У мужчин нет альмы

      — Присяду? — спрашивает Харуко Энамото, пальцами касаясь стула. Альма с набитым бутербродом ртом кивает, показывает рукой на свободное место. Энамото улыбается, садится и тщательно разглаживает юбку.       Энамото нравится ей. Умная, сообразительная и исполнительная, правда помешана на вещах в горошек: юбки, ободки, блузки. Она напоминает ей Куникиду, только добрее и снисходительнее.       — Спасибо, — благодарит Харуко. — Я задержалась, делала отчёт, а места уже заняли.       — В следующий раз не спрашивай — присаживайся, — отзывается Альма, прожевав бутерброд.       — Хорошо. И ты тоже. Если тебе что понадобится… моя комната через одну.       — А что мне может понадобиться? — удивляется Альма, поднимая чашку. Харуко смущается, заправляет за ухо прядь коротких чёрных волос.       — Ты и Дазай… Вы вместе?       — Нет, мы… Нет, — качает Альма головой.       — Разве? Но я видела его выходящим из твоей комнаты рано утром. На нём были футболка и домашние штаны. Похоже на то, что вы провели вместе ночь. И не одну.       Чёртов Дазай.       — Так что если тебе нужны средства… У меня есть.       — Не буду спрашивать, откуда, — пытается пошутить Альма — Харуко Энамото не производила впечатление девушки, встречающейся с парнями.       — У меня куча братьев и сестёр. Боюсь однажды проснуться и понять, что у меня целая куча детей.       Они оба синхронно усмехаются. Альма всё же делает глоток чая.       — А ещё я заметила, что ты постоянно одна. У тебя нет…       — Нет. У меня нет подруг, — опережает её Альма.       Зачем мне подруги, думает она, когда есть Дазай. Он заменяет всех.       — Тогда я могу стать первой, — предлагает с улыбкой Энамото. — У меня тоже не особо много подруг. Видимо, после жизни в многодетной семьи хочется тишины.       — Я люблю тишину, — отзывается Альма, улыбаясь.       — Добрый день, девушки, — третий стул бесцеремонно занимает Дазай. — Так, что там сегодня на обед?..       Он берёт лежащую карточку на столе и начинает изучать меню. Энамото извиняется и удаляется в уборную. Альма склоняется к его уху и доверительно шепчет:       — Ты покойник.       — Что, прямо сейчас? Ещё маковой росинки во рту с утра не было…       — Да, если не закроешь свой рот. Энамото в курсе наших… отношений.       — Говорил же, что стены тонкие, а ты не верила.       Альма хочет наступить ему на ногу, но Дазай вовремя убирает конечность.       — Не злись, Доленс. Мы здесь все взрослые люди. Секс — это физиологическая потребность.       — А если об этом станет известно Куникиде? Он же с нас три шкуры спустит — предупреждал, чтобы без…       — Зачем Куникиде мы, когда есть Энамото? — улыбается Дазай, и Альме хочется воткнуть ему вилку в руку, чтобы стереть эту улыбочку. — Решай проблему по мере её поступления.       Бросив на него красноречивый взгляд, Альма возвращается к еде. Подходит и вернувшаяся Энамото, по пути прихватившая салфеток. Доленс смотрит — что ж, по крайней мере, Харуко в курсе. Врать не придётся.       Или придётся, но совсем немного, когда она спросит, сколько это продолжается с Дазаем.