***
Рене и Элисон ждали его возле какого-то кафе. Когда они заметили Эндрю, Рейнольдс чмокнула свою девушку в щёку, поправила вязаный розовый шарф и развернула её к машине, отправляя под «покровительство Эндрю», как она иногда говорила. Рене, светясь от счастья, открыла переднюю пассажирскую дверь. Не успела она сесть, как Эндрю закатил глаза: — Ноги, — девушка на мгновение смутилась, но с улыбкой и скромным: «Да, извини», поспешно сбила снег с подошв. Стоит ли напоминать, что Эндрю ненавидел, когда в его машину садились, прежде не отряхнув ноги от снега? Рене захлопнула дверь. Эндрю только сейчас заметил в её руках стаканчик с чем-то горячим. Она выжидающе смотрела на него со счастливой улыбкой, чего Эндрю не выдержал и закатил глаза: — Боже, так странно смотреть на влюблённых людей. Вы становитесь такими… тормазнутыми. — Ты ещё познаешь это счастье, — тихо посмеялась девушка. — Когда-нибудь и ты это испытаешь. Не отрицай, а то ведёшь себя как подросток. — Спасибо, не надо. Обойдусь. Мне хватает руки. — Любовь — это не про плотские утехи, Эндрю… Он ничего не ответил. Рене продолжила: — Кстати, Элисон сказала, что хочет сходить с тобой пошопиться. Типа вы давно не виделись и всё такое. Эндрю кивнул и тронулся с места. С Элисон они ещё две недели назад договорились сходить на маникюр. Они пару минут ехали в тишине, даже без музыки. Оба предпочитали тишину и в этом сошлись. Хоть Эндрю и был музыкантом. — Рене, — обратился парень, на что получил выжидающий взгляд, — мне нужен твой совет, поможешь? Рене кивнула, а Эндрю продолжил: — В общем, я встретил одного парня, — теперь уголок губ Уокер изогнулся. — Даже не думай, что я влюбился, мы виделись пару раз только. Короче, он вроде… э-эм… талантлив, и я бы хотел записать с ним трек, но не знаю, как ему это предложить. И вообще уместно ли, раз он интересуется больше живописью… И всё такое. Я не знаю, Рене. К этому моменту они уже подъехали к приюту, и Миньярд припарковал машину. Эндрю откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул, прикрыв глаза. Снова повисла тишина, где-то вдалеке гавкнула собака. Спустя какое-то время Рене повернулась к нему. — Спроси у него напрямую. — Я не могу, это кажется как-то… Неуместно, что ли… Словно это не будет для него чем-то… Душевным? Я не знаю, Рене. — Может, тебе просто стоит отвлечься? Переключись временно на что-нибудь другое, а потом, может, ты и решишь… Она не успела договорить, как дверь приюта, вся ржавая и в граффити, открылась, и к ним вышел работник. Эндрю и Рене одновременно открыли двери машины и вышли к нему. На бейдже значилось: «Дрейк Спир», мужчина растянул губы в мягкой приветливой улыбке, но та показалась Миньярду немного неискренней, правда он заткнул свои сомнения, потому что они здесь, чтобы помочь животным в приюте.***
Эндрю отвёз Рене домой, а потом поехал к себе. Дрейк познакомил их с другим персоналом и показал животных. Там были как обычные бездомные собаки, так и коты-инвалиды. И взрослые, и совсем малыши; и не сказать, что их было много. Некоторые клетки были новыми, но большинство уже заржавели. В глазах Рене виднелась неприкрытая тоска, а губы она сжала в тонкую полоску. Самой главной там оказалась женщина — Кэсс Спир. Как выяснилось, этот приют принадлежал их семье. Женщина, к слову, показалась Эндрю довольно милой. В конце концов, Рене взяла на себя ответственность отдать тем людям, с которыми связался Эндрю, животных. Но Миньярд переключился на недавнее сообщение от Нила. Тот согласился снова встретиться, но сейчас Эндрю предложил свою студию. Он снова за ним заедет. Там они, возможно, обсудят тему музыки и что-нибудь сыграют или споют. Но до встречи ещё час, поэтому Эндрю припарковался у своего дома, желая переодеться в более тёплую одежду и не уснуть, залипнув в соцсетях, потому что вечер и на улице стало холоднее. Квартира встретила его запахом карамельного диффузора и одиночеством.***
Нил выжидающе смотрел на него льдисто-голубыми глазами. Эндрю, который, к слову, только сейчас словно очнулся, завёл машину. Потом включил радио на минимум — для фона, и Нил будто бы немного поморщился, но Эндрю не был в этом уверен, так как сидел к нему боком. — Выключить? — спросил Миньярд, на что получил тихое, почти шёпотом: «Не надо». Видимо, и вправду показалось. Какое-то время они ехали в тишине. — Ну как дела вообще? Жизнь как? — в попытке прервать неловкое молчание, снова задал вопрос блондин. Нил скромно улыбнулся, из-за чего Эндрю подумал, что у того что-то случилось, раз он такой… странный, каким до этого не был. Может, какие-то триггеры, но почему Нил об этом не сказал? — Да, порядок. И снова молчание. В голову Эндрю не шло ничего, о чём можно было бы поговорить, из-за чего он начал уже немного жалеть об этой поездке и одновременно надеяться, что никаких пробок не будет, и они быстрее доедут. Немного поникший и задумчивый Нил смотрел в окно и, судя по всему, рассматривал украшения на улице. — Ты будешь с кем-то отмечать? — Нет, — ответил Рыжик, и у Эндрю на языке повисло: «Я тоже». И снова тишина. — Слушай, Эндрю, — подал голос Нил впервые за последние несколько минут. — Да? — голос Рыжика звучал немного серьёзно, отчего Миньярд напрягся. Набрав побольше воздуха в лёгкие, он выпалил: — Твои родители случайно не космонавты? Эндрю прыснул, мысленно благодаря светофор, который загорелся красным. — Нет, Нил, я не звезда. — Тогда звёздочка? — Что? — Не бери в голову. — Почему «звёздочка»? — Да хрен знает, ты такой напряжённый сидел, нужно было сказать хоть что-то. Эндрю закатил глаза. Ладно, способ Нила разбавить атмосферу сработал. И сейчас они ехали под тихо мурлычущее радио: «…Мало половин, мало-мало половин». Не трогайте Эндрю, у него заела эта песня.***
— А ту-у-т… уютно, — беспечно сказал Нил, рассматривая студию. Которая, впрочем, представляла собой обычную комнатку со звукозаписывающим микрофоном, синтезатором в углу, аппаратурой с компьютерами и проводами, парой разных гитар, какой-то разбросанной мелочью и маленьким диваном у стены. Эндрю вмиг понял, что забыл прибраться, потому что на компьютерном столе стояли несколько банок из-под пива и газировки, на диване тосковала толстовка (которую Миньярд уже отчаялся найти), в кресле — плед комом, тут и там обёртки от батончиков и вообще кругом царил беспорядок. На который Нил не обратил ровно никакого внимания. Или же сделал вид. Зато его вниманием сразу с порога завладел синтезатор. До ужаса пыльный. Его сюда притащил когда-то Аарон, сославшись на то, что будет играть. Прикоснулся ли он хоть раз к нему? Да. Потому что стоил тот много. Но уже через пару месяцев Аарон о нём и не вспоминал, а уже сейчас, скорее всего, и вовсе забыл о его существовании. Нил мягко провёл пальцами по краю, смахивая пыль. — Можно? — спросил он. Эндрю кивнул и поднял с пола пачку влажных салфеток, подходя к Рыжику. Нил достал одну и принялся аккуратно водить по клавишам, словно боялся их сломать. А посмотрев на почерневшую салфетку, слегка сморщил покрытый точками редких веснушек нос. То, с какой нежностью Нил обращался с инструментом, Эндрю немало удивило. Многие музыканты из его близкого, или далёкого окружения, зачастую пренебрегали именно таким отношением к инструментам. Нет, они, очевидно, не кидали и не ломали их специально, но Эндрю никогда не видел, чтобы те за ними должным образом ухаживали. А Нил старательно протирал каждую кнопочку и выемку, казалось бы, даже не надавливая. Так, будто это был его собственный синтезатор, о котором он мечтал много лет. Когда Нил закончил, то просто уставился на инструмент, о чём-то задумавшись. Дав ему время поразмышлять, Эндрю дождался, когда Нил подаст какие-нибудь признаки жизни, а после спросил: — Хочешь сыграть? — Нет, — сразу же откликнулся Рыжик и, немного помедлив, добавил, — потом. Может быть. Эндрю кивнул и подошёл к гитарам. — А на гитаре? — Думаю, тоже позже, — Нил присел на диванчик и стал наблюдать за Миньярдом. Эндрю выбрал бас-гитару. Она у него осталась ещё со времён, когда он только учился на ней играть. Хоть он и забросил это дело, какие-никакие навыки у него остались, и сейчас он чаще всего просто наигрывал на ней что-то. Усевшись в кресло напротив Нила, он перебирал струны, наигрывая мелодию, которая никак не хотела покидать его голову в последнее время. Эндрю сосредоточился только на этом. Иногда он менял отдельные части и делал на уже и так исписанном листе бумаги пометки. На мгновение он прервался, словив короткий «стоп», отчего стал просто напевать мелодию. Только сейчас Эндрю заметил, что Нил всё это время черкал что-то в своём блокноте. Когда Миньярд затих, то и Рыжик перестал выводить линии, начав ритмично постукивать кончиком карандаша по бумаге. Сначала несколько коротких ударов, потом несколько быстрых. Несколько коротких, несколько быстрых. Эндрю задумчиво глянул на Рыжика и стал повторять это на гитаре. Сначала дёрнуть струны медленно, потом быстро. Повторил это ещё, а после очень-очень быстро и всё — дальше, скорее всего, будет проигрыш на электрогитаре и первоначальная мелодия. Эндрю записал и это, а на самое начало оставил обычный ровный бит. — Можно посмотреть? — Эндрю пальцем указал на блокнот, когда предположил, что Нил тоже закончил. Рыжик вскинул голову, а после кивнул, подзывая его рукой к себе. Эндрю плюхнулся рядом и окинул взглядом набросок. На немой вопрос в глазах Эндрю, Нил подтвердил: — Хозяин стоит на коленях перед своим рабом. Странно, да? — Нил повернулся к нему с робкой улыбкой. Эндрю нахмурился и задумчиво пробормотал: — Нет, Рыжик, не странно. — Рыжик? — Не бери в голову. — Ла-адно, — протянул Нил и, смотря на Эндрю, ещё раз черкнул что-то на бумаге. Миньярд перевернул листок, на котором до этого писал и, не найдя на нём свободного места, принялся рыскать по шкафчикам. В конце концов, он психанул и открыл заметки в телефоне, бормоча себе под нос то, что писал. Нил ничего не расслышал, но Эндрю вскоре зачитал: «I wanna be your slave, I wanna be your master. I wanna make your heartbeat, run like rollercoasters» И вновь замолчал, а Нил, спустя какое-то время продолжил: «I wanna be your good boy, I wanna be your gangster. 'Cause you can be the beauty, and I could be the monster» — Чувак! — воскликнул Эндрю, стуча пальцами по клавиатуре. — Да ты гений! — Агап, — с притворным самодовольством улыбнулся Нил и ударил себя кулаком в грудь. — Есть ещё мысли по поводу текста? Мне ничего не лезет в голову. — Нет, — ответил Нил, после того, как что-то прошептал. Эндрю разочарованно выдохнул, а после посмотрел на экран телефона, чтобы узнать время. Была ещё только половина девятого — они просидели здесь всего полчаса. — Кстати, — вспомнил Эндрю, — классно рисуешь. Нил снова немного замялся и засмущался, но вскоре выпалил тихое: «Спасибо». Эндрю заметил, как мило краснеют кончики его ушей. Телефон Рыжика звякнул, и Нил достал его из заднего кармана немного потёртых джинсов, отвечая на сообщение. — Извини, мне пора, — вид он имел виноватый. — Тебе не за что извиняться. — И всё же… — Не за что. — Хорошо, — Нил коснулся задней части шеи, — тогда… до встречи? — Тогда до встречи. Тебя подвезти? — Нет, спасибо. Эндрю протянул ему кулачок, как бы намекая, чтобы Нил его отбил, что тот и сделал, тихо посмеиваясь.