Глава 3: Церемония
Только после того, как у Иккинга заболело горло от миллиона вопросов – и смеха больше, чем он мог когда-либо вспомнить – они вдвоем согласились переночевать. Беззубик уже спал позади Иккинга, задремал полчаса назад, а рядом с ним стояла практически пустая бочка с рыбой – бочка, в наполнении которой Джек не помог. Бог, о котором идет речь, действительно ужасно ловил рыбу, и не только потому, что он превращал воду в лед каждый раз, когда подходил слишком близко (что-то в его силах, автоматически реагирующих на воду, будь то океан или простой пруд). Пока Беззубик и Иккинг лежали на земле, Джек лежал на ветке дерева над ними. Он сказал, что, хотя огонь и не заставит его расплавиться, он предпочитает, чтобы было немного прохладнее. Иккинг обещал разбудить его, когда придет время возвращаться в Олух, и с тех пор он не слышал никаких звуков от зимнего бога. Он предполагал, что сможет поднять голову и посмотреть, спит ли другой парень, но Иккинг не был уверен, что сможет выдержать еще одно потрясающее мир откровение, которое Джек мог ему преподнести. Что Иккинг знал, так это то, что он уже не так нервничал по поводу завтрашнего дня, как сегодня утром. Конечно, у Джека могла быть какая-то «скрытая сторона», которая заставила бы Иккинга сожалеть о том, что он ослабил бдительность… но Иккинг, честно говоря, не мог этого видеть прямо сейчас. После предложения Джека он задавался вопросом, не неправильно ли он смотрел на их первоначальное общение, но последние несколько часов убедили Иккинга, что Джек втайне не смотрит на него свысока как на «простого смертного» или что-то в этом роде. На самом деле, Иккинг сказал бы, что он почти мог бы считать их... друзьями? Или, по крайней мере, в каком-то смысле Иккинг через несколько часов почувствовал себя ближе к Джеку, чем к большинству других драконьих всадников, с которыми он провел всю свою жизнь. (Хотя, даже несмотря на то, как далеко они зашли, Иккинг признавал, что годы издевательств и отрицания его существования временами было трудно забыть.) Также было легко ослабить бдительность после того, как Иккинг понял, что у Джека есть чувства, как и у любого другого разумного существа. Более того, Джек мог испытывать и испытывал такие эмоции, как печаль и боль. Потому что даже несмотря на то, что Джек описывал некоторые из самых невероятных мест, в которых он побывал, и приключений, которые он пережил, во всех его рассказах присутствовало сильное чувство... одиночества. В результате Иккингу не потребовалось много времени, чтобы понять, что Джек Фрост проводил большую часть своего времени в компании только ветров, но это был не совсем его выбор. Иккинг закрыл глаза, вспоминая разговор, который у них был прямо перед тем, как пожелать друг другу спокойной ночи. — А что насчет… других, таких как ты? — спросил Иккинг. - Они...?- - Не такие как я? - Джек фыркнул, и звук был более горьким, чем он, вероятно, предполагал. - Скажем так, если бы меня внезапно не стало, нашлось бы несколько человек, которые устроили бы вечеринку - «Звучит знакомо», — криво подумал Иккинг. Он вспомнил, как до того, как он проявил себя, а Олух подружился с драконами, многие жители деревни говорили то же самое об Иккинге. Конечно, сейчас большинство относилось к нему как к герою и одному из них, но в каком-то смысле... это не компенсировало все годы насмешек и отвращения – ощущения, что если бы тогда все относились к тебе определенным образом, возможно, с вами действительно было что-то в корне не так. - Вот почему я был так рад, что ты меня увидел -, — продолжил Джек через мгновение. - Конечно, я кажусь тебе впечатляющим, но для большинства я просто помеха. И, да, думаю, иногда я стараюсь ей быть… Просто, даже если они меня ненавидят, это все равно лучше, чем быть…- — Невидимым, — прошептал Иккинг. Джек встретился с ним взглядом, в Иккинге отразилось что-то грубое и такое знакомое. Он не ответил, но выражение его глаз было достаточным ответом. Иккинг открыл глаза, хотя воспоминания остались свежи в его памяти. Он никогда не думал, что будет так привязан к богу... Нет, так привязан к Джеку. Хотя Иккинг не задал некоторые другие вопросы, которые были у него на уме – в частности, планы Джека на после свадьбы и его намерения относительно самой свадьбы – он обнаружил, что срочность получения этих ответов уменьшилась. Он, конечно, все еще хотел знать, но внезапно… эти вещи могли немного подождать. Потому что даже без предложения Джека все отменить, Иккинг не мог себе представить, чтобы Джек когда-либо заставлял его делать то, чего он не хотел. Всю эту неделю он смотрел на эту свадьбу как на конец своей нынешней жизни, но теперь... Иккинг верил, что это может стать началом еще лучшей жизни. Не той, где ему нужно было пожертвовать всем, что он любил, а той, где он мог получить столь же драгоценные воспоминания, которыми можно дорожить. Особенно Джек Фрост был тем человеком, которого Иккинг очень хотел сохранить в своей жизни. Независимо от обстоятельств, сведших их вместе, Иккинг не мог себе представить, чтобы однажды он пожалел о встрече. Даже если бы Джек не спас Олух, это не изменило бы этого чувства. Конечно. Возможно, женитьба была нетрадиционным способом сохранить дружбу... Но дружба — это все, что я чувствую? — вздрогнул Иккинг. Если бы кто то задал Иккингу этот вопрос день назад, он был бы слишком занят своими переживаниями, чтобы дать честный ответ, но сейчас...? Иккинг подумал о глазах Джека, о том, как они мгновенно очаровали его. Хотя Джек не был типичным мужчиной-викингом, нужно быть слепым, чтобы не заметить, насколько он был ошеломляющим. Итак... со стороны Иккинга определённо было, ну, физическое влечение... и он уже установил, насколько его ментально и эмоционально тянуло к Джеку... как он увлекался всё больше и больше с каждой минутой, которую они проводили вместе... То, как Иккинг чувствовал себя счастливым каждый раз, когда видел улыбку Джека... Ага. Иккинг покраснел. Это влюбленность. Он подавил желание застонать, зная, что это, вероятно, разбудит Беззубика или, того хуже, Джека. Осознание того, что тебя влечет к кому то в ночь перед тем, как ты собираешься выйти за него замуж, было довольно необычным, но необычность была вторым именем Иккинга. Особенно из-за того, что, хотя Иккинг и не был «безумно влюблен» или что-то в этом роде, он… он не думал, что было бы так уж странно однажды почувствовать такое. По крайней мере, основа его чувств к Джеку Фросту отличалась от той внушающей трепет и отдалённой влюбленности, которую он испытывал к Астрид. В конце концов, эти романтические чувства постепенно угасли, когда они провели время вместе. Но с Джеком... каждое мгновение только углубляло чувства Иккинга. Желание Иккинга спросить, о внезапном решении Джека выйти за него замуж, возросло с новой силой. Только теперь Иккинг не был уверен, что действительно сможет спросить. В конце концов, насколько неловко было бы признаться кому-то, что вы влюбляетесь в него, если он никогда не собирался чувствовать то же самое? Особенно тот, кто может легко улететь и никогда больше тебя не увидеть, если захочет? Чувствовал ли Джек то же самое, что и он? И именно поэтому он попросил Иккинга? И если бы за всем этим стояла какая-то другая запутанная причина... мог бы Джек когда-нибудь почувствовать то же самое? «Ну, — криво подумал Иккинг, — он в равной степени удивлен и полон отчаяния». Вот и у меня есть шанс поспать сегодня вечером...о0о0о0о
Несмотря на то, что он знал, что ему следует что-то сказать/спросить Джеку, прежде чем отправиться на Олух, все, что Иккинг мог сделать, это просто сказать «Доброе утро», прежде чем отправиться обратно в деревню. Если бы его спросили, он бы обвинил в этом желание позавтракать, но голод не имел ничего общего с ощущением мурашек в животе, пока они добирались. На самом деле, он, вероятно, подавился бы, если бы попытался что-нибудь съесть. К счастью, Джек, похоже, не заметил ничего плохого. Он казался немного нервным, что успокоило Иккинга, что он не единственный, кого затронуло предстоящее событие, изменящее его жизнь. (Тем более, что, «подготавливаясь к будущему потенциальному горю», Рыбьеног вспомнил каждую историю «бога, изменяющего своему супругу», особенно подчеркивая, как даже Фрейя, богиня любви и брака, часто изменяла Одину. Достаточно сказать, что это не заставило Иккинга чувствовать себя более комфортно в связи с текущим разбирательством.) Слишком скоро они прибыли на Олух. Было ясно, что кто-то, должно быть, заметил их приближение, потому что жители деревни уже кланялись в тот момент, когда они приземлились. Что-то, что, особенно во второй раз, Иккинг мог видеть, заставило Джека почувствовать себя некомфортно, если судить по тому, как он сгорбился и нервно схватил свой посох. Но прежде чем Иккинг успел сказать хоть слово, Стоик, Плевака и Рыбьеног утащили его, чтобы он приготовился, пока Готи и жители деревни «отдавали дань уважения» его будущему супругу. Иккинг подавил желание засмеяться, увидев полную панику на лице Джека, когда его оттащили, и то, как его глаза, казалось, кричали: «Что они делают?» когда они отдалились друг от друга. Он задавался вопросом, через какие предцеремотические ритуалы придется пройти, если таковые имеются, Джеку? Готи (через Плеваку), вероятно, упоминала об этом где-то на неделе, но Иккинг временами не обращал на это столько внимания, сколько следовало бы. - Он так рано! - Рыбьеног пискнул, заметно вспотев, и подтолкнул Иккинга вперед, к кладбищу. - У-у нас почти нет времени на Ритуал Церемонии Меча или на то, чтобы ты очистился в бане, и я не уверен, готовы ли жертвоприношения…- — Рыбьеног, успокойся! - Иккинг попытался успокоить его. -Сомневаюсь, что Джек будет возражать…- - Ты обращаешься к нему так неофициально!? - Рыбьеног выглядел готовым потерять сознание. - А как он должен!? - Плевака шлепнул Иккинга по спине. – Он собирается жениться на мальчике – бог он или нет! – Он многозначительно изогнул брови. –Итак, ты чувствуешь себя немного более комфортно во всем этом, а? Достаточно, чтобы провести предыдущую ночь наедине со своим будущим женихом? – Иккинг покраснел, только осознав, как, должно быть, выглядело их появление вместе этим утром. О боги, слухи были бы невыносимыми. — Э-это не то что ты думаешь Плевака… — Так ты хочешь сказать, что не считаешь его привлекательным? — спросил Плевака, громко смеясь, когда лицо Иккинга стало еще краснее. — Не стыдись, приятель! Я даже почувствовал облегчение… — Хватит, — твердо сказал Стоик, заставляя всех троих замолчать. – Какова бы ни была причина, нам нужно двигаться дальше, если мы хотим, чтобы церемония продолжалась – Стоик взглянул на Иккинга, словно в последний раз спрашивая, действительно ли Иккинг хотел этого. На этот раз Иккинг, не колеблясь, кивнул. – Пойдем за мечом –о0о0о0о
Ворвавшись в могилу Иккинга Ужасного Хэддока Первого, найдя его меч, и услышав речь о том, как это позволит ему «умереть мальчиком и выйти в жизнь мужчиной», Иккинг был вынужден буквально бежать до бани. Там ему приходилось мириться с тем, что его отец и другие женатые мужчины давали «советы и наставления» относительно его «мужских и отцовских обязанностей». Каким-то образом это превратилось в сеанс хвастовства, когда мужчины обменивались советами о том, как «лучше всего произвести впечатление на бога». Достаточно сказать, что это был кошмар. Не было бы преувеличением сказать, что Иккинг не совсем понимал, как он наконец оказался у алтаря, но он был одет в свои церемониальные одежды, а рядом с ним стояла Готи, так что он посчитал что все нормально. Тем не менее, жители деревни действительно проделали огромную работу по превращению площади в место, подходящее для королевской семьи. Сам алтарь возвели быстро, но он был хорошо построен и украшен цветами, которые можно было найти в это время года. Стоик и Плевака стояли впереди толпы: первый был торжественен и горд, в то время как Плевака уже вытирал уголки глаз салфеткой. В нескольких футах от них сидели драконьи всадники со своими драконами, включая Беззубика. За драконами нужно было наблюдать, поскольку они уже давно почувствовали запах праздника эпических масштабов – скажем так, они переборщили с типичным требованием в 400 кабанов – в Большом зале. (Клыкокрив уже дважды был пойман при попытке проникнуть внутрь, как и его всадник.) Рыбьеног уже рыдал – надеюсь, по тем же причинам, что и Плевака, а не потому, что думал, что это последний раз, когда он видит Иккинга живым – и сморкался. Задирака и Забияка были явно нетерпеливы, как будто думали, что это будет куда интереснее, чем обычная свадьба. (Иккинг очень надеялся, что это не так.) Сморкала все еще хмурился, но на его лице проглядывал намек на беспокойство, которое, как надеялся Иккинг, было беспокойством двоюродного брата. Хотя Иккинг не удивился бы, если бы он действительно волновался, что Иккинг каким-то образом испортит свадьбу и проклянет Олух на бесконечную разрушительную зиму. Астрид была начеку, явно ожидая каких-либо признаков того, что Иккинг захочет отменить все это и что ему нужно, чтобы она «вбежала с топором». Он искренне ценил это, но старался не делать неверных шагов на случай, если она неправильно истолкует его действия. Тем более, что он знал, что Астрид забеспокоилась больше, чем когда-либо, когда несколько дней назад Стоик отвел ее в сторону с намерением сделать ее следующей главой Олуха – должность, которую, честно говоря, Иккинг был более чем счастлив отдать. Она попыталась протестовать, но Иккинг ясно дал понять, что, даже если он не женится, он не считает, что имеет право быть Вождем. Он объяснил, что, серьезно подумав об этом, Астрид, которая всегда ставила Олух и его людей на первое место, чего Иккинг эмоционально не мог с его разными интересами, оказалась той, кто лучше всего подходит для будущего своего народа. Более того, она была единственной, кому он доверял и мог передать власть. После этого она неохотно согласилась, но предупредила его, что без колебаний бросит все, если он окажется в опасности или будет чем-то недоволен в своей новой жизни. Он не сомневался, что она пойдет сражаться насмерть, а затем, вероятно, продолжит сражаться, поэтому он был рад тому, что был почти уверен, что в случае с Джеком в этом не будет необходимости. В общем, казалось, что каждое лицо в толпе пыталось передать Иккингу какое-то ментальное послание, но все они исчезли, как только заиграла музыка и в конце дорожки появился Джек. Бог больше не носил прежний порванный плащ и штаны, сменив свою одежду на лучшее, что Олух мог предложить, и подготовить за столь короткое время. Белый меховой плащ, туника из чешуи дракона, напоминающей опал, бежевые кожаные штаны и декоративные медальоны, на которых, как узнал Иккинг, были замысловато выгравированные снежинки. У Иккинга перехватило дыхание, когда Джек медленно подошел, его взгляд метался по жителям деревни, прежде чем остановиться на Иккинге у алтаря. Он красивый. Иккинг никогда не думал, что когда-нибудь сможет так описать другого мужчину, но, честно говоря, Джек обладал красотой, к которой не мог бы стремиться ни один другой мужчина. Надо быть дураком, чтобы отрицать это. И хотя Иккинг не видел других богов – по крайней мере, о которых он знал – он сомневался, что кто-либо из них сможет сравниться с Джеком Фростом. В результате ничто не могло остановить улыбку Иккинга, которая заполнила его лицо, когда Джек, спотыкаясь, встал рядом с ним. Бог осторожно посмотрел на поклоняющихся жителей деревни позади него. – Вы, ребята, действительно относитесь к этому серьезно, — сказал Джек, немного запыхавшись и немного испугавшись, если Иккинг правильно прочел выражение его лица. Конечно, он не мог его винить. Олух действительно серьезно относился к своим свадьбам. Иккинг рассмеялся. – Мы викинги. Если мы не переборщили, значит, что-то не так – — Я спрошу, — пробормотал Джек, прежде чем вздохнуть. – Но… целая церемония? Типа, она собирается благословить мою новую одежду или что-то в этом роде? – Прежде чем Иккинг смог понять, что имел в виду Джек, Готи подняла свой посох. Толпа замолчала, все взгляды были обращены на них. Готи взглянул на Иккинга, молча указывая на начало церемонии. Хорошо, мы начинаем это. Иккинг глубоко вздохнул, протягивая руки Джеку. Джек склонил голову на бок, но через мгновение потянулся, чтобы взять их. Его руки были холодными, но более мягкими, чем Иккинг мог ожидать. Если он проследит по отпечаткам пальцев, будут ли они напоминать иней, оставленный Джеком на стекле? Готи обернула им руки церемониальной лентой, положив на нее свой посох. Он оставался там какое-то время, и Старейшина, несомненно, просила различных богов благословить их союз, прежде чем поднять его. Сердцебиение Иккинга резко участилось, когда он встретился взглядом с Джеком. Они были такими же захватывающими, как и всегда, наполненными магией, не имевшей ничего общего с его способностями. Это оно. Иккинг наклонился... Джек отпрянул. Растерянность на его лице была сильнее, чем когда-либо. – Что ты делаешь? –