Воспоминание 12
Дом был пуст. Только благодаря этому Гермиона смогла спокойно проскользнуть на этаж, где была их комната. Лишь бы не попадаться никому на глаза. В таком-то виде. Девушка заглянула в гостевую спальню и обнаружила там миссис Уизли (Джинни наверняка уже спала вместе с Альбусом), расположившуюся в кресле-качалке с книгой, пока малышка Рози мирно посапывала в кроватке. Точно так же, как гриффиндорка её и оставила. «Значит, дочка не просыпалась. Слава Мерлину!» Миссис Уизли опустила голову, грозно взирая на вошедшую из под очков-половинок. Мол, не шуми, а то разбудишь. Гермиона кивнула и прикрыла дверь, ощутив ту самую тяжесть, которая покинула её с появлением Рози. Обременительная ноша вновь обретенной тайны сделалась настолько объемной, что стала продавливать грудь и легкие. Девушка прижалась спиной к двери и прикрыла глаза. «Дыши. Просто дыши на счет.» И она принялась втягивать носом воздух, а затем старательно выдыхать его через рот, пока внутренний таймер не доходил до цифры восемь. И снова глубоко вдыхала, пока голос в мозгу отсчитывал числа до восьми. Она проделала это упражнение семь раз. И направилась в душ. Чтобы окончательно смыть с себя прикосновения того, о ком ей нельзя было даже помыслить. «Хочешь… может, встретимся как-нибудь?» Беспричинная улыбка тотчас же нарисовалась на её лице, стоило ей опять оказаться в недалеком прошлом. Гермиона судорожно выдохнула, подставляя лицо под воду из подвесного душа. Игнорируя потекшую тушь и липким слоем сворачивающуюся на коже косметику. Гриффиндорка уже была не здесь. Напротив неё сейчас в очередной раз светились серебристые глаза, а теплые руки с длинными пальцами невесомо касались её лопаток. Голос Драко звучал так… непохоже на привычного Малфоя. Мерлин, она вообще думала, что он больше не взглянет на неё после того, как именно они расстались в прошлом. Максимум, на что она рассчитывала, это сдержанный кивок и предельно вежливое «Миссис Уизли, как ваши дела? Чудная погода, вы не находите?». Но никак не на смех, всполохи неподдельной радости в глазах и так и не произнесенное, но ощутимое каждой клеточкой сердца «Я скучал по тебе». Мысли соскочили дальше, отматывая киноленту памяти и замедляя ход их танца. Приближая заостренное лицо, укрупняя кадр пережитого. В его горящем взгляде не было вожделения, обиды, осуждения. Там плескалось совершенно иное: грусть, вперемешку с неверием и… воодушевлением. Платиновая радужка транслировала ей жажду жизни. Еще один рваный вздох сорвался с её губ, и Гермиона вдруг осознала, что просто стоит не двигаясь под бьющими струями воды, как под проливным дождем, уже приличное количество времени. Чертыхнувшись, она начала яростно натирать себя мылом с отдушкой «Лавандовые поля», стараясь поскорее выйти из ванной. Миссис Уизли и без того не чаяла её в качестве невестки, не хотелось раздражать хозяйку дома еще сильнее, транжиря воду и личное время Молли попусту. Мама Рона хоть и не переваривала Гермиону, но ведь, как-никак, помогла ей и посидела с Рози. «Для того, чтобы ты могла помиловаться с Малфоем» - мерзенько откомментировал внутренний голосок, и Гермиона еще крепче сжала челюсти, разозлившись от уколовшей правды, и, быстрыми движениями промокнув себя полотенцем, влезла в свою пижаму, заботливо сложенную на специальной полочке для белья. Не хотелось признаваться себе, что она действительно та еще дрянь. И лгунья. И изменщица. И… В голове внезапно всплыло малфоевское «похотливая шлюшка», разбивая на мелкие осколки светлый и нежный образ, круживший её по залу всего лишь несколько мгновений ранее. Нет. Надо быть реалисткой. Это не закончится ничем хорошим. Малфой - не добрый принц из сказок, не надо себя накручивать и приписывать ему то, чего, возможно, и в помине не было. Он не бросит свою жену и ребенка, предложив ей, «шлюшке»-Грейнджер, упорхнуть вместе с Рози на радужном единороге в закат. Эта мысль будто отрезвила Гермиону. Она посмотрела на свое вмиг осунувшееся лицо с синяками от плохо смывшейся косметики, и подбадривающе кивнула самой себе. Если Малфой предложит ей встретиться, то она ни за что не пойдет. Она уже знает, как потом будет больно. И сейчас, в отличие от прошлой версии себя, ей действительно есть, что терять. Гермиона прошла в их гостевую спальню и благодарно кивнула Молли, прошептав одними губами «спасибо большое». Миссис Уизли попыталась улыбнуться, но вышло достаточно холодно, хоть и любезно, и покинула комнату, напоследок бросив полный любви взгляд на свою спящую внучку. Гермиона долго не могла приструнить разум и уснуть. И когда вернулся Рон (который, судя по пижаме, первым делом решил освежиться), то напряжение взлетело в разы. Пространство вмиг наполнилось колючками и острыми шипами - одно неверное слово, взгляд, поворот головы - глубокая рана тебе обеспечена. Рон нахмурился - это было видно даже в кромешной тьме, к которой глаза Гермионы уже успели привыкнуть. Он поджал губы и тяжело опустился на свою сторону кровати, изо всех сил избегая смотреть на жену. Матрас жалобно скрипнул, когда он повернулся на бок. — Спокойной ночи? - неуверенно прошептала девушка широкой угрюмой спине, обтянутой темной футболкой. Даже с такого ракурса Рон умело передавал свое расположение духа. Молчание. Секунда. Вторая. Третья. Он не ответит. «Ах, так!» Гермиона шумно засопела, искрясь от поднявшейся бури злости. И не успела прикусить свой длинный язык, как обычно ей советовали мама и умные книги «Как быть прекрасной женой», и ядовито прошипела (почему-то больше напоминая одного светловолосого слизеринца, чем саму себя): — А, мы теперь не разговариваем! Точно! Твоя излюбленная стратегия, как я могла забыть! И тоже довольно звучно отвернулась, посылая к черту благоразумный подход и рекомендации семейных психологов. Рон не шелохнулся. И промолчал. Отчего у Гермионы еще больше заклокотало внутри. Так захотелось встряхнуть его, ударить, наорать, но вся ее не выраженная агрессии вырвалась наружу только в виде спрыгнувших из глаз безобидных слез. Гермиона сжалась в комок, позволив себе тотально и без остатка жалеть себя. И не заметила, как сознание перенесло её в спасительный сон. С молчаливым Роном и его кислой миной она столкнулась на общем завтраке. Он лишь неубедительно буркнул, что не выспался, и от Гермионы не укрылось, как Джинни обменялась красноречивыми взглядами с Гарри. «Они уже обсудили вчерашний вечер». Скользкий страх быть пойманной на своем преступлении облепил кудрявые волосы на затылке, и девушка вздрогнула, но моментально вернула внимание малышке Рози, помогая той справиться с малюсенькими приборами и зачерпнуть тыквенную кашу. Джинни точно её раскроет. Это не Гарри, и не Рон. Пара вопросов, бесконтрольных реакций со стороны Гермионы - и вуаля. Её песенка спета. Но Джинни не торопилась с ней говорить один на один. На удивление, после совместной трапезы «беседу» с ней решил провести Гарри. — Гермиона, ты как? - произнес тот чуть извиняющимся тоном, будто боялся, что она испепелит его одним лишь своим взглядом, и старался заранее «подстелить себе соломку», расположить к себе. Дипломатия. Гермиона выдохнула и тяжело глянула на друга. — Бывало получше, спасибо, что спросил. — Ну, не надо злиться, я-то тебе ничего не сделал, - достаточно ровно произнес брюнет, слегка помявшись на месте. - Поможешь мне в курятнике? Гриффиндорка лишь кивнула и проследовала за парнем к выходу из дома. В неловком молчании они натянули перчатки, убрали палочки в карманы потрепанных «рабочих» курток, и зашли к курам. Гермиона поражалась, как Молли Уизли смогла вырастить столько детей, параллельно ведя такое огромное хозяйство. И ведь не всё можно было решить и облагородить одной лишь магией. Приходилось множество вещей делать вручную. И как она всё это успевала? На её фоне Гермиона чувствовала себя немощной принцессой на горошине. — Рон теперь на тебя дуется, да? - тихо начал Гарри, успев насыпать зерна в длинные деревянные поддоны, служившие миской для домашних птиц. Гермиона в это время проверяла гнезда на предмет яиц, и замешкалась, делая вид, что занята поиском: — Как всегда, впрочем. Ей не нужно было видеть Гарри, чтобы понять, что сейчас он смотрит куда-то себе под ноги от нависшего напряжения, которое возникло в этом душном пространстве с характерным запашком. Когда дело касалось человеческих взаимоотношений, Гарри Поттер моментально терял весь свой геройский дух, и с годами это не менялось. — Но это и вправду было… странно. Понимаешь? - в смятении произнес он, и Гермиона обернулась, столкнувшись с растерянностью в изумрудных глазах. Даже Гарри. Это не укрылось даже от Гарри. Мерлин, как она могла повести себя так безбашенно? — Послушай, мне не за что оправдываться. Ты что, не танцевал вчера? Гарри смотрел на неё так, будто видел впервые. Он медленно качнул головой и осторожно, будто шел по минному полю, произнес: — Нет. Не танцевал. Я же был без Джинни. Осознавая, как глупо сейчас она выглядит, но не в силах удерживать контроль над собой, Гермиона зло прищурилась и упрямо выдернула подбородок, словно он служил ей щитом: — Ах, ну, теперь осуждай меня, Гарри Поттер! Да, я потанцевала не с мужем. Я отвратительно поступила. Доволен? Сделав акцент на нужном слове, чтобы выкарабкаться из этой сложной этической заварушки, Гермиона тряхнула локонами и уже направилась к выходу, как Гарри ухватил её за локоть. — Да подожди ты! Гермиона обиженно поджала губы, проворачиваясь и пронзая друга прямым не мигающим взглядом. Она задыхалась. От предчувствия надвигающейся катастрофы, от смрада курятника, от своей паники. От себя самой. — Я не осудить тебя хотел. Лишь понять. Что у вас происходит? Очевидно же, что ты просто хотела уязвить Рона. Он что-то сделал тебе? Гарри выглядел встревоженным. Он успокаивающе поглаживал Гермиону по плечам, скорее автоматически, чем вкладывая какой-то определенный посыл в это действие. Голос его звенел спокойствием, но в то же время чувствовалось, что он, будто старший брат, готов вступиться за Гермиону и защитить. На случай, если Рональд Уизли повел себя недостойно. Гарри. Милый и добрый Гарри. Он даже не представлял, не мог и помыслить, что защищать тут нужно отнюдь не Гермиону. — Гарри. Всё в порядке. Правда. Просто у меня крыша едет уже из-за того, что я все время сижу дома. Мне так хочется чего-то… Мерлин, давай выйдем отсюда, я сейчас задохнусь! Они синхронно заулыбались и тут же покинули вонючий курятник. Оказавшись на свежем воздухе, они уже тепло посмотрели друг на друга, одновременно стягивая плотные тряпичные перчатки, и зашагали в сторону грядок с овощами. Гермиона заозиралась по сторонам, в надежде, что никто не сможет подслушать или внезапно прервать их сугубо личный диалог, и тихо сказала: — Мне просто не хватает какого-то безумства. Понимаешь? Да, я рада, что мы живем в мирное время, но… меня словно бы что-то раздирает изнутри. Хочется что-то… вытворить. Гермиона с надеждой посмотрела на друга, и, к своему изумлению, обнаружила у того на лице неподдельное понимание. Брюнет посмотрел вдаль и как-то по-старчески, словно ему далеко за сто лет, на выдохе произнес: — Вот и у меня то же самое. Затем он внимательно глянул на подругу и кивнул самому себе. — Я тебя понимаю, Гермиона. Мне удается это как-то получить в аврорате, но… иногда, как ты говоришь, «раздирает». Да. Очень точное слово. Вряд ли Гарри имел в виду сумасводящую страсть к другому человеку, но он явно страдал от отсутствия адреналина в жизни. Спонтанность и опасность внедрились в их жизни так прочно, что преодолеть такого рода зависимость было крайне сложно. — И как ты… справляешься? - боясь спугнуть момент откровения, сказала гриффиндорка, заглядывая другу в отрешенное лицо. Почему-то Гарри именно сейчас выглядел невероятно взрослым. Он устало пожал плечами и просто, без обиняков, произнес: — Творю безумства. Гермиона прикрыла глаза, не в силах сдержать противоречивые чувства, воронкой закрутившиеся в солнечном сплетении после этих слов. Словно она приняла поражение, разочаровываясь в том, что лучший друг как будто бы дал ей официальное разрешение. Карт-бланш. Умом девушка понимала, что это перекладывание ответственности, но охватившее её облегчение и темное ликование никуда не желало деваться. — Ох, Гарри… - только и смогла пораженно выдохнуть она, открывая глаза и оглядывая затянутое грозовыми тучами серое небо. - Это хоть безопасно для тебя? Мамский тон включился у неё сам по себе, и Гарри с умилением посмотрел на подругу, а затем отрицательно помотал головой, растягивая рот в шкодливой улыбке: — Не думаю. — Гарри Поттер, ты… ох. Джинни знает? - Гермиона неосознанно прикрыла одной ладонью рот, чтобы остановить себя на полуслове, но Гарри никак не оскорбил слишком личный вопрос, и он просто ответил кивком головы. Да. Дело явно не в изменах и прочих грязных вещах. Гарри не пал настолько низко, как она. Гермиона выдавила из себя подобие улыбки и облегченно, насколько это было возможно в тот миг, пробормотала: — Вот и хорошо. Тогда мне не за что переживать. Артур Уизли очень вовремя прервал их, окликнув Гарри, чтобы тот помог ему разобраться с маггловской диковинкой - газонокосилкой. С мужем Гермиона отправилась разговаривать сама, вдохновленная откровенной беседой с Гарри. Обнаружив того с Рози в их комнатке, девушка набрала в грудь воздуха и плотно прикрыла за собой дверь. — Рон, - решительно начала она, встречаясь с настороженным взглядом голубых глаз. - Давай поговорим, как взрослые люди. Супруг оглядел её колючим взглядом с ног до головы и, придерживая дочурку, которая порывалась пройтись вдоль кресла на своих двух, сказал: — Хорошо. Давай. Рози что-то мило и неразборчиво мяукала себе под нос, чем немного сбавляла градус предстоящего разговора, периодически отвлекая родителей и сдерживая порыв закатить грандиозный скандал по всем правилам бразильских сериалов. — Извини, я просто… Я хотела тебя разозлить. Что-то доказать. Я не знаю, почему так поступила вчера. Я не должна была. Мерлин. Ей казалось, что Гарри подсказал ей отличный вариант, дал убедительную причину её поступка, но сейчас уверенность в избранной тактике рассыпалась на глазах. Взгляд Рона сложно было вынести физически. Он словно пробирался в каждый отдел её мозга, выискивая несостыковки, понимая истинные мотивы, высвечивая её ложь. Он не верил. Но что-то варил в голове, выбирая, как именно ему сейчас поступить. Он отвернулся в сторону Рози, опустив ту на пол к игрушечному домику (который он сотворил самолично пару недель назад), и только потом неспешно проговорил, не глядя на неё: — Больше не делай так. Затем, после недолгого молчания, все же посмотрел на свою притихшую супругу и с плохо скрываемой обидой в голосе произнес: — А что я сделал, объясни? Чтобы потом стоять там и слушать, что поведение моей жены возмутительно? Предательские розовые пятна выступили у неё на щеках. Она чувствовала себя привязанной к позорному столбу, где каждый мог всласть разглядывать её. Но у любого действия есть свои последствия. И то, что происходит сейчас - не самое страшное, что могло бы случиться. — Рон, я не знаю. Гермиона осела на пол, рядом с мужем, подобно сдувшемуся воздушному шарику. Она не хотела врать, возводить высоченные небоскребы из липкой паутины лжи. У неё не было бы потом сил их поддерживать. Но и выдать обличительную правду сейчас она ни за что бы не осмелилась. — Ты просто устала от дома, да? - в голосе Рона прозвучало столько надежды, будто он убеждал сам себя, что дело только в этом. Закрывая глаза на очевидные вещи, оттягивая болезненный момент принятия правды. Гермиона ухватилась за эту спасительную соломинку и закивала. — Да, Рон. Я просто свихнусь, если и дальше буду сидеть дома одна. — Но ты не одна, ты с Розой! Карие глаза остро полоснули рыжего парня по лицу. — Но я одна с Розой, - с расстановкой проговорила Гермиона, предчувствуя, что выходит на уже излюбленный в их ссорах вираж «но у тебя же есть помощь от моей мамы и Джинни». Только в этот раз Рон почему-то не использовал этот аргумент, а лишь задумчиво нахмурился, скользя взглядом по занятой своей игрой малышке. Видимо, вчерашний инцидент что-то повернул у него в голове. Может, он только после бала осознал, что его дражайшая супруга сошла с ума от жизни в четырех стенах, да так, что радостно кинулась в объятия бывшего Пожирателя Смерти на глазах у всей магической верхушки общества? — Давай наймем няню? - задумчиво проговорил парень, а у гриффиндорки брови взлетели аж до самых корней волос. Такое предложение услышишь от Рона... практически никогда. Видимо, его всерьез напугал вчерашний вечер. Если дело дошло до такого. — Ты не шутишь? — Абсолютно серьезно. — Рон… Рон! - Гермиона не могла сдержать радостной улыбки и прямо-таки задохнулась от счастья. Девушка обвила мужа руками, повиснув у того на шее, и его оборона треснула, как по щелчку. Он обмяк, и примирительно приобнял жену за талию. Если постоянный помощник спасет её голову от безумства под названием Малфой, то она будет счастлива. И, кто знает, может, её не будет тянуть на такого рода «приключения», если психика придет в относительную норму? В любом случае, у неё появится шанс это проверить. — Рон! Ты гений! Именно это мне и необходимо! - Гермиона чмокнула парня в губы, на что тот, уже полностью растопивший былые обиды в похвале и тепле, волнами идущие от жены, улыбнулся уголками губ. Но потом на секунду вернул своем лицу серьезность и строго посмотрел на Гермиону: — Но обещай мне. Обещай, что больше не будешь фривольничать с другими мужчинами. Еще раз я этого не вынесу. Гермиона сглотнула неприятный ком в горле. «Хочешь… может встретимся как-нибудь?». Она прикрыла глаза и решительно кивнула. — Конечно, Рон. Такого больше не повторится.Воспоминание 13
Они уехали из Норы спустя пять дней. За это время они активно занимались поисками няни, чтобы та могла помогать им на постоянной основе. И у них получилось. Агнесс было чуть за 50, сквиб, с невероятно лучистыми глазами, доброй улыбкой и домашними руками той самой бабушки, к которой ты уезжал в детстве на лето, нежился в ее заботе и лопал вкуснейшие в мире пирожки с какао. От Малфоя не было ни единого напоминания о своей персоне. И с каждым днём флер от их встречи спадал, а спустя три недели после бала, Гермиона остыла настолько, что всерьез начала верить, что вспышка былого помешательства навсегда угасла где-то внутри неё. А то и вовсе исчезла из мозга, души и тела. Малфой не выйдет на связь, это стало окончательно очевидно для Гермионы спустя месяц. Признаться, первое время гриффиндорка все же надеялась. И каждый день почти видела, как в окно стучится черный филин, и уже мысленно старалась разрулить возникшую неловкую ситуацию с мужем, который всегда в предстающих в голове образах заставал её с письмом в руке. Получалось с трудом. Ибо как объяснить, зачем ей пишет Драко Малфой? Потом она пугала себя фантазиями о том, что Драко решит связаться по каминной сети. И тогда это вводило её в ужасающий ступор на пару минут. Так как и в этой перспективе она не находила верного решения. Мозг хаотично подбирал варианты, но все они сводились к краху и скандалу с Роном. Или вообще к разводу. Чего Гермиона боялась больше всего на свете. Но спустя месяц таких дум ее отпустило. Бытовые задачи вернули девушку в реальность. Она уже начала планировать, как организовать первый день рождения Рози, полностью погрузившись в выбор торта (обязательно без белого сахара), места проведения, общего меню для взрослых, украшений и игр, которые бы понравились всем, включая детей приглашенных гостей. Девушка удовлетворенно отметила, что сердце её вновь спокойно и размеренно бьется, если вызвать образ Драко в сознании, а тело не покрывается мурашками, оставаясь безучастно холодным. Это был хороший знак. Значит, это надуманные чувства, которые она сама же в себе и вызвала из скуки и снедающей тоски от бытовухи. На самом деле Малфой её не привлекает. Замечательно. Но эйфория от этого осознания развеялась 19-го сентября, когда среди кучи писем от друзей, знакомых, бывших коллег и просто фанатичных граждан магического общества, она наткнулась на маленькую записочку без подписи, гласившую:«С днём рождения, Грейнджер!»
И сердце подскочило прямо к горлу, предварительно сделав опасный крюк в желудке. Она застыла, как вкопанная, словно её поразила молния на этом самом месте. Покалывающий ток ударил по пальцам. «Нет. Нет-нет-нет-нет» - но предательское тепло, разливающееся по всему её телу при виде знакомых витиеватых букв, сказало само за себя. Если чернильные строки вызвали в ней такую реакцию, то что она почувствовала бы при встрече? Об этом не стоит даже размышлять. Девушка взяла чистый пергамент и, черканув одно лишь «Спасибо большое!», привязала клочок бумаге к сове, у которой сегодня был загруженный рабочий день, ведь она разносила благодарности за теплые поздравления для близких друзей. Да, Малфоя можно было включить в этот круг. Учитывая характер их близости. Целый день Гермиона ходила взвинченная, трепетно ожидая ответа, или даже приглашения увидеться, но ничего из этого не последовало. Ни на следующий день. Ни на последующий. Она маялась почти неделю, и на восьмой день, когда уже внутренние надежды рухнули, а девушка успела убедить саму себя, что такое стечение обстоятельств определенно к лучшему, Малфой прислал ей письмо. Это случилось в обед, Рон уже уехал в магазин, а Гермиона занималась домашними хлопотами вместе с Агнесс. Это была обычная ничем не примечательная сова, чем-то напомнившая министерскую, отчего Гермиона даже не сразу подошла к окну, чтобы впустить птицу. Но стоило ей взглянуть на почерк, как буквы мигом заплясали на бумаге, когда глаза распознали на ней заветное:«Привет, Грейнджер. Если хочешь, то мы могли бы сегодня встретиться поужинать. Как ты на это смотришь? Около пяти часов. Если да, то пришлю адрес ресторана.
Д.»
Сердце пропустило удар. Гермиона пару раз моргнула, не в силах поверить в то, что только что прочитала. И пока она силилась структурировать мысли, мозг (или что-то столь же коварное внутри неё) уже лихорадочно нашептывал ей: «Ужин! Просто ужин! В ресторане безопасно. Там будут люди, это общественное место. Ничего не случится! Как здорово будет просто увидеться! Просто дружеская встреча!». Что-то, а дружбой их отношения нельзя было назвать даже отдаленно. Но в его письме не было ни намека на пошлость, на «продолжение вечера». Вдруг он просто хотел поговорить, разъяснить прошлое? Чтобы они и дальше могли идти вперед, каждый в своей семье, и спокойно смотреть друг на друга на светских раутах? Что ж. Это было мудро. Гермиона краем сознания догадывалась, что обманывала саму себя, додумывая логическую цепочку мотивов бывшего слизеринца, но ложные домысли отлично встроились в её картину мира. И она с жаром ответила на том же листе: «Давай! Жду адрес», ощущая беспричинное веселье, поднявшееся с недр её души. Она звонко чмокнула Рози, прокружив ту в нежном вальсе, отчего малышка засмеялась. Передала дочку няне и упорхнула доделывать домашние дела с особым, невиданным ранее, энтузиазмом. Гермиона улыбалась весь оставшийся день, напевая себе что-то под нос. Она тщательно подготовила себе вещи и продумала внешний вид: ей хотелось выглядеть опрятно, красиво, но так, чтобы это не походило на то, что она как-то особо старалась перед встречей с ним. Нет, ей хотелось показать, что для неё это будет чем-то рядовым, по типу посиделок с Невиллом и Ханной в «Трех Метлах». «Это не свидание. Это дружеская встреча» - напоминала она себе. Гермиона слегка опоздала, хотя ей жутко хотелось оказаться в ресторане с нетривиальным названием «Номер 58» ровно ко времени, но посчитав, что это будет выглядеть так, словно она страстно жаждала увидеть Малфоя, гриффиндорка намеренно сдержала свой порыв. Девушка так сильно нервничала, что забывала, что нужно дышать. Она старалась выглядеть равнодушно-беспечно, но удавалось ей это с огромной натяжкой. Пока её провожали к столику, панический страх в предсмертной агонии завопил «уйдем, пока не поздно!», но поздно было уже давно. Примерно с той секунды, как черные туфли на невысоком каблуке переступили порог этого заведения. А сейчас, когда она уже видела платиновые волосы, черную водолазку с v-образным вырезом, длинные пальцы с увесистыми кольцами, постепенно приближающиеся с каждым её шагом, то неотвратимость принятого решения придавила её своей тяжестью в полной мере. Отступать уже некуда. Драко, наконец, заметил её и, замешкавшись лишь на миг, поднялся из-за стола, не удержавшись от очаровательной улыбки. — Привет, Грейнджер, - он протянул к ней руку, но Гермиона, вмиг ошалев от накатившей бури непередаваемого счастья, смело обняла его, отчего слизеринец моментально прижал девушку к себе. Так же крепко, как возле аппарационного барьера. Пряча лицо в локонах ее волос. — Привет, Драко, - еле разлепляя губы, на одном лишь выдохе. Гермиона внутренне шикнула на себя, не позволив своим зудящим от желания пальцам прикоснуться к белоснежным волосам. Надо научиться себя сдерживать. Драко отпустил её и, все еще приветственно улыбаясь, опустился на место напротив. Гермиона не могла оторвать взгляд от него. Они пялились друг на друга, как настоящие придурки, не способные приструнить мышцы лица и стереть с них дурацкие улыбочки. — Эм, - девушка первой нарушила молчание и нервно хихикнула, отчего Малфой добродушно ухмыльнулся. — Ты голодна? - банальный вопрос, но он нужен был, чтобы хоть как-то встать на рельсы общения, ибо неловкость вперемешку с каким-то детским восторгом так и парили в воздухе, мешая сосредоточиться. — Не особо, - честно ответила Гермиона, заулыбавшись еще сильнее только лишь от звука знакомого бархатного голоса. - Но я посмотрю что-то. Сердце забилось быстро-быстро, намереваясь пробиться сквозь грудную клетку и выскочить прямо на обтянутый жемчужной тканью стол. Как себя успокоить? Гермиона вцепилась в меню, стараясь прочитать хотя бы одну позицию, но с первого раза ей это не удалось. Да и со второго тоже. Она медленно выдохнула, скрывая залитое румянцем лицо за огромным меню, демонстрируя, что она увлечена выбором. — Возьми ягненка под гранатовым соусом. Гермиона выглянула из под спасительной белоснежной прямоугольной карточки, бегло оглядев блондина. Тот обманчиво скучающе разглядывал персонал, почти незаметно лавирующий между обособленно стоящими столиками. — Я вегетарианка, но спасибо за рекомендацию. Малфой тут же повернулся к ней и с искренним изумлением выгнул четко очерченные брови: — Правда? Не знал об этом. Пару минут они разговаривали о её выборе в питании, Малфой выглядел при этом предельно любезным, вежливым. Задавал вопросы, важно кивал в нужных местах. Они сделали заказ, в который Малфой совсем не аристократично включил сливочное пиво. Гермиона удивленно усмехнулась, но промолчала, а Драко лишь как-то криво ухмыльнулся, пояснив: — Решил вспомнить юность. И дальше они коряво пытались поговорить обо всем и ни о чем, с воодушевлением цепляясь за очередную тему, но избегая говорить о чем-то действительно важном. Словно они и вправду были старыми школьными приятелями, случайно встретившимися на встрече выпускников. Что-то клокотало внутри Гермионы, а разочарование густым туманом накрывало её с каждой секундой, проведенной в этом месте за пустой болтовней. «Что я тут делаю?» Не выдержав очередного фасадного витка в их беседе, девушка звучно отставила стеклянный бокал и на одном дыхании храбро проговорила: — Малфой, зачем ты меня позвал сюда? Радужки серебристых глаз дрогнули, но Драко сжал челюсти и с абсолютно не прошибаемым видом иронично произнес: — Поужинать? — Я серьезно. Малфой усмехнулся каким-то своим мыслям, нарочито неспешно отставил свою пинту пива и сцепил пальцы в замок, уперев на них свой подбородок. Дождливые глаза цепко взглядывались в лицо гриффиндорки. — А ты за чем конкретно пришла? Вязко. Тягуче. Обманчиво-сладко. Она уже слышала этот тон. Неоднократно. Вот и они - чертовы мурашки. Гермиона незаметно поежилась, но взгляда не отвела. — Я пришла, потому что хотела увидеться. Малфой театрально прицокнул языком, слегка наклонив голову набок, выражая крайнюю степень огорчения: — И всё? Как же он очарователен в этих своих кривляниях. Кто бы знал. Внезапная мысль о том, кто именно может это знать, пронзила Гермиону по позвоночнику, мгновенно остужая её пыл. Вторя игре парня, она загадочно улыбнулась и, отпив сливочного пива, приторно-нежно произнесла: — А твоя жена в курсе, с кем ты ужинаешь? Драко откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Лицо его вмиг сделалось жестким. Уголок его рта дернулся в сторону, глаза хищно блеснули. Он, манерно растягивая гласные, произнес в тон ей: — О, да. В курсе. Полагаю, что такой уровень откровенности твоей семье недоступен? Хлестко. Унизительно. Как несильный шлепок по щеке, чтобы сбить с толку, указать зарвавшемуся человеку на его место, но не причинить сильной боли. В этом был весь Малфой. Гермиона опасно сощурилась. — Я не хочу это слушать. — Ты сама это начала, заметь, - равнодушно бросил Драко, раскрывая оставленный на столе серебряный портсигар и закуривая. Он провел ладонью по отросшим волосам и выдохнул струйку дыма в сторону. — Я пойду, наверное. Спасибо за… — Опять сбегаешь? Чего ты боишься, Грейнджер? Малфой ухмылялся. Он будто полностью держал руку на пульсе. Вел эту встречу так, как ему нужно. И вся эта робость и наивные улыбки были лишь ширмой. Отвлечением. Сейчас настоящий он сидел перед ней, расслабленно откинувшись на спинку стула, и выразительно разглядывал её с особым садистским наслаждением. Вверх и вниз. Вверх и вниз. Стало душно. Гермиона только хотела ответить, бросить в это самоуверенное лицо что-то колкое, остроумное, но он опередил её: — Отлично выглядишь, кстати. Тебе очень идут платья. И в его словах было столько подтекста, столько осуждения, похоти, снисхождения к её порочности, что щеки девушки моментально обдало жаром стыда. Драко Малфой видел в ней ту самую «шлюшку», считая, что именно за этим она и явилась. Прибежала по первому зову. И он даже не силился скрыть своего истинного отношения к ней. Гермиону замутило. В горло будто вонзили что-то острое, она попыталась сглотнуть болезненный ком, мешающий вымолвить хоть слово, чтобы как-то защитить себя, но ничего не вышло. Лишь глаза начало нещадно щипать. «Нет-нет, ты не заплачешь при нём! Держись! Держись!» - Гермиона отвернулась, смаргивая непозволительные слезы, и прокашлялась. Она посмотрела прямо в его циничное лицо и ледяным тоном произнесла: — Благодарю, Драко. Еще раз спасибо за приглашение. Была рада увидеться. Она убрала с колен белоснежную салфетку, бросив её на стол, и поднялась на ноги. Она не видела, как оторопел Малфой и застыл в той же позе, что и сидел, не веря в происходящее. Гермиона уже звучно шагала к выходу, стараясь сосредоточиться на цокании своих каблучков, чтобы отвлечься от подступающих слез, как вдруг её весьма грубо потянули за руку в попытке развернуть к себе. Девушка яростно вырвала свое запястье из несильного захвата, чувствуя, как из глаз все же брызнули слезы, и перешла на бег. Но она не успела сделать и двух шагов, как Малфой перегородил ей путь, не давая пройти. — Грейнджер, давай без сцен. Вернись за стол, мы не договорили. Гермиона упрямо сверлила взглядом паркет, злясь на себя, на чертового Малфоя, на весь белый свет. Как она докатилась до такого? Почему позволила себе оказаться в таком положении? Она почувствовала, как воздух шелохнулся, освобождая пространство для попавшей в её поле груди слизеринца. Где-то над головой предупреждающе прозвучал его голос: — На нас уже смотрят. Пойдем. Паучьи пальцы обвили её плечо, властно потянув за собой, словно тряпичную безвольную куклу, а Гермиона послушно последовала за парнем, всерьез испугавшись его слов. Ей бы не хотелось, чтобы Рон когда-нибудь узнал, что она ужинала с Драко Малфоем один на один. Да еще и убегала от него в слезах. Девушка яростно смахнула свободной ладонью соленую водицу с лица, пока Малфой не мог ее видеть. Ей оставалось лишь надеяться, что тушь осталась на ресницах, как и положено, и она не предстанет через пару секунд перед блондином в виде потрепанной панды. Малфой уверенно прошел мимо их столика, где все еще покоились скрюченная салфетка, стаканы с недопитым пивом, салаты и впопыхах потушенная сигарета в хрустальной пепельнице. — Куда… - только и сумела просипеть она не своим голосом, пока Драко размашистым шагом преодолевал последние дюймы перед большой дверью. Он по-хозяйски распахнул ее, стремительно поднимаясь по винтовой лестнице вверх, все еще достаточно ощутимо впиваясь пальцами в кожу девушки. Поняв, что они скрылись от посторонних глаз, Гермиона протестующе дернулась назад, но Малфой лишь усилил хватку. — А ну отпусти меня! Немедленно! - дрожащим от переполняющих эмоций голосом произнесла она, на что Драко лишь обернулся к ней через плечо и зыркнул убийственно-пустым взглядом, попутно выплюнув: — Истеричка. Гермиона замолкла, все слова застряли у неё в горле от одного лишь уничижительного тона слизеринца. Малфой преодолел последний пролет и, миновав узкий темный коридор, толкнул следующую лакированную дверь из красного дерева. Они оказались в VIP-зале, с доступом на террасу, увитую плющом с яркими вкраплениями алых цветов, напоминавших брызги крови. В зале никого не оказалось. Они остались наедине. Гермиона потерла плечо, стоило только парню выпустить её из своего стального захвата. Магия искрилась у неё под кожей. Казалось, еще мгновение, и она взорвет здесь весь хрусталь и стекло вдребезги. — Я уже и забыл, какая ты громкая, Грейнджер, - зло усмехнулся Малфой, ввернув в это предложение намек на её поведение в сексе, и откинул челку назад. - Давай, можешь не стесняться. Тут нас точно никто не услышит. И Гермиона взорвалась. Моментально, как еле задетая в поле мина. — Да как ты смеешь?! - закричала она, что есть мочи, рискуя оглохнуть быстрее, чем парень напротив. Но тот даже не поморщился. Драко лишь дерзко вскинул подбородок на манер Гермионы, и, тяжело дыша, высокомерно произнес, не повышая тона: — Смею что? Давай-давай. Не сдерживай себя. — Ты!! - Гермиона в бесконтрольной ярости подскочила к нему и с размаху впечатала свою ладонь парню в плечо, продолжая задыхаться. - ТЫ!! ТЫ!! Малфой не уворачивался, не двигался, даже наоборот, подначивал, будто ему самому хотелось поучаствовать в этой истерии. Он, тоже уже с трудом удерживая себя в разуме, огрызнулся: — Блять, да скажи уже! Горючие слезы вновь потекли у неё из глаз. Гермиона отошла от него, осознавая, что проиграла. Бесповоротно. Она чувствовала себя растоптанной и лишенной сил. С перекошенным от боли лицом гриффиндорка проговорила: — Ты не имеешь права так со мной обращаться. Ты не имеешь права… Она смахнула слезы тыльной стороной ладони и продолжила, вглядываясь в застывшее лицо: — Если ты думаешь, что то, что ты спал со мной, дает тебе право считать, что это повторится… или что… Гермиона потерялась в словах, не способная воссоздать нить своей первоначальной мысли, так как Драко двинулся к ней, на что девушка бешено замотала головой и панически прошептала: — Н-не подходи… Треснувшим голосом, словно он тоже сейчас орал вместе с ней, а не стоял, успешно отыгрывая каменное изваяние, Малфой обреченно произнес: — Не повторится? И, не раздумывая, нежно прикоснулся к её влажной от слез щеке костяшками пальцев. Завел ладонь к волосам, заботливо убирая пряди за ухо, скользнул подушечками пальцев по линии челюсти, останавливаясь на подбородке. Еще чуть-чуть и он коснется её губ. Гермиона боялась дышать. Боялась шелохнуться. Всё её тело дрожало, как под высоким напряжением, но она осталась стоять на месте, пригвозжденная к полу. — Ты боишься меня? - вкрадчиво спросил Малфой, подключив вторую ладонь, которая проделала такой же путь, что и её предшественница. Гермиона зажмурилась, чтобы не видеть спокойное бледное лицо перед собой, и дотронулась до прохладных ладоней, якобы для того, чтобы убрать его руки от своего лица. Но стоило ей коснуться слегка шершавых длинных пальцев, пробежаться подушечками по форме колец, по каждой острой костяшке, как с её губ сорвался судорожный выдох. И её руки так и остались лежать, обхватывая его ладони. — Ты меня убиваешь, - прошелестела она еле слышно, будто совсем лишившись сил. Пространство замерло. Все звуки словно бы выключили. Эфир заполняли лишь их размеренное дыхание и звонко бурлящая в жилах кровь. В этой оглушительной тишине шепот Драко ударил, как гром, у самого её лица: — А ты убиваешь меня. Но я не против… Он склонился над ней и легко, совсем невинно, прижался к её губам своими. Тело Гермионы коварно качнулось навстречу, под действием сильнейшей тяги. Будто кто-то невидимый дернул её за веревочку, как марионетку. Внезапная вспышка Разума озарила ее расплавленный эмоциональными горками мозг. Она не может пасть настолько низко. Она не может позволить Малфою думать о ней ТАК. Поступать с ней так, как ему заблагорассудится. Нестерпимая боль от унижения, кипятком обдавшая всё ее естество при вновь всплывшем образе насмешливого взгляда серых глаз, заставила её оторваться от парня. — Я против, - с расстановкой проговорила она, отступая на шаг и сбрасывая его руки. - Ничего не выйдет, Драко. Я пришла не для этого. Малфой выглядел пьяно. Озадаченно. Словно до него не сразу дошел смысл сказанного. Но когда в глазах мелькнула осмысленность, то на выступающих скулах пятнами начал проступать румянец. Драко хмыкнул, возвращая себе маску полнейшего безразличия. — М-м, да? - для убедительности он равнодушно пожал плечами и спрятал руки в карманы брюк. - А я думал, что бывшие любовники встречаются для того, чтобы потрахаться. Вибрирующий голос источал высочайшую иронию, вознося себя над всей сложившейся ситуацией, но сам Малфой был подавлен. Это чувствовалось, хоть он с каждым словом старательно вонзал в Гермиону клинки, покрытые самым смертоносным ядом. — Я не собиралась с тобой спать, - четко проговорила гриффиндорка, возвращая себе способность дышать и двигаться. Но почему-то сейчас ей не хотелось уходить и бросать разговор на такой ноте. Её сердце сильно сжалось под ребрами, наблюдая провальные попытки Малфоя отыгрывать безучастность и скуку. — Драко, - странно ласково для сложившейся ситуации позвала Гермиона, возвращая совершенно не читаемый взгляд пасмурных глаз к своей персоне. - Я скучала. Поэтому я пришла. Признание вырвалось само. Легко, будто выпорхнувшая птичка из клетки. На душе стало на йоту спокойнее, словно бушующий ураган утих и уменьшился в размере. Малфой прищурился и оскалился, гордо вскинув подбородок, и Гермиона приготовилась к очередному броску с его стороны. Жаль, что он оказался не способен расслышать правдивые ноты в её словах. — Чем же я так отличился? Глубокими и долгими разговорами по душам? - Малфой холодно рассмеялся от своей шутки, а затем пронзительно оглядел её с ног до головы «я-вижу-тебя-насквозь» взглядом. - Грейнджер, ну мне-то не надо ебать мозги. Я не Уизли. Зря. Зря она это сказала. Зря она вообще пришла. Гермиона тяжело выдохнула, с глубокой досадой и сочувствием посмотрела на Драко и, чуть помедлив, на прощание произнесла: — Мне пора. Извини, что испортила тебе вечер. Нестерпимая горечь растеклась по её последним словам, но девушке было всё равно, что Драко заметит это. Темная воронка ужасающей пустоты неотступно раскрывала свою пасть в солнечном сплетении, намереваясь высосать всю радость из её души. Она бросила еще один грустный взгляд на застывшего в напряженной позе блондина и медленно вышла из зала, интуитивно понимая, что Малфой не двинется за ней. Не побежит и не остановит. Да и зачем? Ему нужен был секс, а ей… ей хотелось напитаться его улыбкой. Ей хотелось видеть, слышать, дышать. Трогать. Касаться. Разливаться счастьем. Ей хотелось… любить. «Какая ты дура, Гермиона. Конченная дура!» Гриффиндорка забрала пальто, вышла из ресторана «Номер 58» и аппарировала недалеко от их многоквартирного дома, наконец, позволив себе по-настоящему разрыдаться.