Красное, черное, ноль

Сун Лань, узнавший об очередном визите наглого мальчишки, пришел в такую ярость, что у него полопались сосуды в глазах. Расколотив пару ни в чем неповинных пепельниц и фарфоровых статуэток у себя в кабинете, он смог отдышаться и попытался размышлять трезво. Самым простым решением было бы отправить Сюэ Яна в черный список, обрубив возможность с такой завидной частотой наведываться в «Фусюэ». Но объективных причин для этого не было: по всем меркам Сюэ Ян был идеальным гостем казино. А приплетать сюда личные чувства (и Сун Лань признавал, что это банальная ревность) стало бы сродни признанию, что он ни чем не умнее влюбленного подростка, чья крыша слегка поехала на фоне буйства гормонов. Решением посложнее, но куда эффективнее, был вариант действовать через Цзинь Гуанъяо и его денежные интересы. Про него часто говорили, что за возможность дополнительной прибыли для «Башни Кои» он легко продаст не то что свою душу, но и души всего семейства до шестого поколения. Сун Лань не сомневался: если для заработка ему придется принести в жертву интересы пасынка и его личную жизнь, он сделает это, не моргнув глазом. Сун Лань припомнил, что в одном из недавних деловых писем упоминалась «Башня Кои». Открыл почту, перебрал входящие и нашел то, что ему было нужно: информацию об аукционе на неплохой земельный участок, идеально подходящий для очередного развлекательного центра, которые компания Цзинь Гуанъяо отстраивала по всей стране. «Ну или для казино», — с усмешкой подумал Сун Лань, просматривая список участников. Серьезных конкурентов у «Башни Кои» не было. Пока Сун Лань не потянулся за телефоном, чтобы сделать пару важных звонков. Проблем компании Цзинь Гуанъяо это доставило уже следующим утром — и в частности Сюэ Яну. Он был задействован в подготовке документов для аукциона. В них обнаружились какие-то несостыковки, и несколько дней ему пришлось колесить из одного конца города в другой с утра до ночи, не отрываясь при этом от телефона и ноутбука. Он выматывался настолько, что едва находил силы добраться до кровати и обессилено на нее рухнуть. Ни о каких свиданиях, вечерах в «Фусюэ» и даже легкомысленной переписке с Сяо Синчэнем речи идти не могло. Синчэнь отнесся к проблемам Сюэ Яна с пониманием и не докучал лишний раз. Он оказался удивительно понимающим — так, по крайней мере, думал Сюэ Ян. До того дня, когда смог-таки разгрести часть проблем (но чувствительная к потенциальным неприятностям пятая точка подсказывала, что они только начинаются) и стать свободнее. Он написал Сяо Синчэню. И еще раз. И еще десяток сообщений, ни на одно не получив ответа. В нетерпении позвонил и задорно пообщался с механическим голосом, сообщающим, что абонент вне сети. Это было что-то из ряда вон. Сюэ Ян сразу вообразил, что его заблокировали из-за более решительного смазливого придурка, в эти успевшего побывать в казино. Да, Сяо Синчэнь не производил впечатление ветреного человека — но лавину сомнений Сюэ Яна это остановить уже не могло. Он не придумал ничего умнее, кроме как вызвать водителя, поехать по адресу Синчэня и подняться в его квартиру. Увы, ему никто не открыл — поэтому он проторчал под его домом еще добрых три часа, так Синчэня и не дождавшись. В настроении, по своей мрачности пробившем нижние слои бездны, он отдал приказ разворачиваться и везти его домой. Машина медленно ползла в вечернем трафике, отовсюду слышались сигналы, на которые беспрестанно давили особенно нервные водители, и ко всему вдобавок хмурое весь день небо наконец излилось мерзким моросящим дождем. Взгляд Сюэ Яна блуждал за окном, не концентрируясь ни на чем конкретном, заставляя его над собой посмеиваться: ни дать ни взять, герой грустного клипа о неразделенной любви. Неожиданно, когда они все так же, по-черепашьи, преодолевали метр за метром, Сюэ Ян боковым зрением заметил знакомую фигуру. Парень стоял без зонта, даже без дождевика — в одних лишь джинсах и толстовке, подставляя лицо каплям воды. В вечерних сумерках он казался одиноким и беззащитным. Еще и одет с ног до головы в белое, похожий на потерявшееся в людском мире божество. У Сюэ Яна болезненно сжалось сердце. — Останови! — рявкнул он водителю. — Но босс, если я съеду на обочину, мы потом не сможем… — Я что тебе сказал?! Стоило лишь припарковаться, как Сюэ Ян пулей вылетел из салона и в несколько шагов добрался до Сяо Синчэня. — Ты что тут делаешь? Ты же простудишься! Сяо Синчэнь посмотрел на него рассеянным взглядом, будто не сразу понимая, кто перед ним стоит. Но потом слабо улыбнулся: — У меня хороший иммунитет. Мне просто нужно прояснить мысли. — Где твой телефон? Почему ты не отвечал? — вопросы сыпались из Сюэ Яна, как из рога изобилия. — Что с тобой вообще происходит? — Мне нужно было прояснить мысли, — тихо повторил Сяо Синчэнь. — Я отключил его. — Так, — Сюэ Ян устало потер виски, после чего сделал знак водителю. Через полминуты тот уже стоял рядом с зонтом и пледом, в который Сюэ Ян шустро завернул Синчэня. — Сейчас ты едешь со мной и рассказываешь, что случилось. Не захочешь — окей, молчи. Но под дождем я тебе стоять не дам. Сяо Синчэнь безропотно подчинился, позволяя усадить себя в машину, плотнее закутать в плед, а потом и вовсе уложить свою голову на чужие колени. Едва слышным голосом он рассказал Сюэ Яну о болезни тетушки, о том, что сегодня был день очередного визита — и о том, что ее состояние ухудшилось. После чего задремал, удобнее устроившись на коленях Сюэ Яна. Тот лишь вздохнул, не прекращая перебирать влажные шелковистые волосы. Проснулся Сяо Синчэнь, когда они уже подъезжали к дому Сюэ Яна. Сюэ Ян, видя замешательство на его лице, объяснил: — Ко мне все равно было удобнее. Примешь горячий душ, выпьешь имбирный чай, а потом водитель отвезет тебя домой. Синчэнь коротко кивнул. Это как раз то, что ему сейчас было нужно — чтобы о нем позаботились. Поэтому он с благодарностью примет все, что Сюэ Ян готов дать ему этим вечером. Чуть позже, кутаясь в пушистый халат, он вышел из ванной и отправился на поиски Сюэ Яна в его не маленькой квартире. Плутая между комнатами, случайно забрел в ту, где стоял рояль — и, словно завороженный, подошел к нему. Всемирно известную марку он узнал сразу же. Его тонкие пальцы осторожно, как по бесценной реликвии, прошлись по нескольким клавишам, и сердце задрожало в знакомом трепете. Всегда, сколько раз бы он не прикасался к инструменту, это чувство охватывало его, заставляя ощущать особый, ни с чем не сравнимый восторг. В этот момент за его спиной раздалось: — Сыграешь для меня?