***
В номере, в котором поселились Ишигами, как и обычно, царил покой и уют: Суйка рисовала за кухонным столом, Кохаку развешивала на сушилке постиранное бельё, а Сенку сверлил взглядом стенку напротив, сидя на диване, думая о своём. — Слушай, — внезапно выходит из полузабытья он. — Так что всё-таки происходит между тобой и Цукасой? Кохаку перестала развешивать одежду и удивлённо посмотрела на брата, но уже через секунду продолжила заниматься начатым делом. — Что-что… Цукаса приятный человек и надёжный мужчина. Возможно, я была бы не против попробовать с ним завести отношения. — Пока она произносила эти слова, её брови двигались всё ближе к переносице. Это небольшое движение не осталось незамеченным Сенку. — Тебя что-то беспокоит? Девушка замялась. — Кохаку. Сенку не нравилось, когда его сестра начинала в чём-то сомневаться. За каждым сомнением следом шли ещё пять-десять проблем, что утягивали Кохаку в тёмный омут грузных размышлений. Он прекрасно знал, чем это заканчивается. Ему больше нравится видеть свою сестру счастливой и взбалмошной, такой, какая она есть. — Ладно. — Сдалась девушка. — Меня пугает то, с какой скоростью развиваются наши взаимоотношения. Я боюсь, что в конце концов, всё это окажется не больше, чем курортная интрижка, а чувства не преминут остыть, как только мы вернёмся в Японию. — На выдохе протараторила Кохаку. Сенку, кажется, что Цукаса не такой человек, но у него нет никаких весомых аргументов в пользу этого, кроме рассказов Гена. В Кохаку уже давно царил страх не найти себе партнёра. Не то чтобы отношения с Рюсуем были болезненными. Нет, скорее, она очень сильно любила, но ничего не вышло. Теперь же любить кого-то ей кажется небезопасным. Он всегда знал, что Кохаку — пылкая натура, которая в то же время боится этих же самых пылких чувств. Такой странный парадокс в ней он заметил ещё пару лет назад, когда она попыталась начать роман с каким-то мужчиной после Рюсуя. Обуздать этот страх трудно, но ему хочется, чтобы она не сковывала себя ничем. — Кохаку, все мы, люди и все мы, к моему сожалению, склонны делать ошибочные выборы, но разве это повод для того, чтобы перестать пробовать? Нет, ну ты представь, что я, будучи учёным, после неудачного эксперимента перестал пытаться сделать всё правильно и вообще свернул всю свою научную деятельность. — Он почесал мизинцем в ухе. — Смешно, не так ли? — он развёл руками. — Твои неудачи не делают тебя неудачницей. — Кохаку посмотрела на него странным взглядом, словно её посетило что-то. — Они делают тебя более опытной. Я вижу, как ты выглядишь, когда находишься рядом с Цукасой. Да, может быть, это всё ненадолго, но ведь сейчас ты счастлива. Я не знаток в шурах-мурах, но разве этого уже недостаточно, чтобы дать шанс и себе, и ему? На мгновение воцарилась тишина. — Возможно… Ты прав. Действительно, зачем мне думать о чём-то наперёд, если сейчас я чувствую себя просто потрясающе! — от нахлынувших эмоций она набросилась на Сенку с крепкими объятиями. — Спасибо тебе, Сенку! И откуда же ты у меня такой понимающий? — Отпусти, задушишь же… — для вида отпирался Сенку. Он любит свою сестру и рад, что смог ей помочь. — Ладно уж, — она отряхнула руки. — О моих отношениях поговорили, теперь давай разберёмся в твоих! А ну выкладывай, как там у тебя с Геном! Я видела, как вы смотрели друг на друга, когда танцевали медленный танец! Вопрос застал Сенку врасплох. Он знал лишь, что любит Гена, но если говорить о каких-то действиях, то тут уже уверенности нет ни в чём. Страшно отпугнуть Гена, ведь связь между ними только начала налаживаться. В груди бесновались непонятные опасения, что он вновь сделает ему больно. — Честно говоря, я понятия не имею. Ген мне нравится — это сто процентов, но предпринимать дальнейшие шаги я почему-то не могу. — Вы и так потеряли много времени. Ты не узнаешь, если не спросишь его, — заметила Кохаку между тем. В голове Сенку словно щёлкнул переключатель. И вправду, он ведь никакой не болван, чтобы так долго ждать и затем так легко упустить! Он чувствовал, как в груди нарастало нечто горячее, что толкало его на хоть какой-нибудь шаг. Решив для себя, что он не станет мешать этому, он помчался к двери. Да, без плана, да, рискуя всем, и да, возможно, стоило бы и подождать ещё месяц-другой, но… А впрочем, это и неважно. — Спасибо, Кохаку. Открыв дверь, он чуть не сталкивается носом к носу с Цукасой. — Кохаку тут? — Ага. — А Ген… — не успев договорить, его перебили. — В номере. Оба кивнули друг другу и разминулись.***
Ген вновь прилёг на диван и прикрыл свои серые глаза. Всё-таки, смотря на своего друга, он думает, что влюблённость творит чудные вещи с людьми. Интересно, случится ли с ним нечто подобное когда-нибудь ещё раз? В дверь постучались. Ген обратился с мольбой к небесам: дадут ли ему сегодня хоть на секундочку вздремнуть? Хорошенько потянувшись, он встал и побрёл в коридор. —…Привет. За дверью оказался Сенку. Выглядел тот весьма необычно для себя, хотя это как посмотреть? За весь отпуск Асагири успел увидеть множество сторон Ишигами. Стеснительного, молчаливого, серьёзного, напористого, шутливого и даже… Романтичного? Хоть книгу пиши «50 оттенков Ишигами». Но сейчас в его глазах горела искра не совсем та, которую привык видеть Ген. Чтобы это могло значить? Ген точно не знал. — Приветик, Сенку-чан! Проходи и присаживайся. — Ген вежливо пропустил гостя внутрь, любезно уступив пресловутый диван. Сам он сел на кровать, стоящую аккурат напротив дивана. — Я, конечно, безмерно рад тебя видеть, но что привело тебя ко мне? Вечерняя прогулка у нас по плану вроде через два часа. Видимо, поток слов выбил Сенку из колеи. Искры в глазах пропали. Ишигами потупил взгляд в свои ладони, лицо его помрачнело. — Да так… — неуверенно начал тот. — Я просто хотел поговорить с тобой, — это предложение походило больше на вопрос, нежели на утверждение. Похоже, всю браваду Сенку действительно кто-то спугнул. — Как дела? Ген прыснул. Он никакой не садист, что любил наблюдать за чужими потугами, но Сенку его и вправду забавлял. — Серьёзно? — скорее себе, чем Сенку, задал вопрос Ген. — У меня всё замечательно, Сенку-чан. А ты как? — Я нормально. Пауза. Что-то здесь нечисто, размышлял Ген. Сенку как пить дать очень хотел что-то сказать, но не мог. — Может быть, чаю? — учтиво поинтересовался Ген. — Да, было бы хорошо. Асагири надеялся, что за время его отсутствия Ишигами сможет настроиться и выдать что-то любопытное. Слегка коснувшись основания чайника, чтобы понять, горячая ли вода или нет, Ген удовлетворительно кивнул. Чайник ещё не успел остыть. Из шкафа мужчина достал две белые кружки. В другом отсеке Ген взял два чайных пакетика и сахарницу. Аккуратно выдвинув полку, где находились столовые приборы, он взял оттуда чайную ложечку. С тихим звуком он налил в стаканы воду. Поставив всё нужное на поднос (сейчас он думает, как же всё-таки удобно иметь поднос), не забыв прихватить миску с конфетами и булочками, Асагири вошёл в зал-спальню. Воздух здесь изменился, словно был чём-то заряжен. — Сенку-чан, не мог бы ты, пожалуйста, прикатить вон ту тумбочку? — Сейчас. — Спасибо большое! — Ген аккуратно ставит поднос на импровизированный столик. —Угощайся! Сенку взял кружку, положил туда три ложки сахара, размешал, взял конфетку в шоколадной глазури и задумался. От этого зрелища у Гена заболели зубы. Вновь тишина. Сколько можно? — Ты мне нравишься. — От такой внезапности Ген чаем подавился. Что он только что сказал? — Прости, Сенку-чан, я не расслышал, повтори, пожалуйста. — Ген виновато улыбнулся, ставя кружку на стол. От греха подальше. Уши Сенку с каждой секундой становились всё более красными. — Я люблю тебя, Ген. — Сенку опустил глаза, а Ген, всё ещё не веря, непонимающе хлопал глазами. — Наверное, будет правильней сказать, я любил тебя последние семь лет, люблю тебя сейчас и буду любить тебя в будущем. Я знаю, что это звучит странно и глупо, но после того, как мы расстались, я понял, насколько дорог ты мне был. Мне искренне жаль за те слова, что я тебе сказал. Это было отвратительно. Я отвратителен. — Он наконец поднял глаза с пола и посмотрел прямым и решительным взглядом на Гена. — Но я готов доказать тебе, что я изменился! Что я не тот, как раньше. Я пойму, если ты ответишь мне отказом, но в любом случае… Спасибо тебе. Ты тот, благодаря кому я стал тем, кем должен был стать. В голове Гена всё плыло. Сенку признался… Сенку извиняется… Сенку благодарит… Всё вдруг смешалось в непонятный клубок ниток, который не давал себя распутывать. — Прости, я… Мне нужно побыть одному. — Ген… — Пожалуйста. Сенку печально вздохнул и вышел из номера. Вымотанный нахлынувшими безумной волной эмоций, Ген лёг на кровать и погрузился в себя. Как ему на это реагировать? Сенку — восхитительный человек, Ген должен был быть счастлив, что его чувства взаимны, но отчего-то ему не по себе. Пожалуй, весь оставшийся день он проведёт в номере.