерять ещё и двоих принцев… И всё же, если бы Торин приказал им остаться в горе, то они бы попросту улизнули и отправились на поиски в одиночку. — Балин, ты остаешься за главного до моего возвращения. Двалин, ты со мной. — Само собой, — Двалин кивнул брату, и тот слегка улыбнулся в ответ. — Будь начеку, и пускай Нори следит за погодой. Если это уловка, чтобы вытащить нас из горы, то она очень хорошо работает, орк её дери. — Не волнуйся, брат мой, — Балин тяжело вздохнул, словно смирившись, и кивнул. — Оставь мне половину своей охраны, и я позабочусь о том, чтобы к вам вернулось королевство, когда вы приведёте мастера Бэггинса домой. Балин не упомянул о возможной неудаче, за что Торин был ему очень благодарен. Он не мог позволить себе думать о тех ужасных вещах, которые уже могли произойти с Бильбо. Торин накинул капюшон и встретился взглядом с Бардом, который только отрывисто кивнул в ответ под грохот открывающихся ворот. Снаружи уже вовсю бушевал шторм: ветер завывал в едином пронзительном крике, смешиваясь с серым снегом и укрывая землю тонким слоем льда. Торин шагнул вперёд, стиснув зубы, его тело было готово к предстоящим испытаниям, а разум чист от страха. Они успеют. Других вариантов и быть не могло. Зима не заберёт его хоббита.***