***
Каждый раз, когда Арсений остается наедине с собой и своими мыслями, в располагающей атмосфере, он не может не думать. Про Антона, вернее, про его член. Не может, это сильнее него. К тому же, он уже точно и подробно может его обрисовать в своих фантазиях, так как касался, видел, чувствовал. Он думает про него все чаще и чаще, все его сексуальные фантазии теперь сводятся к тому, что он жестко кайфует, пока насаживается на него. Он хочет его в себе. Арсений достаточно красочно представляет, как этот большой член тягуче и долго двигается внутри. Как правильно распирает его. И неизменно кончает, почти не притронувшись к себе, только успевает сжать набухшую головку влажными пальцами. Так и сейчас он не смог удержаться и отдался собственным сладостным мыслям, лаская себя рукой, пропихнув ее в домашние шорты. Немного переведя дыхание, Арсений возвращается в тот день, когда между ними впервые произошел интим. Может быть, это очень громкое слово. Но вообще нет, это и правда было очень интимно. В воспоминаниях всплывает горячий большой язык, ласкающий его чувствительные подушечки и стопы целиком, не обделяя вниманием ни один миллиметр кожи, даря какое-то безумное блаженство. И он сам, позволивший себе сделать Антону приятное, пусть ногами, но от того ситуация более интригующая и интересная. Волнующая. Это было очень хорошо, жарко, хотелось плавать в этом дурмане и не останавливаться ни на секунду. Вот только сейчас уже пора остановиться. Снова Арсений себя загоняет в этот водоворот воспоминаний, а по факту же между ними ничего. Это было словно наваждение, порыв, которому сложно было противостоять. Он пытается успокоить себя тем, что по факту никаких прикосновений именно к половым органам напрямую не произошло, а он сам вообще оставался полностью одетым. Теперь уже все, это было, случилось когда-то. И стало сладостным воспоминанием. А больше уже ничего точно между ними не будет! Возможно, что они не удержатся от новых чувственных поцелуев. Но вот засовывание члена куда-то – нет. Точно нет.***
С такими неприглядными и гнетущими мыслями о том, чего никогда не случится, Арсений зачем-то позволяет себе появиться на работе. Есть некая надежда, что все негативное у него заберет семейство кактусов Егора. Но оно, к сожалению, совсем не помогает. А потом еще вдобавок Арсений начинает думать, что как-то нечестно он себя перед Антоном ведет. Хоть у него и не спрашивали напрямую, но он же мог уже сообщить тот факт, что давно помолвлен. Пусть сам Антон не специально ему тогда рассказал о наличии у него жены, а это произошло чисто случайно. Но все же. Они должны быть на равных позициях и с одинаковыми знаниями о личной жизни друг друга. Хотя бы минимально. Вот так будет правильно. Только вот зайти в кабинет начальника и сразу ни с того ни с сего сказать в лоб интересную информацию Арсений совершенно не может и вообще не представляет, а как. Поэтому в итоге решает рассказать при первом же удобном случае. Организовав очередную планерку-совещание, они в этот раз даже как-то быстро расправляются со всеми намеченными пунктами. Возможно, сказывается уже некая слаженность их тандема в общем деле. И это не может не радовать. Так выходит гораздо эффективнее. Арсений как раз поднимается со своего стула и подходит к Антону, чтобы забрать у него исписанные бумажки для их дальнейшей обработки. Благодарит и уже хочет уходить, как Антон ловит его за руку, аккуратно обхватывая пальцами запястье. – Ты кое-что забыл, – и сидит довольный, ушки навострил в его сторону. – Чего? – тянет Арсений заинтересованно, потому что, вроде все обсудили, план накидали до конца дня. Действительно не понимает. Антон за запястье тянет на себя и целует. Арсений с полной готовностью и явным удовольствием ему отвечает, проводя языком по губам. Обхватывает лицо ладонями, зарываясь пальцами в волнистые волосы. Мягко проводит подушечками за ушами, почесывая. И тут он понимает, что должен это сказать. Да, испортит момент, возможно, что испортит сейчас вообще все, но потом он просто не сможет этого сказать. Арсений отстраняется и внимательно смотрит в зеленые глаза, пытаясь там найти хоть что-то, что могло бы разрешить эту ситуацию, в которой они уже погрязли с головой. Чувствует, как у него начинают подрагивать руки от волнения. – Антон, у меня есть жених. Тишина. Арсений продолжает всматриваться в лицо напротив, чтобы увидеть там хоть что-то. Решение? Поддержку? Или, быть может, неприязнь? Чтобы было однозначно и точно. Но Антон сидит с абсолютно непроницаемым видом, словно статуя, единственное, хотя бы продолжает моргать. Его руки лежат неподвижно на коленях, будто он просто застыл временно в пространстве. – Дата свадьбы назначена? – наконец-то спрашивает ровным голосом. – Да. – Скажешь? – Восьмого июля… – В день семьи, любви и верности. Я обязательно поздравлю. Можешь идти. Ответить на это больше нечего. Разговор явно себя исчерпал и не подразумевает каких-то дальнейших объяснений или оправданий. Арсений выходит из кабинета начальника впервые в непонятных ему самому чувствах. С одной стороны, он все же правильно поступил, что рассказал о предстоящей свадьбе. Так будет справедливо. Получается, у них с Антоном один-один. Но они же по-прежнему ничего друг другу не обещали. Даже никаким образом не обозначали то, что между ними происходит. Тогда почему в легких неприятный колючий осадок, что мешает нормально вдохнуть необходимый воздух? Он его сковывает, сдерживает, не дает сделать что-то очень важное. Так не должно же быть. Арсений грустно улыбается хризантемам в своем букете, поглаживая листики. Вот тебе и честность.***
Наконец-то настал этот долгожданный день, все прошло по намеченному плану, и Арсений сможет уйти с работы вовремя. У него сегодня назначена встреча с Серёжей, которую они решили провести с пользой – сходить вместе на тренировку. Арсений уже в их зале сто лет не был с момента, как на работу новую вышел, а одинокий и брошенный абонемент обычно на него с упреком поглядывает с полочки. Поэтому, сохранив все открытые документы и проверив задачи на завтрашний день, Арсений выключает компьютер и достает из-под стола черную спортивную сумку, чем привлекает внимание Егора. – Это ты куда сегодня такой деловой собрался? Неужто на тренировку? – Сам не верю, что это происходит. Я будто сейчас в другом мире нахожусь, где нет спортзала. Но надо уже браться за себя и приводить в форму. – Конечно, в обязательном порядке задницу подкачать никому не помешает, – подмигивает Егор и тоже начинает сортировать по стопочкам все свои бумажки на столе, собираясь потихоньку домой. Разумеется, Арсений и задницу покачает, и ноги полностью, и вообще у них сегодня запланирована насыщенная программа на несколько часов, потому что еще есть желание посетить групповую тренировку по растяжке, на которой Серёжа будет неизменно забавно пыхтеть на коврике и потеть, размахивая недовольно своим полосатым хвостом. И по-хорошему Арсению надо возобновлять свои утренние ежедневные пробежки, но это чуть позже, когда он еще немного разгрузится по работе, а то в таком объеме общую нагрузку он не вывезет. Тренировка проходит идеально, как и задумывалось, по версии самого Арсения. Серёжа же не очень доволен, судя по тому, как он нервно обмахивается мокрым полотенчиком. Они уходят в душ и переодеваются в обычную одежду, даже сейчас мышцы приятно тянет и это не может не радовать. Есть в этом какой-то свой определенный кайф вперемешку с удовлетворением. В этот момент сборов домой Арсений решает поделиться с другом личным и тяготящем не на шутку. Рассказывает о том, как случайно узнал, что у Антона есть жена. А сам Арсений ему совсем недавно признался в том, что скоро выходит замуж. – Я, если честно, не знаю, что с этим делать. И не знаю, что на самом деле чувствую по этому поводу. – Арс, а ты вообще уверен, что тебе надо вот это «замуж»? – спрашивает серьезно Серёжа, как и всегда четко попадая в самую суть и задевая волнительную сторону ситуации. – Именно сейчас и именно за Матвея? Он отвечает «Да». Он думает «Нет».***
У них с Антоном некоторое время будто установился нейтралитет и они, не сговариваясь, словно вернулись в начало совместного профессионального пути в их организации, в март, когда между ними присутствуют лишь простые диалоги о работе и ничего больше. Иногда они все-таки могут что-то обсудить из жизни, но быстро переключаются обратно, чтобы не отвлекаться. Даже на обеде они обсуждают планы, графики и таблицы. И это тоже вроде бы вполне комфортно. И это однозначно правильно. Именно такие отношения и должны быть между ними, и даже какое-то минимальное поползновение в сторону нарушения личных границ, будь то взгляд или касание, а тем более поцелуй, совершенно недопустимо. А внутри у Арсения все сжимается каждый раз. Нагревается снова и снова. Потому что невозможно быть с Антоном рядом и не касаться или просто смотреть более открытым взглядом, а не официальным. Не отвлечься на какую-то милую шутку, чтобы весело похихикать и понаблюдать за чужими искренними эмоциями. Не обсудить новые песни или кино. Так странно все это. И с каждым днем терпеть становится ощутимо сложнее. Арсений это может со стопроцентной уверенностью сказать только про себя, конечно. Его к Антону сильно тянет. Ему Антона не хватает. Но вот что же в душе и голове у него, он не знает и даже не может предположить. Видит только, что он иногда неспокойно шевелит своими ушами и хвостом. Но из-за чего Антон переживает, сложно понять. Всегда можно это состояние списать на работу и все, что с ней связано. Он очень умело скрывает свои эмоции, это уже точно замечено и зафиксировано, поэтому поймать его взгляд, транслирующий истинные эмоции, в принципе становится сложно. И уже кажется, что Арсений донельзя переполнен этими чувствами и переживаниями относительно их взаимоотношений. А прошло с того самого разговора недели две. Ему, по сути, уже и не так важно, что и как, но он хочет, безумно хочет с Антоном все вернуть, возобновить. Зафиксироваться на том минимальном, что они себе когда-то позволили. У него каждый раз сердце в кабинете начальника заходится в бешеном ритме, выстукивая барабанным шумом в ушах и заглушая вообще все вокруг. И он вынужден в эти моменты прикрывать глаза и глубоко дышать, чтобы успокоиться. А пресечь это или как-то предупредить совершенно не получается. И, если так подумать, то все первые шаги до этого делал сам Антон: комплименты, поцелуи, тот самый массаж… Может быть, Арсений сейчас должен сделать свой первый шаг? На этот раз они с Антоном с комфортом расположились на диване, по разным его сторонам, чтобы задействовать в работе еще и удобные широкие подлокотники. У них как обычно полуночное совещание по оперативным вопросам, которые совершенно не ждут до завтрашнего утра. Арсений сначала пытается сконцентрироваться только на профессиональном, отгоняет все неподходящие к месту мысли, но понимает, что проигрывает в этой неравной схватке. И все-таки сдается, приходит к тому, что больше не будет с собой бороться, не будет зарывать и подавлять свои желания. Нужно решить этот накаленный до предела вопрос прямо сейчас. Он сохраняет открытый документ, закрывает аккуратно ноутбук и откладывает его в сторону, как раз на тот самый столик, который теперь каждый раз напоминает ему о произошедшем безумном непотребстве между ними. – Перерыв? – уточняет Антон, тоже откладывая стопку листов на этот же столик. Откидывается на спинку и сжимает пальцами переносицу. Устал, видно, что устал от всех этих бесконечных графиков, букв и цифр. – Да, перерыв. И Арсений не дает себе ни секунды передумать. Просчитывает быстро примерную траекторию и залезает к Антону на колени, усаживаясь к нему лицом. Ловит наконец-то заинтересованный взгляд и решительно хватается за чужие ладони, укладывая их себе со шлепком на задницу. Проводит пальцами по колючей щеке, запуская внутри необратимый процесс. Загорается. И позволяет себе то, чего так давно безумно хотел. Он наклоняется к лицу Антона и облизывает небольшую щетину, которая его когда-то приманила. Касается ее влажным шершавым языком снова и снова. Трется о все лицо своими щеками, носом, губами. Чувствует, что Антон не сидит уже удивленно и неподвижно таким внезапным напором, он наконец-то понимает, что ему разрешили прям трогать, поэтому сжимает ладонями ягодицы, придвигая ближе к себе. Не останавливаясь только на одной щетине, Арсений с огромным удовольствием нападает на уши. Облизывает хрящик, посасывает мочку и не забывает про тот самый пирсинг, перекатывая на языке шарики. Чешет за ушками и зарывается пальцами в короткие волоски на затылке, изучая реакции тела самого Антона и запоминая их. На будущее. Чувствует, что они оба сильно возбуждены, сам прижимается пахом еще ближе, наслаждаясь параллельно активными поглаживаниями его спины и бедер. Наигравшись с ушами и ненадолго вернувшись облизыванием к скулам, Арсений наконец-то переходит к сладким губам. Таким манящим, приоткрытым, влажным, сразу засовывая свой язык в рот и сталкиваясь с большим и мягким языком Антона. Как же он по этому всему скучал. И постепенно поцелуи становятся разгоряченнее и развязнее. Никто и не думает их прекращать или как-то замедляться. Арсений сам лезет расстегнуть пуговицы на рубашке Антона. По одному вынимает маленькие круглешки, вытаскивая заправленную часть ткани из брюк. Касается ладонями голой груди, чувствуя под пальцами мягкие волосы, трогает, гладит. Отстраняется немного, чтобы посмотреть. Ведет игриво рукой вниз, обводя подушечками родинки, и упирается в широкий ремень. Улыбается хитро и снова целует. Глубоко и мокро. Антон же не отстает и с чувством ему отвечает, в то же самое время поддаваясь и разрешая вот таким образом себя исследовать и изучать. Арсений и ремень расстегивает, чтобы не мешался. А затем съезжает рукой еще ниже и наконец-то сжимает ладонью этот невероятный член. Такой горячий и очень твердый, даже через несколько слоев одежды. От всех окружающих его ощущений он громко стонет, совершенно не сдерживаясь. Голову сносит окончательно. Обоим. – Снимай, – в нетерпении требует Арсений, пытаясь стянуть с Антона рубашку. Получив зеленый свет, Антон стягивает сначала рубашку с себя, кидая ее на пол, а затем и с самого Арсения. Целует его в шею, оставляя влажные следы везде. Но им и этого становится мало, поэтому снятыми оказываются брюки с бельем, и даже носочки. Арсений успевает отметить, что у Антона они с милыми желтыми уточками. Он хочет снова вернуться на нагретое уютное место – на колени, но ловит на себе восторженный взгляд и остается пока стоять напротив. Возможно, он на Антона смотрит сейчас точно также. Да и в эту паузу, пока его жадно изучают взглядом, он успевает осознать, что они впервые друг перед другом полностью обнажены. – Какой же ты красивый, – произносит Антон и тянется к нему рукой. Он аккуратно касается пальцами светлой кожи, обводя все видимые сейчас пятнышки. Арсения накрывает горячая волна мурашек, он четко различает в глазах напротив абсолютное безграничное восхищение. Совершив какой-то свой увлекательный изучающий путь, Антон застывает движением ладони на бедре, сжимая его, и поднимает взгляд темных глаз. – Почему ты не говорил, что у тебя проколоты соски? – Да как-то к слову не приходилось, – фырчит весело Арсений, но сразу же удивленно ойкает, потому что оказывается повален на спину на диване. Антон теперь нависает над ним, расставив по бокам от его головы руки. – Я не остановлюсь, – шепчет в губы и припадает к шее, спускаясь мокрыми распаляющими касаниями все ниже. Помимо очень чувствительных подушечек на стопах, у Арсения еще и очень чувствительные ко всему соски. Но он как-то решил не пускать этот момент на самотек и усилить свои ощущения, поэтому сделал пирсинг, тем самым превратив ощущения от касаний в сверхчувствительные. И доказательство этого факта не заставляет себя долго ждать, когда Антон касается на пробу одного соска языком. Арсения тут же простреливает волна острого возбуждения и из груди вырывается… мурчание. Антон действительно не останавливается и с огромным упоением начинает мокро вылизывать ему грудь, обхватывает губами соски по очереди, несильно их оттягивая, берет в рот колечки, которые в последнее время Арсений носит. – Ты еще и мурчишь, какой же ты невероятный, – восторженно произносит Антон, сразу же возвращаясь к своему занятию с удвоенным усилием. А Арсений не стесняется, его настолько разматывает сейчас, он невероятно кайфует от языка, губ, горячих сильных рук, что сжимают его талию, периодически спускаясь на бедра. Он укладывает свою ладонь Антону на макушку, притягивая его лицо ближе к своей груди. Ему мало. У него словно плотину чувств прорывает, и он совершенно не жалеет, что полез, по сути, даже не спросив на это разрешения. Пока Антон никак не может себя оторвать от вылизывания груди, он укладывается на бок к спинке дивана, продолжая рукой водить по телу Арсения. Он гладит торс, спускается к ногам. А сам Арсений целует его в макушку, повернув немного голову. Укладывает между ушек ладонь и ласково чешет там, пока самого натурально дугой выгибает от всех крышесносных ощущений. Еще через секунду, Арсений оказывается повернут на бок и прижат спиной к горячему торсу, Антон влажно целует его в шею, ласкает мокрую чувствительную грудь пальцами и прижимается вплотную. Арсений чувствует поясницей каменный член, уже сейчас хочется отдаться раскаленному желанию. Они чересчур близко, он на автомате прогибается и трется. Между ног уже тоже мокро, он лишь успевает вытащить хвост, зажатый между их телами, который сейчас особо и не слушается, совершая какие-то пируэты в пространстве. Антон толкается тазом, и из груди вырываются стоны вперемешку с непрекращающимся тихим мурчанием. Он как-то так удачно попадает членом между ягодиц, скользя по выделившейся смазке. Сердце в груди бешено стучит в предвкушении. И как бы сильно сейчас этого хотелось… – Кис, подними немного ногу, – хрипит сзади Антон. Он не думает, он делает. Просто поднимает, как просили, выше ногу и плывет по поглотившему его вязкому течению. Антон просовывает руку между их телами и направляет член между ног. Начинает двигаться, придерживая Арсения за бедро. И он чувствует, как плавно скользит под мошонкой огромный ствол, какой он крепкий, пульсирующий. Нестерпимо хочется его коснуться, поэтому Арсений тянется рукой к головке, накрывает ее, чтобы она толкалась ему в ладонь. Антон стонет ему в шею, продолжая ее активно вылизывать. Кабинет сейчас наполнен самыми непристойными звуками, но они возбуждают еще больше, останавливаться совершенно нет никакого желания и сил. Все механизмы усиленно работают только в одном направлении. В какой-то момент Арсений понимает, что всерьез думает о том, как бы было, реши Антон в него сейчас войти. Смог бы он вот так принять его целиком или все-таки нужна какая-то подготовка? Он прежде не сталкивался с такими внушительными размерами. Но тело реагирует однозначно и очень сильно не против попробовать. Арсений прижимается ближе, сжимает ладонью член и поднимает ногу, хочет завести его назад, чтобы… но не успевает совершить ничего задуманного, потому что Антон их снова молниеносно переворачивает. Теперь он оказывается на спине, а Арсений лежит на нем, прижатый к быстро вздымающейся груди обеими руками. – Я так тебя хочу, – уже не в силах сдерживаться, признается Антону на ухо, не упуская возможности его еще раз лизнуть. – Я тоже безумно тебя хочу. Только давай не будем спешить, прошу. Он звучит так умоляюще, что поглотившее сознание наваждение немного спадает. Но совершенно не спадает дикое возбуждение, охватывающее огнем тело. Арсений жадно впивается в уже порядком опухшие губы страстным поцелуем, усаживается поудобнее сверху на пах. Скользит по мокрой коже, потому что они уже все потные, в слюне и смазке. Отрывается от губ и трется телом о грудь, лицо, сползает на живот, сжимает пальцами напряженные мышцы и вновь садится на пах, скользя промежностью по члену, стимулируя его таким образом. Антон держит его за бедра, двигая тазом вверх в такт волнующих движений. Смотрит пожирающим взглядом, от которого хочется рассыпаться на миллион возбужденных осколков. Облизывает свою ладонь и обхватывает член. Арсений чувствует, что ему много не надо, и он уже сейчас кончит через пару уверенных движений. Низ живота поражает огнем, и он изливается Антону в руку, громко простонав и закрыв в удовольствии глаза. Но двигаться не перестает, лишь съезжает чуть ниже, чтобы тоже обхватить влажный ствол ладонью. Но он даже в диаметре оказывается достаточно большим, что одной руки не хватает. И тут на помощь приходит Антон, который обхватывает свой член той ладонью, что в сперме. И двумя руками они начинают активно водить по нему вверх-вниз. Арсений неотрывно наблюдает за всеми движениями, иногда сталкиваясь взглядом с черными глазами. И он чувствует, что Антон близится к финалу, поэтому сжимает свою ладонь сильнее. И снова он навсегда зафиксирует в памяти этот сладостный стон и взгляд, с которым Антон смотрел на него в моменте пронзающего сильнейшего удовольствия. И уже даже от этих двух сцен можно неизменно возбуждаться, разгоняя по телу ласкающие электрические заряды.***
Неизвестно, сколько времени уйдет на восстановление дыхания и усмирение бешеного сердцебиения. Они укладываются на диване немного еще полежать, лицом к лицу. Смотрят друг на друга огромными блестящими глазами. Антон тепло обнимает, прижимает к себе за талию ближе. Целует осторожно в припухшие губы. – Арсений, я в тебя невероятно сильно влюблен, – шепчет Антон, глядя в прямо в глаза. И его взгляд такой чистый, открытый. – Это не обязывает тебя хоть что-то мне отвечать или чувствовать себя будто бы должным. Я просто хочу, чтобы ты это знал. Вмиг Арсения переебывает. Он сам для себя сейчас и правда не может идентифицировать наверняка, что конкретно чувствует к Антону. Он ему однозначно нравится, сильно, возможно, что он тоже в него влюблен. Но ведь он еще им восхищается как профессионалом и руководителем. А еще очень уважает. И до сих пор не верит, что такой человек может быть в нем по-настоящему заинтересован. А еще это искреннее признание, буквально добивает внутри все сомнения. Почему-то что-то ответить на него Арсений и правда сейчас не в состоянии. Будто, если скажет, то это будет все совершенно не то. Поэтому он просто смотрит, закусив губу, и гладит Антона по волосам, который уже прикрыл довольно глаза, явно не ожидая какого-либо ответа. И вдруг резко Арсений понимает, от кого были подарки. Все эти шикарные букеты. – Спасибо за все цветы, они невероятные, – он дарит еще один поцелуй, касаясь ласково мягких губ. – Я бы дарил их тебе хоть каждый день. Но боюсь превратить наш кабинет в оранжерею. – Давай сохраним такой порядок, который есть сейчас. Я успеваю насладиться вдоволь каждым прекрасным букетом, пока он меня радует всю неделю. – Рад, что тебе нравится, – Антон проводит нежно пальцами по скуле и снова касается губ, вовлекая в долгий размеренный поцелуй, от которого все внутри начинает переворачиваться, нежась в удовольствии. Они даже успевают сбегать в душ, по отдельности перед тем, как разойтись по домам. И по классике Арсений заказывает такси, так как уже очень поздно, а Антон снова предлагает его оплатить, на что Арсений как обычно отмахивается, но неизменно благодарит, сегодня целуя в щеку. Ведь они еще находятся в кабинете. Там, где происходит все самое откровенное между ними, там, где их никто не увидит.