Галчонок с подбитым крылом...

Часть шестнадцатая. Может, в деревне… ...Арнольд х&ярит по штрассе. Вместо эпиграфа… Авторство, возникновение и распространение этой фразы, кроме одной, локальной, деревни больше нигде, даже в интернете, не отмечено. Местными жителями этой деревни употребляется, обычно, матерно - ирони́чески. ...Женщина шла и злилась. Торчали вдоль плохо расчищенной дороги неряшливые кусты. Это летом бывали заросли вдоль дороги красивыми и молодыми деревцами боярышника, зарослями мяты, душистой полыни, могучих лопухов. Зимой растительность валилась под тяжестью глыб, остающихся от расчистки снега, и норовила рухнуть в глубокий, отвесный, овраг. - И, между прочим, - понимала женщина, - находится весь этот беспредел, почти и рядом с центром города. Женщина вышла из прокуратуры. И была так зла, что и сказать было невозможно. Очередной ее, глупый визит в никуда. Она снова не сумела спасти свою сеструшку! Шла и надеялась, что послушали бы её страдания всеми дежурными прокурорами области, велели бы написать заявление об избиении младшей сестры сельским участковым. Но даже если бы было уже заранее ясно, что никаких мер прокурорского воздействия к этому участковому применяться не будет, всё равно оставалось бы в душе тёплое чувство, что сделала она для сестры всё, что могла! И всегда поступала бы по закону! А сейчас женщина понимала, что даже не посмела произнести те три слова, которые постоянно были в мыслях, которые были рядом и всегда щипались на языке, как характеристика для их сельского участкового: «Оборотень в погонах!» Оказывается, она может быть храброй только наедине с собою. И трусит отчаянно, боится даже рот лишний раз открыть, среди высоких дверей, плиточной облицовки под мрамор и больших золотых букв, объясняющих всем посетителям, что перед ними находится Овская Областная Прокуратура. А вот другая посетительница не боялась! Пожилая женщина так отчаянно скандалила за право быть принятой прокурором! Ее тоже не слышали. Дежурный прокурор всё не выходил, да не выходил. Тогда пожилая женщина стала снимать с себя пуховик, засучивать рукава, оставаясь в длинной юбке и удлиненной вязаной жилетке. Посетительница вплотную подходила к вертушке, которую миновали всегда беспрепятственно сотрудники прокуратуры и прочие избранные, допущенные проходить в прокуратуру через барьер. Посетительница громко сообщала, что сейчас она начинает сама перелезать через барьер, раз к ней так долго никакой прокурор не выходит! Наблюдалось рождение чуда! Дежурный в прокуратуре за конторкой и за стеклом растерялся. Он просто сидел и молчал. Никак не отзывался на повторный и более громкий женский призыв: - Сейчас я начну перелезать через ваш шлагбаум! Женщина наблюдала всеобщую растерянность и понимала, что муж был прав, когда говорил ей: - У вас, в России, страшнее бабы зверя нет! - Неожиданность женского нападения на всех прокуроров сразу - ошеломляла. И все - таки своего товарища по несчастью, пожилую женщину надо было спасать! Пока еще не выскочили из - за барьера до́шлые и свирепые сотрудники прокурорские на общий и громкий беспорядок. И не положили всех присутствующих лицом в плиточный полированный пол, просто так, для профилактики! Поэтому женщина подумала и сказала: - Женщина, миленькая! Вы только через проходную с вертушкой самостоятельно не перелезайте! Они же сейчас на вас наряд полиции вызовут. И Вас задержат по административному правонарушению. А там сейчас знаете, за нарушения. какие административные штрафы огромные выписывают! Замучаетесь платить! Очнулся в своей пуленепробиваемой будке, за пуленепробиваемым же стеклом дежурный. Он сказал: - Вы здесь не хулиганьте! А то я на вас сейчас наряд полиции вызову! Через несколько минут все утряслось. И спокойствие внутри областной прокуратуры было восстановлено. Пожилая посетительница стояла перед проходной с железными вертушками веером и писала заявление. И только время от времени пометительница продолжала громко возмущаться, вызывая прокурора, который показываться из объёмистых глубин здания прокуратуры никак не спешил. Женщина быстро дописала свое заявление о незаконно побитой младшей сестре. События перед вертушкой теперь разворачивались с большо́й громкостью. Пожилая посетительница дописывала свое заявление и начинала громко предполагать, что нельзя всем прокурорским составом так долго и так бесстыже встречать Новый Год, потом Рождество, и не отзываться на беды и страдания многих простых людей! Женщина подошла к дежурному и сказала: - А вот теперь, и я начинаю поддерживать вторую посетительницу. Мы очень долго с ней вместе дежурного прокурора ждем! А его все нет и нет. Сейчас я тоже буду присоединяться к протестам против прокурорской медлительности. В гражданском порядке. И в конституционном порядке тоже. Вот к административным правонарушениям я присоединяться пока повременю… И через вашу вертушку - проходную самостоятельно перелезать не буду! Дежурный посмотрел из - за толстых стёкол своей будочки, просунулся в окошечко, спросил тоскливо: - А Вам ведь можно просто зарегистрировать заявление? – Женщина согласилась: - Умгу. И вот теперь шла мимо Коробьёвых гор, неряшливых, как шкура нестриженного и немытого дикого кабана, насквозь проросшего дикой остью жестких кустов и репейника. И больше не опасалась, что выстроенные на верхнем спуске, прямо над горами и пригорками, здания прокуратуры и суда, однажды не удержатся и кувыркнутся, слетят с откоса. Всегда боялась этого, рассматривая постройки издали, потому что построенные модными, высокими зданиями, облицованные с фасада блестящей плиткою, блистающие под закатным зимним солнцем затемненными до синевы стеклами. Всегда стояли здания суда и прокуратуры на самом поре́брике Коробьёвой горы, которая опрокидывалась крутым спуском и уходила вниз к отвесному и глубокому оврагу. А сегодня женщина смотрела мелько́м и проходила мимо. Ей было наплевать! Ей было абсолютно всё равно. И жаловалась мужу, когда по крутым снежным застругам и перекатам от недочищенных сугробов на заснеженных улицах, доползла - таки к мужу на работу: - Вот эта скандальная посетительница в прокуратуре меня сегодня так сильно отвлекла! Я стала торопиться, потому что она там надолго со своим скандалом и претензией к прокурору застряла. Поэтому я только заявление отдала. Поэтому не стала ждать, не пошла и не попала на прием к прокурору. И не смогла даже ни разу на личном прокурорском приёме обозвать нашего сельского участкового «Оборотнем в погонах»! А ты же сам знаешь, муж, как никогда не рассматриваются никакие заявления! Всегда приходят стандартные ответы - отписки, которые не решают проблем! - Ну что же ты мечешься? - Сказал или спросил с непонятною интонацией, не то одобрения, не то осуждения, собственный, всегда все знающий муж. - Ты сделала все правильно. Ты выполнила свою задачу. И даже не на сто, а на двести процентов. Проникла неожиданно для всего медперсонала в психбольницу. И показала всем, что твоя сестра не одна. Сестра в семье состоит. И у нее, как у члена семьи есть помощь от всей вашей семьи и есть прикрытие. Теперь ее никто не станет гноби́ть. Вот бабка твоя съездит к ней в психбольницу. И тоже нарисует всем вокруг, что у твоей младшей сестры есть родственники, что она член большой семьи. Немного погодя, - продолжал муж. - И ты съездишь к сестре на свидание в психбольницу. И вот посмотришь! Я правду тебе говорю. Справится твоя сестра. И эту жизненную трудность она преодолеет тоже!