***
Торин недовольно заворчал и зарылся носом в ключицы Бильбо, наслаждаясь приятным запахом родного тела и пытаясь оттянуть момент пробуждения ещё на несколько коротких мгновений. В комнате Бильбо не было окон, но Торин всем нутром ощущал, как первые лучи восходящего солнца касаются промёрзлой земли, согревая её своим светом. Несмотря на то, что гномы жили под землёй, они прекрасно ориентировались по времени. И до недавнего времени у Торина не было никаких проблем с утренними подъёмами. Но времена изменились, и теперь единственное, чего хотел гном — чтобы этот момент длился вечно. Чтобы он и Бильбо могли подольше поваляться в постели, а не быть целый день порознь, решая очередную сотню проблем, что успела появиться за ночь. Они делили ложе чуть больше двух недель, находя в объятьях друг друга наслаждение и разделяя общие желания, которые, казалось, совпадали до малейших деталей. В жизни Торина никогда не было любовника, с которым он мог разделить не только свою постель, но и свои мысли, того, кто смог бы с мягкой улыбкой принять весь тот ворох проблем, что гном тащил в общую спальню. Принять то, что Торин не просто гном, а король. И что королевство и благо его народа всегда будут на первом месте. Бурчание чужого живота нарушило тишину, царящую в комнате, и Торин хрипло рассмеялся, покрепче обнимая Бильбо и наслаждаясь мягкостью тела под своими руками. Он прекрасно знал, что хоббит не спит, но им обоим слишком нравилось лежать под одеялами и наслаждаться обществом друг друга. — Хочешь, я принесу завтрак? — тихо спросил Торин, слишком хорошо зная, каким будет ответ. Одна из первых вещей, которую он узнал, когда они начали спать вместе, — это то, что после пробуждения Бильбо сначала набросится на поднос с едой, а только после этого даст Торину себя поцеловать. Единственный ответ, которого смог дождаться Торин от Бильбо, — недовольное, приглушенное подушкой, бурчание. Гном не сдержал усмешки и, слегка прикусив столь манящую ключицу, наслаждаясь дрожью в чужом теле, последовавшей за этим незамысловатым действием, встал с кровати. Прохладный воздух тут же подступил со всех сторон, посылая табун мурашек по расслабленному телу, и Торин, недовольно передёрнув плечами, накинул халат и направился в сторону камина. Со временем, когда Эребор снова наполнится гномами, появятся слуги, которые будут разжигать камин до того, как проснётся король. Сейчас же Торину приходилось делать это самому. Подкинув несколько поленьев и горстку мелкой стружки на едва тлеющие угли, гном расшевелил жар с помощью кочерги, завороженно наблюдая за тем, как разгорается маленький огонёк. И только когда по комнате разнёсся едва различимый запах сосны, Торин удовлетворённо кивнул сам себе и направился в сторону двери, за которой их с Бильбо уже поджидал завтрак. Открыв дверь спальни, гном кивнул двум стражникам с другой стороны. Так как с Даином прибыло множество гномов, и лорд Железных Холмов дал разрешение на то, чтобы их приставляли к любой работе, Двалин решил, что охранников при входе в коридор маловато и стоит добавить ещё по парочке на комнату своего короля и двух наследных принцев. — Никто не трогал подносы с тех пор, как мастер Бомбур оставил их, Ваше Величество, — произнёс один из стражников, и Торин кивнул в знак благодарности, прежде чем поднять тарелки с пола. Если кто из стражников и решил, что король, выходящий из своих покоев едва одетый и босой, — странное зрелище, то не подал никакого виду. Хотя, скорее всего, они уже просто привыкли к этому. В конце концов, за последние две недели это стало для Торина привычкой. Как только Торин снял крышки с глиняных горшков и по комнате разнёсся запах тушёных овощей и мяса; Бильбо оторвал голову от подушки и несколько раз моргнул, пытаясь сконцентрироваться взглядом хоть на чём-то вокруг себя. На его лице застыло знакомое выражение: смесь из желания и раздражения. Торин не смог сдержать улыбки. Так происходило каждое утро. Его хоббит хотел позавтракать, но одновременно с тем не хотел покидать тёплую кровать, но и не мог позволить, чтобы в чистую постель попали крошки. В конце концов Бильбо тяжело вздохнул, встал с кровати, недовольно нахмурившись, и, накинув на плечи тёплую меховую накидку, зашагал в сторону своего любимого кресла. Серая шкура какого-то зверя мягко заискрилась в свете ламп и огня камина, когда хоббит, наконец, уселся и принялся поглощать еду. — Спасибо, — произнёс Бильбо вместо приветствия и, застенчиво улыбнувшись, принял из рук Торина чашку горячего чая. — Обещаю, я не всегда буду таким. — Мне нравится, когда ты такой, — ответил Торин, остановившись на мгновение, чтобы чмокнуть Бильбо в золотые кудри, прежде чем усесться напротив. Когда-то они могли держаться друг от друга на расстоянии, не зная наверняка, какие отношения их связывают, теперь же в этом не было ни малейшей необходимости. Мягкое поглаживание в области стопы отвлекло Торина от завтрака, и гном перевёл взгляд на Бильбо, который увлечённо поглощал свою еду, даже не ведая о том, что творят его ноги. Этот жест не имел ничего общего с культурой гномов, и никакого интимного подтекста в нём не было, но Торин всё равно почувствовал, как желание, успевшее отойти на задний план после длинной ночи, разгорается с новой силой. Каштановые кудри, мерцающие в свете ламп, мягкие изгибы тела, которые так и манили к себе, бусинки, отмечающие Бильбо как члена Компании, а, значит, и Совета, и буквально вопящие о том, что хоббит принадлежит Торину, «манжета», подаренная Фили и Кили — всё это притягивало к себе взгляд гнома, и он не собирался отказывать себе в такой мелочи, как любоваться тем, кто занял все его мысли, просто будучи самим собой. — Твой завтрак остынет, — сказал Бильбо, не отрывая взгляда от своей тарелки. Однако улыбка, которая заиграла в уголках его губ, и румянец, который появился на его щеках, ясно дал понять, что хоббит буквально наслаждается взглядом Торина. Бильбо не закутался в накидку, как делал это в первые дни их близости, а, наоборот, расправил плечи, позволяя шкуре сползти с тела и являя взору гнома столь соблазнительные ключицы. Бильбо расплылся в улыбке и, встретившись взглядом с Торином, одарил того не менее пристальным вниманием. Торин в свою очередь наслаждался всем этим. За свою жизнь он привык к множеству разных взглядов, но, в основном, до падения Эребора и после, на него смотрели как на наследного принца, а затем и как на короля, что было вполне ожидаемо. Бильбо же видел в нём в первую очередь гнома, лидера и только после этого того, чью голову венчает корона. Прикосновение к ключицам выдернуло Торина из раздумий, и он оторопело моргнул несколько раз, встречаясь взглядом с Бильбо. Хоббит, который успел доесть и встать со своего кресла, забрал пустую миску из рук Торина и уселся гному на колени, тут же втягивая того в быстрый поцелуй. — Доброе утро, — ласково и нежно пробормотал Бильбо, оторвавшись от гнома, и слегка улыбнулся, когда Торин прохрипел что-то в ответ. — Спасибо за завтрак. Торин снова втянул хоббита в поцелуй, наслаждаясь вкусом мёда на губах и мягкостью податливого тела в своих руках. И на удивление, несмотря на всё то, что они успели пережить, кожу Бильбо практически не украшали шрамы. Во многих отношениях Бильбо был чистым холстом, нетронутым ни сражением, ни украшениями. У хоббитов даже не существовало такого понятия, как татуировка, тогда как тело гнома, неважно, мужчины или женщины, украшали, по крайней мере, несколько рисунков. Торин улыбнулся в поцелуй, вспоминая, в каком восторге был Бильбо, когда увидел иссиня-чёрные линии, пересекающие плоть гнома. Бильбо потянул Торина за волосы, заставляя того запрокинуть голову, и, слегка укусив гнома где-то под челюстью, отстранился от любовника, с улыбкой встречая разочарованный вздох. — Мы не хотим повторения позавчерашнего дня, — отметил Бильбо, полностью отодвинувшись от Торина. Хоббит выглядел… невероятно, и шкура на коленях отнюдь не скрывала, насколько он заинтересован в продолжении их веселья. Торин недовольно нахмурился. Махал тому свидетель, он уважал Балина, но не тогда, когда тот изо всей силы стучал в двери и громко причитал о том, что сделает дубликат ключа, прерывая их с Бильбо на самом интересном месте. — Сегодня вечером, — пообещал Бильбо, прижавшись на мгновение губами к скуле Торина. — Когда ни у кого не возникнет веских причин, чтобы прервать нас. — Я не хочу ждать, — капризно ответил Торин и тяжело вздохнул, — но, полагаю, у меня нет другого выбора. Как будто подтверждая слова гнома, по Горе разнесся звон колокола, созывая всех на завтрак. Бильбо соскочил с колен Торина и зашагал в сторону одежды, висящей на стуле. — Возможно, я просто должен передать Фили трон прямо сейчас. Пускай он разбирается с Эребором, а я вплотную смогу заняться тобой. Бильбо оглянулся через плечо и приподнял брови в удивлении. — Хм…. и как это будет выглядеть в записях летописцев? — спросил хоббит. — «Король Торин II, сын Траина, внук Трора, потомок самого Дурина Бессмертного, отрёкся от престола, чтобы остаться в кровати». — Ты говоришь это так, как будто я собираюсь спать. Махал тому свидетель, это последнее, что я собираюсь делать с тобой в этой постели. Звонкий смех Бильбо разнёсся по комнате, и через мгновение хоббит скрылся за ширмой, которая отделяла импровизированную ванную от остальной части помещения. Торин тяжело вздохнул и тоже встал с кресла, чувствуя, как желание медленно исчезает из его тела. Пора было собираться, снова становиться королём и встретиться лицом к лицу с тем, что приготовил грядущий день. В Горе один день был похож на другой. Каждое утро Торин отводил несколько часов на то, чтобы встретиться с каждым желающим, и узнать, какие проблемы беспокоят обитателей Эребора. Весь последующий день был занят заседаниями Совета и Компании. Однако сегодня всё было по-другому. Даин возвращался в Железные Холмы. И Торин всей кожей чувствовал, как теряет последнюю ниточку, что связывала Эребор с внешним миром. Не то чтобы Даин рассказал Торину хоть что-нибудь, стоящее внимания. Он попросил дать ему две недели времени, которые истекали на днях, и сказал, что они поговорят только тогда, когда у него будет полная картина происходящего. Мягкое прикосновение к руке вырвало Торина из размышлений, и он перевёл взгляд на Бильбо. Хоббит, уже полностью одетый и причёсанный, нашёл в остатках завтрака уцелевший кусок хлеба и, смазав его мёдом, справился с едой в несколько быстрых укусов, не отрывая глаз от гнома. — Я думаю о Даине, — объяснил Торин, потирая глаза. — У него есть новости, которыми он хочет поделиться со мной. Но почему-то этот разговор он откладывал с момента своего прибытия. — Ты думаешь, что он принесёт нам худые вести? — спросил Бильбо, слизывая мед с большого пальца. — Я видел его в доках вчера. Сначала я думал, что он просто наблюдает за происходящим вокруг, но спустя некоторое время к нему присоединилась седая гномка, не такая старая, как Балин, и с огромным шрамом на шее. — Фрина, — кивнул Торин. — Даин просил у меня разрешения, чтобы я позволил ей шпионить на территории Эребора. Она разделяет ремесло Нори, но у неё побольше опыта. Её отец долгое время был членом Верховного Совета, поэтому она имеет огромное политическое влияние. К её словам многие прислушиваются, — Торин зашёл за ширму, чтобы умыться и привести себя в порядок. — Если повезет, то она сможет пролить свет на происходящее. И тогда, возможно, Даин, наконец, скажет, что его беспокоит. Торин услышал звон тарелок и чашек, а спустя несколько мгновений звук открывающихся, а затем снова захлопнутых дверей. — Как ты думаешь, это может быть связано со смертью Сторна? — Я не знаю. Единственное, в чём я могу быть уверенным, — тот, кто напал на тебя, работает на кого-то за пределами Эребора. И не на обычного гнома или человека, а на кого-то с обширными политическими связями и определённым влиянием на мир гномов в целом, а также весьма небедным, — Торин встретил свой взгляд в зеркале, — на того, кто готов пойти на убийство всех в этой Горе, чтобы заполучить трон. Нори подозревает кого-то из членов Верховного Совета, — гном взъерошил влажные волосы, — надеюсь, Даин прольет хоть каплю света на тьму, что окружает нас. Мы договорились встретиться с ним после завтрака. Торин потянулся за своей шубой и начал очень медленно застёгивать пуговицы, лишь бы не встречаться взглядом с хоббитом. Бильбо уже, скорее всего, понял, в чём суть происходящего. Чего бы ни пытались достичь их враги — это были не просто недовольные граждане. — Ну, а ты чем будешь занят, если не брать во внимания политические заговоры, нехватку рабочих рук и двух взбалмошных принцев? — Бильбо усмехнулся и протянул руку, чтобы поправить воротник рубашки Торина. — Сокровищница. По крайней мере, утром. Мне нужно поговорить с Ори, а затем с Бифуром и Бофуром. Они сказали, им есть, что мне показать. Я думаю, что это связано с канализацией или с отоплением, — Бильбо замолчал и слегка нахмурился. — Я не уверен, какой помощи они ожидают от меня в этом вопросе, но помогу, чем смогу. — Я уверен, ты сделаешь всё, что в твоих силах, — Торин протянул руку и наклонился для поцелуя. Это было самым невыносимым моментом их совместной жизни. Расставание. Часть его — эгоистичная и тёмная — хотела запереть двери на все засовы и оставить хоббита себе и только себе. Стать для него всем. Но Торин никогда так не поступит. Потому что в таком случае Бильбо зачахнет и увянет, подобно цветку, лишённому солнечного света и оторванному от родной земли. — Придёшь ко мне в кузницу сегодня вечером? — спросил Торин. — Я думал, что в прошлый раз мы решили, что металлообработка не для меня, — Бильбо фыркнул и сложил руки на груди. — Или ты забыл, как я чуть не сжёг твою бороду? — Припоминаю что-то такое. Я просто хотел кое-что тебе показать. Если ты не против, — Торин замер, ожидая вердикта хоббита. Даже сейчас он все еще боялся, что Бильбо уйдёт. Это было табу, тема, которую они не трогали в своих разговорах, и Торин не будет её поднимать и впредь. Он даст Бильбо столько времени, сколько тому нужно. Оставалось только надеяться, что каждый день, который они делили на двоих, не станет их последним днём. — Я приду, — Бильбо усмехнулся и в последний раз поцеловал Торина, прежде чем развернуться и потянуть того в сторону дверей. Через несколько коротких мгновений Бильбо затерялся среди своих охранников, а рядом с Торином, будто по волшебству, появились Балин и Двалин, которые уже смирились с тем, что настроение их короля портилось сразу же, стоило хоббиту уйти. Если бы Дис была здесь, то она не стала бы сдерживаться в выражениях, и её смех, скорее всего, услышало бы всё королевство. Но, слава Махалу, она была во многих милях от Эребора, а друзья Торина были более… тактичными. — Я так понимаю, мастер Бэггинс не принял никакого решения, — сказал Балин, подстраиваясь под поспешные шаги Торина. Двалин раздраженно вздохнул, но одного косо брошенного взгляда брата хватило, чтобы тот недовольно фыркнул и оставил все нелестные слова при себе. — Если он сам не примет решение, то волшебник сделает это за него. Сосульки на крепостных валах уже исчезают, а эльфийка сказала, что видела, как тает снег. Оин сказал, что если мы ещё раз вытащим его за пределы Горы, то он подсыплет нам в еду кору крушины. — Как только мастер Бэггинс примет решение, вы двое узнаете об этом сразу же после меня, — ответил Торин, давая понять, что любые дальнейшие расспросы и советы бессмысленны. — Сейчас же мне нужно поговорить с Даином. — Он уже ожидает вас, — сказал Балин. — Бомбур в восторге от еды из Железных Холмов. Её более чем достаточно, чтобы прокормить всех обитателей Горы в течение многих месяцев. Торговые караваны в любом случае прибудут с оттепелью в поисках золота, так что даже если год и будет неурожайным — мы не пропадём. — Будем надеяться, что Махал смилуется над нами и всё так и будет. Что-нибудь ещё? — Бофур и Бифур пытаются заставить работать общественные бани, а Глоин и Бард начали обсуждать вопросы, касающиеся восстановления Дейла. Бард хотел бы встретиться с вами в ближайшее время и уточнить, сколько именно золота будет выделено на строительство, чтобы начать прорабатывать планы города. Оин сказал, что болезнь, которую подхватили дети, не так страшна, как он опасался. Но Дори сказал, что к нашему старику сейчас лучше не соваться: при переезде из комнат исцеления Оин недосчитался нескольких трав. Поэтому настроение у него не очень… светлое. — Очень похоже на кое-кого, — добавил Двалин, весело фыркнул, когда Торин бросил на него хмурый взгляд. — На этот раз я говорю не о вас, Ваше Величество, и не о вашей хмурой морде. — Это Нори. Последние дни он слоняется по Горе, словно побитая собака, — объяснил Балин. — Фрина. Она послала его так далеко и так замысловато, что наш доблестный шпион всё ещё не может отыскать выход, — Двалин хрипло рассмеялся. — Нори привык думать на ногах, тут же получать результаты, а уже потом разбираться с последствиями. — Фрина работает по-другому. Она очень… — Балин на мгновение замялся, пытаясь найти подходящее слово. — Рациональная. — Хорошо, будем надеяться, что она узнала нужную информацию и передала её Даину. — Тебе очень повезло, брат, что эта женщина работает на меня. Я боюсь представить, что случилось бы, будь это не так. Торин оторопело моргнул несколько раз, встречаясь взглядом с хмурым Даином, который вышел им навстречу. И который был полностью экипирован, с двумя мечами, свисающими из-за пояса, и топором, торчащим из-за спины. И весь этот вид отнюдь не придал Торину спокойствия. Что-то назревало. И это «что-то» точно не сыграет в пользу Эребора. — Что ты знаешь? — Садись. Я буду говорить долго, Торин. А ты уже не молод — можешь и устать, — Даин похлопал Торина по плечу и кивнул Двалину в сторону дверей. Тот понятливо хмыкнул и занял своё место среди стражников. Балин же без малейших колебаний зашагал к круглому столу в центре малого зала и уселся по правую руку от Торина. — Я бы пришёл к тебе раньше, будь у меня полная картина происходящего, — Даин со стоном опустился на стул напротив Торина. — Но пока Фрина не подтвердила мои догадки, я не хотел поднимать бучу. — Ну и? — Торин зарычал, не в силах себя сдержать. Его настроение упало после расставания с Бильбо, а поведение Даина отнюдь его не улучшало. — Говори уже. Это ведь не может быть хуже дракона, — за этими словами последовала тишина. — Не может же? — Видит Махал, лучше, чтобы это был чёртов змей, — Даин откинулся на спинку стула и устало выдохнул. — Вот о чём я могу судить с уверенностью — за тобой шпионят. Единственный ворон, пропавший без вести в плохую погоду, — такое случается. Тем не менее, ни одна птица не добралась до Эребора с тех пор, как я благополучно вернулся в Железные Холмы. — Вы думаете, что их перехватывают? — спросил Балин и тут же полез в карман за чистой бумагой и куском карандаша. — Вполне возможно. Трор приказал обучить ястребов для этой цели и разослал их на форпосты по всему Средиземью. Они ловили воронов живыми и заставляли их говорить. — Скорее всего, так произошло и в нашем случае. Я не знаю, мертвы ли вороны или их просто удерживают взаперти, в любом случае они не долетели к Эребору и не вернулись обратно в Железные Холмы. Балин хмыкнул. — Умно. Если отпустить ворона, то по прилёте он доложит обо всём, что произошло, — Балин задумчиво постучал карандашом по чистому листу бумаги. — Кого вы подозреваете? Даин со всей силы стиснул зубы, так, что заходили желваки, и переглянулся с Торином. Король-под-Горой знал этот взгляд. Было бы проще перечислить тех, кого его брат считает непричастным к происходящему в Эреборе. Каждый гном в Средиземье знал, что залы подгорного королевства полны золота и драгоценных камней и что на его защите практически нет опытных воинов. Если бы всё было по-другому, и Трор всё ещё был бы жив, то он уже наверняка собрал бы войско, чтобы захватить Эребор, наплевав на все законы гномов. — Вы двое имеете слишком низкое мнение о собственных собратьях, — Балин устало вздохнул, с легкостью читая все их сомнения. — Кто бы что ни говорил — у нас всё ещё есть честь. — И все же Высший Совет счёл нужным отказать мне в помощи, когда я решил вернуть Эребор. Они назвали это «глупостью» и «необдуманной тратой ресурсов», — напомнил ему Торин. — Возможно, они и были правы, но посмотри-ка, где мы сейчас. — Они ни разу не высказали сомнений по поводу вашего права на трон Эребора… — Потому что они решили, что Эребор потерян! Кто из них готов был рискнуть своей жизнью и своими воинами ради призрачного шанса на победу? Теперь же Смауг гниет на дне озера, и все прекрасно осведомлены о том, в каком бедственном положении мы сейчас находимся, — Торин покачал головой и со всей силы стиснул зубы, пытаясь обуздать ярость, клокочущую внутри. — Ты спрашиваешь, кого я подозреваю? В Совете нет никого, кому бы я доверял. Даин приподнял руку, привлекая к себе внимание. — Я согласен с тобой, брат. Практически. Высший Совет — верховный орган власти над всеми нами, его члены имеют неограниченное политическое влияние и достаточную силу, чтобы захватить Эребор. Но, Торин, — Даин наклонился вперёд и прищурился, — закон есть закон и даже Совет не будет преступать его. Ты кровный потомок самого Дурина Бессмертного, законнорождённый сын ныне покойного кронпринца Траина и леди Кирри. Ты родился в Эреборе, брат, ты вырос здесь, и любой, кто поставит под сомнения твои права на трон, должен поплатиться за это. Ты имеешь полное право требовать Masulkhul от любого, кто попытается выгнать тебя из этих залов. Ты и вправду думаешь, что найдётся много желающих? Это был хороший вопрос. Masulkhul — наказание для любого короля и лорда, от которого нельзя будет отмыться и которое не забудется со временем. Лишение богатств, земель, родственных связей, бороды и получение клейма. Такой гном будет изгнан из любого дома и королевства гномов, чтобы его преступление не оставило отпечаток на других. Риск огромен, и на него может пойти только тот, кому и так терять нечего. Зал заседаний Высшего Совета предстал перед Торином так отчётливо, будто это было вчера. Это было не в правилах гномов — жалеть других. Но всё же Торин видел сочувствие, которое время от времени проскальзывало на чужих лицах. Он был одним из последних гномов некогда благородной и влиятельной семьи, которая не имела сейчас практически никакой силы, но с именем которой всё же приходилось считаться. …ввиду ряда вышеперечисленных рисков решением Верховного Совета от 5 апреля 2941 года Третьей Эпохи с перевесом в 98 голосов отказано в помощи королю Торину, сыну Траина, внуку Трора в его просьбе. А именно в созыве войска для освобождения Эребора от дракона Смауга и последующего восстановления… … — Король Торин. — Король Брандар. — Весьма печально слышать, что Совет принял такое решение. — Вполне ожидаемо. Но все же стоило попытать счастья. — Как поживает принцесса Дис и её сыновья? Я видел их ещё младенцами, должно быть, сейчас они уже вовсю заплетают себе бороды. — Только не говорите такого при моем племяннике Кили. Он слишком близко воспринимает к сердцу всё, что связано с его внешностью. — Торин, ты ведь знаешь, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, в любом вопросе, не связанном с убийством дракона, — я помогу тебе. Вирил был и моим другом. — Спасибо, Брандар. Я этого не забуду. И все же были и те, чьи взгляды были отнюдь не сочувствующими, а совсем наоборот. — Камненоги, — наконец изрёк Торин и откинулся на спинку кресла. — Большинство на встрече сочувствовали мне или им было попросто всё равно. Но этот клан смотрел на меня со злостью. Если вы спросите меня, то я бы поставил на Камненогов. Даин в ответ только хмыкнул и потянулся в сторону кожаной сумки рядом с собой. — Фрина хорошо покопалась. Ну, она и её шпионская сеть. Когда Эребор опустел, Железные Холмы оказались полностью изолированными от всего внешнего мира. Мы торговали и сотрудничали только с Эребором и были скорее форпостом, чем сильным и независимым королевством. Ну да ладно, — он, наконец, вытащил увесистую стопку бумаги и передал её Балину. — У нас с вами нет союзников, которым мы смогли бы довериться, поэтому я попросил Фрину собрать как можно больше информации, чтобы мы имели полную картину происходящего. — И? Что она нашла? — спросил Торин и наклонился через плечо Балина, вчитываясь в аккуратные руны Фрины. — Интересно, что ты упомянул о Камненогах. Мне не хотелось бы нагнетать обстановку, но спрос на их изделия не такой, как раньше. Они по уши в долгах, — Даин откинулся на спинку стула. — У них много поводов смотреть на Эребор. Золото в твоих залах решило бы все их проблемы. — Если вы двое забыли, то я вам напомню: они пришли нам на помощь в битве при Азанулбизаре, — сказал хмурый Балин, тем не менее, не опровергая слова Даина. — Как и другие кланы. Времена меняются, — Торин вздохнул и недовольно нахмурился, вчитываясь в строчки, касающиеся финансового состояния Камненогов. — Очевидно, что они растратили всё то, что имели, а оставшегося вряд ли хватит, чтобы начать какое-то новое дело. — Не так давно король Фад закрыл глаза. И на трон взошёл его единственный сын — Фрар, — Даин пренебрежительно фыркнул. — Помпезный дурак. Он был слишком занят созданием своей собственной золотой клетки, чтобы увидеть, как вокруг приходят в запустения его залы. Его единственный ребёнок, принцесса Лонни, делает всё возможное, чтобы исправить ситуацию, но это заранее проигрышная битва. Махал, и почему она родилась его дочерью? Торин откинулся на спинку стула, вчитываясь в документы перед собой. Клану Длиннобородых принадлежал Кхазад-Дум, после его падения — Эребор. Сейчас же народ Торина разбросало по всему Средиземью в поисках лучшей жизни. Много кто остался в Железных Холмах, остальные же переселились в Синие Горы или стали частью других кланов. Камненогам же всегда принадлежал Рольност, расположенный в Красных Горах. Это была скалистая земля, идеально подходящая для добычи камня, но бедная на драгоценные камни или золото. — Значит, именно они могли перехватить наши сообщения? — спросил Торин, снова вчитываясь в строчки о военной мощи Камненогов. — Смеешься? Они мало того, что не имеют регулярной армии, так ещё и земли вокруг Красных Гор перестали плодоносить. Сколько лет они уже не сеяли зерно? — Балин ткнул пальцем куда-то в середину листка в своих руках. — Четыре года? И что Камненоги могут сделать с той информацией, что у них есть? — Фрар может быть полным дураком в финансовых вопросах, но у него острый ум. Сомневаюсь, что он будет рассылать шпионов по всему Средиземью, у него попросту не хватит на это золота. Поэтому, скорее всего он нанял одного или двух головорезов и приказал им внедриться внутрь Эребора. Стать частью твоего народа, — Даин нахмурился. — И если я прав, а скорее всего так и есть, то он знает, что не сможет взять Эребор силой. Гора сильна, даже с учётом того, что она наполовину пуста. Поэтому у Фрара остаётся только один вариант — дискредитировать тебя. Торин, если он сможет убедить Верховный Совет, что линия Дурина не в состоянии управлять Эребором… в этом случае помочь тебе не сможет уже никто, — Даин склонил голову и с трудом добавил. — Тебе известно, что все считают, будто золотая болезнь передается по крови. От отца к сыну. И то, что случилось с тобой, когда дракон был убит, лишь подтвердило эти слухи. — И теперь это поможет Фрару оправдать свои действия в глазах Совета, — Торин тяжело вздохнул и с усталостью помассировал виски. — Махал, орк его побери. — Верховному Совету нужно что-то большее, чем слова одного гнома, чтобы начать действовать, — раздался спокойный голос Балина. Он как-то разом согнал весь налёт безысходности, что уже начал поглощать Торина. — Изначально Совет создавался лишь с одной целью — предотвращение межклановых войн. Уже потом его влияние начало включать торговлю, внутреннюю политику каждого королевства и войска. Тем не менее, как сказал лорд Даин — закон есть закон. Одних слов мало. У Фрара должны быть неопровержимые доказательства того, что болезнь взяла вверх, Ваше Величество. Никакие другие причины не могут дать право Совету на то, чтобы вмешаться в дела Эребора. — Доказательства? Ты имеешь ввиду перехваченные сообщения? — многозначительно спросил Даин. — Насколько мне известно, лорд Даин, то в тех письмах ни было ничего, кроме переживаний Его Величества о припасах и пожеланий благополучного возвращения домой? Или я чего-то не знаю? — в ответ оба гнома одновременно покачали головой. — Эти письма не несут никакой стратегически важной информации. Осознание словно молния пронзило разум Торина. Он медленно выпрямился, чувствуя, как кончики пальцев затряслись от еле сдерживаемой ярости, клокочущей внутри него. И только на одно мгновение где-то на задворках сознания проскользнуло это. Страх. Первобытный, ничем не обузданный страх, который вытравливал все мысли из головы, оставляя после себя лишь пустоту. Так же было тогда, когда Бильбо оказался за пределами Горы и когда… …трупы, горы трупов на десятки миль вокруг. Куда ни глянь. Запах гниения, из-за которого хочется вырвать все внутренности. Кровь, покрывающая руки и стекающая по лицу. Плач и крики. Лишь бы не увидеть эти золотые волосы среди павших гномов. Махал, ещё один раз услышать его смех… — Поэтому Фрар будет действовать изнутри, — Торин передёрнул плечами, заталкивая подальше воспоминания, от которых сейчас ни было никакого проку. — Бильбо. Они нацелились на Бильбо. Надеются, что такая потеря сделает меня уязвимым, и я снова уступлю безумию. Его смерть дала бы им то, чего они хотят. А любое письмо, которое я написал бы Даину после этого, стало бы прямым доказательством. — Балин, ты же сам сказал, что покушение на мастера Бэггинса было странным. Нападавший действовал чересчур осторожно, как будто хотел выдать всё за несчастный случай, — Даин оскалился, когда старый гном отрывисто кивнул головой в подтверждение чужих слов. — И теперь мы можем сложить все кусочки мозаики воедино. Кто бы ни стоял за нападением на мастера Бэггинса — он или они работают на Фрара. Осталось только найти орочьего сына и заставить говорить. И тогда Фрар лишится своих земель и своей бороды, прежде чем сможет открыть свой поганый рот. Торин согласно хмыкнул. Верховный Совет было трудно в чём-то убедить, но если назревала ссора между гномьими кланами, то Совет действовал незамедлительно и жестоко. — Если мы правы, то Фрар рискует всем в этом деле. — Вопрос в том, — сказал Балин, — что он будет делать теперь? Две попытки закончились неудачей. — Может, он выжидает? Ждёт подходящего момента? Например, когда голод заберёт всех в этой Горе? — Даин поморщился. Более низкого хода для гнома было трудно придумать. — Есть только два варианта: или он сдастся, что маловероятно, или… — Пойдёт на крайние меры. Торин недовольно поморщился. Ему было проще руководить армией в несколько тысяч гномов, чем разбираться во всех этих уловках. — Что ты посоветуешь? — спросил Торин, наблюдая за тем, как Балин аккуратно складывает исписанный с двух сторон лист и прячет его в складках своего пальто. Балин был стар. Очень стар, даже по меркам гномов. Он видел расцвет и падение множества королевств. Во всем Средиземье не найдётся никого, кто знал бы лучше историю семи гномьих кланов. И именно Балин сможет указать ему, родившемуся в глубине Горы, под защитой сотен стражников, вдалеке от места, которые первые гномы называли домом, — верный путь. В конце концов, после нескольких секунд томительного ожидания, Балин заговорил: — Нам нужны доказательства. Если мы не сможем доказать причастность Фрара, то все наши слова — пустой звук. — И единственная возможность найти эти доказательства — поймать того, кто делает всю грязную работу, — Даин встретился взглядом с Торином и тут же расплылся в улыбке. — Я узнаю этот взгляд. Чего ты хочешь? — Сколько гномов ты сможешь оставить в Эреборе? Двалин не начнёт обыскивать Гору, пока стражников не будет достаточно, чтобы поддерживать всеобщий порядок и охранять членов королевской семьи. Ты сможешь оставить хотя бы с десяток гномов? Даин весело фыркнул и на мгновение перевёл взгляд на потолок, словно моля Валар о терпении. — Десяток? Ты просишь меня о такой малости, в то время как сотни гномов хотят остаться? Хотят вернуться туда, где они родились и выросли. Место, которое они называли домом? Торин, сейчас, в этот самый момент, ты и твой народ пишете историю, о которой будут говорить веками. Ты и вправду думаешь, что я пропущу такое веселье? — Даин улыбнулся. Еле заметно, но почти забыто. Той самой улыбкой из их далёкой юности, когда они вчетвером стояли перед лицом ещё не имевшего ясные очертания будущего, а за спинами не было ни одной потери. — Спроси у Двалина, сколько гномов ему надо, и к концу дня у тебя будет нужное число. И тогда, с помощью Махала, вы найдёте ублюдка. Торин оторопело моргнул несколько раз, чувствуя, как внутри всё сжимается в узел. Когда придет время вести хронику спасения и восстановления Эребора, он позаботится о том, чтобы роль, которую сыграли Железные Холмы, не была забыта. — И пока мы ищем нашего преступника, нужно связаться с Высшим Советом. Не для того, чтобы называть имена, а для того чтобы предупредить их о том, что Эребор находится под угрозой, — Балин задумчиво погладил бороду. — Если они всё те же гномы, которых я знал в юности, то они серьёзно отнесутся к таким известиям. — Или мы подпишем себе смертный приговор, — прорычал в ответ Торин. Было так трудно довериться тем, кто не пришёл ему на помощь, когда он нуждался в ней. Но времена изменились. В последний раз он стоял перед ними в оборванной одежде, с всклокоченными волосами, будучи наследником умирающего дома. Сейчас же он был королём Эребора, золота и драгоценностей которого хватит ещё лет на триста. Могущественный союзник. — Даже если мы и отправим ворона, какой шанс на то, что Фрар не перехватит его? Балин устало вздохнул и кинул на Торина недовольный взгляд из-под очков. Словно Торин снова был юнцом, который хотел тренироваться на мечах, а не сидеть за книгами. — «История великих семей клана Длинобородых» пера Фун… Финдера? — Фандера, Торин. Ты, как и я, часть этого рода и должен знать всех тех, кто стоял у истоков создания Эребора и на кого сейчас опирается Его Величество. — Может, ещё часок на мечах? — Ну, по крайней мере, одно письмо дошло до своего получателя. Король Трандуил ответил на наш призыв о помощи, Ваше Величество. В течение нескольких дней. Как бы там ни было, вам нужно отправить ему письмо и проинформировать о том, что возможно, вскорости вражеская армия подойдёт к границам его владений. Это меньшее, что мы можем сделать в ответ на его щедрость. Может быть, вам стоит попросить мастера Бэггинса о помощи в столь щепетильном вопросе? Он сможет подобрать более… дипломатичные слова. Торин тяжело вздохнул. Он уже чувствовал себя обязанным Трандуилу, но он не мог отрицать того, что Балин прав. — И всё же будь осторожен в выборе союзников, Торин, — предупредил Даин. — Я знаю, тебе не из чего выбирать, но… — Но Эребор слаб, и все это знают, — согласился Торин. — Я сделаю так, как сказал Балин. Даин, поговори с Двалином. Он назовёт тебе точное число гномов, которое мы сможем принять. Балин, мы должны быть готовыми к возможной осаде. Сосредоточь все усилия на ремонтных работах и поговори с Ори насчёт карт. Нам нужно знать все слабые места Горы. — Да, Ваше Величество, — Балин встал со стула, коротко поклонился и тут же скрылся за дверьми. Торин молча вслушивался в удаляющиеся шаги, прежде чем снова сосредоточить всё своё внимание на Даине. — Что-нибудь, не предназначенное для посторонних ушей? Даин отрицательно покачал головой. — Фрина больше ничего не смогла найти. Я должен возвращаться домой, Торин, — Даин крепко сжал плечо Торина. — Не присылай мне больше воронов. Лодки медленные — путь обратно займёт десять дней, но, по крайней мере, это безопасней, чем передвигаться по снегу. — В любом случае ты получишь сообщение с просьбой о помощи слишком поздно. — Ты такого низкого мнения обо мне? — Даин раздражённо выдохнул и, обхватив Торина за затылок, притянул его к себе в давно забытом жесте братства. — Как только я доберусь до Железных Холмов, я начну готовиться к походу. Я предпочел бы быть дураком, стоящим перед твоей Горой и не встретившим врагов, чем быть застигнутым врасплох, — Даин в последний раз хлопнул Торина по плечу, прежде чем отступить на шаг назад. — Торин, они либо попытаются свести тебя с ума, либо изгнать. Не дай им ни малейшего шанса сделать это. — Я и мой народ перетерпели слишком многое, пытаясь вырвать наш дом из лап проклятого змея, чтобы так просто отступить. Никто не отнимет у меня Эребор, тем более этот дурак Фрар. Последующие часы после разговора с Даином прошли в организованном хаосе. Торин отдавал приказы и встречался со всеми, кому стоило знать о новой информации. Бард, само собой, оказался в их числе. — Мои люди сделают так, как вы скажете, — заверил Бард, слегка склонив голову. — Как долго мы сможем пробыть в осаде? — Пресная вода, как, впрочем, и еда, благодаря Даину — не проблема. Мы смогли бы с лёгкостью выдержать около шести месяцев. Больше, если оставим туннель к Железным Холмам открытым. — Разве это не риск? Наши враги не смогут проникнуть внутрь туннеля? Торин пожал плечами. — Это возможно. Вдоль маршрута расположены люки для выхода на поверхность, в случае какой-то непредвиденной ситуации. Я поговорю с Двалином и строителями, посмотрим, что можно придумать. Хотя я слышал, что Бильбо уже обсуждал этот вопрос с Глоином, и у них возникло парочка дельных идей. — А что насчёт хоббита? Торин сощурил глаза и уставился на Барда, пытаясь понять, с какой целью был задан вопрос. — А что насчёт него? — Возможно, ему не стоит уходить в столь неспокойное время? На одно ужасающее мгновение Торин подумал, что Бильбо принял решение. Он всё-таки вернется в Шир и оставит Торина. И гному потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Бард искренне переживает за Бильбо, и в его словах нет никакого двойного смысла. — Я не сомневаюсь, что волшебник сделает всё, что стукнет в его седую голову, независимо от того, какой враг сидит у нашего порога. Уйдёт ли Бильбо с ним — это ещё предстоит решить. Этот вопрос я буду обсуждать лично с мастером Бэггинсом и только с ним. А пока поговори с Двалином. Я уже распорядился. Твоим людям выдадут оружие и доспехи, и теперь, когда в Горе стало больше опытных стражников, начнутся тренировки. Бард благодарно склонил голову и оставил Торина в одиночестве. Гнома снова закрутило в водовороте обязанностей, из которых самой большой проблемой было письмо Трандуилу. Это был сложный и кропотливый процесс, сопряженный с добрым десятком исписанных листов и потраченных нервов, и к тому времени, когда Торин оказался на Вороньей Высоте, солнце уже садилось за горизонт. На грубом языке своего народа он приказал воронам следовать в Сумеречный лес разными путями, чтобы хоть один из них смог добраться до места своего назначения. Торин смотрел, как они улетают, превращаясь в далёкие, едва видимые точки на кромке горизонта, прежде чем полностью исчезнуть в лучах заходящего солнца. Торин тяжело вздохнул. Ему хотелось что-то делать, действовать и, наконец, получить хоть какой-то результат. Но в этом не было никакого смысла. Он не мог доводить собственный народ, Барда и своих советников до истощения просто из-за того, что он не знал, что нужно делать. Торин не мог больше ничего сделать при всём своём желании. — Ваше Высочество, Его Величество отказался от ужина и снова спустился в сокровищницу. — Заприте его там. Пускай сдохнет от голода. — Ваше Высочество, прошу вас, будьте осторожны в подобных высказываниях! Если вас услышат не те уши… — Хватит. Оставьте меня. — Ваше Высочество… — Пойдём, Гамил. Ты слышал приказ нашего принца. — Фарин… — Пойдём. … — Отец. — Я ненавижу это чувство, Торин. Чувство собственного бессилия. Он мой отец, и не будь он моим королём — я бы не мешкал ни секунды. Видит Махал, он не всегда был таким. Он был тем, кто вёл сотни гномов за собой на верную смерть. И за ним шли, сын. Прекрасно зная, каковым будет исход. Треклятое золото свело его с ума. — Ты наш кронпринц. И, если ты не можешь этого сделать, то позволь сделать это мне. — Нет, Торин. Мы не можем настолько опозорить наш род. Притом, какая вероятность того, что безумие не перейдёт на меня? Кроме того, мы не можем позволить, чтобы слухи просочились за стены Эребора. Совет следит за всеми нами. Решено. С этой минуты ты берешь на себя обязанности кронпринца, а я обязанности короля. Не думаю, что отец заметит, если ему перестанут приносить бумаги на подпись. Мне жаль, сын, но детство закончилось, пора взрослеть. Фарин! Увеличить личную охрану принца Торина вдвое! Торин тряхнул головой, прогоняя некстати возникшие воспоминания. Они с отцом пошли на многое, чтобы скрыть, насколько низко пал король Трор, и что его не волнует ничего, кроме блестящих монет и драгоценных камней. — Оставайтесь здесь, — приказал Торин, наблюдая за тем, как солдаты занимают свои посты и только после этого гном толкнул дверь, ведущую в его комнату. Тёплый воздух, наполненный кардамоном, лавандой и еле заметной ноткой сосны сразу же окружил Торина, мигом даря спокойствие. А вид Бильбо, копошащегося возле камина, наполнил тело дрожью. — Долгий день? — спросил Бильбо, разворачиваясь в сторону Торина. Он приблизился в несколько неспешных шагов и провёл рукой по щеке гнома, на раз считывая все мысли и переживания. — Давай, снимай пальто, пока ты не потерял сознание прямо тут. Торин фыркнул, беспрекословно следуя словам Бильбо. — Сколько ты уже знаешь? — спросил гном, зная, с какой скоростью распространяются слухи. — Я расскажу тебе всё, но… — Но это был долгий день, и ты бы предпочёл отдохнуть и не думать о проблемах Горы час или два, — Бильбо улыбнулся и кивнул в сторону ужина. — Я знаю достаточно, чтобы понять, что это может подождать. Идём. Тебе нужно поесть. Мгновение спустя Бильбо сунул миску в одну руку Торина, вилку в другую, и у гнома не осталось никакого другого выбора, кроме как сесть в кресло и начать есть под тихий рассказ хоббита о том, как прошёл его день. Закончив с ужином, Торин встал и утянул Бильбо в объятья, в которых не было ни намёка на большее. Одно лишь присутствие хоббита дарило гному то спокойствие, в котором он так нуждался, и приводило мысли в порядок. Торин зарылся носом в золотые кудри Бильбо и с наслаждением вздохнул родной запах. — Спасибо. В ответ Бильбо только покрепче сжал Торина в объятьях и утянул его в мягкий поцелуй. Будущее оставалось неясным, но одно Торин знал наверняка. Что бы ни случилось, будь то шпион, осада, война или ещё один дракон, он сделает всё от себя зависящее, чтобы Бильбо был в безопасности.***