Симон
Симон проснулся после двенадцатичасового сна. Предновогоднее чудо, подумал он, как давно он не спал так крепко. Потянувшись, он схватился за краешки простыни — накрахмаленной, белоснежной, и, захватив их между пальцев, завернулся в нее. Сара называла этот его утренний ритуал «счастливый бурито». Счастливым его назвать сейчас было трудно, но он пытался — и возвращение к бурито по-утрам определенно было первым и до чертиков необходимым шагом. Еще минут через семь, понежившись в кровати и в начале еще совсем неизвестно к чему приведущего его дня, он нащупал на тумбочке телефон. Вздох, которым сопровождалась разблокировка гаджета, означал: «Так, и с чего начнется это «сегодня»?». На экране, после того, как понял, что время-то уже почти обед, он ожидал увидеть кучу пропущенных от Мейв, уведомления из соцсетей, снова какой-нибудь фейк Маркуса в директе, возможно, «как долетел?» от Сары и то же самое от мамы, и все это там и правда было, но в потоке уведомлений но увидел он следующее:От кого: Неизвестный номер
вс, 30 дек., 08:54
привет это Элиас хотел извиниться за вчерашнеевс, 30 дек., 08:59
Элиас Муньос, тот что с камеройвс, 30 дек., 09:31
ладно наверное ожидать что ты ответишь и уж тем более решишь продолжить со мной работать было глупо но еще раз ивзвини не лучший выдался год *извинивс, 30 дек., 10:18
и с наступающим новым годом! Симон окончательно проснулся. Элиас Муньос, парень с камерой, конечно он его помнит. Разве это он должен извиняться? Не раздумывая, он тут же принялся строчить ответ:вс, 30 дек., 13:04
Привет, Элиас!)
Это Симон, я спал!
Это ты извини, чертовски
устал после перелета.
Сегодня уже получше.
Надо встретиться, чтобы я
передал тебе конверсы :)
Спасибо за поздравления,
тебя тоже с наступающим!
Ответ последовал почти тут же:вс, 30 дек., 13:05
о привет симон не думал что ты ответишь да, конечно дава встретимчя *давай встретимся Симон уже почти дописал: «Супер! Где/во сколько?», как пришло новое сообщение:вс, 30 дек., 13:06
только не сегодня у меня схемка черт *съемка тупые клавиши заедаютвс, 30 дек., 13:06
Оу, ладно, давай тогда
завтра. Без проблем.
Симон пошел умываться. По привычке он бросил телефон на кровать — он затерялся где-то в складках одеяла — и отправился в ванную. Вчера он очень устал, но после встречи с Элиасом был буквально вымотан. И дело было далеко не в том, что слова Элиаса его как-то задели, не в том, что ему не понравился его подход к работе, хоть подобное и было ему в новинку. Дело было в самом Элиасе — а точнее в его поведении. И в том, что Симон растерялся и ушел, когда, и об этом он переживал больше всего, должен был остаться. С ним что-то случилось — пускай Элиас и был чужим человеком, пускай и показал себя надменным засранцем, но ему было плохо. Он довел его до… приступа? Что это было? Он буквально потерял голос, его руки дрожали, от того Элиаса, которого он увидел, войдя в студии, совсем-совсем ничего не осталось — только испуг, бегающая туда-сюда пара светло-карих глаз и это «Пожалуйста, уходи», что так обескураживающе таращилось на него с крохотного экрана старушки Нокиа. А что, если он хотел написать «Пожалуйста, не уходи», но это «не» потерялось где-то меж его дрожащих дезориентированных подушечек пальцев, набирающих это послание? А он ушел, даже не предпринял попытку остаться. Кем вообще нужно быть, чтобы покинуть человека в таком состоянии? Уставшим и сбитым с толку этими непонятными качелями Симоном Эрикссоном, или Симоном Эрикссоном — эгоистом и законченным мудаком? Эти мысли поселились в подкорках его мозга, стоило выйти вчера из той студии, и никуда не делись ни во сне, ни сейчас, когда он стоял перед зеркалом, чистя зубы. Признаться честно, он правда удивился, когда увидел сообщения от Элиаса, но какая-то часть его их ждала — потому что, если бы он не написал сам, это было бы первым, что Симон сделал бы с утра, так как перед сном он попросил у Мейв его номер телефона под предлогом: «Нужен телефон того чудика, с которым ты меня заставила провести сегодня самые странные полтора часа в моей жизни. Я у него кое-что забыл.» И он ждал, ждал, ждал ответа от Мейв, пока не провалился в сон. Между уведомлениями от самого Элиаса он также увидел его номер, который Мейв подписала так: телефонтогочудика, приправив саркастичным смайликом с глазами-сердечками. Хорошо, что у него есть эти конверсы. Предлог, возможность исправить ошибку, попытка выяснить, что случилось. А оно тебе надо? — зазвучал голос мамы. Вечно он включает свой синдром спасателя, собой бы занялся. Но он не мог сказать ни слова, его руки… Да и ладно. Пускай синдром спасателя, пускай, как угодно называйте. Тем более — что еще ему остается? Он прилетел в Торонто на две недели, у него здесь ни одного знакомого, никаких дел, кроме съемок клипа… Съемки. Черт, этот аспект вчерашнего бесконечного дня совсем вылетел у него из головы. Элиас сказал, что не будет с ним работать. Точнее, не будет работать с этой песней, но другую Симон ему предложить не может — контракт с лейблом потребует такие штрафы, что ему их и тремя альбомами не отплатить. То есть он не просто один в Торонто на Новый год, а теперь еще и без клипа? Без него лучше вообще домой не возвращаться. Нужно позвонить Мейв.вс, 30 дек., 13:06
завтра новый год у тебя что ли планов других не *нет Выпрыгнуло на него, стоило разблокировать телефон. — Да, представляешь, нет у меня других планов! — воскликнул Симон. Это его задело. Хотел ли Элиас задеть его? Вряд ли. Но задел, потому что, и он в этом не сомневался, у самого Элиаса планы, конечно же, были, хоть и трудно представить компанию, желающую наблюдать его отстраненную персону у себя на… Стоп. Снова он это делает — его задевают, и он, не разбираясь, начинает отплачивать той же монетой, пускай даже только в своих собственных мыслях.Элиас
Элиас не спал. Вчерашний день обернулся настоящим кошмаром — и начался этот кошмар после того, как он услышал об этой тупой рассылке. Голова раскалывалась — часть его невероятно злилась на Клару, а другая — маленькая, тихая-тихая, была ей в какой-то степени даже благодарна. Первая часть до трясучки ненавидела эту вторую. После ухода Симона он провел в студии еще три часа — просто стоял, сидел, смотрел в окно, перебирал пожелтевшие бумаги — его старый, так и оставшийся без подписи договор с одним из канадских лейблов. Он не мог успокоиться, потому что помимо того, что Клара натворила этой рассылкой, она также вызвала толпу фанатов Симона почти к порогу его студии. Он его подвел, сам того не зная. Ужасно, просто ужасно! Домой он решил пойти пешком. Снаружи оказалось прохладнее, чем он предполагал — но прохлада эта оказалась как нельзя кстати, она окутала его щеки, сжала руки, забывшие перчатки, заставила разомкнуться веки. Она вытащила его из пучины мыслей, затягивающей все хорошее, все спокойное, за что он так старательно держался последние годы. Единственное, за что он держался. Он выбрал длинный путь — через центр, не стал срезать, не хотел идти дворами. Жаль, что он не взял сегодня на работу смартфон. Он мог бы заглянуть, не выложил ли Симон какую-нибудь фотографию, какую-нибудь зацепку, по которой он мог бы понять, где примерно он остановился. Он хотел случайно столкнуться с ним — наверное, поэтому и пошел через центр — чтобы сказать что-то вроде: «О, и ты здесь. Слушай, извини, что так тупо вышло», но, наверное, это сделало бы ситуацию еще хуже. Уж лучше больше никогда не видеть и не слышать его, чем так рисковать. Уверен, что рисковать? — подумал он. И да, и нет, снова разбушевались полушария. Он хотел позвонить Кларе. Сомнений в том, что все это — ее рук дело, не было никаких. Ведь Клара — единственный человек в мире, которому вообще есть до него дело. Милая, милая Клара. Почему все так вышло? Но что он ей скажет? Спросит, зачем она так сделала — зачем разослала предложения о съемке по лейблам со всех краев света? Задавать этот вопрос не было смысла, потому что ответ на него он уже знал. Потому что ты очень талантливый, Эли, и мне очень больно смотреть на то, как ты погружаешься все глубже и глубже в себя, это страшно, скажет она. Потому что с твоим взглядом на искусство ты давно уже снимал бы не только клипы, но и блокбастеры в голливуде, и цены бы тебе там не было, а ты выбираешь отсиживаться в тени. Потому что я беспокоюсь за тебя, пусть мы уже давно и не вместе, я беспокоюсь. Клара, Клара, почему все так вышло? Звонить он не стал. В центре было не многолюдно, и, не желая торопиться домой, Элиас решил зайти в любимый винтажный магазин. Купит что-нибудь для Клары, вдруг судьба распорядится так, что им выпадет пересечься в новогодние праздники. Он уже знал, за чем шел, когда переступил порог этой волшебной лавки и услышал звон колокольчика. Он ласкал его уши, предзнаменуя неизбежно прекрасные пару минут или часов, что он решит здесь провести. Нужно купить в студию такой же, сказала бы сейчас Клара, и вообще, когда ты начнешь ее обживать? Там пусто как в квартире какого-нибудь серийного убийцы, да и ладно бы так, но убийцы-неудачника. Слова Клары, спроецированные собственным подсознанием, вызвали улыбку. Он прошел вдоль зала к заветной полке с фигурками и куклами. Ему нужна Клара для Клары, ответил он на вопрос миловидной блондинки, работающей здесь, видимо, совсем с недавних пор, ведь он видел ее впервые. Клара для Клары, да, с Щелкунчиком, кивнул Элиас. Она последовала за ним. Элиас не стал говорить ей, что и так уже все тут знает, и знает не только расположение секций, но и всех Клар, потому что он уже скупил всех Клар для Клары когда-то. Возможно, у вас есть новая? — хотел спросить он, но не стал, пусть покажет их всех по-очереди. Возможно, он сможет почувствовать то же самое, что почувствовал, впервые придя сюда. С Кларой. Мария, он прочитал ее имя на броском розовом бейдже, показала ему шесть Клар с Щелкунчиками. Две из них держали принца, обращенного в деревянную игрушку в руках, вытянув перед собой и замерев в удивлении, одна — баюкала его, словно тот был малышом, никак не принцем, еще две были сидящими, одна — на стуле, другая — на полу, они открывали коробки, еще не зная, что там, под бантами и яркой упаковочной бумагой, покоились их возлюбленные. Всех этих Клар он уже когда-то дарил Кларе. Но была и шестая. Эта Клара была другой, на ней было яркое красное платье с золотой окантовкой. Она стояла, наклонив голову вбок и сомкнув за спиной свои тонкие изящные руки. — А Щелкунчик где? — У этой? — Мария взяла шестую Клару и начала крутить ее перед глазами, — Странно. Хотите, чтобы я поискала? Элиас кивнул. Мария удалилась на склад и спустя минуты три вернулась с пустыми рукаи. Точнее, с Кларой, но только лишь с ней. Сощурившись, она попыталась прочитать написанное на этикетке. Попытка успехом не увенчалась, и она предположила следующее: — Может, это не Клара и вовсе, поэтому без Щелкунчика. Я, наверное, дала вам ее по ошибке. — Нет, это точно Клара, — Элиас забрал фигурку из рук Марии. Из ее теплых рук, — Заверните ее мне, пожалуйста. Домой он вернулся почти в полночь. Желание позвонить Кларе возникло снова, стоило ему принять душ и лечь, открыв ноутбук. Он зашел в свой аккаунт в Инстаграме, точнее не совсем свой, а аккаунт Элиаса-клипмейкера, созданный Кларой, кем же еще, и продолжавший изредка дышать только благодаря ее неиссякаемому энтузиазму. Он зашел в свои сторис и увидел то, в чем, в принципе, после случившегося и не сомневался: черно-белое фото из студии — видимо, она сделала его, когда перевозила технику, и подпись: «Наконец вернулся к работе. Сегодня здесь не только я и мои демоны, к нам также присоединится @simoneriksson!» Она отметила его в сторис из студии, адрес которой закреплен у него первым постом в аккаунте. Вот отсюда возникло желание позвонить Кларе, но природа его была уже совсем иная. Теперь он действительно злился. Злиться и успокаиваться он продолжал всю ночь. Зачем она это сделала? Это же не просто какой-то парень с улицы, он популярен, он был вымотан и растерян, а она, Клара-Клара, сделала такое. Немудрено, он наверняка его теперь ненавидит. По крайней мере, если бы он был на месте Симона, он бы себя возненавидел. Признаться, для того, чтобы испытать это чувство, на место Симона вставать было необязательно. Вряд ли она сделала это специально. Наверное, и правда не подумала, но, черт возьми, как же так! Да, он и сам постарался над образом, что запомнил Симон, покидая студию, но это — фанаты, поджидающие его под окном после сколькототамчасовогоперелета — неоспоримо стало последней каплей. Утро наступило быстрее, чем он предполагал. Голова продолжала раскалываться, но, после ежедневного ритуала принятия таблеток, он стал больше похож на трудягу, одинокого отца пятилеток, которого оглушили лопатой по голове, но сознание он не потерял, потому что ему еще и огород вспахивать, и детей кормить, и слив в ванной чинить, и дров нарубить нужно — какая тут потеря сознания? Элиас решил написать Симону. Но для этого все же нужно было сначала позвонить Кларе. Как всегда, она ответила после двух гудков и незаконченного третьего: — У телефона! — послышался звонкий голос. Он не ожидал услышать ее такой воодушевленной с утра пораньше. — Здравствуй, — он выдержал паузу, подбирая слова, — могу я попросить номер Симона Эрикссона? — А зачем тебе его номер? По учащенному дыханию стало ясно — она на пробежке. И как он мог забыть? Половина девятого, конечно она на пробежке. — Чтобы разгрести то, что ты натворила. — Я натворила? — она рассмеялась, — Эли, только не говори мне, что ты спугнул Симона Эрикссона, это же такая удача! — Клара, только не говори мне, что ты сделала эту рассылку, и ничерта это никакая не удача, — скопировал он. — Черт, он тебе рассказал? — Рассказал. — Эли, я… — Я знаю, почему ты это сделала, да и странно, что раньше не догадался. Ведь с какого перепугу Симону Эрикссону могло захотеться тащиться в Канаду ради сотрудничества с парнем, у которого дай бог наберется сто сорок подписчиков в инсте? Но сейчас не об этом. Ты отметила Симона вчера на моей сторис. В итоге под окном студии толпились его фанаты. — Не думала, что кто-то из твоих ста сорока подписчиков его знает, — бросила она, — но, наверное, достаточно и одного, чтобы… сильно он расстроился? Она остановилась. Элиас буквально увидел как Клара — кепка Reebok, ярко-оранжевые перчатки, утепленный костюм темно-серого цвета — наклонилась, расположив руки немного над коленями где-нибудь в Хай-Парке. — Я не знаю, — Элиас попытался уйти от этого разговора, — Пожалуйста, пришли мне его номер. — У меня его нет. Такой информацией, знаешь ли, направо-налево не разбрасываются, он же знаменитость. Но я только вот что скинула сообщение его менеджеру, напишу тебе, как она отзовется. А пока можешь написать ему в директ и прикинуться одним из вчерашних канадских фанатов. — Хорошо. Спасибо. — Эй. Как ты? Элиасу вдруг захотелось закончить разговор — он уже начал придумывать, как бы изобразить наиболее реалистичные помехи и сказать, что зашел в метро. Но Клара это предвидела, так как, хоть ему так и не казалось, делал он подобное весьма часто: — Можешь не отвечать. И так все понятно. — Хорошо, что ты меня знаешь. — Хотела бы я хоть раз ошибиться. До свидания, Эли. Он положил трубку. Сообщение от Клары с номером Симона пришло через полчаса, и он тут же начал ему писать. На первые два ответа не поступило, поэтому через полчаса он отправил третье, а завершил монолог четвертым — в нем он пошел в ва-банк и поздравил Симона с Новым годом. Кем надо быть, чтобы не ответить на поздравление? Кем надо быть, чтобы на твое поздравление не ответили? Ответ таращился на него через зеркало. В час дня, когда он уже был на работе, на экране седьмого айфона, который он буквально достал с того света сегодня, чтобы взять с собой, появилось сообщение от Симона. Он спал. Он думал, что он его ненавидит, а он спал. Судя по его сообщениям, он совсем его не ненавидел. Хотя, возможно, все это — результат переговоров с менеджером, которая заставила его быть милым и вежливым. Но даже если так, у него получилось. Симон предложил занести кеды, и Элиас, не задумываясь, ответил, что сегодня у него съемка, подразумевая, что, мол, лучше завтра. На самом деле сегодня у него смена в библиотеке. И зачем он соврал? Библиотека Томаса Фишера находится в самом сердце города, наверняка ему было бы гораздо удобнее приехать сюда. Конечно же он просто не хотел говорить ему, что работает в библиотеке.симон который ненавидит лето
вс, 30 дек., 13:06
Оу, ладно, давай тогда завтра. Без проблем.вс, 30 дек., 13:06
завтра новый год у тебя
что ли планов других не
*нет
вс, 30 дек., 13:15
Я просто занесу кеды :) Он писал это почти десять минут? Ну, чего и требовалось доказать — работать вместе он не хочет. Да и если бы хотел, что еще он мог сказать, ведь Элиас сам сказал, что не будет записывать клип на эту пустую песню. Боже, почему коммуникация — это так сложно! Спасибо, что существует библиотека, его студия и квартира — там можно подолгу уходить в себя и никто ничего не скажет.вс, 30 дек., 13:15
ок тогда завтра в час