Чудовище

3 апреля 2010 года

Когда он вдохнул прохладный, с едва проклюнувшимся запахом весны лондонский воздух, то не смог сдержать улыбки. «Я дома».  Первым делом хотелось увидеть Грейнджер. И он поспешно - черт, надо было немного прийти в себя после заграничного перемещения через порт-ключ - аппарировал к её дому.  В черепе йокнуло и закололо, Драко поморщился, мысленно отругав себя за подростковую беспечность и отметив, что стоит заняться своим здоровьем в ближайшее время.  На самом деле он подумывал об этом еще в Париже. Ибо отсутствие спорта сказывалось на его состоянии не самым лучшим образом, а уж двухкратное изменение памяти - и подавно. Малфой не мог долго фокусировать свое внимание на чем-то, иначе начиналась мигрень, плюс, он начал периодически забывать такие элементарные слова, как вилка или ложка. Они стирались из сознания, превращая то в чистый лист пергамента. В тщетных попытках выразить мысль аристократ ощущал себя беспомощным агукающим младенцем. Такие инциденты явно вскрылись при общении на другом языке. На мероприятиях Драко мог миксовать французский, английский и немецкий языки, абсолютно не удерживая в голове иностранную языковую структуру. Это подрывало его переговоры на корню.  Отказ. Отказ. Отказ. Даже его помощнику Нортону удалось заключить контракт, в то время, как его начальник вел себя на светских раутах демонстративно-отстраненно (прекрасно зная, чем закончатся его бесплодные попытки изъясниться), словно всё окружающее ему было до лампочки.  Только первого апреля ему удалось заключить сделку с одним магом из Берлинского сектора - Бертольдом Гербером (благо, тот владел английским в совершенстве). Неужели филиал его центра по противодействию темной магии будет открываться в Германии? Потрясающее везение. Малфой не ожидал, что его цели так скоро реализуются. С Гербером они договорились, что он посетит их здание в Париже ближе к середине апреля, после чего Драко примет к себе на стажировку нескольких волшебников из Германии, в то время, как Бертольд утрясет все бюрократические моменты в своей стране. Не-ве-ро-ят-но.  Кажется, Люциус ошибался, и Драко создан не только для того, чтобы разбазаривать наследство, но еще способен его приумножить.  Он по праву гордился собой.  В тот же вечер умопомрачительная улыбка Грейнджер растопила его сердце окончательно. Интересно, поняла ли она, что на языке цветов означали подсолнухи? Или самая умная волшебница поколения не интересовалась такими вещами?  «Я предан тебе», «Я горжусь, что ты со мной», «Я верен тебе», «Я надеюсь, что мы всегда будем вместе». Сентиментальная хрень, которую Малфой совершил впервые в своей жизни. Дарил ли он женщинам цветы прежде? Да. Разумеется.  Копался ли в значениях?  Нет. Никогда.  Но сейчас захотелось.  Наверное, потому что это касалось одной кудрявой зазнобы, что попала ему в сердце еще на третьем курсе Хогвартса, а теперь и вовсе уютно обосновалась там, не желая никуда уходить.  Пока они были в разлуке, Драко много анализировал. И осознал, что ему нравилось узнавать и открывать иные грани Грейнджер. Например, он понятия не имел, как она жарко спорит по вопросам прочитанной литературы, или что она может заразительно смеяться над какой-нибудь ерундой, приправленной едким комментарием слизеринца. Выяснилось, что гриффиндорской львице нравился черный юмор. Черный юмор, черный чай с молоком, черные водолазки Драко, черные книжные переплеты, черное звездное небо, запах свежих чернил на новом пергаменте. Еще она время от времени делала небольшие пометки в своем дневнике, выписывая - тут Драко закатил бы глаза, если б его не умилил данный факт - три благодарности за день, три достижения и еще три хороших момента, которые случились с ней за сутки. «Грейнджер… прикольная», - подумал он в тот миг, когда они узнавали друг о друге то, о чем даже не догадывались окружающие. Да, именно это сленговое слово дополняло его портрет о гриффиндорке как нельзя лучше. «Каким же я был идиотом», - Драко каждый раз устало вздыхал, стоило ему набрести в цепочке воспоминаний на эпизоды из прошлого: сплошное буйство гормонов, застилающее действительность, помноженное на его неадекватное поведение. - «Я бы и сам ушел к Уизли, лишь бы держаться подальше от такого психа».  Как было бы здорово, если бы он методично и аккуратно ухаживал за Грейнджер, но… тут уж, как получилось. Тогда ему предпочтительнее была тактика вероломного кретинизма. Но если бы не юношеская незрелость и глупость, то сейчас у Драко не было бы Скорпиуса. А у Гермионы - её детей. Ведь так? Малфой отряхнул дорожную мантию, чтобы дать себе время привести внешний вид в относительный порядок перед тем, как предстать перед возлюбленной во всей красе. Затем зашагал в сторону теплого огонька, лучившегося из окон кирпичного дома, не в силах сдержать дурацкой улыбки.  «Грейнджер, неужели я сейчас тебя увижу?» Драко аккуратно приоткрыл входную дверь, проходя внутрь и воровато оглядываясь.  Со второго этажа доносился шум, будто кто-то решил сделать перестановку. Малфой аккуратно прикрыл за собой дверь и снял дорожную мантию, повесив ту на вешалку при входе. Удивительно, но он не чувствовал себя грабителем, забравшимся в чужой дом. Нет, сейчас в слизеринце не бушевал коктейль из стыда и неуместности происходящего. Наоборот, в Драко проснулся какой-то юношеский азарт, по типу того, когда пробираешься кромешной ночью в спальню однокурсников, чтобы разыграть и подкинуть в их постели слизней. Конечно, сейчас его цель была далека от пакостных проделок, но озорство щекотало нервы похлеще, чем в детстве. Драко бесшумно вошел в столовую. Обвел кухню придирчивым взглядом - Грейнджер не помешает обзавестись домовым эльфом - неодобрительно вздохнул и взмахнул палочкой, приводя стол в пригодное для ужина состояние. В желудке заурчало (после стольких пространственных перемещений дико хотелось есть), подстегивая слизеринца перекусить, не дожидаясь появления хозяйки. Малфой ухмыльнулся своим мыслям, открыл холодильник и оглядел скудное убранство ледяного ящика изнутри. «У неё же дети, Мерлин. Чем она их кормит?» Драко поспешно захлопнул дверцу, решив, что придется еще раз аппарировать в ресторан. «А может, лучше через камин, сразу в «номер 58»? Вспомнить молодость?» - иронично пропел внутренний голос, как внезапно до уха мужчины долетели быстрые шаги и воинственный легкоузнаваемый тон: — Кто здесь? Губы растянулись в хитрую усмешку. Драко предвкушал реакцию Грейнджер, неосознанно потянувшись ко внутреннему карману пиджака, чтобы проверить, на месте ли подарок, который он привез специально для неё из Парижа. Шаги неумолимо приближались, а Малфой, нащупав очертания бархатной прямоугольной коробочки, облегченно выдохнул. «На месте». «Не паникуй, все отлично», - тотчас же заверил мозг голосом одного знакомого мулата. Если Забини когда-нибудь узнает, что Драко успокаивает себя именно с помощью его образа, то непременно будет стебать Малфоя до самой смерти. Грейнджер влетела на кухню с палочкой наготове. Растрепанная, розовощекая, какая-то иная. Ее кожа сияла, глаза решительно поблескивали в тусклом свете, а Драко залюбовался ею, застыв с глуповатой улыбочкой, как полнейший истукан. — Сюрприз, - только и смог выдавить он, возвращая себе способность говорить. Он расслабленно рассмеялся, когда Гермиона впечаталась в него со всего размаху, порывисто обвивая своими руками его шею. — Ты… ты… - гриффиндорка оторвалась от его груди, заглядывая в глаза, а Драко, чтобы вовсе не растаять и растечься неприглядной лужицей перед ногами Гермионы, напыщенно ухмыльнулся, вздернув нос вверх. — Твои дедуктивные способности на высоте, Грейнджер. Это и вправду я, - саркастично проговорил он, манерно растягивая слова. Она тотчас же с напускным гневом легонько стукнула его кулачком в плечо и возмущенно воскликнула: — Эй! Каштановые глаза светились неподдельным счастьем. Никто и никогда так не смотрел на Драко. Ни одна женщина. Плечи расслабились, а длинные пальцы, увенчанные объемными кольцами, опустились на женскую талию, нежно поглаживая кожу. Они потянулись друг к другу одновременно, сталкиваясь губами. Выражая тоску, радость воссоединения, впитывая каждую секунду их мнимой свободы. Когда они оторвались друг от друга, тяжело дыша, слизеринец тягуче произнес, понижая голос: — Я скучал. — Я тоже, - на одном лишь выдохе. Заставляя себя отойти от нее - иначе он вгрызется в её шею и трахнет прямо на этом столе - Драко с наигранной ленцой произнес: — Меня ждут в Мэноре только завтра. Никто не знает, что я уже вернулся. Так что… У нас впереди много времени. Романтичный флер мигом спал с Грейнджер. Она разом отрезвела, странно глянув на него из под длинных ресниц, но Малфой продолжил говорить, намеренно игнорируя перемены в настроении любовницы: — И сначала я хотел позвать тебя на свидание. Не возражаешь? Детей можем оставить на Вики. — Драко… да, конечно. Не нужно, Рози и Хьюго у бабушки до понедельника, - Грейнджер неопределенно пожала плечами, отводя взгляд в сторону, но Драко поймал её неловкий румянец, проступивший на скулах. — Так мы одни сегодняшней ночью, правильно я понимаю? - многозначительно прошептал Драко, недвусмысленно поигрывая бровями, отчего Грейнджер - о, все-таки что-то остается незыблемым, как сама Вечность - смутилась, выразительно стрельнув глазами в слизеринца. Но не успела она и рта раскрыть, как Малфой мигом сбросил с себя всю соблазнительную томность, непринужденно посмеиваясь: — Грейнджер, видит Мерлин, я дико хочу тебя при любых обстоятельствах, но сейчас больше всего мне хотелось бы отправиться с тобой в ресторан. «И поесть, наконец», - не стал добавлять он, но Гермиона, возможно, услышала окончание его фразы на интуитивном уровне, так как оставила любые пререкания и спокойно кивнула. — Хорошо, я оденусь и спущусь, - она поспешно спрятала руки за спиной, словно пыталась что-то скрыть. - Только… отправимся через камин, хорошо? - гриффиндорка виновато улыбнулась, а затем пояснила. - Я устала за сегодня. — Не вопрос, - снисходительно ответил он, хотя внутренне был благодарен, что ему не придется переживать еще один толчок аппарации за сегодня. *** Разумеется, он не мог привести её куда-то, кроме вип-зоны ресторана «номер 58». Иначе могли возникнуть ненужные вопросы, слухи, а Драко не хотел раскачивать маятник в - и без того - нестабильной ситуации. Благо, стены второго этажа не содержали в себе воспоминаний их особо острых конфликтов. Кажется, лишь единожды они с Грейнджер находились здесь, но не так долго, чтобы что-то глубоко отпечаталось в памяти. Драко галантно отодвинул стул, приглашая свою пассию сесть, затем занял место напротив. В огромной просторной комнате с заколдованными под потолком свечами не было ни единой души. Только они. В полумраке и наедине. «То, что нужно». Драко провел рукой по зачарованному меню, как рядом моментально материализовался молодой парень в темной форме. — Мистер Малфой, добрый вечер! - уважительно произнес юноша, филигранно удерживая на лице маску бесстрастности, обнаружив, кто сопровождает этим вечером одного из совладельцев премиального ресторана. - Мисс Грейнджер, добрый вечер. Что желаете? — Бутылку эльфийского вина, урожай 1538 года, конфи из кролика со специями, салат с копченой курицей и пармезаном и… Грейнджер, что ты будешь? - серые глаза мягко обвели очертания ее красивого лица с пляшущими на коже трепещущими всполохами света. «Как ты красива», - Драко на секунду задержал дыхание, пока длинные ресницы его спутницы взметнулись вверх, впиваясь взглядом в официанта. Она не выглядела стушевавшейся, или оробевшей от того факта, что их обнаружили в интимной обстановке какие-то лишние люди. Нет, отнюдь. Золотая гриффиндорка держалась утонченно, точно была воспитана в традициях чистокровных магических семей, где с молоком матери прививалось умение держать эмоции под контролем. — Я буду салат с голубым сыром, но без лука, пожалуйста, - официант моментально кивнул со всей важностью, на которую только был способен, а Грейнджер продолжила, слегка улыбнувшись уголками губ в конце фразы. - И-и-и… тыквенный сок. Спасибо. Светлые брови взметнулись вверх. «Тыквенный сок?» Официант буквально испарился в воздухе, оставив гостей одних, и Малфой не сумел не воспользоваться повисшим молчанием. — Грейнджер, я думал, мы сегодня немного расслабимся. Или есть что-то еще, чего я о тебе не знаю? - да, он - черт возьми - не мог остановить свой рвущийся наружу издевательский тон. - Мясо ты не ешь, это я помню. Что не так с вином? Грейнджер абсолютно спокойно отреагировала на безобидный (на первый взгляд) выпад слизеринца, и даже улыбнулась, отчего раздражение Драко растаяло, как по щелчку пальцев. — Я… расскажу об этом позже. Обещаю. Гермиона густо покраснела, а на лице её появилась настолько шальная улыбка, что Малфою сделалось слегка не по себе. На деле же, он, ничем не выдавая своего истинного состояния, равнодушно пожал плечами, пробормотав изумленное «Конечно». — А пока ты собираешься с мыслями… - Драко прочистил ставшее вмиг сухим горло, выуживая из кармана пиджака бархатный прямоугольный короб и выкладывая тот на стол. Пальцы бесконтрольно дрогнули, пока он пододвигал коробочку ближе к девушке. Мужчина изо всех сил старался сохранять уверенное выражение на своем лице, внутренне сжавшись от удручающей мысли, что обладательница Ордена Мерлина первой степени может отвергнуть подобранный с любовью подарок. Он выбирал его тщательно, со смыслом, и стоило его взгляду наткнуться на это великолепие, то сердце тотчас же прострелило интуитивным узнаванием: «Оно». Но Драко переживал понапрасну. Едва завидев вещицу, Грейнджер распахнула свои огромные глаза. Она медленно, будто выходя из транса, подняла на него обескураженный взгляд и восторженно прошептала: — Драко, это… мне? — Ты видишь здесь кого-то еще? Малфой открыто улыбнулся, сбрасывая с себя всё скопившееся в теле напряжение, цепко наблюдая, как его любимая девочка - нет, все же, женщина - невинно прикрывает ладошкой рот, сталкиваясь с алыми переливами алмазов в золотых волнообразных сережках, обрамленных едва заметными саламандрами. — Мерлин… - восторженный выдох, бесконтрольно сорвавшийся с прекрасных губ. Драко ощутил небывалый триумф, горячительным огневиски разлившийся внутри его тела. Он парил на максимальной высоте, покорив какую-то свою личную вершину, и жадно впитывал каждую микро-эмоцию на лице Грейнджер, которая сияла и осторожно поглаживала ювелирное изделие, будто то может исчезнуть, как лепреконское золото. «Нравится твой персональный философский камень, дорогая?» — Примерь, - рокочущим голосом проговорил слизеринец, упиваясь нежной растерянностью своей спутницы. — Драко, я… даже не знаю, что сказать. Они такие красивые. — Как и ты. Он заметил: ее острый язычок бегло облизнул пересохшие губы, а грудь начала вздыматься. Гермиона волновалась. «Уизел навряд ли удосуживался оказывать ей подобные знаки внимания», - пронеслось единственное объяснение ее стремительно растущей в глазах панике. Скорее всего, Грейнджер попросту не знала, как реагировать на такие дорогие подарки. Тогда Драко перегнулся через стол, накрывая своей ладонью её маленькую ручку (без малейшего намека на безвкусные обручальные кольца) и трепетно произнес: — Прими это, пожалуйста. Это важно для меня. Слова вылетели легко. Хотя ранее Драко никогда не позволял себе говорить напрямую то, что его действительно волновало. Этот ход подействовал - Гермиона отмерла и захлопала ресницами, шумно вздохнув, точно приняла какое-то решение. — Спасибо, Драко. Ты не представляешь, как мне приятно. Правда! Но прежде… я должна тебе кое-что сказать. Она не вырвала руку. Не отстранилась. Лишь - всего на мгновение - спрятала взгляд в стол, затем вновь вернула свое внимание к прищуру серебристых глаз напротив. Малфой прикусил щеку изнутри, пытливо оглядывая девушку, уловив неприятное шевеление предчувствия, морозцем прошедшего по спине. Совсем не вовремя - блять, кто их учил встревать посреди разговора?! - рядом с их столом материализовался официант с бутылкой вина и тыквенным соком. Его услужливая маска треснула, стоило взгляду зацепить их сомкнутые руки на столе. Глаза забегали. — Ваше… вино, сэр. Тыквенный сок. Приятного вечера, - понизив тон почти до задушенного писка, пролепетал юноша и стремительно покинул вип-зал. Драко воспламенился за долю секунды. «Как всегда - всё не по плану!», - он раздраженно откинулся на спинку стула, складывая руки на груди и разрывая физический контакт. - «Мальчишку надо будет уволить, чтобы знал, что не стоит совать свой любопытный нос, куда не следует». — Драко, - с небывалой нежностью позвала Грейнджер, и тот хмуро глянул на неё исподлобья. - Что тебя разозлило сейчас? «Прямо сейчас - ты». За неуместные вопросы. Малфоя не стоит донимать, если тот чем-то не доволен. Это понимал любой, кто хоть раз имел честь взаимодействовать с аристократом напрямую. Но Грейнджер не была любой. Она, мать его, считала себя исключительной. — Послушай, сейчас не стоит меня ни о чем спрашивать. Дай мне время, я успокоюсь самостоятельно. «Я не Уизел. Мне не нужно утирать сопли каждую секунду», - зло буркнул внутренний голос, а взвинченный Драко нашел в себе силы поспешно прикусить губу, чтобы не высказать это вслух. Грейнджер нелепо зависла с раскрытым ртом, видимо, решая, что сказать, а потом случилось невероятное: невыносимая мисс Я-знаю-как-правильно сомкнула свои губы в плотно сжатую линию, устремив взгляд на блестящие серьги, лежащие прямо перед ней. Драко затаил дыхание. Гриффиндорка, недолго думая, потянулась к своим ушам. Щелк - одна серьга слетает с её уха. Щелк - вторая покорно следует за ней. Платиновые радужки с чрезвычайным интересом наблюдали за ее молчаливыми действиями. И с каждой секундой Драко оттаивал, четко подмечая, что поднявшаяся внутри буря стихает от открывшейся - персонально ему - красоты момента. Тонкие пальчики потянулись к золотым ободочкам, попеременно вдевая в мочки ушей его подарок. Кроваво-красные алмазы вспыхнули, саламандры одобрительно зашипели, перебирая малюсенькими лапками, а Гермиона вздрогнула всем телом, растерянно глядя на блондина. — Они волшебные, Грейнджер, - весомо произнес тот, не удержавшись от самодовольной улыбочки. - Если дотронуться до любой из них и произнести «Deus nos Iunxi», то я тотчас же пойму, где ты, и смогу оказаться рядом. Это была его гениальная задумка. Вместо долгих писем, выбора места, времени, он предпочел подарить им обоим время. Парочка движений - и вот, у Малфоя уже точное понимание, где в следующую секунду он встретится с Грейнджер. Максимально быстро и безопасно. Гермиона вдумчиво и статно молчала, пока Драко потемневшим от накатившего наслаждения взглядом любовно оглядел свою женщину и соблазнительно прошептал: — Ты даже не представляешь, как сейчас выглядишь со стороны. Она смотрела на него не мигая, точно плыла под мощным гипнозом, а затем, все так же продолжая сверлить своими огромными глазами слизеринца, потусторонним голосом объявила: — Я беременна, Драко. Бум. Кажется, он не разобрал слов. Сердце пропустило удар. Затем обледеневшей ледышкой рухнуло куда-то в пятки, когда Грейнджер не переменилась в лице. — Что? - задохнувшись. Мысли разлетались, как игроки на квиддичном поле после командного свистка судьи. Малфой определенно точно спятил, так как не мог соединить такие понятные по отдельности слова в единое предложение. Набрав в грудь побольше воздуха, Гермиона прикрыла глаза и выпалила на одном выдохе: — Тогда, когда ты предложил переехать во Францию, именно в тот вечер Астории стало хуже, и, очевидно, хоть и на первый взгляд неверо… — Грейнджер, ты…? Мучивший ранее голод моментально исчез. Желудок больно скрутило, а онемевшая челюсть намеревалась вот-вот сжаться до того состояния, чтобы раскрошить зубы вплоть до основания. Воздушное чувство, окрылявшее его всего пару мгновений назад, окончательно разлетелось вдребезги и крошкой осыпалось рядышком с трусливо спрятанным в пятках сердце. «Что за дурацкие шутки?» — Выслушай. — Ты держишь меня за идиота? — Малфой. Прекрати истерику и послушай, - с нажимом произнесла гриффиндорка беспрекословным тоном, достойным Министра Магии. Она уверенным жестом отодвинула стакан с соком в сторону, и… Драко не мог больше дышать. Думать. Говорить. Он уцепился за оранжевую жидкость всем своим существом, чтобы его не снесло цунами чувств, смутно вычленяя мозгом то, что произносила Гермиона. — Я перерыла множество книг, пока не нашла оправдание случившемуся… «Ну, не могла же она изменить мне?». —…. И вот, что я выяснила. Это что-то невероятное… «Не могла. Не могла. Не могла». Жуткая, застилающая разум паника. —… если хотя бы одно из этих условий соблюдено, то… Ты вообще слушаешь меня? Драко моргнул, ошарашенно уставившись на Грейнджер, словно она только что аппарировала к нему за стол. Блестящая кожа. Чуть припухлые щеки. Она, буквальным образом, светилась изнутри. «Она. Беременна». — Да, слушаю. — Ты побледнел. Ты… не рад? — Чему «рад»? - рухнувшим голосом произнес он, криво ухмыльнувшись. Вышло жалко. Грейнджер шокировано застыла. Ужасающее понимание отразилось в карамельных глазах. Официант возник в самый «подходящий» момент, левитируя им на стол блюда. Благо, ему хватило ума соблюсти тишину и ретироваться при первой же возможности. В густом болезненном молчании, повисшим между ними, можно было утопиться. Позвоночник Гермионы неестественно вытянулся в тугую непрошибаемую струну. Серые глаза бессмысленно скользнули по окаменевшим чертам женщины, но внезапно предательское сердце робко толкнулось под ребрами, желая крепко прижать к себе сидящую напротив женщину. Разумеется, именно её голосок первым пронзил колючую пустоту, объявшую помещение. — Я ничего от тебя не ждала. Но знаешь? - ее остекленевшие глаза с глубоким разочарованием мазнули по мужской фигуре, а губы скривились. - Надеялась. Последнее слово она выплюнула с такой горечью, что у Драко поперек горла встал огромный ком из металлических шипов. Он идиот. Полный кретин. — Грейнджер, это невозможно. Я бы очень этого хо… - болезненно выдавил он из себя то, что крутилось в голове, как строки песни на заевшей пластинке, но Грейнджер молниеносно отреагировала, перебив его унизительный лепет своим шипением. — Ты сейчас всерьез считаешь, что я изменила тебе, Драко Малфой?? Ты это мне хочешь сказать? - слезы брызнули из глаз, но девушка свирепо смахнула их с лица, продолжая яростно шептать. - Ты. Просто. Гнусный. И… и… Она хватала ртом воздух, задыхаясь от эмоций, как рыба, выброшенная на берег, а затем предприняла попытку встать. «Нет!» - полоснуло в разуме, и он проворно подорвался на ноги, цепко хватая девушку за руку в попытке остановить. Только сейчас он видел, что Грейнджер не лжет. Но мозг все равно отказывался принимать реальность такой, какой она предстала перед ним. Одно дело - мечтать о совместном ребенке с Гермионой и знать, что этому никогда не бывать, и совсем другое - узнать, что... — Стой! - отчаянно вскрикнул он, достаточно больно сжимая хрупкое женское запястье, потянув гриффиндорку на себя. - Сядь! Успокойся! Грейнджер с силой дернула руку назад, заламывая брови и подрагивая всем телом, а затем, не сумев себя сконтролировать, громко всхлипнула. Ужас парализовал Малфоя, и он обошел стол, властно притягивая сломленную Грейнджер к груди. Тотальное опустошение - вот что Драко сейчас испытывал. И приятное отупение в черепной коробке. Он, механически поглаживая гриффиндорку по голове, краешком сознания поймал одну единственную мысль: нужно удержать эту чокнутую от побега любыми способами. Иначе всё будет кончено. На этот раз - навсегда. Малфой силился включить свой слабо соображающий мозг, но безрезультатно, как вдруг до его разума дошло, что женский плач постепенно угасает на его груди. Паника накрыла Драко с головой. Он должен заверить её - в чем? Пообещать - что? — Как это возможно? - тихий свист вырвался из его рта, отчего Грейнджер окончательно затихла и словно бы одеревенела. Она медленно отстранилась от него. Воинственно откинула волосы назад. Стерла остатки влаги со щек. Стальным взглядом распорола все внутренности слизеринца и ужасающе-спокойно произнесла: — Родовая система посчитала тебя вдовцом в тот вечер, когда ты предложил переехать во Францию. А впрочем… Это неважно. Мне от тебя не нужно ничего. — Грейнджер, блять! Прекрати это. Мне просто нужно время, чтобы переварить эту новость, видишь ли, охуеть-какую-неожиданную, а ты уже успела уничтожить меня и похоронить. Так не делается! - повысив голос, проговорил Малфой, и запустил свободную ладонь в белоснежные волосы, стараясь привести себя в относительно-адекватное состояние. Кажется, его признание подействовало на неё, как Умиротворяющий Бальзам, ибо Грейнджер сначала замерла, а потом обмякла в его руках, а мышцы её лица заметно расслабились. — Ты сядешь? - раздраженнее, чем следовало бы, бросил он, отходя от девушки и устало опускаясь на свой стул. Рука дернулась к пиджаку, в попытке нащупать портсигар, и так и замерла на полпути. Он вновь оглядел хрупкую фигурку Гермионы, намеренно задержав взгляд на уровне её впалого живота. Она. Беременна. От него. Грейнджер. Его Грейнджер носит его ребенка. Водопад волшебной теплой энергии обрушился на его макушку, пронизывая позвоночник до самых стоп. Драко прикрыл глаза, задержав дыхание. «Охуеть». Захотелось улыбнуться, несмотря на неуместность этого жеста в ситуации конфликта. Послышался шорох одежды и скрип деревянного стула - Гермиона заняла свое место за столом. — Я в шоке, но я… рад, - выдохнул Драко, позволив себе обнажить белоснежные зубы, и распахнул глаза, пьянея от одного вида сидящей напротив женщины. Тотально его женщины. Гермиона подозрительно оглядывала его скулы, шальную улыбку, недоверчиво хмурясь. На что Драко слегка нервно рассмеялся: — Что такое, дорогая? Ты хотела, чтобы я от вас отказался, чтобы дальше геройствовать в одиночку? Умиротворение растекалось по его венам, оживляя новое чувство: любопытство. Вот теперь он готов услышать, как именно у них с самой очаровательной истеричкой столетия получилось обойти древнюю магию его предков. — Нет, просто мне неприятно думать, что ты посчитал, что я могу… Не хочу этого произносить. — Заметь, я этого не говорил. — Вслух - нет. — Грейнджер, не думай и не додумывай за других. И будешь жить спокойно. Гриффиндорка насупилась, а Драко вновь умиленно оглядел её лицо. Гермиона была прекрасна, когда злилась. Когда веселилась. Когда флиртовала. А сейчас, когда она была еще и беременна от него, то её красота увеличилась в разы. Стресс отпустил чистокровного аристократа окончательно, когда он почувствовал тянущее чувство в желудке - голод вновь дал о себе знать. Он непринужденно взял вилку и, состроив жалостливую мордочку, театрально протянул: — Ну, прости меня. Я идиот. Могу я побыть идиотом немного? Да - сработало. Грейнджер закусила щеку изнутри, чтобы сдержать рвущуюся наружу улыбку. Мерлин, Драко сейчас умрет от переполняющей до краев нежности. Или от рези в желудке. — Да, ты - идиот, - выдохнула она, позволив себе все же ту самую чуть высокомерную улыбочку в её фирменном стиле. Драко, наконец, опустил долгожданный кусочек жареного мяса в рот, смакуя открывшуюся палитру вкусов на языке. Грейнджер, чуть повременив, все же присоединилась к ужину, попутно отвечая на все интересующие Драко вопросы. В том, что гриффиндорка проштудировала тонны книг в попытках докопаться до истины, он не сомневался и мог доверять ее добытым сведениям. Но одно лишь оставалось не до конца ясным: почему у представителя рода Малфоев получилось зачать второго ребенка? Драко еще раз внимательно оглядел счастливую и пышущую здоровьем Гермиону, внезапно отловив в ворохе мыслей ту единственную, от которой колючая боль вгрызлась в самую нежную часть сердца: «А что если ребенок не сможет родиться?». Делиться своей тревогой с возлюбленной он, разумеется, не стал. Но поставил себе на заметку следить за состоянием Грейнджер и максимально обезопасить её от любых невзгод. *** Ночью Драко побоялся притрагиваться к ней, хотя что-то на подкорке твердило ему, что половой покой - это не самое логичное в их ситуации. Но пока он не убедится, что для их чудо-малыша это безопасно, то не притронется к Гермионе. Так он решил. Тем более, ему не впервой соблюдать целибат, хотя с Грейнджер, наверняка, это будет куда сложнее исполнить. Наутро Драко помог ей переобустроить дом. После завтрака (кстати, весьма недурного) они дурачились, подкалывая друг друга и иронизируя над интерьерной вкусовщиной до самого обеда, о котором слизеринец напомнил, почти заставив упрямую гриффиндорку нормально пообедать. Да, Грейнджер определенно требовался домашний эльф. И она почти сдалась на уговоры Драко подарить ей Вики в служение, когда внезапно камин в гостиной зашипел, извещая о прибытии гостей. Грейнджер мгновенно вытянулась, вытаращив глаза, ставшие размером с галлеон, в сторону входа на кухню, а Драко недовольно скривился. Ему до жути не хотелось, чтобы его любимая в таком трепетном положении хоть как-то нервничала. По-хорошему, запереть бы её в прекрасном поместье среди цветущего сада и дать в распоряжение огромную библиотеку, следя за тем, чтобы она хорошо питалась и не расстраивалась. Это было бы идеально. Жаль, что нереалистично, учитывая ту часть Грейнджер, что отвечала за амбициозную сторону ее характера и неумение сидеть на одном месте, не притягивая на свою задницу приключений. — Мама, мама, мы дома! - послышался детский голосок и топот ножек в гостиной, после чего прозвучал взрослый женский тембр: — Хьюго, подожди, аккуратнее с сестрой! — Ба! Но она не отдает мне Момо! Драко сглотнул. Он в домашних штанах и футболке, с растрепанными волосами, утренней щетиной сидит на кухне Грейнджер, которая тоже выглядела уж точно не для приема гостей. Буквально кожей поймав напряжение, охватившее Гермиону от неумолимо приближающейся встречи со своей бывшей свекровью, Драко молниеносно поднялся со своего места, в два счета хватая палочку, и - черта с два он бы при любых других обстоятельствах настолько бы унизился - наложил на себя Дезиллюминационные чары. Лицо Грейнджер надо было видеть. Ее будто поразила молния прямо на этом самом месте. Она оторопело оглядывала то пространство, где только что был Драко, по инерции поднимаясь на ноги. Ее плечи расслабленно опустились, одними губами она прошептала: «Спасибо». В ту же секунду дверь в кухню отворилась, и в неё влетала сначала маленькая кудрявая девочка, удерживая в руке небольшого плюшевого медведя и смеясь, а следом - рыжеволосый мальчик, отчаянно стремящийся вернуть себе игрушку назад. — Рози, отдай Хьюго его игрушку, - уверенно произнесла Грейнджер, успев поймать дочь за талию. Та не стала вырываться, с победоносной улыбкой протягивая брату медведя. — На, забирай, плакса! — Я не плакса! - вскрикнул малыш, подбородок у которого задрожал, предвещая о подступающих слезах. — Рози! Не надо так говорить! - уже строже произнесла Гермиона, разворачивая девочку к себе. - Зачем ты обижаешь его? Хьюго, иди сюда, мой котенок, дай я тебя обниму. Рози вырвалась из объятий матери, как раз в тот момент, когда на кухню все же прошла миссис Уизли. Последний раз в своей жизни Драко видел её на судебных слушаниях после окончания войны, и не сказать, что эта женщина сильно-то изменилась с течением времени. Та же безвкусица, называемая одеждой, недовольное лицо, будто ей подсунули парочку тухлых яиц прямо под нос, и руки, точно растущие из боков. Мать Уизела вызывала в Драко не меньшее омерзение, чем её сын. — Гермиона, хорошо, что ты дома, - произнесла та, с очевидным пренебрежением к самой Грейнджер, а гриффиндорка поспешила прохладно ответить: — Здравствуйте, миссис Уизли. Хьюго все же уткнулся матери в плечо, пока его сестра, горделиво вскинув подбородок, хмыкнула и тихо прошептала: — Плакса… — Рози! - повысив голос и блеснув глазами в сторону дочери, возмущено воскликнула Гермиона. - Немедленно перестань. Атмосфера, мягко говоря, была не из приятных. «Грейнджер что, живет в этом аду каждый день?» — Ты всегда на его стороне! - обиженно вскрикнула девчонка и унеслась прочь из комнаты, намеренно громко топая ногами. Конечно, Драко знал парочку способов, как сделать так, чтобы Грейнджер больше не пришлось выслушивать истерики, но навряд ли ей бы понравились его советы по части воспитания детей. Его бедняжка прикрыла глаза, чтобы успокоиться, но Молли Уизли с явным укором в голосе проговорила: — Она просто переживает разлуку с отцом. Это пройдет. Какая низкая манипуляция. Драко прикусил язык, чтобы не выдать себя, и пожалел, что применил чары невидимости. Надо было остаться за столом, чтобы с наслаждением пронаблюдать, как вытягивается от шока лицо этой высокомерной коровы. — Хьюго, дорогой, пожалуйста, отнеси Момо в комнату, он, наверное, устал после дороги? - Грейнджер погладила сына по спине, заглянув тому в покрасневшие глаза. Мальчик в последний раз негромко всхлипнул, но кивнул и, на ходу грустно прошептав «пока, ба», поплелся в сторону второго этажа. — Если хотите поговорить, то давайте пройдем в гостиную, - нацепив маску железной леди, храбро произнесла Грейнджер. Но Уизли, брезгливо поджав губы, махнула рукой, останавливая движение бывшей невестки, и проговорила: — Нет-нет, не нужно. Мне лишь хотелось сказать, что я искренне не понимаю, ради чего вы обрекаете детей на такие страдания! Все ссорятся. Ругаются. Но зачем доводить до развода? Я не хотела вмешиваться, но глядя на своих внуков, у меня сердце разрывается! Молли Уизли скривилась, будто ей и вправду тяжело давались все эти слова, и Драко, зная сердобольную душу Грейнджер, предположил, что сейчас та начнет успокаивать бывшую свекровь, но этого не произошло. Вместо этого Гермиона безжалостно (Драко даже восхитился) отчеканила: — Я всё понимаю. Но, хочу заметить, что это всё-таки наше личное с Роном дело. — «Личное»? У вас семья! Как можно быть такими эгоистами? - она всплеснула руками, гневно уперев их в бока и перейдя на громкий шепот. Было бы забавно, если бы Драко прямо сейчас расколдовал себя и - та-дам! - все вопросы этой настырной дамы отпали бы сами собой. Его пальцы плотнее сомкнулись на волшебной палочке, будто он и вправду собирался совершить подобное. Грейнджер нервно скосилась на то место, где стоял Малфой, наверняка, подумав о том же, о чем и он, и, растеряв былую уверенность, тихо проговорила: — Миссис Уизли. Я понимаю ваши чувства, но все же прошу уважать наше право делать то… — Да как вы не понимаете! Все ссорятся. Все семьи проходят через это! Нельзя так категорично разрывать отношения. Дети же страдают, неужели вам нет до них дела? Гриффиндорка медленно втянула воздух через нос. И неспешно выдохнула через рот. А Драко чувствовал, что еще одна секунда визгливого тона этой мадам перечеркнет все его старания снизить накал страстей. Его нервы трещали по швам. Никто не смеет в таком тоне разговаривать с его беременной Грейнджер. Внезапно Драко осознал, что он не может оставить её. Как он будет уходить к Астории, уезжать в Париж, когда она тут одна? Вот в этом? Воспоминания подкинули кадры из того времени, когда Астория была беременна и не могла и шагу ступить без чьей-либо помощи, превратившись в хрустальную вазу, а тут… Дети, быт, работа, чертовы люди, готовые повесить на его маленькую девочку всех собак! Если Грейнджер вЫносит их ребенка в таких условиях - это будет настоящая магия. Чудо. Милость. Образы понеслись дальше, утягивая слизеринца в воронку размышлений о будущем. Неожиданно для себя Драко представил, как он будет разрываться между двумя домами, скрываясь, как мерзкий слизняк. Опасаясь «слухов», «осуждения». Чего еще? Прошлые незыблемые и такие, казалось, вечные аргументы за сохранение его стабильной и такой фальшиво-понятной реальности, посыпались внутри него, как карточный домик от внезапного порыва ветра, не оставляя после себя ни-че-го. Голая пустота. Если ребенок родится, нет, когда он родится, придется принять окончательное решение. Так жить невозможно. Неправильно. Невыносимо. «Пора взрослеть, Малфой», - произнес внутренний голос. Почему-то на этот раз свой собственный. Драко вдохнул поглубже. «Что ты выбираешь?» - спросил он сам себя. - «Жизнь с Грейнджер или с Асторией?». В вакуум, созданный его собственными мыслями, прорвался почти что крик, который вырвал его из размышлений - это покрасневшая от ярости Грейнджер, грозно сверкая глазами, выдала: — Это. Не. Ваше. Дело. Молли Уизли замолчала на полуслове. Драко подумал, что сейчас было бы прекрасно снять с себя чары, но Грейнджер в ту же секунду снова заговорила: — Простите, я не хочу продолжать этот разговор. Мы с Роном уже приняли решение и не передумаем. Я… очень ценю все то, что вы делаете для Рози и Хьюго, правда. И прошу прощения, что нагрубила. Но лучше больше не поднимать эту тему. Молли Уизли поджала губы, но отвечать на это ответной шпилькой не стала. Она лишь шумно вздохнула, неодобрительно покачав головой, и - внезапно очень доверительно и даже сочувственно - произнесла: — Когда пройдет время, то вы оба осознаете, какую ошибку совершили. Потому что карьера заканчивается. Любовь и страсть проходят. А семья остается с вами навсегда. Драко замер. Осколок от её слов угодил куда-то в тело, но он пока что не мог понять, насколько глубока рана. Страх запустил шестеренки в мозгу, подкидывая мысль: «Если я выберу Грейнджер, то тогда я разрушу и потеряю всю свою семью?». — Согласна. Но если оба родителя не счастливы друг с другом, то это уже не семья. Это фасад. И дети тоже никогда не будут по-настоящему счастливы, если будут расти в такой обстановке, - уверенно парировала Грейнджер, и стало предельно понятно, что её монолог - решающая точка в таком непростом разговоре. У Драко перед внутренним взором пронеслись отдельные эпизоды с матерью и отцом, которые общаются друг с другом исключительно вежливо и учтиво, живя по разным спальням в поместье. Никакого тепла. Смеха. Долгих бесед. Только решение совместных стратегических задач и возникающих по ходу проблем. Драко ни разу за всю свою жизнь не наблюдал хотя бы подобие любовной искры между родителями, ощущая лишь сковывающий внутренности холод. А научился ли он сам любить и быть счастливым, с таким-то примером перед глазами? Грейнджер проводила уходящую Молли тяжелым взглядом и устало села за стол. Через несколько долгих секунд, за которые у Малфоя промелькнуло очередное ужасающее по своей сути озарение, что он, отчаянно сопротивляющийся образу жизни родителей, все это время, шаг за шагом, продолжал идти их дорогой, гриффиндорка тихо проговорила: — Спасибо тебе. Она ушла. Извини, что пришлось… Он прикрывался нерушимым браком. Родовыми проклятиями. Честью и долгом быть рядом с умирающей супругой. Чем угодно, лишь бы сохранить такой знакомый и понятный путь. Драко точно оглох. Он был настолько ошарашен, что не смог сразу понять, что от него хочет Гермиона, позвавшая его по имени несколько раз. Электрический ток приятно прошелся по телу, и Малфой запоздало осознал, что Грейнджер сама сняла с него заклятие и теперь лицезрит его потрясенно-дурковатый вид. — Мерлин, прости, я не хотела бы, чтобы ты все это слышал. Драко заторможенно хмыкнул, а затем, охрипшим голосом иронично подметил: — Только не стирай мне больше память, прошу. Прозвучало добродушно и легко, и сама Грейнджер чуть смущенно улыбнулась на эту реплику: — Обещаю, что не буду. — Приятно слышать. Драко ухмыльнулся, на деле раздумывая над тем, что ему предстояло очень многое взвесить и, наконец, принять решение. На этот раз окончательное и бесповоротное. Он вздрогнул, ощутив липкую дорожку страха, мурашками пробежавшуюся по позвоночнику.