«Ты - моё персональное солнце».
Гермиона не могла сдержать своего восторга, расхаживая по Министерству и сияя так, что к концу дня у неё свело скулы от чрезмерного ношения улыбки на лице. Она ждала одного: когда же на часах стукнет девять вечера, ведь они договорились сегодня пообщаться с Малфоем по каминной сети. Уж тогда виновнику её состояния не удастся избежать целого фонтана эмоций, которые она всенепременно выплеснет на него в знак благодарности. Весть о том, что у начальницы появился тайный поклонник, разнеслась уже к обеду, облетев не только тот отдел, за который отвечала Гермиона, но и другие уровни Министерства. Ей повезло, что до её ушей так и не дошли подробности обрисовавшихся сплетен: первая версия склонялась к мужу, пытавшемуся вернуть свою благоверную назад; во второй ей припомнили неоднократные появления в Министерстве Блейза Забини и вменили обоим тайный роман; в третьей (для особо подозрительных) всё еще фигурировал Гарри Поттер. Но Гермиону больше смешило, чем нервировало, чрезмерное внимание к её персоне и множество любопытных взглядов, посланных ей в течение всего рабочего дня. Столкнувшись под конец смены в лифте с загорелым Гарри, гриффиндорка радостно помахала другу рукой, а тот тотчас же пробился к ней сквозь толпу. — Ты в порядке? - обеспокоенно спросил он, внимательным взглядом сканируя подругу сверху-вниз. Мерлин, он так делал с тех самых пор, как Грейнджер послала ему письмо - видимо, герой магической Британии вознамерился взять «нерадивую» девушку под свое «крыло», окружив ее пристальным родительским вниманием. Гермиона рассмеялась и, силясь убрать с лица дурацкую улыбочку, прошептала: — Да, Гарри! Конечно! Ты? Поттер кивнул, якобы говоря «в порядке», но что-то в его лице выдавало напряжение. Он оглядел присутствующих в лифте, а затем склонился к высокопоставленной сотруднице Отдела магического правопорядка и горячо зашептал ей на ухо: — Как скоро Малфой вернется, ты не знаешь? — Через дня три, а что… Гарри? Раздраженно-разочарованный вздох сорвался из плотно-сжатых зубов. Поттер будто бы сдерживал себя, чтобы не выругаться вслух. Он вновь бегло оглядел каждого сотрудника и вернул свой взгляд Гермионе. Та выжидающе смотрела на друга, желая, чтобы тот пояснил, в чем такая срочность. И почему он не связался с Драко лично? — Он мне не ответил на патронус, - тихо пояснил главный аврор с самым суровым выражением лица, на которое только был способен, а Гермиона… прыснула в ладонь. Разум проиграл в голове выдуманную сцену, как холеный аристократ Малфой смешно шарахается от серебристого оленя, и Грейнджер еле удержала себя от того, чтобы не рассмеяться в голос. Лифт остановился на её уровне, и они с Гарри поспешили протиснуться сквозь столпившуюся группу волшебников, и уже в прохладном коридоре Гермиона, все еще веселясь от картинки, возникшей в её мозгу, пояснила: — Он просто ненавидит патронусы. Они его пугают. Наверное, ответил тебе письмом. Она сама не поняла, как интимно прозвучал с её уст такой милый факт о Драко - «великом» и «ужасном» Пожирателе Смерти. Но по раскрывшемуся в форме буквы «о» рту Гарри Поттера нетрудно было догадаться, что подобные вещи ей лучше не озвучивать в присутствии посторонних. — Оу. Ясно. Э-э… Буду иметь в виду. Гермиона вновь оживленно закивала, предвкушая тот момент, как она выйдет из темных подземелий Министерства и прогуляется по Лондону, прежде чем аппарировать к дому и отпустить няню. В такой прекрасный день хотелось на воздух. — Мне нужно с ним проконсультироваться. Кажется, есть еще одна зацепка по «Венцу Смерти», - затараторил Гарри, озираясь по сторонам в надежде, что их разговор остался приватным. Все озорство мигом схлынуло с девушки. Она серьезно глянула на друга, скрестив руки на груди: — Поделишься? — Позже, нужно еще кое-что проверить. Если честно, у меня полный завал, - Гарри легонько коснулся женского плеча, словно он извинялся, что не может задержаться с ней подольше, и еще раз кивнув, мягко добавил. - Гермиона, я побежал. Увидимся, ладно? Поттер махнул ей рукой, направляясь в сторону, где располагался их овальный кабинет, и слегка виновато улыбнулся, стремительным шагом покидая пространство коридора. Но гриффиндорку ничуть не расстроило то, что друг не поделился с ней своими соображениями - отнюдь. Настроение все так же находилось на высоте, не желая сдавать позиции, и Грейнджер вернулась к оставшейся работе. «Еще три часа», - нетерпеливо вздохнула она про себя, воскресшая в памяти серые глаза и добродушную усмешку. Пока она перепроверяла законопроекты, то почувствовала, что низ её живота неприятно потянуло, но Гермиона даже обрадовалась: скорее всего, организм извещал её о наступлении долгожданных месячных, которые задерживались уже на пять дней. Да, она, конечно, знала, что Драко защищен родовой магией, а потому бесплоден (с поправкой - именно для неё). И хоть это было крайне удобно (но и грустно в какой-то степени), ведь Грейнджер не приходилось глотать малоприятные на вкус противозачаточные зелья, но все равно за эти дни на подкорке возникало типичное волнение и страшный вопрос: «А что если?». Но что точно успокаивало её параноидальные мыслишки, так это точное понимание, что магия рода - это не просто пшик. Особенно, такой древней чистокровной семьи, как Малфои. Добравшись до туалетов, она ничего не обнаружила. Ни разводов, ни капель крови - ни-че-го. И тут уже совсем сумасшедшая, дикая идея ослепила разум: «А что если на Драко лежит проклятие - подарок от предков для защиты от связей с “грязнокровками”?» Нервный смешок сорвался с её губ. Если такая теория - допустим - верна, то выходит, что каждый секс с Драко мог бы действовать на её организм, как впрыснутый в кровь яд. Эпичный конец для их, и без того тяжелой, истории любви с Малфоем. Поняв, что ее давление тут же подскочило, а тело онемело от накатившей тревоги, Гермиона постаралась мысленно себя привести в адекватное состояние. «Спокойно. Дыши. Просто нужно узнать как можно больше об этом», - нескончаемый зуд прошелся по черепной коробке, желая заполнить все информационные пробелы по части родовой магии. - «Но сначала - к колдомедику. В субботу - в библиотеку». Гриффиндорка храбрилась весь оставшийся рабочий час, но все равно неустанно прокручивала безрадостные идеи о том, что их отношения с Драко могли «подарить» ей какое-то неизвестное проклятие, ударяющее по женской репродуктивной системе. Как только рабочий день подошел к концу, она стремглав понеслась к своему знакомому колдомедику, у которой наблюдалась со времен второй беременности. Доктор Принстон была приятной на вид женщиной лет шестидесяти. Она тепло поприветствовала свою давнюю пациентку, с непроницаемым лицом выслушала жалобы и попросила прилечь на кушетку. По обыкновению, Гермиона освободилась от лишней одежды, впуская в себя покалывающую диагностическую магию, внезапно ощутив приступ паники. «Дыши. Дыши, Гермиона. Всё будет хорошо. Никакого проклятия нет. Они накладываются исключительно на потомков». Звучало неубедительно. Да и аргумент, откровенно говоря, был слабоват. Ведь Гермиона точно знала, что в волшебном мире случается всё, что угодно. Да и кто мог знать наверняка, что способны изобрести предки древнейшего магического рода ради сохранения чистоты крови? Целительница внимательно осмотрела голограмму, записала нужные параметры в личную карту Грейнджер. — Одну секунду, миссис Уизли, - произнесла доктор Принстон, нахмурившись, а сердце Гермионы упало в пятки, отчего она даже не удосужилась указать целительнице на ошибку в обращении к ней. - Да, всё так. Доктор утвердительно кивнула своим мыслям, поправила квадратные очки, после чего тепло улыбнулась пациентке, и на душе у гриффиндорки только в этот момент будто взлетел в небо миллиард воздушных шариков. Стало гораздо легче. Наконец-то, она смогла расслабленно втянуть воздух в легкие. — Это не проклятие? - героиня магической войны поднялась на кушетке, неосознанно отражая улыбку пожилой добродушной женщины, которая, продолжая заполнять карту, попутно - будто речь шла о выборе блюда в ресторане - проговорила: — Могу Вас поздравить, миссис Уизли. Вы беременны. Срок еще маленький, 2,5-3 недели, если судить по магическому отпечатку. Но можем узнать точн… — Что? - Гермиона непонимающе уставилась на женщину, все еще по-идиотски улыбаясь. Ей ведь это послышалось? Колодмедик бросила на неё испытующий взгляд и четче проговорила: — Вы беременны. — Этого не может быть. Никак. Абсолютно исключено! - гриффиндорка слегка заторможенно замотала головой из стороны в сторону, умоляюще глядя на доктора Принстон, будто, если ее хорошенько попросить, то она вернет сказанное назад. И реальность не расколется на «до» и «после», оставаясь цельной и понятной. Как раньше. Целительница понимающе вздохнула и глянула на Гермиону. — Миссис Уизли. Знаю, многие доктора лишили бы меня всех регалий и выгнали бы из Коллегии Заслуженных Колодмедиков Британии, услышь они то, что я вам сейчас скажу. Но я все же рискну, - она сняла очки и положила их на стол, а затем устало потерла переносицу и еле слышно продолжила. - Если Вы не хотите ребенка, то это абсолютно ваше право. Пока срок маленький, то мы с Вами можем извлечь плод абсолютно без последствий для Вас и вашего организма. «Плод». Это бездушное слово больно резануло Гермиону по ушам, а в самом низу живота - ей так почудилось - робко трепыхнулся малюсенький сгусток тепла. Будто бы испугавшись, что его мама действительно примет подобное решение. Мир закружился. — Сейчас отвечать не нужно. Вы подумайте. Можете обсудить с мужем, но… по опыту Вам скажу, мужчины не понимают подобных решений. Всё, абсолютно всё летело в бездну. Гермиона подняла шокированные глаза на доктора Принстон и просто кивнула. Говорить она была не в силах. Дальнейшую беседу гриффиндорка пропускала сквозь себя, смутно выдергивая формулировки, долетающие до нее от доктора Принстон: «Я отмечу в карте 4 недели, это если считать от последней даты месячных - двадцать девятое февраля». «Само зачатие произошло, приблизительно, с восьмого марта по двенадцатое», - в разуме проигрались ярчайшие всполохи из замедленной съемки памяти с событий десятого марта: Драко предлагает переехать во Францию; Драко крепко удерживает её у себя на коленях; серые глаза растекаются в нефтяные тоннели от желания; Драко усаживает её на стол, а сам устраивается между её ног.Мерлинпомогиэтонеможетбытьвзаправду.
На ватных ногах она выходила от своего колдомедика на улицу, разглядывая приятный пейзаж и вдыхая весеннюю свежесть. Сумерки вступили в свои законные права, окрасив небо в пудрово-розовые тона. «Красиво», - подумалось Грейнджер на автомате. Рука дрогнула и неосознанно опустилась на плоский живот, где, конечно же, и в помине еще не было малыша с пепельным цветом волос, каким его молниеносно рисовало воображение, - нет-нет. Был только лишь малюсенький комок из клеток. Теплый воздух объял женские плечи. Невидимая рука обогрела её собственную ладонь, мирно покоящуюся внизу живота. Что-то сильное, дикое и природное толкнулось в сердце и распустилось прямо по всему позвоночнику Гермионы, доходя до затылка и ударяя в малюсенькие колокольчики в голове. Вдох. Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь. Выдох. Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь. Тепло. Воображаемое тук-тук. Тук-тук.Тук-тук.
Гриффиндорка почувствовала, как щеки становятся влажными, но она не могла оторвать взгляд от красочного неба пастельных тонов. «Я не смогу убить этого ребенка. Ни за что». Да, у нее пойдет прахом выстроенный карьерный маршрут. Да, ее будут осуждать все, кому будет не лень помолоть языком. Да, она останется, скорее всего, одна с тремя детьми. Признает ли ребенка Драко, или нет - даже это казалось не таким важным. Вторичным. Да, абсолютно всё ушло на второй план, кроме четкого и мощного намерения отстоять этого малыша перед всем миром. Отстоять, во что бы то ни стало. Гермиона еще раз провела по - как ей показалось - очень теплому животу и легонько улыбнулась уголками губ, мысленно приветствуя Душу, спустившуюся к ней вопреки всему. Даже чертовой древней магии рода. «Ма-ма. Я твоя мама». *** Малфой ждал ее, но Грейнджер задерживалась. Хьюго никак не мог уснуть, со слезами требуя, чтобы она по третьему кругу почитала ему сказку про Зайчиху-Шутиху, а Рози подтрунивала над братом, обзывая того плаксой. В какой-то момент Гермиона плюнула на все попытки уложить их пораньше и сказала детям, что они могут заснуть тогда, когда им заблагорассудится, но с условием, что выходить за пределы комнаты они не будут. Ребятня моментально откликнулась и согласно закивала, хитро поблескивая глазами, а Гермиона смогла - наконец-то - спуститься вниз и связаться с тем, чьего приезда она так ждала. «Сообщить сейчас или…? Как он отреагирует?» — Грейнджер, я уж думал, ты не явишься. — Прости, - Гермиона кинула на пол большую вязаную подушку, удобно устраиваясь на мягкой поверхности. - Дети задержали. — Да, конечно, я понимаю, - внезапно мягко произнесла такая знакомая голова. Малфой сощурился, словно от боли, но быстро вернул себе безмятежное выражение. А Гермиона рассматривала его черты с новым, небывалым ранее интересом. — Как дела? — Как дела? Они произнесли это одновременно и рассмеялись. Темное чувство, что, возможно, это последний их непринужденный разговор, боднуло Гермиону куда-то в район лопаток. Она застыла с замершей улыбкой на лице, силясь анализировать долетающий до её ушей веселый тон Драко. — Буду открывать еще один центр в Германии! Представляешь? Сегодня договорился. — Вау! Это же здорово! - и хоть Гермиона и вправду была рада за слизеринца, но неестественно высокий голос прозвучал фальшиво, ибо мыслями она, конечно, была далеко от настоящего момента. К тому же, мастерски жонглировать эмоциями и интонациями из них двоих умел лишь Драко, который, к слову сказать, непонимающе сдвинул брови, уловив перемены в настроении своей любовницы. — У тебя что-то случилось? — Нет, то есть… да! Подсолнухи! Как тебе удалось? Они бесподобны! Спасибо! Драко, как ты узнал, что я люблю полевые цветы? - с энтузиазмом воскликнула Гермиона, заставляя себя широко улыбаться, переключаясь в разуме на выхваченные из памяти образы маленьких солнышек в ее кабинете, чтобы Малфой клюнул на похвалу и прекратил свой допрос. И судя по довольной усмешке, маслом растекшейся по острому лицу слизеринца, все пошло по плану. — Просто знаю твой вкус, - объемно произнес Малфой, соблазнительно усмехнувшись. - Я соскучился. — Я тоже, - выдохнула она совершенно искренне, по инерции склонившись к камину ближе, будто это могло помочь ей сократить невидимое расстояние с возлюбленным. Малфой добродушно рассмеялся. — Осталось три дня. Я постараюсь прибыть пораньше, но не обещаю. Кстати! - Драко переменился в лице, театрально вскинув брови вверх и захлопав в наигранном изумлении глазами, из-за чего Гермиона незамедлительно принялась улыбаться. - Твой закадычный друг Поттер меня атаковал своими оленями. Прошу, нет, умоляю, скажи ему, чтобы он перестал. Иначе следующая статья Скитер будет о его несчастной безответной любви к одному аристократу. Гермиона расхохоталась. Как же она все-таки обожала малфоевские неповторимые кривляния и ироничные шутки. — Мерлин, Драко… - гриффиндорка утерла со внешних уголков глаз проступившие слезы и, все еще улыбаясь, с благодарностью в голосе произнесла. - Я ему обязательно передам. «Спасибо, что развеселил». Знакомый сканирующий взгляд любовно оглядел её с макушки головы до колен. — Смейся чаще, Грейнджер. Тебе это очень идет, - трепет в бархатном голосе пронзил её грудную клетку, заставляя сердце вспорхнуть к самому горлу, а в голове пронеслась мысль: «А вдруг он будет рад? Вдруг…?». Дальше этого самого «вдруг» думать не хотелось. — Спасибо, - смутившись, тихо произнесла она, не выдержав на себе пытливого огненного взгляда мужчины, и слегка отвернулась. — Гермиона, мне нужно идти. До встречи на выходных, любимая. Пожалуйста, не грусти. — До встречи, Драко. Обещаю, я не буду грустить. Они улыбнулись друг другу, после чего угли зашипели, осыпаясь темной бесформенной кучей на каменную плитку. Девушка утомленно вздохнула. Завтра она обязательно утолит свое природное любопытство и узнает наверняка, как именно им удалось обойти запреты рода на «появление бастардов». Как хорошо, что жизнь дала ей фору в два дня перед одним из самых важных разговоров с Драко. За это время она успеет во всем разобраться. *** Рейд авроров по точкам сбыта зелий на черном рынке результатов не дал: Волчье противоядие не запрещено законом, оттого никто не испытывал надобности продавать его нелегально. А вот проверка аптеки Малпеппера, на удивление, подарила им список волшебников, бронировавших отвар в тот временной период, что вычислила Гермиона. Плюс, Зельевар Пенни Хейвуд поделилась, что у неё есть четыре постоянных клиента, которые приходят «на удачу», но в списках не числятся. Итого: слежка была установлена за пятью волшебниками из списка-брони, а так же - связь с мисс Хейвуд (Благослави, Мерлин, протеевы чары!), чтобы моментально среагировать на прибытие тех самых покупателей, желающих остаться инкогнито. «Уже что-то». Гарри был пронизан азартным огоньком, ощущая, что приближается к поимке преступника. Гермиона не могла винить друга за чрезмерную фанатичность к работе (сама такая же), но все равно смотрела на Избранного снисходительно: как мать, поглядывающая на свое чадо, которое лепечет что-то невразумительное. Ее радовало, что у Поттера дела во всех сферах начали идти в гору. На горизонте мелькало повышение, отношения в семье улучшились, а сам Гарри выглядел живее всех живых. И хорошо. Он, как никто, заслуживал счастья. Мысли о Джинни Гермиона предпочитала заталкивать подальше, чтобы не расстраиваться лишний раз из-за игнорирования подруги, силясь фокусироваться на том, кто сумел перешагнуть через всё и поддержать сторону Грейнджер. То есть - на Гарри. Рон приехал в пятничный вечер, чтобы вновь увезти детей на выходные к бабушке с дедушкой, на что Гермиона, пару дней назад планировавшая отказать ему в этом (её не устраивало не видеть собственных детей аж целых два дня), спокойно и без пререканий отпустила их. Если судить по сжатым челюстям Уизли, то можно было бы подумать, что тот растрактовал её мотивы по-своему, но комментировать - разумеется - никак не стал. Лишь демонстративно ускорился в сборах, намекая, что он хочет поскорее убраться из дома, который он еще месяц назад считал своим. В субботу Гермиона ранним утром отправилась в библиотеку. Выудив все, что только можно было найти о древних родовых проклятиях, она закопалась в толстенных пыльных фолиантах до обеда. После перекуса мозг снова активно набросился на новую информацию, поглощая ту с невероятной скоростью. Гермиона нашла небольшое количество эпизодов, считавшихся в истории исключительными, но все они были связаны с выстроенными обрядами против родовых проклятий, насланных в результате причастности к Темной магии. Пересечений с собой она не находила. Зато - удивительно и невероятно - наткнулась на упоминания о том, что Малфои заключали браки с полукровками (если проследить родословные последних), а упоминание связи Люциуса Малфоя I с Елизаветой I натолкнуло Гермиону на мысль, что все же представители древнего чистокровного рода не гнушались вступать в близость с влиятельными магглами. Интересно, что у самой королевы после разрыва с волшебником - магическим образом - обнаружилось уникальное заболевание: синдром нечувствительности к андрогенам. Вероятно, её проклял отвергнутый и жаждущий мести жених - предок Драко. Грейнджер бесконтрольно вздрогнула всем телом, задвигая на задворки сознания образы со злющим до чертиков слизеринцем, пришедшим в их с Роном квартиру почти восемь лет назад. Кажется, собственничество передавалось Малфоям по наследству вместе с белоснежными волосами. Гриффиндорка вздохнула, открыв следующую на очереди книгу с выцветшими страницами. «Сила Рода» выглядела неприглядно и совершенно не внушала доверия. Но Гермиона все же вознамерилась пробежать глазами не такую уж и объемную рукопись. Внезапно ей попался абзац, от слов в котором сердце забилось чаще, когда сотрудница Отдела магического правопорядка прочитала:«Магический обряд, оберегающий потомка от появления нежелательных детей вне брака»
Она пробежалась по строчкам, выискивая изъяны, пути обхода. И замерла с приоткрытым ртом. «Не может быть».«Наследник, находящийся в здравом уме и получивший в распоряжение все земли и богатства своего отца, способен отменить действие проклятия при выполнении любого из перечисленных условий:
- если не связан узами брака; - если не имеет законных наследников; - если овдовел;Главное условие: волеизъявление действующего наследника рода. Если слияние происходит без желания возыметь потомство, то отменить действие заклятия не представляется возможным».
Тишина. В голове пустота. Звуки выключили. Гермиона поднялась со своего места, чтобы просто пройтись между стеллажами. Тело слушалось слабо, еле откликаясь на команды мозга, а сама молодая женщина остановилась в отдаленном закутке библиотеки, заставляя себя впускать кислород в легкие. Значит… Малфой хотел этого. Но как же брачные узы? Или магический отпечаток Астории на тот момент был настолько безжизненным, что… их брак аннулировался? И родовая энергетическая система Драко посчитала его вдовцом? «Звучит логично. Дыши, Гермиона. Просто дыши». Она не позволяла себе чувствовать то самое необъятное светлое и такое огромное тепло, готовое накрыть собою весь мир, от одного лишь осознания, что это не ошибка. Не сбой в системе. Это осознанное желание. Это взаимно.