Дело Пиетта (The Piett Affair)

      Вирс целеустремленно шагал рядом с принцессой, чью походку нельзя было назвать размашистой. Она маршировала так, словно вела за собой армию ангелов-мстителей.               Действительно, приятная мысль.               Они уже проигнорировали панические сообщения с поверхности, когда Леди появилась в системе. Вирс, может, и был армейцем до мозга костей, но должен был признать, что мысль о великолепной Леди, внезапно появившейся во всей своей ужасной красе, вызвала у него симпатию к флоту.               И когда шаттл тронулся, он увидел, что Леди зажгла красные огни.               Ты так же зла, как и я, Леди? — задумался Вирс.               Конечно, их Леди потеряла адмирала, и он намеревался это исправить. Но, в данном случае, его работа заключалась в том, чтобы сопровождать принцессу, пока та использует оружие слов. И он с нетерпением ждал каждой секунды этого процесса.               Делегация с Астирии поспешила им навстречу в конце мощеной дорожки, которая вела к их залам совета.               Они были похожи на стаю птиц, которых потревожила крадущаяся кошка.               Принцесса остановилась, как только заметила их, и стала ждать, заставляя их подойти к ней.               О, она была так хороша.               Вирс молча стоял рядом с ней и смотрел своим самым холодным взглядом.               — Ваше высочество, — задыхаясь, произнес посол, слегка дернув головой, что должно было сойти за поклон. — Это очень печально и неуместно. Мы направили многочисленные протесты в связи с тем, что ваш корабль без разрешения вошел в нашу систему...               — Неуместно? — перебила она. — О, очень уместно, посол. Вы неоднократно отказывали нашему адвокату в его просьбах встретиться с адмиралом. Вступая в Новую Республику, вы согласились на определенные юридические условия. Лишение существа, которое считается невиновным, его прав, — это не то, что мы одобряем. Кроме того, вы слишком долго тянули время. Я здесь для того, чтобы выступить от имени адмирала и ускорить этот процесс.               — Что касается этого, — сказал Триг, выпрямляясь и пытаясь выглядеть достойным и обиженным. — Террористы ворвались в изолятор и забрали адмирала, причинив ущерб нашим людям и...               К настоящему времени Вирс знал о многочисленных голокамерах и датападах, направленных на них собравшимися любопытными гражданами, а также журналистами. Он знал, что принцесса тоже это заметила — что-то в ее позе изменилось, и внезапно она стала скорее королевой, чем принцессой. Царственной и сердитой.               — Позвольте мне помочь вам успокоиться, посол, — четко произнесла принцесса, умело поставив свой голос. — Это были не террористы, а агенты Новой Республики, которых мы послали на расследование после того, как вы так глупо лишили адмирала нашего адвоката. Они обнаружили, что вы содержали адмирала в совершенно варварских условиях, и что в результате вашего обращения он заразился малярией. Мы поручили им спасти его из такой ужасной ситуации. Поскольку Новая Республика не желает ненужных смертей, наши агенты просто оглушили охрану и увезли адмирала в безопасное место, где его можно вылечить. Поскольку вы  не потрудились сделать это сами.               Белая кожа астирийца покрылась темно-розовым румянцем от унижения Трига, и в толпе собравшихся раздался ропот негодования.               — Ах... конечно, если бы я знал... меры предосторожности должны были бы... — он запнулся, когда принцесса встала с полным самообладанием и элегантно подняла на него бровь.               Он заметно взял себя в руки: — Но что насчет этих «агентов»? Как смеет Новая Республика посылать неофициальное присутствие, чтобы проникнуть в одно из наших сооружений? Применить силу, чтобы увезти заключенного!..               — Как я сказала… — заявила принцесса, и Вирс поразился чистой силе, исходящей от этой крошечной фигуры. Он видел, что собирающаяся толпа тоже это почувствовала. — …вы отказали нашему адвокату в доступе к его клиенту. Это, посол, само по себе является нарушением условий, с которыми согласилось ваше правительство. Кроме того, наши агенты определили, что на кону была жизнь адмирала. Мы поступили более чем добросовестно, даже несмотря на то, что эти обвинения смехотворны. Вы требуете справедливости за ужасное преступление и в то же время вполне готовы подвергнуть насилию человека, который добровольно вам сдался. Некоторые сочли бы это довольно лицемерным.               Вирс был осведомлен о многочисленных записывающих устройствах, и совершенно очевидно, что астирийские чиновники тоже об этом помнили.               — Возможно… мы, э-э, должны перенести остальную часть этой дискуссии внутрь... — сказал посол.               — О, согласна, — сладко сказала ее королевское высочество. — Я хотела бы обратиться к вашему руководящему органу. Вы все должны выслушать, что я скажу.               И вот Вирс последовал за этой маленькой кометой, когда она направилась в высокий зал. Поклонившийся слуга проводил ее и Вирса на балкон, и она села с грацией «Глорианы», в то время как Вирс устроился рядом с ней.               — Что случилось с ожиданием новостей о Скрэпсе?.. — пробормотал он, наклоняясь к ней.               Она улыбнулась легкой загадочной улыбкой: — Я знаю, генерал. Он у них в руках.               Вирс поднял бровь, глядя на нее: — Вы начинаете слегка напоминать мне Соло с его тактикой первого выстрела, принцесса.               — Вам не обязательно было присоединяться ко мне, генерал, — ответила она тем же сладким тоном, и он позволил своим губам слегка изогнуться. Никогда не было ни малейшего вопроса о том, присоединится ли он к ней. Во-первых, потому, что это был Фирмус, и генерал не собирался оставаться в стороне. А во-вторых, потому что это была принцесса, и он получил бы много проблем как от Пиетта, так и от его светлости, если бы тот увидел, как она делает это в одиночку.               Как будто бы он ее оставил.              Они терпеливо ждали, пока взволнованные представители и чиновники спешили в большое здание, и, наконец, прибыл лорд представитель в своей парадной мантии, хотя Вирс с удовлетворением заметил, что шляпа лорда была слегка сдвинута набок, как будто у него не было времени ее поправить.               Он поспешил к ложе, где ждала принцесса, и склонился перед ней.               — Ваше высочество. Я приветствую вас на Астирии. Хотя это очень необычно, мадам, очень необычно и тревожно — прибыть сюда против нашей воли на таком военном корабле, как ваш. Это производит впечатление, мадам, которое, я уверен, вы не собирались передавать...               — О, оно и имелось в виду, лорд представитель, — холодно ответила принцесса. — И я нахожу весьма необычным и тревожным то, что адмирал флота Новой Республики был, по сути, похищен, находясь у вас под арестом, затем мы получили отпор всем нашим усилиям, направленным на то, чтобы его увидеть. Поэтому я здесь, чтобы с вами поговорить.               Вирс глубоко наслаждался слегка растерянным выражением на белом лице.               — Конечно, ваше высочество, мы с вами могли бы поговорить наедине...               — О, это время прошло, — снова перебила она. — Ваш посол сейчас устроил настоящий межгалактический беспорядок, и вы публично будете с ним разбираться. Если вы действительно не имели ни малейшего представления о ситуации, боюсь, это не очень хорошо говорит о ваших способностях на вашем посту, сэр.               Лорд представитель нахмурился, и карие глаза принцессы впились в него остро, как лазерные пушки. Если бы его попросили, Вирс прямо сейчас встал бы на колени и присягнул ей на верность.               — Полагаю, все ваши люди уже в сборе? — спросила она, царственным жестом обведя большую комнату. — Я хотела бы обсудить выдвинутые против адмирала Пиетта обвинения. И то, что ваше правительство с ними сделало. Затем я расскажу, как Новая Республика поступает с теми, кто заключает сделки с пиратами и издевается над заключенными.               Он уставился на нее, и она приподняла бровь в ожидании. Лорд представитель низко поклонился и покинул ложу, пройдя мимо адвоката защиты, которого они послали с адмиралом.               — Ваше высочество, — сказал мужчина, излучая абсолютное облегчение и кланяясь ей. — Я так рад, что вы здесь.               — Присоединяйтесь к нам, мистер Филберт, — любезно предложила она. — Вы будете очень полезны, чтобы продемонстрировать их препятствование правосудию, и вы были свидетелем того, как они забрали адмирала.               — Я более чем счастлив помочь вашим усилиям, принцесса, — сказал он, садясь с другой стороны от нее.               И началось. Посол поднялся, чтобы первым произнести речь. Во время нее принцесса казалась высеченной из камня, а адвокат защиты рядом с ней делал обильные заметки в своем датападе.               На середине комлинк Вирса дико замигал, и он поднялся, чтобы выйти в высокий коридор позади ложи.               — Вирс.               — Генерал, — раздался отрывистый и сердитый голос главы государства.               А. Что ж, он предположил, что это не должно стать большим сюрпризом.               — Мадам.               — Я получаю многочисленные звонки от правительства Астирии и окружающих систем, которые гадают, почему на орбиту прибыл самый грозный военный корабль в галактике. Кроме того, я, похоже, не могу дозвониться до принцессы Органы.               — В данный момент она... занята, мадам. Разговаривает с лордом представителем и делегатами.               — И вы, генерал, должны были подождать до тех пор, пока я не организую для этого официальные каналы. Пока я говорю, у меня на столе лежит флимси!               — При всем моем уважении, мадам, — сказал он, стараясь говорить профессиональным тоном, шагая по тускло освещенному коридору с полом из черного дерева, — но ожидание официальных каналов потенциально убило бы адмирала.               На другом конце провода повисла пауза.               — Эти агенты, которых вы послали. Могут ли они подтвердить все, что сказала Лея на записях, которые я видела?               Так, значит, появились галактические голоновости. Он не должен быть шокирован.               — Полностью могут, мадам глава государства, — мрачно сказал он ей. — Если вы пожелаете, я даже могу помочь вам с ними связаться.               Вздох.               — И... адмирал Пиетт сейчас в безопасном месте?               — Да. Хотя я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы он был на «Палаче».               — Я понимаю, генерал. Мне очень жаль. Находится ли его жизнь по-прежнему в непосредственной опасности? Потому что, если это так, я сделаю все необходимое, чтобы помочь с официальным урегулированием данного вопроса.               Он улыбнулся потолку, благодарный за то, что Мон Мотма была разумным человеком.               — Доктор Хенли прислал нам полный набор лекарств. Если он используется правильно, а я уверен, что это так, то адмиралу не должна угрожать непосредственная опасность.               — Очень хорошо. Знайте, что я наблюдаю за этой встречей.               — Понял, мадам. Благодарю вас.               И Вирс вернулся в зал.               ******               — Знаешь, я не могу поверить, что это говорю, но в данный момент мы действительно должны придерживаться запрета на убийства, верно? — раздался раздражающий тон Соло.               Анакин разочарованно выдохнул, но опустил руку, и испуганный пират-забрак судорожно втянул воздух.               — Мне все равно было бы интересно, где находятся ваши основные операции в этом секторе, — произнес Анакин, не глядя на Соло. Он мог чувствовать мягкий упрек Люка, но оценил, что сын достаточно ему доверял, что на самом деле он никого не убьет.               Тем не менее, это было близко. Вирс связался с ними всего несколько часов назад, чтобы сообщить Анакину, что Пиетт в безопасности. И если он не ошибался, то почти слышал, как Вирс скрипел зубами от гнева, сообщая своему командиру, в каком состоянии находится его адмирал.               В прошлые времена Анакин просто приказал бы Леди стереть планету в порошок. Но нужно было учитывать и невинных людей. И он хотел правильной добычи.               И этот кусок космического мусора ее обеспечит.               — Они... они меня убьют... — захныкал забрак, который был нездорового серого оттенка вместо обычного желтого.               Анакин медленно ему улыбнулся: — И тогда они будут более милосердны, чем я. — Существо поднялось в воздух, не в силах пошевелиться. Соло вздохнул и прислонился к стене узкого переулка.               — Разве мы не можем просто отстрелить ему ногу или что-то в этом роде? Я полагаю, что это ускорило бы процесс.               — Почему ты хочешь ускорить события, Соло? — поинтересовался Анакин, когда забрак достиг второго этажа. — Я очень хорошо знаю страдания в галактике, вызываемые этими отбросами. Кроме того, они причинили страдания моему другу. Я бы предположил, что он сможет пережить падение с четвертого этажа.               — С пятого, и заключим пари.               Анакин бросил быстрый взгляд на бывшего контрабандиста и одарил его едва заметной улыбкой.               Иногда Соло могло быть почти терпимым.               — Отец, — раздался голос Люка, и... правильно. Вот почему он был с ними. Потому что Люк был голосом разума.               Слишком плохо в данном случае. Кто-то в правительстве Астирии решил причинить Пиетту сильную боль, чтобы скрыть этих пиратов и полученную от них прибыль. Анакин очень хотел отплатить этому типу тем же.               Забрак достиг пятого этажа, и Анакин опустил руку. Пират тоже упал, крича от страха. Он остановился в двух дюймах над грязным переулком.               — Третья луна! — рыдал он. — Третья луна! Пожалуйста… Теперь мне придется бежать, они меня убьют...               — О, у тебя сложилось впечатление, что мы тебя отпустим? — спросил Соло со своим патентованным невинным видом, который сводил с ума дочь Анакина. — Я прошу прощения за то, что произвел такое впечатление. Ты так сильно напуган.               — Кто ваш политический контакт в правительстве Астирии? — спросил его сын, шагнув вперед и встав у головы пресмыкающегося существа.               — Какой... какой... контакт?               Соло фыркнул и закатил глаза: — Наш Фермер мог бы выступить более убедительно. Конечно, мы знаем, что есть политический контакт, которому ты платишь, бантов мозг.               — Я не могу вам этого сказать. Я никогда с ним не встречался...               Анакин поднял бровь, глядя на Люка.               — Ты ведь знаешь имя, не так ли? — спросил его сын, когда забрак поднялся на колени и посмотрел на них троих.               — Я не могу… они узнают, что это был я. Они могут найти меня в тюрьме...               — Если только они вас не узнают, — сказал его сын. — Генерал Соло прав — я не самый лучший в драматических выступлениях. Мне трудно обманывать.               Анакин слегка фыркнул. Куда все это шло?               — Так что... — продолжил Люк. — Мы могли бы изменить вашу внешность. — И совершенно неожиданно примерно в четырех дюймах от перепуганного лица пирата появилось зеленое лезвие — достаточно близко, чтобы почувствовать его жар и услышать жужжание смертоносного клинка.               — Нет! Нет! Не обязательно... его звали, эм... начиналось с буквы «Т»! — он дрожал от страха, поскольку кажущийся рациональным член их группы оказался самым безжалостным.               — Разве это — не драматическое представление, сын мой? — весело спросил Анакин.               — Все, что я сделал, — это включил свой световой меч одновременно с предложением, — невинно ответил Люк.               — Ты слишком много общаешься с Соло.               Отчетливое фырканье через Силу.               — Пожалуйста. Лея говорит, что это заложено в родословной.               Это... было справедливо.               — Он их посол. Астирийцев!               — Триг? — протянул Соло.               — Да! — закричало существо, указывая на него, как будто он выиграл приз. — Триг! Спасибо!               — О, пожалуйста, — сказал ему кореллианин, доставая наручники. — Люк тебе скажет, что я действительно не против вынести мусор.               Анакин мрачно улыбнулся. Ему нужно было связаться с генералом Вирсом.               ********              Скрэпс посмотрел, сколько времени. Он проспал добрых шесть часов и чувствовал себя удивительно отдохнувшим. В состоянии же Пиетта весь день были сплошные перепады. Скрэпс с Ландерсом по очереди патрулировали джунгли в поисках потенциальных поисковых групп и присматривали за адмиралом, вводя больше антибиотиков, меняя повязки и уговаривая его выпить воды. Он не хотел есть, поэтому они придерживались питательных капельниц, которые прислал Хенли. Теперь показатели Пиетта превышали двадцать. Не очень хорошо, но уже не страшно.               Оставалось еще четыре часа, прежде чем он сможет ввести следующее противомалярийное лекарство. Пиетт становился все более беспокойным, а Скрэпс делал все возможное, чтобы сбить температуру. Но затем адмирал открыл глаза, которые, на самом деле, парня не видели.               — Прости меня, — прошептал он. — Мне так жаль.               — Сэр, — сказала Скрэпс, придвигаясь ближе к нему и откладывая датапад, над которым работал. — Здесь не за что извиняться.               Он отметил, что дрожь вернулась с удвоенной силой.               — Нет, — Пиетт беспокойно заерзал. — Я должен был... Я должен был что-то еще сделать. Это... моя вина. Я так сожалею.               Скрэпс не мог этого вынести — адмирал выглядел совершенно убитым горем.               — Скрэпс... — выдавил он. Значит, тот все же знал, кто он такой. — Вы... в порядке?               — Да, адмирал, — сказал он так твердо, как только мог, и положил руку на плечо Пиетта.               — Я... не причинил вам... вреда?               —  Нет, сэр.               — Но это была моя вина, — жалобно настаивал Пиетт, умоляюще глядя на него большими глазами. — Я не должен был позволять ей приходить. Она... умерла, из-за... меня.       — Кто, адмирал? — спросил он, и это была самая естественная вещь в мире — провести рукой по волосам Пиетта, — он никогда не видел их такими вьющимися, но влажность делала из них что-то похожее на его собственную рыжую копну.               — Нали, — прошептал Пиетт, на глазах у него выступили слезы, и, криффова преисподняя, он выглядел таким несчастным. — Это моя вина. О, Нали, дорогая... Так... так холодно.               И Мэтью принял решение. Пиетту нужно было знать, что он не один.               Скрэпс шевельнулся, осторожно приподнимая адмирала и отодвигаясь, чтобы прислониться к стене, прежде чем усадить Пиетта в объятия, укутав другого мужчину одеялом и позволив ему отдохнуть у себя на груди.               — Лучше, сэр? — спросил он, чувствуя дрожь адмирала и желая, чтобы та прошла.               — Не справился, — сказал Пиетт, беспокойно поворачивая голову. — Не справился со столь многим...               — Вы справились, сэр, как и всегда.               — Сделал! — настаивал Пиетт с упорством нелогичного бреда. — Н-Нали... дети... Нужда… Рилла...               Скрэпс раньше не слышал этих имен. Но у него не было ни малейших сомнений в том, что Пиетт не потерпел неудачу в том смысле, в каком ему говорила лихорадка.               — Сэр... Подумайте обо всех детях, которых вы спасли. Мэтти. Варис. Марит. Все эти малыши. Вы каждый день сражаетесь за них. Те, с кем вы не встречались, но на кого повлияли из-за того, что мы делаем.               Дрожь Пиетта, казалось, утихла. Скрэпс надеялся, что ему это не почудилось. Он крепче обнял адмирала. — Я полагаю, это считается объятием, которое я должен был передать вам от принцессы, сэр. Я не знаю, вспомните ли вы, но… Я смогу сказать, что это сделал.               Он фыркнул над собой.               Наступила тишина, и Скрэпс начал гадать, смог ли адмирал, наконец, заснуть.               Затем...               — Скрэпс.               — Сэр?               — Где мы находимся?               Неужели он, наконец, пришел в себя?               — В безопасности, адмирал. Мы все еще на Астирии, но в безопасном месте. Ландерс тоже здесь.               Еще одна пауза: — Мне... очень холодно, Мэтью.               — В некотором смысле, я бы хотел, чтобы так и продолжалось, адмирал, потому что это лучше, чем когда вы горите. Мне очень жаль, сэр, но это побочные эффекты болезни. Вот.               Он потянулся за другим одеялом из ближайших ящиков и подоткнул его вокруг Пиетта, прежде чем снова обхватить руками худощавого мужчину.               — Лучше?               — Трудно сказать, — прошептал Пиетт, — но спасибо.               Последовало еще одно долгое молчание, и, наконец, Скрэпс почувствовал, что дрожь утихла, когда адмирал безвольно прислонился к нему, без сомнения, измученный.               — Скрэпс... с моей... памятью не все в порядке. Пожалуйста, скажите мне… честно. Я... я сделал то, что они сказали?               Скрэпс почувствовал почти физическую боль из-за страха, услышанного в голосе адмирала. Страха, что он был монстром и об этом не знал. Страха, что все, что, по его мнению, он отстаивал, было притворством.               Молодой человек крепче сжал хрупкую фигурку в своих руках: —  Нет, сэр. Тысячу раз нет! Этого в вас нет, и любому, кто вас знает, известно, что нелепо вас в этом обвинять. Вы не сошли с ума. Я клянусь вам, адмирал.               Голова под его подбородком кивнула.       — Я... было трудно сказать, что реально... спасибо, Мэтью... — и голос Пиетта дрогнул. Скрэпс почувствовал, как тело адмирала сотрясается от сдерживаемых рыданий, и не мог даже представить себе, как тот был один и гадал, являлся ли он сумасшедшим и совершил ли все те ужасные вещи, в которых его обвиняли.               Скрэпс бы многое отдал за то, чтобы в этот момент принцесса была здесь. Но это было невозможно, и поэтому Мэтью Скрэпсу оставалось стать якорем своего адмирала в самом уязвимом состоянии, в котором он когда-либо того видел.               — Извините... — справился Пиетт, пытаясь взять себя в руки, когда Скрэпс провел ладонью вверх и вниз по руке адмирала. — /Так устал. Боюсь, вы заставляете меня чувствовать себя хуже некуда./               Скрэпс почти не дышал. Понял ли адмирал, что он скатился к своему естественному акценту?       — При всем моем уважении, адмирал, я не могу согласиться. То, что вы больны и измучены, — это не значит, что вы что-то выбираете. Если это ваше худшее, я всегда буду предпочитать лучшему у любого другого.               Наполовину всхлип, наполовину смех привалившегося к нему мужчины: — Я вас не заслуживаю, Мэтью.               — Я не думаю, что это так работает, сэр, — сказала Скрэпс с широкой улыбкой. — Кроме того, я попросился работать с вами, помните?       — /Ненавидел это,/ — вздохнул Пиетт, а затем усмехнулся. — /Я бы хотел, чтобы вы мне не нравились. В принципе, вы понимаете.../               Скрэпс хорошо помнил отвращение Пиетта, когда тому сообщили, что у него должна быть охрана. Его адмирал был твердо убежден, что должен сам себя защищать.               — О, да, сэр, разумеется. Но ваше упрямство, на мой взгляд, на самом деле было преимуществом. Оно во многих отношениях сослужило вам хорошую службу...               И адмирал тихо фыркнул. Нелепый звук, чтобы ему так радоваться, но он означал очень маленький шаг к нормальности, и Скрэпс был благодарен за то, что его услышал.               — /Извините, что доставил столько хлопот/, — пробормотал Пиетт через некоторое время. — /В должностных инструкциях не значится работа медиком.../               — Я думаю, что это действительно так, сэр, — ответил он, слегка улыбаясь. — И это не проблема, адмирал, если вам помогает.               Его командир вздохнул, и Скрэпс почувствовал легкое похлопывание по груди.               — Помогает.               Скрэпс с радостью остался бы так, с адмиралом, более расслабленным, чем он мог припомнить за долгое время, но ему тоже нужно было быть ответственным.               — Сэр, как вы думаете, не могли бы вы сейчас попробовать что-нибудь съесть? Я бы очень хотел вернуть ваши показатели к тому, что считается для людей нормой.               — Это звучит удивительно похоже на дерзость, мистер Скрэпс, — ответил Пиетт, его акцент легко сменился, и Скрэпсу не хватало этой нежной мелодичности, но он не мог приказать адмиралу говорить так, как ему хочется.               — Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, сэр, — сказал он, улыбаясь, и Пиетт пошевелился в его объятиях.               — Да, это так. Мне действительно не хочется, Мэтью, но, полагаю, я должен попытаться.               — Мне нужно будет встать, сэр. Подождите, дайте мне все устроить, — он потянулся за остальными одеялами и встряхнул их, чтобы получились импровизированные подушки, а затем помог адмиралу передвинуться и прислониться к ним, когда Скрэпс поднялся на ноги, разминая затекшие мышцы.               — Спасибо вам за это, Скрэпс, — тихо прокомментировал Пиетт, наблюдая за ним с устроенного уютного местечка.               Мэтью открыл ящик и нашел несколько простых порций тушенки и одноразовую ложку, прежде чем поднять глаза и встретиться взглядом со своим командиром.               — Всегда пожалуйста, адмирал. Вы бы сделали это для меня. Вот и готово, сэр. Должно быть достаточно мягким, чтобы можно было справиться.               Он разорвал порцию, активировав систему саморазогрева, и положил ложку внутрь, прежде чем осторожно передать ее другому мужчине, когда в пещеру нырнул Ландерс.               — Ага! Это приятно видеть! Как поживаешь, Пиетт? — прогремел он. Адмирал вскинул бровь, и сержант покраснел. — Простите, простите, я знаю — трудно избавиться от привычки. Как поживаете, адмирал, сэр?               — В данный момент способен неподвижно держать свою еду, — ответил Пиетт, обмакивая ложку, чтобы откусить небольшой кусочек. — Эта проклятая дрожь просто появляется, и я никакого криффа не могу с ней поделать.               Скрэпс был полон сочувствия: — Доктор Хенли говорил, что после второй дозы она должна быстро пройти, сэр.               Пиетт медленно прожевал и скорчил гримасу: — Отлично. Мне придется поверить ему на слово. А как насчет вас обоих? — продолжил он, откусывая еще один маленький кусочек, и Скрэпс отчаянно надеялся, что тот сможет удержать пищу внутри. Пиетт в своем гнезде из одеял и спальных мешков казался таким маленьким и изможденным.               — Что вы имеете в виду, адмирал? — спросил Ландерс, доставая себе порцию.               — Я не хочу, чтобы вы двое это подхватили...       — Получили прививки до прибытия, сэр, — заверил его Скрэпс. Это, казалось, успокоило мужчину, и он сделал с пайком все, что смог, прежде чем отложить его и вздохнуть.               — Думаю, больше не могу, Мэтью.               Это было только начало, и Скрэпс его примет.               Ландерс убрал вещи для Пиетта, прежде чем помочь ему снова лечь, а затем адмирал заснул — настоящим, мирным сном, — и Скрэпс обменялся с крупным сержантом благодарным взглядом, прежде чем вышел наружу, чтобы размять ноги и совершить быстрое патрулирование.               Ночью в джунглях было немного прохладнее — деревья приносили освежающий ветерок, танцующий внизу, когда они слегка склонялись под ним. Ночные животные были на свободе, и хотя Скрэпс не мог видеть большинство из них, но способен был их слышать.               Какое-то существо вроде белки издавало странный ворчливый звук, который больше всего напоминал ему спорящих стариков.               У птиц было большое разнообразие воркований и криков. Он их немного изучил, пока Пиетт метался в лихорадке. Это была какая-то сова. Если бы он мог увидеть ее днем, то, предположительно, она была ярко-голубого оттенка. И была еще одна птица, которая только подражала своим сородичам. Исследователи даже не знали, каков ее естественный голос, потому что она передразнивала...               Скрэпс почувствовал, как его мозг застыл.               Подражание.               Помощник астирийского посла, что-то о его расе...               Естественный голос Пиетта…               Он практически нырнул в пещеру и проигнорировал испуганный взгляд Ландерса, когда схватил свой датапад и провел по нему пальцем, ища описание расы существ, к которой принадлежал розовый помощник. То, что дрожало на краю его сознания, становилось четким.               Есть.               Зитулане. Несколько застенчивая и замкнутая раса, тем не менее, является удивительными подражателями. Они могут безупречно имитировать любой биологический вокал, а у самцов этой расы заметно оранжевое горло. Считается, что чем оранжевее горло, тем большей сексуальной привлекательностью обладает мужчина...               Карк. Неудивительно, что сканирование не выявило фальсификации. Они не вмешивались в это таким способом. Слова на головидео произнесло настоящее живое и дышащее существо.               Но это был не Пиетт.               Затаив дыхание, он ввел свою теорию и отправил ее Болдуину. Он не был уверен, что это означало для расшифровки головидео, но точно знал, что Шеф и его команда смогут во всем разобраться.               Его коммуникатор мигнул ему, и он перевел взгляд на очень смущенного Ландерса.               — Сделайте адмиралу второй укол, который Хенли обозначил, примерно через тридцать минут, если я не вернусь, хорошо? — спросил он и молча благословил здоровяка, когда тот не стал задавать вопросов и просто кивнул со своего места рядом с Пиеттом.               Скрэпс двинулся к выходу из пещеры, но остался в своем укрытии, прежде чем включить комлинк.               — Он в безопасности? — спросила она без предисловий.               — Да, мэм, — тихо сказал он ей и услышал ее облегченный вздох.               — Я была уверена, что он у вас. Но я не могла... дотянуться до него... и я боялась...               — Он бредил, ваше высочество, — ответила Скрэпс, поскольку она почти подтвердила то, что он подозревал, — у принцессы с адмиралом была связь Силы.               — А сейчас? Как он, Мэтью?               — Я думаю, что худший кризис миновал, ваше высочество, но все равно хочу как можно скорее отвезти его к врачу. У него довольно низкий вес, и с самого начала в нем было не так уж много. Он... это было... — Скрэпс сделал паузу, впервые по-настоящему получив на это шанс. — Он очень болен, но сейчас он достиг ясности, мэм. Он спит.               — Скрэпс, — умоляла она. — Мне нужно знать, с чем мы будем иметь дело.               Физический ущерб был не самой худшей проблемой.               — Он не был уверен, действительно ли он это сделал, мэм, — сказал он. — Он не доверял своему разуму. Боялся, что мог… Им было приказано с ним не разговаривать. Так что у него не было ни малейшего представления, никаких гарантий. Если вы собираетесь преследовать их, ваше высочество, то определенно можете это сделать, используя жестокое обращение с заключенными.               На другом конце связи повисла долгая пауза, и юноша мог представить ярость в ее глазах.               — Я бы хотела быть с вами, — сказала она, наконец.               — Я тоже, — сказала Скрэпс проникновенным тоном. — Но... нам нужно, чтобы вы делали то, что делаете. Когда мы можем надеяться на шаттл?               — Как только мы разобьем их фальшивые улики, — ответила она.               — Я думаю, у нас кое-что есть, — сказал он ей и объяснил свое озарение.               — Мэтью! — воскликнула она. — Это потрясающе!               — Это не полное решение — его должен найти Шеф, но...               — Я могла бы вас расцеловать.               Он покраснел, хотя они были на связи: — Генерал Соло может кое-что на это сказать, ваше высочество.               Она рассмеялась: — Пожалуйста. Это было бы все равно, что поцеловать Люка. Все в порядке. Вы дали мне новую цель. Через несколько часов я должна вернуться, чтобы разобраться с их доказательствами. Хорошенько позаботьтесь о нашем адмирале и, пожалуйста, скажите ему, что я его люблю.               — Я так и сделаю, мэм, — ответил он, уже поеживаясь от того, насколько это будет неудобно.               Она рассмеялась, без сомнения, это почувствовав: — Спасибо, Мэтью. — И связь прервалась.