С востока забрезжил серенький рассвет. Приёмный сын и великовозрастная девка спали на дне лодки, накрывшись тулупами. Антонин грёб к маленькой, коричневато-оранжевой полоске берега. Ночь выдалась на диво спокойная. Можно было спокойно работать вёслами, петь и думать о матери. Надежда Петрона Долохова после революции подалась в колхоз ветеринаршей. Единственный сын уже одиннадцать лет не выходил на связь. Перед тем, как разбираться с Гидеоном, надо бы послать ей сову. Написать, что сын в порядке, только из тюрьмы, как закончит дела, обязательно приедет. И оплатить за срочность. Небось волнуется.
Песчаный пляж тянулся на много километров по побережью. За грядой начинался сосновый лес. Лес ужасный: дикая густая чаща с топкими болотами и частым кустарником. Оптимизма добавляли гостеприимные хищные твари, радостные с голодухи, которые непременно захотят оценить разнообразие волшебного мяса. Перейдя через лес, если повезёт не разбросать кишки по веткам, можно было выйти на безвестную Шотландскую деревушку и оттуда уже связаться с Малфоем. В крайнем случае путь можно преодолеть часов за восемь. Это если оглушить девку и оставить на пляже, а Северуса пустить лететь рядом.
Беллс и Сев проснулись, когда Долохов топил лодку.
- А зачем? - спросила Беллатрикс, сонно потягиваясь.
- Чтобы следов было меньше, дурында!
Пеший поход по лесу превратился в сущий ад. Ну, для всех, кроме Северуса. Он оборвал рукава у тюремной рубашки и привязал себя за ногу к плечу Беллы. Хитрый гадёныш преспокойно плыл по воздуху, перечитывая потрёпаннный томик в коричневой бархатной обложке. Ему же, для лучшей сохранности, выдали припасы и одежду. Остальная часть уже-часов-семь-как-вольного отряда беглецов с недовольством и матюками пробиралась по лесополосе, с вкраплениями болот и мелких речушек.
В болотах было особенно трудно. Слой льда был слишком тонок, чтобы выдержать прямо стоящие тела, приходилось передвигаться ползком. Лёгкая, но беспокойная Беллатриса то и дело разбивала лёд, и оказывалась по пояс в мутной жиже. Антонин допускал пару непечатных выражений на русском и вытаскивал девушку. Северусу приходилось экстренно спускаться и беспалочковыми греющими чарами спасать эту мало кому нужную жизнь.
Часов через десять вольные туристы выбрались к полям. До деревушки оставалось километров двадцать-двадцать пять, но идти дальше не могли уже ни Белла, ни Антонин.
Остановка была сделана на поляне, у последней полосы сосен. «Выбрались к полям» на деле значило, что поля были видны в далеке, если смотреть с высоты полёта некоторых членов экспедиции. Устав после долгого перехода, Антонин лёг на землю, приказал Беллатриссе насобирать дров, а Северусу найти еды, в дополнение к припасам, лежащим в сумке, и заснул сном праведника.
***
Северус шёл, думая о том, что в бытность спиногрызом свой восемнадцатый день рождения он представлял немного по-другому. Последней его заботой в этот день должны были оказаться поиски съестного близ шотландского леса.
Изображать охотника в его положении глупо, искать зелёные насаждения - бессмысленно. С утра оставалась припасы, и уповать приходилась на них.
К счастью, удача бывает благосклонна к своим детям. В непосредственной близости от Северуса обнаружился слегка прикрытый снегом куст шиповника. На колючих ветках оставались прошлогодние ягоды. Пока юноша собирал их, он успел в двух местах порвать тулуп и исцарапать руки о шипы. Набив три из четырёх карманов, бывший заключённый решил прекратить эту пытку и идти обратно в лагерь. Но уйти далеко Северусу не удалось. Со стороны зарослей послышался жалобный писк. Маленькое беззащитное существо звало на помощь. Не жестокий по натуре, Северус не мог пройти мимо горя животных. В Азкабане он часто подкармливал крыс кусочками шоколада, а летучим мышам позволял жить в сводах его лаборатории. Звери, в отличии от людей, его доверия не предали ни разу.
В ещё более колючих кустах, кажется терновника, жалобно плакал и пищал маленький нюхлер. Северус с чувством выругался и полез в кусты. Исколов всё, что не успело исколоться ранее, в том числе лицо и шею, он как можно аккуратнее вытащил зверька из западни.
- Ты свободен, малыш, беги!
Нюхлер сел на задние лапки и с любопытством уставился на своего спасителя. Уходить он не собирался.
- Как знаешь. Мне пора, спасибо за компанию.
Далеко уйти опять не получилось. Зверёк следовал за ним.
- Слушай, я - преступник, у меня за душой ни гроша и среднего образования нет. Я тебе ничего не дам, ясно?
Аргументы разбивались о железную уверенность животного в том, что преступник без гроша и образования ему подходит идеально. Он подошёл к человеку и попытался по его ноге залезть повыше. Кончилось тем, что нюхлера приподняли за холку и посадили в четвёртый, как раз незанятый, карман.
Антонин пожалел о том, что отправил ребёнка за едой. У них в любом случае оставались припасы. А его не было часа два. Зато припёрся с шиповником и нюхлером в карманах. Молодец. Когда выяснилось, что нюхлер - это не еда, а новый товарищ, стало совсем весело.
Белла бодренько и быстро притоптала с вязанкой хвороста и сама развела костёр. Сейчас вся компания из трёх волшебников и одного молодого некрупного околокрота блаженно грелась около огня. Антонин готовил чай из свежего снега с примесью ягод шиповника. Белла с аппетитом грызла сухую хлебную корку, Северус, следуя прочитанным ещё в глубоком детстве инструкциям, кормил Нюхлера своей магией. Любая фантастическая тварь умела питаться магией волшебника. Со времён Средневековья так делали фамильяров. Вдоволь нажравшись магии определённых персон, они на всю жизнь привязывались к нему или к ней.
На одной из книг матери был напечатан портрет автора - Анхоли Дестини Принц. Улыбчивая женщина со слегка выпиравшим правым клыком держала в руках толстую горегубку. Она целую главу посвятила кормлению её своей магией. «Пару слов о драгоценной Террифай». Тогда маленькому Снейпу показалось глупым писать такое в книге про сложносоставные яды, но сейчас он честно гордился своей дальней бабкой.
На ужин был шиповниковый чай и сухари. Половину шоколадки раздели на троих.
- Как ты его назовёшь? - спросила Беллс, грея о пламя руки.
- Красивым именем. Не знаю. Ещё минут пять назад я думал, что всю жизнь мечтал о питомце. В детстве я жил в нищей семье, они и одного ребёнка не тянули, ясен Мерлин, у меня не было щенков и котят. И сейчас я взял его так импульсивно, будто лелея детскую обиду. Даже не знаю, потяну ли я такую ответственность.
- Выкидывать того, кого подобрал, - подло, - сказал Антонин весомо, - ничего, в крайнем случае отдашь сынку Абраксаса, он должен такое любить. Но имя ему надо дать. Не дело живому существу и без имени.
- Я придумал, - заявил Северус после пяти минут молчания - Назову его Аконит. Хей, Аконит!
Нюхлер поднял мордочку и вопросительно уставился на хозяина.
- Какая же ты прелесть, - человек, которого Аконит начал считать своим, ласково чмокнул его в мордочку.
***
На утро выдвинулись в сторону полей. Антонин предложил ускорить процесс и ехать на нём. В доказательство удобства способа он обратился огромным бурым медведем. Северус и Беллс в один голос восторженно закричали и кинулись гладить опасное хищное животное. Аконит ревниво тыкал мордой в ногу хозяина, стоя на задних лапках.
Белла села спереди, пообещав не дёргать за шерсть и не бить ногами. Северус с нюхлером устроились сзади, накрепко прикрепив себя магически.
Поездочка вышла весёлой. Медведь быстро бежал к Шотландской деревеньке, на спине у него хохотали двое подростков. Беллс визжала от восторга и поднимала руки вверх, крепко держась ногами. В её полной приключений жизни никогда не было катания на анимагах. Имей миссис Лестрейндж список предсмертных желаний, сегодня в нём стало бы на один пункт меньше.
В жизни Северуса было в разы меньше приключений и в разы больше работы, конечно ему тоже было весело. Чувство свободы кружило голову и заставляло делать глупости. Парень последовал примеру доброй приятельницы и тоже поднял руки и закричал. Ощущения были просто волшебные.
***
Саманта МакКейл за эти сто десять лет привыкла, что беглецы из той ведьмовской тюрьмы сбегаются в дом именно к ней. Заумного вида мужик в очках с полвека назад объяснил ей, что дескать под её домом находится мощный магический источник, и колдуны это чувствуют. Вот их и тянет в её домишко. Саманта не возражала против источника. Благодаря нему она прекрасно чувствовала себя с свои сто двадцать два года и держала выводок овец. Её любимая кошка Дохлечка на шестьдесят восьмом году жизни на здоровье не жаловалась и едва не перекатывалась по дому как толстый меховой шарик.
Всех беглецов Саманта прятала в обмен на мелкие услуги. Кто-то заколдовал её топор, и он до сих пор самостоятельно колол ей дрова. Одна ведьма с отрубленным ухом зачаровала загоны для овец от волков и курятник от хорьков и лис. Тот забрал у Дохлечки блудное желание, этот от самой Саманты отогнал всех ухажёров… Были и типы опасные, дурные, но от них будто защищал родной дом. Иных и на порог не пускал, стояли за оградой, кричали, покуда не прибывала ихняя жандармерия.
Новоприбывшие её не удивили. Мужик с уклоном в медведя, хихикающая девка и носатый исцарапанный парень со странным кротом. Бывало и хуже. Назвавшийся Антонином мужик-медведь попросил приют и почтовую сову. Его сын и дочка (весьма и весьма бестолковые) играли с Дохлечкой и катали её по полу, пока отец выбирал птицу покрепче. Совы гнездились на чердаке, но были не против относить письма за отдельные вкусности. Мужик черкнул записку отвратительным крючковатым почерком и привязал к лапе совы, дополнительной сушёной мышью доплатив за срочность. Мышей сушила сама Саманта, и выдавала их желающим, слегка увеличивая стоимость приюта.
Компания попалась культурная. В качестве оплаты мужик предложил зачаровать колодец на быструю доставку воды. Подсуетился и сынок, быстренько зачаровав вёдра на поход до дома.
На ужин Саманта выставила бутылку домашнего вина и запекла курицу средней мясистости.
- За что посадили? - спросила она, пододвигая гостям позавчерашний хлебушек.
- Ни за что, - в один голос ответили Антонин с дочкой.
- За то что Слизеринец, - ответил парень, степенно обглодав куриную ногу. Его крот, бабка которого наверняка согрешила с селезнем, сидел у него на плече и периодически кусал хозяина за ухо.
«Ни за что» Саманта слышала много раз. Честное слово, так говорил каждый второй. Другая половина отвечала нечто вроде «За дело», «За то, что надо», «Заслужил»… Скучные люди. Некоторые упоминали некий «Слизерин». Половина (та, которая «ни за что») называла его родным домом и единственным оплотом всего хорошего на земле. Другая половина (не забываем, «заслужили») строила грандиозные планы по умерщвлению его членов.
- И за что сажают Слизеринцев?
- За чужую тупость.
- Тогда нечего там сидеть, - Саманта подлила мальчишке ещё винца, - пей, тебе полезно.
***
Лорд Малфой был занят - он мучительно и медленно умирал от драконьей оспы. От болезни несладкий характер Абраксаса испортился окончательно - он вечно брюзжал, жаловался и требовал присутствия сына у своей постели круглосуточно. Сына, молодого бездельника, Малфой ругал, швырял в него грязные носовые платки и в целом срывал злость.
Люциус Малфой всеми силами делал отцу поскорее избавиться от болезни, желательно вкупе с жизнью. Вместо встреч с горячими, страстными девушками и юношами, распивание коллекционного вина и разговоры об искусстве, он сидел на полу в комнате отца и был вынужден наблюдать за ослабевшим, мерзким ему стариком.
Не мудрено, что большой чёрный филин, выбивший окно и усевшийся прямо на грудь Абраксаса, радости никому не добавил. Письмо увидеть не удалось. Отец вырвал его из рук Люциуса и, прочитав, приказал найти портключ от мэнора. Испуганный домовой эльф тут же принёс белое павлинье перо. Филин взял перо, но отказался улетать, пока ему не дали совиных печений. Уработав больше половины пачки, наглое животное без предупреждения стартовало в окно, ударив Люциуса по лицу.
Отец приказал эльфам готовить гостевые комнаты, застеклить по-новой окно и выгнал сына из комнаты. Люциус, крайне радостный, отправился к Розье на дегустацию итальянского эльфийского вина. Обещали прийти Даркглайз, Эдриан и Эрика. Люциус боготворил их мягкие губы, длинные пальцы, шёлковые светлые локоны. Молодой повеса аппарировал к парадному входу в особняк Гойлов. Тем временем, поджидающие его проблемы мирно пили вино, смеялись и гладили белую жирную кошку.
