Карпатец

Воздух пронзил оглушительный рев. Более дюжины хранителей держали в руках волшебные палочки, направленные прямо в шевелящуюся грудь Норберты. Ее шея вытянулась над головой, в то время как потоки огня опаляли листья ближайших деревьев. Драко мельком увидел Гермиону рядом с собой, и один лишь обеспокоенный взгляд, отразившийся на его лице, подтвердил, что он случайно взял ее с собой. Его лицо быстро вернулось к нечитаемому. — Отойди, — приказал он, костяшки пальцев побелели, когда он сжал палочку. — Наложи на себя защитные чары и не двигайся. Едва эти слова слетели с его губ, как Драко подбежал к месту происшествия и присоединился к хранителям, пытаясь успокоить Норберту. Гермиона знала, что на этот раз не стоит с ним спорить. Она сделала, как сказал Драко, и окружила себя Протего Тоталумом. Прерывистые крики Норберты были единственным, что сдерживало ее пламя. Было чудом и ужасом видеть Норберту в таком состоянии. Гермиона была неприятно знакома с опасностями, исходящими от могучих крылатых тварей. Драконы были неукротимыми. Дикими. Независимыми. При нападении их ярость могла соперничать с адским пламенем. Лицо Гермионы было на одном уровне с периметром Защитного заклинания, когда она наблюдала за каждым движением Драко и других хранителей. Там были Дору и Ллевеллин, Чарли и еще несколько человек, которых Гермиона приняла за специализированных хранителей норвежских риджбеков. На переднем плане был Драко, ладони раскрыты и направлены вперед, как Гермиона видела накануне утром. — Это я, Норберта, — попытался успокоить ее Драко. — Мы здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Норберта издала еще один оглушительный крик и встала на задние лапы, так что ее гигантское тело отбрасывало длинную, нависающую тень на хранителей. Шесть различных Потрясающих амулетов пролетели в небе и одновременно попали в ее шкуру, но отскочили от ее чешуи дождем гаснущих красных искр. Ее возмущение усилилось, и Норберта с огромной силой приземлилась на землю. Это потрясло землю, как небольшое землетрясение. Она приоткрыла челюсть, показывая рот, полный клыков, и оранжевое свечение огненного шара, формирующегося в задней части ее горла. У Дору было как раз достаточно времени, чтобы сказать всем трансгрессировать с дороги, прежде чем Норберта выжгла землю в кольце предупреждения. Пламя подожгло кучу листьев и превратилось в пылающий шип, заставив Гермиону отвернуться и прикрыть глаза. Раздались крики, которые эхом отдавались вокруг нее. Команды. Выкрики. Бесконечные заклинания. — Наколдуй Агуаменти! — Целься ей в грудь! — Отойдите! Норберта продолжала бушевать. Ничего из того, что делали хранители, не помогло. Драко перебежал на другую сторону, где Чарли, Ллевелин и два других хранителя направили свои палочки на чувствительную часть ее живота. — По моей команде! — Взревел Ллевелин. — Раз, два— Попытка Гермионы издать предупреждающий крик потонула в очередном оглушительном реве. Норберта взмахнула хвостом, едва не задев одного из хранителей, когда они все побежали в безопасное место. Сцена была хаотичной. Безумной. Срочной. Если они в ближайшее время не успокоят Норберту, невозможно предсказать, какой урон дракон может нанести в следующий раз. Она хотела помочь. Мерлин, Годрик, Цирцея, Моргана. Она отчаянно хотела помочь. Но Гермиона знала свои пределы, и это было единственное обстоятельство, когда все, что она могла делать, это смотреть, как бы сильно это ее ни расстраивало. Ее глаза метались повсюду. От Драко к Чарли. К Маркусу и Аурелу. К Дору, Ллевеллину и всем другим хранителям, которых она не знала по именам. Каждый пытается успокоить зверя. Каждый эксперт в своем деле. Каждый по-прежнему не может остановить его. — Нам нужна подмога! — Дору закричал, выстрелив очередным неудачным парализатором. Мгновением позже на сцену аппарировали еще десять хранителей, включая Джулию. — Палочки наизготовку! — Крикнул Дору в одну из редких секунд между ревом Норберты. — Ступефай на счет три! Дору начал обратный отсчет, и одновременно более тридцати хранителей дружно закричали — Ступефай, в результате чего струи заклинаний попали в толстую шкуру Норберты в нескольких разных местах. Норберта издала еще один вопль, на этот раз слабее. Ее попытка поджарить их в последний раз не произвела ничего, кроме безвредного дыма. Она пошатнулась в позе, длинная шея раскачивалась, как флаг на сильном ветру, прежде чем ее тело с грохотом рухнуло на землю. Гермиона подождала несколько мгновений, пока ее сердце колотилось, она застыла, чтобы убедиться, что Норберту успешно оглушили. Когда Норберта не двинулась с места, а крики Драко разносились по тому, что осталось от еще стоящих деревьев, Гермиона сняла свои чары и побежала в сторону Драко. — Ничего бы этого не случилось, если бы ты потребовал вмешательства Авроров в первый раз, когда мы заметили что-то подозрительно! — Прогремел Драко, его голос сочился кислотой, когда он посмотрел на Дору с тяжелым презрением. — У нас не было достаточно веских доказательств, — оправдывался Дору. Усталость от последних нескольких моментов, казалось, давила на него. — Насколько мы знали, Неварт был болен. У него не было признаков другого вреда. — Тогда ты должен был что-то предпринять после нападения на Урсо. Или ворваться в министерство в пятницу после того, что случилось с Висцером! — Драко, тебе нужно— — Я не успокоюсь, Чарли, — огрызнулся Драко, бросив на друга полный презрения взгляд. Его острый взгляд вернулся к Дору. — Это твоя вина, потому что ты не пошел к Аврорам в пятницу и не потребовал действий. И на этот раз это не просто кровь. Гермиона тихо ахнула, и спор утих, когда вовлеченные хранители повернулись в ее сторону. Лицо Чарли было суровым. — Гермиона, тебе не следует находиться где-либо поблизости. Это серьезное дело. — Я вполне способна наложить необходимые чары, чтобы защитить себя, — сказала она, подходя ближе к беседующим. Глаза Драко следили за ней, пока она стояла между ним и Чарли, но острее всего на нее упал взгляд Дору. Старший хранитель драконов, нахмурившись, повернулся к Чарли. — Насколько я помню, ваша гостья прибыла только на выходные. — Так и есть, но мы попросили ее остаться. Недовольство на лице Дору усилилось. — Ей небезопасно больше находиться на территории, — сказал он, не глядя на Гермиону, когда говорил. — Если она продлит свой визит, я уверен, мы сможем договориться о размещении для нее в Деннфайре. Драко скрестил руки на груди. — Она доказала, что более чем эффективна в самозащиты, — быстро заявил он. Его рот скривился от отвращения. — Не говоря уже о том, что она была безусловно более полезна для расследования, чем ты. Ллевеллин, казалось, только что заметил спор и вступил в разговор, но Дору не сделал паузы, чтобы внести свой вклад. — Она не хранительница драконов, и я не потерплю, чтобы она была обузой. С этого момента она должна оставаться в специально отведенных местах для посетителей и должна покинуть территорию заповедника к девяти вечера. И это решение окончательное. Дору начал уходить, но Драко крикнул ему вслед: — Единственная причина, по которой здесь существует потенциальная опасность, — это твоя некомпетентность! Почерневшие листья захрустели под ногами Дору, когда он остановился на своем пути и обернулся. — Ты расстроен, Драко, поэтому сейчас я не буду с тобой спорить, — сказал старший волшебник, и к его тону вернулось спокойствие. — Пусть не будет сомнений в том, кто здесь главный. Чарли запросил специальное разрешение для мисс Грейнджер, которое я предоставил на две ночи, прежде чем дело приняло худший оборот. — Он смерил меня взглядом. — Теперь ты можешь продолжать кричать на меня о том, что уже произошло, или ты можешь позволить мне пойти в министерство и самому поговорить с аврорами. Что бы ты предпочел? Драко нахмурился. — Я иду с тобой. — Нет, не идёшь, — парировал Дору. — Ты слишком зол, и мне не нужно, чтобы ты устраивал сцену. — Его взгляд метнулся к все еще ошеломленному дракону. — И нам понадобится кто-то, кому Норберта доверяет, кто будет рядом, когда она проснётся. Его челюсть плотно сжалась, но Драко не стал спорить. Решение было уже принято. Дору дал инструкции Ллевеллину присматривать за убежищем и собирать отчеты от остальных хранителей, которые были рассеяны, чтобы проверить всех остальных драконов. Через несколько секунд они оба ушли, оставив Драко, Гермиону, Чарли, Джулию и еще нескольких отставших хранителей. Маска возмущения все еще не сползла с лица Драко. Не сказав больше ни слова, он направился к Норберте. Гермиона в оцепенелом молчании наблюдала за застывшей фигурой Драко. То, где она проведёт следующие несколько дней, казалось незначительным по сравнению с тем, что случилось с Норбертой. Один из других хранителей вколол Норберте в шею темно-фиолетовую настойку, но Драко прошел мимо него ко входу в пещеру. — Ты должна остаться с ним. Гермиона посмотрела на Чарли, рядом с которым стояла Джулия. — Не собираешься последовать указанию Дору немедленно изгнать меня обратно в раздел для посетителей? — сказала она с недовольным хмыканьем. Чарли пожал плечами, на его губах появилась слабая улыбка. — Норберте сейчас дали успокоительное, а ты уже здесь, так к чему такая спешка с возвращением? Дору в Министерстве, а Ллевеллин с другими хранителями. Я не скажу, если ты не скажешь. — Выражение его лица стало более серьезным, когда его внимание переключилось с Гермионы на Драко. — Кроме того, если мои подозрения верны, ты тот, кто ему нужен прямо сейчас. Что-то скрутилось внутри нее, постоянное стремление найти логику в любой ситуации заставило Гермиону возразить, что он был лучшим другом Чарли, а не она, но этот протест умер, не успев сорваться с ее губ. Эмоции между Драко и Чарли были напряженными всего несколько минут назад, поэтому не было ничего необоснованного в том, что Драко предпочел бы именно ее в данный момент. В конце концов, Чарли видел, как они общались за завтраком. Очевидно, они с Драко достигли своего рода дружеского перемирия. В течение следующих нескольких минут все оставшиеся хранители покинули территорию, пока Драко не остался единственным. Гермиона держалась на расстоянии, пока он медленно обходил Норберту. Когда он развернулся, он остановился перед мордой Норберты и сел на участок обнаженной грязи, согнув ноги так, чтобы его руки могли лежать на коленях. Гермионе было больно видеть Драко в таком состоянии, почти так же, как ей было больно видеть Норберту в таком состоянии. Солнце стояло уже высоко над горами, утреннее спокойствие было давно забыто. Эхо рева Норберты все еще звенело в ушах Гермионы, и, поскольку поблизости не было других звуков, казалось, что тишина имеет звук. Легкий ветерок пронесся мимо Гермионы, и она позволила ветру заставить себя двигаться. Она присоединилась к Драко на земле перед драконом. Когда суматоха сменилась тишиной, Гермиона позволила своему вниманию полностью переключиться на Драко. Его волосы выбились из пучка, и выгоревшие на солнце светлые пряди обрамляли его пристальный взгляд, устремленный на закрытые веки Норберты. Ее сердце сжалось от боли, скрывающейся в его серых глазах, но вся грудь сжалась, когда ее взгляд опустился на прожженные дыры в его рукаве и красную от гнева кожу под ними. — Драко, — выдохнула она. Ее дыхание стало прерывистым, когда она приподнялась на коленях, чтобы лучше смотреть ему в лицо. — Ты ранен. — Не имеет значения, — невозмутимо ответил он, но в тот момент, когда Гермиона задрала опаленную ткань и обнажила обожженную кожу, Драко издал резкое, судорожное шипение. Розовая мякоть была сырой, хотя она с облегчением увидела, что на ней нет волдырей. Пламя Норберты, должно быть, только лизнуло его. — Не беспокойся об этом, — сказал он, на этот раз более настойчиво. Он попытался вырвать свою руку из ее хватки, но это только заставило Гермиону крепче сжать его запястье. — Я знаю заклинание для этого, — сказала она, свободной рукой доставая свою палочку. — В свое время я выучила кучу полезных заклинаний на случай, если они когда-нибудь понадобятся. Кончик ее палочки нашел одно из розовых пятен чуть ниже сгиба его локтя, но едва Гермиона открыла губы, чтобы произнести заклинание, как ее сердце екнуло. В своем безумном порыве позаботиться о Драко, она не обратила достаточного внимания на то, на какой руке были ожоги. Ее движения замерли, пристальный взгляд теперь был прикован к его левому предплечью. Она чувствовала, как глаза Драко впиваются в нее, в то время как его неглубокое дыхание было единственным звуком между ними. В ее горле образовался комок. Должно быть, она сначала не заметила этого, потому что это было почти неузнаваемо. Хотя изрезанные контуры черепа и змеи все еще были на месте, их покрывал горный пейзаж с водопадом, впадающим в реку. Над вершинами гор было пространство, усеянное точечными звездами. Её действия обрели самостоятельность, и Гермиона уронила палочку, чтобы провести пальцами по татуировке. Она смотрела на нее несколько секунд, прежде чем Драко что-то сказал. — Я сделал это почти сразу, как приехал сюда, — сказал он голосом чуть громче шепота. — Я не мог больше смотреть на это, даже на те слабые фрагменты, которые остались. Поэтому я описал горы, которые уже помогали мне забыть о стольких других вещах. Кончиками пальцев она провела по реке, изгиб которой повторял поблекшее тело змеи, еще больше маскируя первоначальный след. — Как красиво. Драко вырвал свою руку из ее хватки. — Нет, это не так, — усмехнулся он. — Даже прикрытый, я знаю, что под ним. Он встал на ноги и подобрал свою палочку, прежде чем наложить собственное заклинание исцеления от ожогов и подтянуть ткань рубашки к запястью. Он направился обратно ко входу в пещеру, и тихое сопение Норберты вернуло Гермиону к пониманию того, зачем они здесь. Она поспешила за Драко. — Ты сказал Дору, что на этот раз это была не просто кровь, — сказала она, догнав его. Она шла быстро, чтобы не отставать от него. — Все остальные нападения были совершены обычными валлийскими зелеными мужчинами, но Норберта не подпадает ни под одну из этих категорий. Драко запнулся, и Гермиона увидела, как гнев отразился на его лице. — Один из хранителей рано начал свою ежедневную проверку и увидел дым, поднимающийся неподалеку, — сказал Драко сквозь сжатые челюсти. Его внимание было приковано к тому, что происходило перед ним. — После определения источника он предупредил Дору и Ллевеллина, и вот на какую сцену они наткнулись. — Он повернулся лицом к Гермионе. — Драконы не злобны, когда их не провоцируют. Мы построили для них дом, где им не причинят вреда. — Темный, угрожающий блеск запятнал его обычно серебристый взгляд. — Но если ты заберешь у матери драконье яйцо, тебе придется чертовски дорого заплатить. Это заявление пронзило Гермиону, как острый как бритва кинжал. Только тогда Гермиона поняла, куда Драко их завел. У входа в пещеру было каменное гнездо, где полуночно-черные яйца лежали по кругу. Только теперь, вместо семи, Гермиона насчитала шесть. Ее сердце упало. — Неудивительно, что Норберта была такая разъярённая, — сказала Гермиона, почувствовав внезапную боль в груди. Ее взгляд переместился на дракона, усыплённого зельем, и теперь она видит сходство между реакцией Норберты и четырьмя драконами, которых она наблюдала во время Турнира Трех Волшебников. Рот Драко сжался в мрачную линию. — Полагаю, именно поэтому нам было так трудно оглушить ее. Обычно мы можем оглушить дракона только тремя или четырьмя хранителями. Но из-за древней магии, заключенной в шкуре дракона, теоретизируется, что, как и в случае с человеческой магией, сила магии может стать более могущественной и защитной, когда задействована любовь. Все, что она хотела сделать, это защитить свои яйца. Он подошел к Норберте и положил руку на чешую на толстой части ее туловища. — Тот, кто нападает на наших драконов, увидел, что кровь сойдет им с рук, и теперь отправился за чем-то более ценным. — Горькие слова слетели с его языка, как яд. — Кровь восстанавливается. Яйца — нет. Его рука оставалась на шкуре Норберты в течение нескольких секунд, прежде чем он резко повернулся лицом к Гермионе. В его оловянных глазах блеснул огонек надежды. — То заклинание, которое ты сотворила с Висцером, ты можешь повторить? Эта искра надежды вспыхнула и внутри Гермионы. — Возможно. Но сначала нам нужно посмотреть, не оставил ли преступник каких-либо улик. Они обыскали окрестности. Ни один дюйм земли не остался неисследованным. Тем не менее, по мере того, как тянулись минуты — десять, двадцать, более получаса — и они не находили ни одного необычного предмета, надежда тускнела. Либо ничего не осталось, либо все обуглилось до черной пыли. Гермиона и Драко опустились на землю и прислонились к одному из деревьев, избежавших гнева Норберты. Разочарование охватило их обоих. — Я все еще не доверяю отделу Мракоборцев, — сказал Драко, слова были напряженными и отрывистыми после того, как между ними на несколько минут воцарилось молчание. — Теперь, когда замешано драконье яйцо, они могут назначить кого-то действительно компетентного для расследования этого дела, но этого недостаточно. Я не позволю им проводить какое-то дрянное расследование. Это стало личным делом. Выражение его лица стало серьезнее, и Гермиона придвинулась ближе, сердце застряло у нее в горле. — Мы разберемся с этим вместе, — заверила она его, несмотря на волны, бушующие у нее в животе. — Мы можем расширить наше исследование, посмотреть, есть ли какие-нибудь потенциальные зацепки в Верделле, проконсультироваться с Чарли… — Чарли не должен знать. Гермиона вздрогнула. — Почему нет? — Ты была права насчет того, чтобы не сообщать людям настоящую причину твоего пребывания. Включая Чарли, — решил Драко без малейших признаков колебания или сомнения. — Чем больше это продолжается, тем больше я соглашаюсь с тем, что кто-то в убежище провоцирует нападения. Или, по крайней мере, передает информацию кому-то извне. Если другие хранители узнают, чем мы занимаемся, это может заставить их что-то скрыть от нас. — Но ты же не подозреваешь Чарли. Драко покачал головой. — Нет, но он слишком близок к Дору, Ллевеллину и их завершению расследования. Вовлечение Чарли поставило бы его в трудное положение, потенциально подорвав доверие к нему Дору — даже если Дору уже провалил это на каждом шагу. Я не буду заставлять Чарли выбирать между помощью нам и должностью помощника старшего хранителя драконов. Так что нет. Никакого Чарли. Наш лучший шанс на успех — сохранить это между нами. Драко встретился с ней взглядом, одновременно строгим и мягким. Он полностью доверял Гермионе. Она не подведет ни его, ни драконов. Тишина снова окутала их, пока они смотрели, как Норберта спит. Несмотря на небольшое расстояние, разделявшее их, Гермиона чувствовала напряжение в каждом мускуле тела Драко. Она знала, под каким давлением Гарри обычно подвергал себя, когда чувствовал, что это его обязанность все исправить. Очевидно, Драко не сильно отличался. Она положила голову ему на плечо, когда ее рука нашла его руку. Она успокаивающе сжала его руку, уверяя, что она была там, чтобы помочь. Именно этого она и добивалась. Но когда она попыталась высвободить свои пальцы из его, он крепче сжал ее руку, удерживая на месте. Солнце поднялось выше в небе, и Гермиона потеряла счет тому, сколько времени они сидели там, наблюдая за убитой горем матерью-драконом.