CIRCLE: fun-trip

Совсем рядом что-то вибрирует. Алиша не может открыть глаза. И закрыть их так же, как они были закрыты секунду назад, она теперь тоже не может. Башка раскалывается. Она шарит рукой в поисках заднего кармана. Находит и пытается наощупь отключить звонок. Где-то над ней раздается мычание. Потом какой-то неразборчивый мат, и она узнает голос Робин. Робин… Робин. Они были в клубе. Алиша быстро достает телефон из кармана и подносит его к лицу, попутно что-то задевая. Слышится сонное «блять», Алиша открывает глаза и видит склонившееся над ней лицо подруги. Она двинула ей телефоном по лицу? Но Робин даже не открыла глаза, а просто откинула голову назад. Алиша смотрит на экран. Семь тридцать. Она завела будильник? Боже, какая же она молодец. Она завела будильник. Она несколько раз моргает и пытается прийти в себя. Прийти в себя лежа у нее не получится: в любой момент глаза могут закрыться, и она провалится обратно туда, откуда только что еле выбралась. Она начинает вставать под звуки недовольного ворчания Робин. — Ты чего? — из-за спинки кресла выглядывает Рози. — Можем еще немного поспать, а там афтерпати или по домам. — Мне надо быть в восемь в одном месте. Чёрт, башка сейчас взорвется. — А подождать это не может? Я сейчас точно не в состоянии тачку вести. Если ехать через город, то сто процентов нас где-нибудь да тормознут. Мне-то плевать, но ты сама говорила, что лучше смерть, чем полицейский участок. — Мне сейчас будет лучше, — Алиша выбирается из машины. Рози права. Ехать на своей тачке — вообще не вариант. Но вызывать такси сюда… Сюда?.. А где они вообще? Она осматривается. Машина стоит на каком-то участке, прямо посреди поля. Боже. Ладно. Надо сначала понять, где они и где предстояло бы проехать, чтобы добраться до нужного ей места. Алиша смотрит на карту в телефоне. Как удобно. Они на нужной трассе. Эллис: Добрый день. Приносим извинения, мы вынуждены изменить место встречи. Подробности отправили вам на электронную почту. И минуты не прошло, как «Мистер Х» перезванивает. — Ты же знаешь, что изменения невозможны. — А тебе самому не надоела вонючая конюшня? — Усмехается Алиша. — Хочу в доме. — В доме полно персонала, тебе это известно. — Ну, так придумай что-нибудь. Буду у тебя через полчаса. Никакой конюшни. Я не одна. — Ты издеваешься? Так не де… Алиша сбрасывает звонок и идет к машине. Она открывает водительскую дверь и, недолго пререкаясь с Рози, пересаживает её на пассажирское место. За двадцать минут, пока они едут, Алиша успевает проснуться. Голова, кажется, прошла, да и вообще — она чувствует себя практически трезвой. О том, что это вовсе не так, дает ей понять её зрение, которое иногда подводит, делая дорогу немного раздвоенной. И желание танцевать под орущую в машине музыку. В целом же вести машину в таком состоянии довольно весело. На заднем сидении спит Робин. Алиша об этом вспоминает, когда съезжает с шоссе на проселочную дорогу. Машина то и дело подскакивает, и Робин подскакивает тоже. На очередной кочке она заваливается набок и продолжает спать в таком положении. Рози не расспрашивает её, но Алиша все равно решает сказать, делая музыку тише: — Друг семьи. — Который дает крутую дурь? — Да, он, — Алиша въезжает в открытые ворота. — Я высажу вас у конюшни? Лошадей там нет, и в принципе там все… Чисто. Не воняет. — Не то чтобы Рози была так же придирчива к запахам, как она сама, но Алиша все же решает прояснить это. — Мне правда надо переговорить кое с кем. — Ладно, — отмахивается Рози. — Робин сама будешь вытаскивать из машины. В итоге из машины они её вытаскивают вдвоем. Оказавшись на ногах, Робин обнимает Алишу и утыкается ей в шею. В таком положении они идут в сторону конюшни. Алиша присаживается на корточки, пристраивая Робин на широкую лавку, и та, словно желе, сползает на нее, а после и на землю. Они какое-то время смотрят на подругу, прикидывая, нормально ли её оставить в таком положении. — Ладно, — закатывая глаза, говорит Рози, — ты иди. Я дальше сама. Алиша возвращается в машину. Чтобы оказаться возле главного входа, ей нужно объехать достаточно внушительный участок земли. Она еще считала, что у них большая территория, но здесь… Здесь, если тебя выкинуть посреди поля, то придется блуждать неделю. Когда-то это были плантации с хлопком, а сейчас — просто пустая земля. Алиша тормозит напротив ворот гаража. Она видит молодого мужчину, который спускается по лестнице, чтобы её встретить. Выглядит он не очень довольным. Впрочем, Алишу это мало волнует. Она выходит из машины и идет к нему навстречу, широко улыбаясь. — Привет, Мейсон. — У тебя нет совести. Ты эгоистка, — шипит он, приближаясь. — Ты выглядишь как проститутка. — Да хоть бы и проститутка, кто у тебя вообще что-то спросит? Ты чего такой хмурый? — она толкает его локтем, и он делает шаг в сторону. По лестнице они поднимаются, соблюдая дистанцию в метр. У него так забавно краснеют щеки, когда он нервничает. Алиша знает, что Мейсону тридцать семь лет, он младше её отца всего на три года, но выглядят они так, словно между ними разница в лет десять. Нет, не потому, что её отец кажется старше своих лет, а потому что Мейсон выглядит младше. Когда Алиша его впервые увидела, она даже подумала, что Мейсон чей-то сын. Ну, типа, есть разные взрослые важные люди, а есть их дети. Она и подумать тогда не могла, что он и есть тот самый взрослый важный человек. Рядом с ним через мгновение появилась женщина, которая вцепилась в него и не отходила ни на шаг весь оставшийся вечер. На маму она была мало похожа, а вот на жену вполне. Ну, а потом она заметила, что Мейсон проводит время исключительно в беседах с мужчинами, которые выглядят значительно старше него. В их же компании был и её отец. Они заходят в дом, и Алиша тут же замечает двух женщин: одна совсем молодая, ей лет двадцать пять, а второй, похоже, около пятидесяти. Та, что старше, очевидно, экономка. Алиша идет следом за Мейсоном. Заинтересованные взгляды женщин довольно быстро соскальзывают с нее к полу. И тут Алиша понимает, что… — Хотя бы поздоровалась, — шепчет недовольно Мейсон, закрывая за собой дверь. — Извини, я поздно сообразила, — признает свою вину Алиша. Теперь они, скорее всего, понимают, что к Мейсону пришла не проститутка. Обычно люди здороваются со всеми, кого видят, когда приходят в гости. С прислугой не поздоровались бы лишь люди их Круга. И Алиша теперь надеется, что они просто примут её за невоспитанную девицу с улицы, а не за несовершеннолетнюю девчонку из Ордена, которая приперлась сюда и осталась наедине с их хозяином. А с другой стороны, какая нахрен разница, что они там поймут или подумают? — Теперь они знают, что ты… — Да какая разница, — Алиша фыркает, осматривая все вокруг себя. — Большая! Меня лишат всего, если узнают о связи с несовершеннолетней девицей. А тем более — из Ордена. — Они никому ничего не скажут, даже если мы будем трахаться у них перед носом, Мейсон. Расслабься. — Говори тише! — шипит он. — Ты сегодня просто максимально неприятный. Что-то случилось? — Да. Ты пришла ко мне в дом, — он открывает бар и достает графин с виски, стоит с ним в руках несколько секунд и, кажется, понимает, что для виски рановато. Ворча что-то себе под нос, он убирает графин обратно. — Ладно. Ты права. В любом случае, будь тише, пожалуйста. Он подходит к ней и отвлекает от рассматривания флага Конфедерации. — Что с твоей губой? — он обхватывает пальцами её подбородок и несильно сжимает. — Упала, — Алиша не вырывается, а наоборот, пользуясь моментом, начинает рассматривать его лицо с близкого расстояния. Она видит у него шрам на подбородке: тонкий, но достаточно длинный. Раньше она его не замечала. Мейсон качает головой и отпускает её: — Тебе стоит быть внимательней. Лицо твой главный козырь, — он отходит от нее. — Спасибо, — с сарказмом в голосе благодарит она. — Тебе есть еще чем похвастаться? — Мейсон склоняется и начинает расстегивать штаны. — Мне не нравится твое настроение, — ворчит Алиша и начинает не спеша обходить его кабинет. — Надо было раньше к тебе прийти. — Я уже жалею, что согласился на эту встречу. Сейчас совсем не время. Да и… — он выпрямляется. — Жена возвращается из Европы. Дочь возвращается из школы. — Вижу, ты очень любишь свою семью, — усмехается Алиша, останавливаясь напротив камина. Она рассматривает странной формы статуэтки. — От моей жены много шума. Сядь в кресло, пожалуйста, — требует он, и Алиша поворачивается в его сторону. Она рассматривает его приспущенные штаны и член, который он держит в руке. Вялый и ни к чему не готовый. — Сядь, — повторяет он уже мягче. Алиша, улыбаясь, проходит мимо него, не сводя взгляда с его вялого члена. Она садится в кресло, а он разворачивается к ней. Алиша наблюдает за тем, как он начинает двигать рукой, пытаясь привести своего друга в боевую готовность. Переводит взгляд на его лицо — Мейсон выглядит вымотанным, словно дрочит уже час — и ничего не получается. — Может, ты перестанешь думать о жене, и тогда все получится? — усмехается Алиша. Он поднимает на нее взгляд, и желваки на щеках начинают выпирать. Алиша, капитулируя, поднимает руки ладонями к нему. — Просто смотри на меня. Его лицо расслабляется, и он смотрит на нее. Смотрит, пока его рука двигается. Алиша поднимает ногу и касается подошвой кроссовка его бедра. Он опускает взгляд на её ногу — её ботинок медленно подбирается ближе к его руке. Он делает шаг назад. — Я могу тебе помочь. Ногой. Могу снять кроссовок, — она уже откровенно насмехается. — Или рукой, — она произносит это, и он тут же поднимает на нее взгляд. — Что? Я могу. — Тебе пятнадцать. Просто сиди и не трогай меня. — Вообще-то мне уже шестнадцать. Да, кстати, спасибо, что не поздравил. Алиша встает с кресла и снова начинает наворачивать круги по кабинету: — Просто смотри на меня и дрочи. Не буду тебя смущать, наблюдая за твоими жалкими попытками. Даже обидно немного, — она обходит его рабочий стол, — может, я постарела и перестала привлекать тебя? — Алиша присаживается в его рабочее кресло и с насмешкой смотрит на него. — Я не педофил. — Ага, а я не ребенок, — она пододвигается ближе к столу и смотрит на фотографию в рамке. — Твоя жена здесь счастливая. Не то, что на той вечеринке, — Алиша берет фотографию в руки. На ней девочка в школьной форме, у нее светлые волосы, заплетенные в косу, кончик которой она держит пальцами. — Это твоя дочь? Я не знала, что у тебя есть дочь, кстати. Ты о ней ничего не говорил. — Она ставит фотографию обратно и берет в руки другую. — Сколько ей… тринадцать, четырнадцать? — она игриво поглядывает на мужчину, который оставил попытки привести себя в тонус и тупо смотрит на нее. — Почему её не было на той вечеринке? — Она учится в школе Ордена. За два года она была дома месяц. Тем летом. Тебя здесь еще не было. Алиша смотрит снова на фотографию: — Симпатичная девочка. — Полная твоя противоположность, — ворчит Мейсон, подходя к креслу и плюхаясь в него. — Я не симпатичная? — Алиша ставит фотографию на стол и встает. — В девять она будет уже здесь. Я не могу думать… о тебе, когда в моей голове моя дочь. И жена. Алиша обходит стол и подходит к нему. Останавливается в шаге от Мейсона. — Я не симпатичная? — она начинает расстегивать свои шорты. — Алиша, перестань. — Я ничего не делаю. Раздеваться я не собираюсь. Просто, — она дергает собачку и расстегивает молнию, — ты ответишь мне? — Ты красивая. Ты… — он переводит дыхание. — Ты очень красивая. Я не это имел в виду. — А что тогда? — она опускает руку под трусы и кладет пальцы на лобок. Она не собирается себя трогать, но фантазия Мейсона уже делает свое дело, и он снова начинает дрочить. — Она… — он сглатывает, — просто не такая, как ты. Характером. Боже, давай не будем о моей дочери! Алиша смеется: — Даже любопытно было. Прикинь, ты бы кончил, пока мы о ней говорим? Боже. Ты такой извращенец. — Замолчи, — рычит он. — Смотри на меня и хватит повышать на меня голос, — строго говорит она ему, двигая рукой: его взгляд тут же опускается на её руку. — В глаза мне смотри. Он послушно поднимает взгляд. Он смотрит на нее, и его щеки розовеют, пока её рука двигается все быстрее и быстрее. Кончает он через пару минут. Алиша быстро достает руку и застегивает шорты. Она отходит от кресла и возвращается к рабочему столу. Запрыгивает на его край и наблюдает за Мейсоном, пока тот вытирает себя салфетками, которые уже лежали на столе. Он отодвигает ящик и кидает на стол сверток с травкой: — Эта лучшая. Полегче с ней. — Мне нужна наличка, — говорит Алиша. Мейсон смотрит на нее, и его брови опускаются: — Зачем? — Из дома свалила. Отец заблокировал карточки. Он молча изучает её взглядом, а лицо его расслабляется. Качает головой и идет в сторону кресла, на котором висит пиджак: — Ты очень рискуешь. Тебя выгонят из Ордена, ты не боишься? — Ты тоже рискуешь, когда делаешь то, что тебе хочется. Ты не боишься? — Боюсь. — Я верю, что мой отец и его женушка будут прикрывать меня, пока я делаю то, что мне хочется. Ты веришь, что я буду молчать. От других людей зависит наше с тобой будущее в Ордене. Забавно, не находишь? — Да, — он хмурится, открывая бумажник. — Забавно. Моя дочь проведет здесь лето, поэтому я согласился увидеться сегодня. В следующий раз мы увидимся только осенью. — Мы не увидимся осенью, — Алиша спрыгивает со стола и подходит к нему. — Отец определит меня в закрытую школу. Нет, не Ордена. Ты знаешь, что мне туда путь закрыт. Моя жизнь — это прислуживать мужику до конца своих дней. И штамповать ему детей, словно я печатный станок. Поэтому я… — У меня немного налички, — он достает все купюры, что есть в бумажнике, и передает Алише. — Ты можешь покинуть Орден, — он берет её за руку и сжимает, отвлекая от пересчитывания денег. — И что? Общественный колледж и малооплачиваемая работа? Нет. Благодарю. Кстати, — она сворачивает купюры, — спасибо. — Алиша накрывает ладонью его руку и хлопает по ней. А потом отходит, забирая сверток с травкой со стола. — Когда-нибудь, где-нибудь, — она целует его в щеку, — увидимся.