***
Бильбо ухватился рукой за зубцы бастиона, наслаждаясь морозным прикосновением снега под ладонью и последними лучами заходящего солнца, греющими лицо. Гора была в приподнятом настроении. Громкий смех и не менее громкие песни раздавались во всех уголках Эребора. Забыв о своих делах, люди и гномы занимались приготовлениями к сегодняшнему празднику в честь Даина. Бильбо… не разделял всеобщего восторга. Просто… Гора казалась ему слишком переполненной. Хоббит знал, что Эребор может с лёгкостью приютить под своими сводами несколько тысяч гномов, но сейчас, когда они все были сосредоточены в комнатах над кузницами — это было невыносимо и очень громко. Каждый, буквально каждый, кого встречал Бильбо, хотел пожать ему руку или поклониться, или просто подойти достаточно близко, чтобы потом рассказывать своим друзьям о том, что он видел хоббита короля. Поэтому единственным местом, в котором Бильбо мог побыть в тишине и отдохнуть — оказался бастион. Само собой, Бильбо не был готов прятаться здесь вечно (никто и не позволил бы хоббиту подобную вольность). Ему просто нужно было немного времени, чтобы собраться с мыслями и принять одну простую истину — если бы не помощь Железных Холмов, они бы не дожили до весны. Бильбо заворожённо наблюдал за тем, как на рыжеватом небосводе рождаются первые звёзды, указывающие дорогу заблудшим путникам не хуже маяка, горящего за его спиной. Эребор полностью отличался от Шира. Здесь не было ни пологих холмов с благоухающими цветами, ни огромных фермерских полей с идеальными рядами кукурузы или пшеницы. Даже ширские леса казались ничем иным, как мелкими сорняками по сравнению с огромными деревьями, виднеющимися на западе. Земли гномов полностью пленили Бильбо. Осталось только дождаться, когда в Эребор вернутся гномы и город снова наполнится светом и детским смехом. Бильбо прикрыл глаза и позволил мыслям преобразоваться в фантазию, которая, он был в этом уверен, в один прекрасный день станет реальностью. Восстановленный Дейл, река, сверкающая в лучах восходящего солнца, соединяющая город людей с Эребором, десятки кораблей, дрейфующих на озере, вымощенные дороги и площади, сотни торговцев, предлагающих свои товары, и кузнецы, с мастерством которых могут сравниться лишь единицы из эльфов или людей. — Мастер Бэггинс? Бильбо оторопело моргнул несколько раз и перевёл взгляд на стоящего в шаге от него Ронина. — Что-то не так? — Не могли бы вы отойти от края? — гном перевёл взгляд на пропасть, и его лицо резко побледнело. — Здесь стена, Ронин, — указал на очевидное Бильбо, а потом обречённо покачал головой, прекрасно зная, что спорить бесполезно. Он провёл ладонью по гладкому камню в последний раз, прежде чем засунуть руки в карман и отступить на шаг назад. — Ты не обязан всё время стоять за моей спиной. Ты можешь охранять меня и от дверей. Здесь никого нет, а враг не сможет подкрасться незамеченным. Ронин уверенно покачал головой. — Нельзя знать наверняка, с какой стороны может подкрасться опасность, мастер Бэггинс. Бильбо тяжело вздохнул. — Не знаешь, почему Двалин такой хмурый? Ну, больше, чем обычно. — И не только он. Стражники тоже, — ответил Ронин, тяжело вздыхая. — В былые времена для контроля коридоров и залов нужно было как минимум восемьсот стражников. Сейчас нас едва ли наберётся двести. Не говоря уже о Королевской Страже, которая должна меняться каждые двенадцать часов. — И всё же вы весьма неплохо справляетесь со своими обязанностями, — раздался чужой голос откуда-то из-за спины Ронина. Тот в мгновение ока вытащил из ножен меч, готовый защищать своего господина до последней капли крови. Бильбо же только раздраженно выдохнул, понимая, что время отдыха закончилось. Глаза Гэндальфа загадочно блеснули, и он осторожно отодвинул лезвие меча подальше от своего тела с помощью посоха. — Не хотелось прерывать столь чудесную идиллию, но, Бильбо, мне нужно с тобой поговорить. Ронин перевёл взгляд на Бильбо в ожидании решения своего господина, как будто для хоббита было вполне естественно отказывать в разговоре могущественному волшебнику. Возможно, это было связано со слухами об его роли в освобождении Горы или с влиянием, или, на крайний случай, с ежедневными разговорами Двалина. Бильбо поставил бы на последнее. Честно говоря, было весьма соблазнительно сказать «нет» и посмотреть, как Ронин будет пытаться выставить волшебника с бастиона, но при всём своем желании Бильбо не мог так поступить. Поэтому хоббит лишь тяжело вздохнул и кивнул Ронину, чтобы тот оставил их. В ответ гном склонил голову в лёгком поклоне и занял свой пост возле дверей, рядом с ещё несколькими охранниками. — Тебе подходит эта жизнь, — задумчиво проговорил Гэндальф, не отрывая от Бильбо пристального взгляда. — Действительно подходит. Твой отец был прекрасным хоббитом, и ты его полная копия. Я не говорю, что это плохо, просто отрадно видеть, что в тебе, наконец, проснулась знаменитая туковская кровь. Шир душил тебя, и в один прекрасный день ты бы стал ещё одним «добропорядочным хоббитом». — Ты прекрасно знаешь, что, если бы не ты, то моя нога никогда не ступила бы дальше Бри, — Бильбо покачал головой, зная, что волшебник прав. — Если это начало очередного разговора о том, что я должен остаться… Гэндальф усмехнулся и опёрся на посох, из-за чего старая древесина жалобно затрещала. — Не нужно спихивать всё на меня, дружище. Соблазн покинуть Шир поселился внутри тебя задолго до моего прихода. Я просто немного подтолкнул тебя в нужном направлении. Бильбо фыркнул от еле сдерживаемого смеха и поплотнее закутался в своё пальто. — Я думаю, что ты сделал намного больше этого. Вот, что ты хотел мне сказать? Что Эребор мне подходит? Что только здесь, как там говорится, я смогу дышать полной грудью? — Мои слова и действия никаким образом не влияют ни на твое сердце, ни на твой разум. Твой выбор — это только твой выбор, и мне жаль, что он настолько сложен. — Мой выбор? Ты имеешь ввиду — решить остаться в Эреборе или вернуться обратно в Шир? — Всё не так просто, как звучит, Бильбо, и ты это прекрасно знаешь. Выберешь Одинокую Гору и никогда не сможешь простить себя за то, что оставил родительский дом. Вернешься в Бэг Энд и… — волшебник замолчал, так и не закончив фразу. Но Бильбо прекрасно понял, что он имел ввиду. Оставить Эребор — значит повернуться спиной к Торину и собственным чувствам. — Тем не менее, что бы ты себе там ни думал, я пришёл сюда не за очередным потоком нравоучений. Весна близко. Я чувствую тепло в приближающемся ветре. Времени для принятия решения остается всё меньше. Бильбо склонил голову набок и окинул задумчивым взглядом яркую, все ещё неприкосновенную белизну вокруг себя. Мир выглядел всё таким же, но, должно быть, волшебник всё же почувствовал что-то в воздухе. То, чего не смог уловить Оин, выходящий в наружные галереи Горы каждую ночь. — Кто тебе об этом сказал? Маленькие птички нашептали на ухо? Гэндальф улыбнулся. — Возможно, мой дорогой Бильбо. — Ты знаешь, когда это произойдёт? — спросил хоббит, даже не пытаясь казаться равнодушным. Лгать волшебникам — гиблое дело. Они видят правду за слоями самой искусной лжи и десятками аргументов. — Я подозреваю, что весна вступит во владение Эребором к следующему полнолунию, — волшебник кивнул головой в сторону тонкого полумесяца на востоке. — Так скоро? — поражённо выдохнул Бильбо, отводя глаза от ночного неба, чтобы встретиться взглядом с Гэндальфом. — Вот когда ты уедешь? — Боюсь, я должен это сделать. Мир не стоит на месте, чтобы мы там себе не думали. Бильбо молча кивнул в ответ. Было так легко откладывать принятие решения, зная, что времени для этого ещё предостаточно. Теперь же хоббит стоял лицом к лицу перед выбором, который полностью изменит его жизнь. Вернуться, сделать вид, что ничего не произошло, запереть свое сердце на десятки замков и прожить серую, ничем не примечательную жизнь, или же… — Не беспокойся, Бильбо, — Гэндальф положил руку ему на плечо. — Гора в безопасности, а её народ в тепле и сыт. Воспользуйтесь этой редкой возможностью, чтобы повеселиться и отдохнуть. Я думаю, что ты поймёшь, где твоё место, когда придёт время, — волшебник загадочно улыбнулся. — Говоря о твоём месте. Король Торин искал тебя. И лучше не заставлять его ждать, не так ли? Бильбо в мгновение ока вспыхнул и отвернулся в сторону, чтобы не встретиться взглядом с всезнающими глазами Гэндальфа. — Ты не пойдёшь со мной? — Бильбо, думаю, старику вроде меня лучше остаться в стороне от всеобщего веселья и ещё немного полюбоваться ночным небом! — Гэндальф усмехнулся и поднял руку в коротком жесте прощания, прежде чем раствориться в сумерках. Бильбо устало выдохнул и начал спускаться по длинной узкой лестнице, ведущей внутрь Горы, окружённый верными стражниками. Всем бы старикам быть такими же, как Гэндальф. Возвращение в жилую часть Горы было похоже на спуск внутрь какого-то животного. Жар кузниц опалил щеки Бильбо, мягко прошёлся через всё тело и замер где-то на кончиках дрожащих пальцев. Тишина внешнего мира, нарушаемая лишь тихим дуновением ветерка, растворилась в шуме жизни, царящем в Эреборе. Гортанный рёв печей, журчание воды, громкие песни и смех, тихие разговоры, перезвон доспехов и мечей — всё это на мгновение оглушило Бильбо, и ему понадобилось несколько ударов сердца, чтобы прийти в себя. В воздухе витал запах свежеиспечённого хлеба, мяса и, казалось, сотен различных трав. Без сомнения, Бомбур превзошёл сам себя. Абсолютно все, люди и гномы, стражники и рабочие, женщины и дети, спешили куда-то, перетаскивали стулья, скамейки и столы из одного места на другое, отчаянно пытаясь вместить всех постоянных обитателей Горы и новоприбывших гномов в крошечных комнатушках. — Вот ты где! У Бильбо на мгновение закружилась голова, когда кто-то схватил его за плечи, разворачивая в свою сторону. — Мы искали тебя. Идём! — Бофур лучезарно улыбнулся, тут же схватил Бильбо за руку и потащил за собой сквозь толпу. — Гэндальф сказал, что Торин ищет меня. — Да, приятель. Мы отведем тебя прямо к нему. Не беспокойся, — Балин слегка улыбнулся, излучая вокруг себя энергию абсолютного спокойствия, как будто впервые за несколько месяцев он смог вдохнуть полной грудью, не беспокоясь, что на выдохе в Горе объявятся тролли. — У Торина есть для тебя сюрприз. Бильбо устало вздохнул, прекрасно зная, что требовать ответов бессмысленно. Быстрая улыбка, мелькнувшая на губах Ронина, дала ясно понять, что, что бы ни происходило, его стражники были замешаны в этом. Хоббит попытался вспомнить что-то необычное в поведении Торина за последние дни, но на ум так ничего и не пришло. Они оба были настолько уставшими и занятыми, что времени хватало только на то, чтобы перекинуться парочкой слов в конце дня. — Сюда, — Балин махнул рукой в сторону широкой центральной лестницы, которая исчезала где-то под сводами Эребора. Их небольшая компания уже прошла сокровищницу, тронный зал и двинулась в ту часть Горы, в которой Бильбо ещё не был. По правде говоря, до этого самого момента хоббит думал, что эта часть Горы ещё нестабильна и опасна для посещений, но ни Балин, ни Бофур не выглядели обеспокоенными. Тонкая резьба каменных перил, мраморный темно-зелёный пол, инкрустированный металлом и драгоценными камнями, огромные дверные проемы, украшенные серебром и золотом вперемешку с рунами кхуздула, помпезные колоны в форме статуй гномов или зверей, заканчивающиеся где-то в полутьме каменных сводов, — это место точно не предназначалось для простых рабочих или слуг. Комнаты, принадлежавшие членам королевской семьи. Вот куда вели Бильбо его друзья. И, конечно же, в конце длинного, казалось бы, бесконечного коридора, оказались огромные дубовые двери, лишённые всех украшений, кроме одного. Тонкие линии из серебра мягко переливались в свете факелов, переходя из замысловатых рун кхуздула в не менее замысловатые узоры, которые не имели для Бильбо никакого смысла. Единственное, что сразу же бросилось в глаза хоббиту и что он безоговорочно узнал, — огромный раскидистый дуб, в ветках которого запутались семь звёзд Дурина. Знак семьи Торина. Всё это великолепие было настолько завораживающим, что Бильбо и не заметил Двалина, который вместе с Ронином и распахнул эти двери, являя взору Бильбо ещё один полутёмный коридор. — Ну, на этом мы тебя оставим, — весело сказал Бофур. Гном стянул шляпу с головы и низко поклонился, прежде чем развернуться и засеменить в сторону выхода. — Давай, Балин, там ещё остался бочонок непочатого эля! — Иди прямо и не сворачивай. Торин ждёт тебя, — Балин кивнул куда-то вглубь коридора. — Не бойся, приятель. Вы двое будете в полной безопасности. Мы в этом убедились. — Все входы и выходы охраняются. Вас никто не побеспокоит, — краткая ободряющая улыбка на мгновение искривила губы Двалина в оскале, прежде чем исчезнуть под привычной хмуростью и недовольством. Бильбо устало вздохнул. В который раз. Он понятия не имел, что задумал Торин, но другие, скорее всего, обо всём знали либо догадывались, что происходит. Поэтому Бильбо решил не паниковать раньше времени и довериться своим друзьям. Приняв такое решение, хоббит с уверенностью шагнул в полутёмный коридор. Позади него тут же захлопнулись двери, заглушая смех Двалина. Первое, что сразу же бросилось в глаза, как только Бильбо привык к сумраку — ткани. Десятки длинных кроваво-рубиновых и изумрудных полос, каким-то образом подвешенных к потолку, которые мягко мерцали в свете факелов и вздымались от порывов невесть откуда взявшегося ветра. Бильбо нерешительно шагнул вперёд, следуя вдоль импровизированного коридора; его шаги эхом разносились по комнатам в практически абсолютной тишине, нарушаемой лишь звуками дуновений ветерка. Затем он увидел это. Цветы. Сотни цветов, созданные не из листьев и лепестков, а сотканные, казалось, из чистейшего света. Они еле заметно дрожали, словно дым на ветру, лениво плывя по холсту из ледяной земли и холодных каменных стен, которые возвышались вокруг. Куда ни глянь, везде было что-то новое: маргаритки чистейшего белого цвета, ярко-розовые гортензии и кроваво-рубиновые розы. Это было невообразимо и более ослепительно, чем лучшие фейерверки Гэндальфа. Бильбо никогда не ожидал встретить здесь цветы. Точно уж не в середине зимы самого северного королевства Средиземья, когда даже самые выносливые растения прятались под землю. Тем не менее, вот они. Сотни цветов. И только для него. — Я не могу подарить тебе настоящий сад. Пока нет. — Торин вышел откуда-то из тени со странным фонарём в руке. — Остаётся только надеяться, что это равноценная замена. — Торин, — поражённо выдохнул Бильбо, не отрывая взгляда от нежной розовой хризантемы, мерцающей на его коже. — Это… я не думаю, что видел что-то более прекрасное в своей жизни. Как ты это сделал? Торин улыбнулся и снял верхнюю крышку с фонаря. Бильбо на мгновение зажмурился от яркого света, прежде чем распахнуть глаза и поражённо выдохнуть. Все встало на свои места. Тонкий бронзовый лист, изрешечённый мелкими дырочками, окружал фитиль. А всё свободное пространство занимали кованые лепестки, стебельки и несколько слоёв чего-то, похожего на цветное стекло. Бильбо никогда в жизни не видел подобной красоты. — В лампу встроены два диска. Тот, что посередине, неподвижен, даже когда я к нему прикасаюсь, а другой может двигаться, — Торин осторожно повернул какой-то рычажок, и кристально-белая маргаритка утратила свою форму, превратившись в смесь жёлтого и серого цветов, чтобы через мгновение снова засиять неприкосновенной белизной. Теперь, когда Бильбо присмотрелся, то понял, что фонарь в руках Торина был не единственным. Они были повсюду. Прятались в каменных кладках, осушённых фонтанах и висели на ветвях голых деревьев. И все они были сделаны Торином собственноручно. Это… это было намного больше и ценнее, чем букет, поспешно собранный на цветущих полянах Шира, и даже больше, чем сад, выращенный из семян. — И ты сделал всё это сам, — Бильбо улыбнулся, даже не пытаясь скрыть своего восторга. — Вот где ты поранил руки, — он аккуратно обхватил ладонь Торина и нежно провёл пальцами по всё ещё заживающим порезам и ожогам. — Да, — тихо ответил Торин. — Это стоило того, чтобы снова увидеть улыбку на твоём лице, — гном осторожно опустил фонарь на пол, покрепче перехватив руку Бильбо, и потянул за собой. — Пойдём со мной. Хоббит молча последовал за ним. Спустя несколько десятков шагов по гладкому начищенному мрамору, Бильбо, наконец, понял, где он находится. Это был не просто случайный клочок земли с фонтаном в центре, а полноценный сад, лелеемый чей-то заботливой рукой ещё до нападения Смауга. Сад был поистине огромный. Десятки вымощенных дорожек оплетали сотни клумб с мёртвыми растениями и терялись где-то во тьме, которую не смогли рассеять фонари. — Мы почти пришли, — сказал Торин, направляясь в сторону длинного коридора, по бокам которого возвышались столетние деревья. Возможно, их ветви были когда-то усыпаны благоухающими цветами и изумрудными листьями, но сейчас они были абсолютно голыми. Бильбо сбился с шагу, а затем поражённо замер, когда увидел это. Как оказалось, не весь сад опустел за последнюю сотню лет. Кое-что всё же сумело пережить десятилетия одиночества и яд Смауга. Дерево перед ними было старым. Очень старым. Огромная раскидистая крона, ветви которой свисали к самой земле, полностью скрывая под своим весом ствол дерева и всё пространство вокруг, тихо шелестела на ветру, переливаясь всеми оттенками зелёного. Но именно сотни мелких белоснежных цветков на ветвях дерева, заставили Бильбо приблизиться, провести рукой по изумрудным листьям и с наслаждением вздохнуть практически забытый запах лета. Светлячки и бабочки, привлечённые светом, который, казалось, излучало само дерево, запорхали вокруг, время от времени опускаясь на ладони Бильбо под тихий смех хоббита. — Binazlâf, — тихо произнёс Торин, одной рукой снова обхватив ладонь Бильбо, а второй аккуратно отодвинув длинные ветви в сторону, являя взгляду хоббита полутёмное защищённое от воздействия внешнего мира пространство. — Это значит «спящий». — Я… это потрясающе, — Бильбо в последний раз провёл рукой по ветвям, прежде чем последовать за гномом. — Кто посадил это дерево? — Одни говорят, что оно было здесь ещё до того, как мои предки сделали Одинокую Гору своим домом. Другие, что семена привезла откуда-то издалека первая королева-консорт, — Торин покачал головой, из-за чего бусинки слабо замерцали в свете дерева. — Как бы там ни было, сейчас я просто рад, что Binazlâf всё ещё цветёт и может вызвать твою улыбку. Бильбо оглянулся на Торина и поражённо замер, когда последний кусочек мозаики, наконец, встал на своё место, но картина получилась столь невероятной и захватывающей, что хоббит не решался в неё поверить. Торин вырастил ему сад в самом сердце зимы, подарил ему цветы, когда даже сама земля не смогла бы этого сделать. Теперь же гном держал в ладонях мисочку, полную ярко-красной клубники. Бильбо не имел ни малейшего понятия, где Торин смог найти её в это время года, и если честно, у него не было ни малейшего желания интересоваться этим. Сейчас все его мысли занимали совсем другие вещи. То, что сделал Торин, не могло быть случайностью. Цветы и еда занимали особое место в культуре хоббитов. И была только одна причина, по которой гном мог преподнести эти дары Бильбо. Хоббит сглотнул набежавшую слюну и решился. Ему нужно было услышать это, а не теряться в догадках, возможностях и предположениях. К варгу всё. — Это ведь не притворные ухаживания? Больше нет, — прошептал Бильбо, встретившись взглядом с потемневшими глазами Торина. Торин на мгновение зажмурился, прежде чем решительно распахнуть глаза и в один широкий шаг преодолеть расстояние между собой и хоббитом. Гном замер, отложил миску с ягодами в сторону и лишь тогда обхватил ладони Бильбо; притянул их к своим губам в мимолётном поцелуе, прежде чем тихо заговорить: — То, что я чувствую к тебе… это не поддается описанию. Я никогда не думал, что найдется кто-то, кто смог бы принести мне то спокойствие, которое я ощущаю рядом с тобой. Ты стал моей единственной отрадой в эти тёмные времена, — гном на мгновение замолчал. — Однако я никогда не буду просить от тебя больше того, что ты готов мне дать. Если ты не хочешь этого… если ты предпочтёшь, чтобы всё осталось таким, как… Бильбо мягко выдернул одну ладонь из рук Торина и прикоснулся подушечками пальцев к губам гнома, прервав того на полуслове. Как в голову Торина вообще попала мысль, что Бильбо может ему отказать? Бильбо мягко очертил ладонью скулу гнома, собираясь с мыслями, подался вперёд и чуть привстал на цыпочках, прижимаясь ртом к таким соблазнительным губам напротив. Все страхи Бильбо о том, что он может стать жертвой недоразумения, исчезли, смытые волной желания, с которым ответил Торин, сразу же пуская в ход язык. Хоббит застонал сквозь поцелуй, чувствуя, как горят лёгкие от нехватки воздуха, а пальцы ног поджимаются от наслаждения. Он знал Торина во многих ипостасях: незнакомец, защитник, лидер, друг, король. И теперь, наконец-то, Торин стал его гномом. — Махал, — прошептал Торин, прислонившись лбом ко лбу Бильбо, разделяя одно дыхание на двоих, когда они, наконец, оторвались друг от друга. — Ты и представить себе не можешь, как долго я мечтал об этом. Бильбо ухмыльнулся, чувствуя, как всё внутри буквально переворачивается от собственной смелости. — Хочешь ещё? Торин что-то проворчал в ответ, что, скорее всего, значило «да», так как сразу же после этого гном впился поцелуем в губы Бильбо. Хоббит протянул руку, запутываясь пальцами в волосах Торина и притянул того ещё ближе к себе. В ответ гном в два длинных шага приблизился к стволу дерева, не разрывая поцелуя, и прижал Бильбо спиной к шершавой коре. Хоббит на мгновение оторвался от губ Торина, чтобы глотнуть воздуха, встречаясь взглядом с потемневшими глазами напротив себя, которые смотрели на него так, словно Бильбо был самым драгоценным сокровищем во всей Горе, более важным, чем Аркенстон. Возможно, такое сравнение должно было бы напугать Бильбо, если бы он не чувствовал то же самое по отношению к Торину. Он едва мог поверить собственному счастью. Гном, любовь к которому он лелеял в своем сердце на протяжении всего этого времени, наконец-то ответил взаимностью без оглядки на боль, что они причинили друг другу. Звон колокола заставил их оторваться друг от друга. Торин отшатнулся от Бильбо, чуть не запутавшись в собственных ногах, и выругался, не в силах скрыть своего недовольства. — Что это было? — с усмешкой спросил хоббит, наблюдая за ворчливым гномом. — Пир начинается, — Торин недовольно нахмурился и на мгновение прикрыл глаза. — Возможно, мне следовало отложить всё это. — Значит, нам не помешают? — спросил Бильбо, наблюдая за тем, как Торин медленно открывает полностью потемневшие глаза. — Чтобы мы смогли закончить то, что начали? — гном прижался ещё ближе к Бильбо, хотя казалось, куда уж ближе; они сплелись друг с другом, став единым клубком оголённых нервов, ведомые лишь одним желанием — сделать всё от них зависящее, чтобы это мгновение длилось как можно дольше. Бильбо прикусил губу, раздумывая над тем, сколько им понадобится времени, чтобы добраться до его покоев или комнаты Торина. — Я определенно желаю этого, — прохрипел Бильбо в ответ. — У нас действительно нет времени? Торин потёрся носом о скулу Бильбо. — У нас нет столько времени, сколько мне нужно. Я слишком долго ждал этого момента, чтобы сделать всё быстро. — Мы не можем пропустить торжество? — предложил Бильбо. Торин на мгновение замялся, раздумывая над предложением, прежде чем уверенно покачать головой. Ни он, ни Бильбо были не вправе так поступать, как бы этого им не хотелось. — Даин никогда не позволит мне спокойно жить, если я пропущу пир в его честь, — Торин тяжело вздохнул, прежде чем с видимым усилием отодвинуться от Бильбо. — Сколько у нас времени? — хрипло проговорил хоббит, пытаясь привести волосы в порядок. — Совсем немного, — Торин склонил голову на бок, не отрывая пристального взгляда от Бильбо, который потянулся за клубникой, ранее отставленной в сторону. — Что у тебя на уме? — Завершить то, что мы начали, — Бильбо улыбнулся Торину. — Хотя и не совсем так, как ты этого ожидаешь. Когда хоббиты начинают ухаживания, они разделяют между собой еду. Однако прежде чем ты это сделаешь, я должен кое-что сказать… — он на мгновение замолчал, прежде чем набраться смелости и продолжить. — Ухаживать за тобой — это больше того, о чём я когда-либо мог мечтать, и для меня будет честью разделить твои обязанности и твою постель, — Бильбо покраснел, удивляясь собственным словам. Торин протянул руку, обхватив дрожащего хоббита за плечи. — Но? — Но… я не могу обещать тебе остаться в Эреборе. Пока нет, — Бильбо отвёл взгляд в сторону. — Я до сих пор не уверен. Прости. Чуть дрогнувшая улыбка — единственное, что выдало состояние гнома, когда он снова прижался к губам Бильбо в кратком поцелуе. — Я возьму от тебя только то, что ты готов мне дать. Не больше и не меньше, — гном протянул руку и заправил выбившиеся пряди за ухо Бильбо. — И… я приму любой твой выбор. Пальцы Бильбо дрожали от напряжения и все ещё не отпустившего его желания, когда хоббит полез в миску с ягодами и достал один спелый плод, прежде чем протянуть его в сторону Торина. Гном наклонился и аккуратно надкусил клубнику, мазнув губами по кончикам пальцев Бильбо и посылая по телу хоббита толпу мурашек. Теперь настала очередь Бильбо. Поначалу он был таким же деликатным, как и Торин, вместо того, чтобы сразу же съесть всё угощение. Но в самом конце, когда на пальцах гнома остался один лишь сок, который Бильбо попытался слизать, чтобы не одна капля столь драгоценного фрукта не пропала зря, случилось это. Из горла Торина вырвался стон, который дрожью отозвался в теле Бильбо, прежде чем гном снова набросился на него с поцелуем. — Руки? — хрипло спросил Бильбо, когда Торин с усилием оторвался от его губ. — Вот что тебя возбуждает, или это причуды всех гномов? Торин закашлялся и в шоке распахнул глаза, прежде чем совладать с собой и всё же ответить: — Руки гнома — это средство, с помощью которого мы показываем свое мастерство, каким бы оно ни было. Это… это не совсем… — Торин замолчал и отвёл взгляд в сторону; его щёки еле заметно порозовели. — Держаться за руки — приемлемо, но целовать их считается… весьма интимным. Такое поведение лучше всего ограничить только спальней. — Но что тогда гномы позволяют себе на публике? Хоббиты делают это постоянно, — спросил Бильбо и в качестве демонстрации провёл губами по костяшкам рук Торина, наслаждаясь дрожью в чужом теле, которая сразу же последовала за таким незамысловатым действием. — Что считается приемлемым среди гномов? — снова спросил Бильбо, боясь, что он мог сделать что-то не то. Всё же гномы и хоббиты весьма отличались друг от друга. — За закрытыми дверями спальни — всё зависит от гнома, — пробормотал Торин в ответ и тут же расплылся в улыбке, когда Бильбо ярко покраснел. — На виду у других мы должны быть сдержанными. Звон колокола снова разнесся над их головами, и Торин тяжело вздохнул, прежде чем прижаться губами ко лбу Бильбо в мимолётном и невинном поцелуе. Они могли бы остаться здесь навсегда, вдали от реального мира и всех его проблем. Но далёкий топот сапог дал ясно понять Бильбо, что их с Торином время уже истекло. — Как ты думаешь, если мы не отзовёмся, Двалин оставит нас в покое? — Сомневаюсь. Скорее всего, он мобилизует все силы Эребора и начнёт полномасштабные поиски, — они обменялись понимающими улыбками, когда в обоих головах пронеслась мысль о том, что подразнить Двалина иногда бывает и полезно. — Идём. А то, боюсь, пир без нас не начнут. Зачем нам, чтобы Бомбур нервничал лишний раз по поводу остывающей еды. Бильбо кивнул, соглашаясь, а затем перевёл взгляд на фонарь над своей головой. — Может, заберём их внутрь? — Они выдержат ночь. Оин сказал, что в ближайшее время не предвидится никаких бурь. Металл крепок, а пламя вскорости погаснет само. Я скажу, чтобы кто-нибудь забрал их утром, — Торин наклонился в последний раз, чтобы подарить краткий поцелуй Бильбо, прежде чем позволить реальности снова вторгнуться в их мирок и завертеть в нескончаемом ворохе проблем и обязанностей. Каждый шаг давался с трудом, как будто Бильбо должен был проснуться от приятного сна, не имея на это ни малейшего желания. И только улыбка Торина, их переплетенные пальцы и все ещё горящие от поцелуя губы говорили о том, что всё произошедшее было реальным. И Бильбо был уверен, что, если он хоть на секунду усомнится в этом, то Торин тут же окажется рядом, чтобы убедить его в обратном.***