Красное, черное, ноль

В двадцать лет после такого количества выпитого он мог подняться на гору и спуститься с нее, не запыхавшись. В двадцать пять было достаточно горячего жирного супа, чтобы прийти в чувство. В свои тридцать Сун Лань надеялся, что его голова не развалится на части, если он откроет глаза. Радовало то, что находился он в собственной квартире. Чтобы понять это, зрение было не нужно. Сун Лань отличался удивительным постоянством в выборе масел для аромаламп: дома всегда витал аромат удового дерева, сейчас позволяющий ему точно определить местонахождение своего потрепанного жизнью тела. Оставалось только понять, каким образом он смог вернуться — в памяти Сун Ланя подробностей данного действия не наблюдалось. Впрочем, как и деталей большей части вечера. Он все-таки рискнул повернуться и разлепить один глаз. Вращающаяся вселенная постепенно обретала равновесие. Сун Лань смог разглядеть бутылку минеральной воды, упаковку порошка от похмелья и стакан. Тайна вчерашнего возвращения домой становилась все более пикантной. На свои способности, судя по степени похмелья, Сун Лань рассчитывать не мог — значит, был кто-то еще. Кандидатуры Сун Лань перебирал четверть минуты — их не так уж и много оказалось. Остановился на главе службы безопасности казино: именно ему бы стали звонить в случае экстренной ситуации. Сун Лань подумал, что не помешает выписать Не Минцзюэ премию за необходимость работать доставщиком упившихся до бессознательного состояния начальников. И попытался встать. В определенный момент он перестал считать попытки, поэтому не смог бы сказать, какая именно увенчалась успехом. Приняв вертикальное положение, Сун Лань засыпал лекарство прямо в рот и залпом выпил всю минеральную воду. Оценил расстояние до ванной и сразу смирился с тем, что его часть придется преодолеть, придерживаясь стены. По пути он старательно игнорировал любые зеркальные поверхности: боялся, что увиденное отражение нанесет непоправимый вред его самооценке. Ну а когда наконец оказался в душе, то подумал, что еще никогда обычная гигиеническая процедура не приводила его в такой восторг. Лекарство начало действовать, вода смывала запахи клуба и усталость — и, стоило ей лишь отступить, как в голове стали мелькать обрывочные фрагменты его увлекательного времяпрепровождения. От одного из них Сун Ланя словно прошибло током. Он широко распахнул глаза, чувствуя, как холодеют руки. Молясь, чтобы это ему просто приснилось в пьяном угаре, пулей вылетел из душа, даже не прихватив полотенце. С удивительной резвостью Сун Лань вернулся в гостиную, нашел телефон и трясущимися сразу по нескольким причинам руками открыл переписку с Сяо Синчэнем. Увидел, что сообщение прочитано — и его сердце пропустило удар. — Твою мать, — было единственным, что он смог сказать когда послушал, что наговорил. Он рухнул на диван, не прекращая повторять эти два слова, будто они могли сработать как заклинание, перенести его во времени и заменить шоты водки на соевое молоко: тогда бы он точно смог удержать язык за зубами. Мигрень накатила с новой силой, и на этот раз вовсе не из-за выпитого. Сун Лань боялся даже представить, каким было лицо Сяо Синчэня, когда он прослушал это сообщение. Что он испытывал? Злость, разочарование, омерзение? Сун Лань подозревал, что все сразу. Сам бы он после подобного оскорбления не то что на человека больше не взглянул: тот бы просто перестал для Сун Ланя существовать. Возможно, с ощутимо помятым лицом и парой сломанных ребер, но перестал бы. А еще рядом с Синчэнем должен был ошиваться этот мелкий хрен Сюэ Ян. При мысли, чем эти двое могли заниматься вместе, Сун Ланя передернуло. С трудом сдерживаемая ярость начала подниматься клокочущей лавой, заставляя закипать кровь. Она требовала действовать, а не сидеть на диване, жалея о том, что уже свершилось. Сун Лань задался вопросом: что будет, если он даст этой ярости вырваться наружу? Позволит своей темной стороне показать себя во всей красе? Перестанет быть вежливым и терпеливым, готовым ждать — только лишь ради того, чтобы увидеть, как желанное уводят из-под носа с издевательской ухмылкой. Попытается напором взять то, что по умолчанию посчитал своим. Он всегда поступал так, когда вел дела — и человеческие отношения, по большому счету, для него от ведения бизнеса ничем не отличались. Ответ казался ему очевидным: хуже, чем сейчас, уже вряд ли станет. По крайней мере, он заставит Сяо Синчэня взглянуть на него иначе. И заодно избавится от Сюэ Яна. Словно в поддержку его слов, раздался звонок. Старший юрист компании-партнера, которая занималась всеми делами Сун Ланя и «Фусюэ», бодро отрапортовал: — Господин Сун, мы сделали все, как вы просили. Сейчас вы — единственный конкурент «Башни Кои» на аукционе. Официальное уведомление уже направлено Цзинь Гуанъяо, он должен был получить его сегодня. С учетом того, какую цену вы предложили, он никогда в здравом уме не попытается ее перебить. Так что могу вас поздравить, участок наверняка будет вашим. — Господин Вэнь, — хмыкнул Сун Лань, — участок меня не интересует. Хозяин «Башни Кои» может дать мне нечто куда более ценное. Но спасибо за отчет, я крайне вам благодарен. Сбросив вызова ничего не понимающего юриста Вэнь, Сун Лань улыбнулся. К счастью маленьких детей, их сейчас рядом не было, потому что улыбка владельца «Фусюэ» смогла бы напугать до кишечных коликов и надолго вынудить спать с включенным светом. Она не сходила с лица Сун Ланя все время, пока он писал Цзинь Гуанъяо, сухо оговаривая конкретное условие, которое нужно выполнить, чтобы Сун Лань снялся с участия. Цзинь Гуанъяо его получил. И сразу потребовал, чтобы Сюэ Ян явился в офис как можно скорее — как раз когда они с Сяо Синчэнем собирались выезжать из дома, чтобы наведаться в музей фантастики: Сюэ Ян с раннего утра трещал о нем на все лады. — Ничего страшного, — голос Синчэня был расстроенным, но ласковым, — это наверняка что-то важное. Так что поезжай скорее. У нас еще будет время воплотить все планы. Взбесившийся от приказа отчима Сюэ Ян, глядя в большие, наполненные теплом глаза Сяо Синчэня, постепенно успокоился. — Спасибо. Я попрошу водителя отвезти тебя домой и постараюсь вечером прийти в казино. Но, стоило им лишь попрощаться, Сюэ Ян снова впал в раздражение. В «Башню Кои» он заявился на взводе, бухнулся в кресло напротив Цзинь Гуанъяо и недовольно на него уставился. Отчим в ответ долго и по-особенному пристально его рассматривал, потом повернул ноутбук: — Читай. Когда Сюэ Ян закончил, его глаза были красными от гнева, а Цзинь Гуанъяо с любопытством поинтересовался: — Теперь скажи мне, кто такой этот Сяо Синчэнь, и почему тебе нужно отказаться от него, чтобы я получил участок?