Точно нет

      Когда случаются размеренные по рабочей нагрузке дни, Арсений немного расслабляется и наслаждается этой спокойной и в какой-то степени умиротворенной атмосферой в офисе. Он может спокойно пить свой любимый кофе из стаканчика, добытый в соседней кофейне, периодически поглядывать заинтересованно в окно, утыкаться носом в бутоны цветов очередного красивого пушистого букета. Так и сейчас он спокойно делает новый слайд презентации, параллельно листая справочник для поиска нужной ему информации. Даже музыку в колонке включил, предварительно уточнив у Егора, не будет ли этот шум его отвлекать от дел, но он лишь шевельнул ушами, ответив, что Арсению можно тут вообще все, что душе его угодно.       Дверь в их кабинет резко открывается, и на пороге появляется девушка, влетевшая как порыв ветра и без стука. Арсению до этого момента не знакомая, она точно у них не работает, ведь имеет очень выдающуюся внешность, он бы ее чисто визуально хотя бы запомнил. Она сразу же выхватывает взглядом Егора и, громко стуча высокими каблуками, дерзко направляется в его сторону, чем обращает на себя дополнительное внимание. Арсений же отлипает от своего монитора и разглядывает с интересом вошедшую.       – Антон у себя? – без каких-либо приветствий начинает она.       – Добрый день, Анжелика Павловна. Да, Антон Андреевич у себя. Он вас ждет?       – Нет, это типа сюрприз.       Слушая этот диалог, Арсений ведет ушами и почему-то его хвост начинает порывисто покачиваться, а шерсть неконтролируемо вставать дыбом. Он чувствует, как эта дерзкая посетительница очень приторно пахнет духами вперемешку со своим личным запахом, будто обливалась из тазика перед выходом из дома. Ему этот запах совершенно не нравится, он заползает активно в нос. Арсений морщится и неожиданно громко чихает, успевая прикрыться ладонью. Девушка оборачивается на шум и нейтрально на него смотрит, будто даже сквозь него, в окно. Но Арсений все же извиняется и здоровается с ней первым. Пока она повернулась передом, у него появляется как раз возможность ее детальнее рассмотреть: обычная в целом внешность, только ведь она явно строит из себя звезду подиума, судя по подаче. Яркая одежда и макияж, слишком сладкий парфюм, вызывающее и не совсем корректное поведение в общественном месте – отсутствие элементарной вежливости. И остается главный вопрос, а кем она приходится Антону?       – Антон Андреевич, к вам жена пришла. Можно пригласить? – Егор угукает и кладет трубку. – Анжелика Павловна, можете заходить.       А вот и очень оперативный ответ на неозвученный вслух вопрос. Жена. Арсений даже как-то не ожидал, что она окажется вот такой. И где Антон ее вообще нашел, еще и женился даже? Возникает очень много вопросов к его вкусу, хотя до этого он под сомнение и не ставился никогда. Но, вероятно, когда они познакомились, то эта Анжелика могла выглядеть иначе, да и вести себя с людьми тоже. И не стоит безусловно человека судить исключительно по внешности, но пока это единственное, по чему ее можно сейчас судить. И как-то минимально воспринимать. Арсений вообще, на самом деле, не хотел ее видеть. Ни случайно встречаться, ни как-то специально. Вообще никогда. Потому что он просто знал сам факт существования у Антона жены, и этого было более, чем достаточно. Эта информация и так неприятно колола где-то внутри назойливой небольшой занозой. А теперь этот абстрактный образ обрел вполне конкретный вызывающий вид.       Арсений хотел бы продолжить относиться к ней никак, но теперь не получится. Она ему совершенно не нравится.       Снова не проявив минимального уважения, то есть не поблагодарив, Анжелика молча заходит в кабинет их начальника, громко хлопнув дверью. Что-то думать про этот визит не хочется, как и про нее саму. Арсений планирует уже вернуться к своей работе, у него важная задача как раз, чтобы с Антоном обсудить ее после обеда, или во время, они же все равно вместе туда отправятся скоро. По крайней мере, собирались таким образом поступить. Но все равно что-то внутри скребет и не дает покоя, мешая сосредоточиться на основных рабочих обязанностях.       – Егор, а я правильно услышал, что эта дама – жена шефа?       – Ага, очень специфичная особа, – фыркает на это Булаткин и мило морщится. – Ты, кстати понял, что она – кенгуру?       Вообще, стоило бы догадаться по ее большим ушкам и очень массивным бедрам, обтянутым слишком тонкой тканью короткого красного платья. Но Арсению было как-то не до размышления о ее животном. А теперь эта новая деталь тоже попадает на полочку к остальным для обдумывания на досуге про жену Антона. Он вяло отвечает Егору, что все понял, и возвращается к своей презентации, ожидая, когда у шефа освободится кабинет от неприятного ему посетителя.       И примерно через минут сорок дверь наконец-то открывается и оттуда выходит Антон в верхней одежде, а за ним следом его жена, сразу же демонстративно цепляясь за его локоть и обращая внимание на свои длинные черные ногти. Арсений не может на них не смотреть. Антон быстро кидает в его сторону виноватый взгляд щенка и сообщает Егору, как своему секретарю, что он отъедет на обед и вернется часа через два-три. И они уходят быстро вдвоем, Анжелика ожидаемо не прощается, оставляя после себя приторный шлейф парфюма и неприятные ассоциации.       Вдох-выдох.       Арсений злится. Он не понимает, почему его это настолько сильно задело. Не хочет прямо сейчас это анализировать. Но не выходит, так как круговорот мыслей затягивает его быстрее. Обед с Антоном, очевидно, теперь отменяется. По сути, в этом нет ничего страшного с точки зрения приема пищи – Арсений может пообедать с тем же Егором или Катей, на крайний случай один. Но его злит больше не это, его злит тот факт, что Антон ушел именно с ней. Фантазия и навязчивые идеи не заставляют себя долго ждать, поэтому Арсений зачем-то сразу додумывает, что они сейчас вместе пообедают, а потом в машине на заднем сидении Антон будет с удовольствием ее трахать. Или же, они доедут до дома, так как Антон не так далеко живет, и там будет послеобеденный секс. Арсений снова громко и неожиданно для себя чихает, отфыркивается и идет быстро умыться в туалет, чтобы заодно избавить себя от дурацких, совершенно не к месту и ситуации мыслей.       Но ничего не получается.       Миссия абсолютно проваливается, даже не начавшись. Арсений сохраняет законченную презентацию и по уши утопает в вязких размышлениях. Он себя всегда останавливал от того, чтобы думать, как Антон возвращается вечером к ней домой, к ней в постель. Они же живут вместе, делят на двоих быт. Как он с ней себя ведет, что говорит, что обещает? Тоже страстно целует, выбивая почву из-под ног, и признается в любви, шепчет как бесконечно скучал? А ведь с ней он может делать вообще все и к тому же официально. Выйти в театр, на выставку, свозить в дорогой ресторан, так как она выглядит именно той самой девушкой, которая посещает только такие мероприятия, провести просто время вместе, обсуждая все подряд, поехать отдыхать в конце концов вдвоем или же с большой компанией. И это все в теории звучит очень здорово и замечательно.       Только есть одно «но». Антон ей изменяет уже год. И изменяет с Арсением.       Неужели после всей близости, часто происходящей между ними, после всех громких слов, Антон возвращается домой к ней и ведет с ней себя точно так же?       Это просто какой-то пиздец.       Зачем он начал так активно об этом всем думать?       Так ведь и сам Арсений не лучше совершенно поступает по отношению к Матвею. Он точно к нему охладел, внутри осталось чувство привязанности и благодарности за проведенные вместе годы. Он воспринимает мужа больше как друга или брата. Но больше его совершенно к нему не тянет. И если первые несколько месяцев Арсения конкретно ломало, кидало на эмоциональные качели, на которых он не просто качался, а делал тройное солнышко, он злился и обижался на все командировки Матвея, обвинял его про себя в том, что это он его оставляет одного, уезжая на половину месяца и присутствуя потом в его жизни неделю максимум. То сейчас он этим командировкам благодарен даже, потому что они избавляют от необходимости проводить время вместе, наедине. Потому что опять же встает вопрос интима, и Арсений отмахивается и отнекивается как только может, подключая всю свою богатую фантазию. И в итоге получается, что секс у них если и происходит, то примерно раз в два месяца, совершенно механический и пресный. Арсений старается в этот момент и не думать ни о чем, отключая полностью голову и эмоции.       Теперь ему становится неприятно и тошно от самого себя. И все эти болючие разгоны начались просто с внезапного появления в этом кабинете одной особы, которую тут никто не ждал.       И снова мысли перетекают в другое русло. Что сейчас со всем этим делать и как себя успокоить? Потому что Арсений явно сейчас перевозбудился в плохом смысле этого слова, шерсть так и стоит дыбом, распушая гневно хвост, который медленно движется из стороны в сторону, словно он готовится напасть. Только какой в этом смысл? Решать что-то нужно в первую очередь с самим собой и своим восприятием.       Понимая, что самостоятельно не справляется со всеми негативными эмоциями, захватившими в свой гадкий плен, Арсений все-таки выходит на обед, только не покушать, а просто прогуляться и обязательно позвонить Серёже, предварительно ему написав и предупредив. Так он и проводит в быстрой ходьбе по улицам свой законный обеденный час, перемывая одной неприятной и невоспитанной даме все косточки и шерсть. Рассказывает другу абсолютно все подробности произошедшего, описывает ее поведение и внешность, периодически фыркая и дергая ушами в сильном недовольстве.       – Сергуль, я не понимаю, вот что он в ней нашел?       – Арс, ну нашел что-то. Может, тебе это неприятно, но напомню – они женаты. Давно.       – Да ну и что? Она же элементарно невоспитанная!       – Однако он все равно продолжает с ней жить.       – Мы не знаем.       – Хорошо, – вздыхает Серёжа, соглашаясь. – Но то, что они в браке – факт, против него не попрешь.       – Серёнь, что мне делать?       – Не думать за других, Арс.       Разговор немного помогает выпустить пар и успокоиться. Это и правда было для Арсения важно. Он трезво понимает, что не должен лезть туда, куда не надо и, тем более, делать какие-то выводы, не зная всей ситуации. Он тяжело выдыхает весь этот груз. Затем возвращается на работу, по пути покупая себе перекус, чтобы сжевать его на рабочем месте, но особо есть на самом деле не хочется. Хочется уже закончить этот долгий и эмоциональный день, чтобы проснуться со свежей головой в следующем, где не будет этих вздыбленных нервов и распушенного хвоста.       Но день продолжается. Пока Антон отсутствует в офисе, и не понятно, чем конкретно и с кем занимается, он, как назло, всем понадобился. Егору оборвали телефон, и он как попугай всем неустанно повторял одну и ту же фразу, что «Антон Андреевич в ближайшее время в офисе будет отсутствовать. Я могу ему что-то передать?». Несколько раз звонили по этому же вопросу и самому Арсению. Пара человек зашли даже лично убедиться, что Антона действительно нет сейчас на месте. В итоге Егор не выдерживает первым и говорит, что сейчас напишет шефу, чтобы узнать точное время его возвращения, если такое вообще планируется сегодня. Арсений на это снова тяжело вздыхает и наигранно безразлично смотрит в окно.       – Ответил, что его не будет еще какое-то время, но к концу рабочего дня точно появится, – зачитывает ответ их начальника Егор. – Короче, всем надо говорить, что он будет завтра, чтобы не доставали. Надоели.       По-хорошему, Арсению надо бы дождаться Антона в любом случае, так как им необходимо обсудить подготовленную презентацию. Они же и так планировали это сделать в обед, но все пошло совсем не по плану. Скорее всего, не по плану самого Арсения. Пока он с ушами закапывается в новых мысленных рассуждениях, на его телефон вдруг приходит сообщение. Антон Андреевич Шастун Пожалуйста, дождись меня       Теперь вариантов никаких точно нет и нужно будет отсидеть до последнего, только вот, совершенно не понятно, во сколько конкретно вернется Антон. Но заняться все равно есть чем, поэтому Арсений сухо отвечает, что дождется, и принимается за работу, натянув на нос свои компьютерные очки. Негативных излучений со всех сторон сегодня в избытке.       И в итоге Антон возвращается в офис уже после пяти. Заходит стремительно к ним в кабинет и сразу же с порога отпускает Егора домой, на что тот радостно хлопает в ладони и начинает оперативно собираться, выключая компьютер и натягивая на себя верхнюю одежду. Испаряется чуть ли не за одну минуту, если не быстрее. Но он как-то в самом начале говорил уже фразу, что если шеф отпускает пораньше, то надо сразу убегать, пока он не передумал. Получается, пользуется своим же советом и показывает наглядно, как это делать.       – Арсений, у нас сейчас совещание, вероятно, ты задержишься сегодня.       Звучит очень серьезно и грозно, даже холодок по спине пробегается от этого тона. Но Антон по работе всегда такой: непоколебимый начальник, который абсолютно точно знает, что и когда требовать со своих подчиненных. Ничего нового и удивительного. И это даже хорошо, потому что менять свое отношение к человеку полностью из-за некоторых личных обстоятельств – откровенно дерьмовый план. Арсений на это только кивает, поведя ушками, ведь задерживаться на работе для них это вообще чуть ли не классический вариант на каждый день. Ненормированный рабочий график преследует их примерно всегда, дыша маньяком в самый затылок. Антон вдогонку невозмутимо сообщает, что ждет у себя через десять минут с ноутбуком и бесшумно скрывается за своей дверью.

***

      Два с небольшим часа работы пролетают незаметно, потому что, как только Арсений обустраивается на своей излюбленной уже половинке дивана и переключает все внимание на приветливо загоревшийся монитор, вопросы и задачи поглощают его с неведомой силой. И все как-то прям удачно складывается, потому что они заканчивают полностью презентацию, внеся в нее необходимые корректировки, накидывают текст доклада к ней, который завтра надо будет еще раз посмотреть на свежую голову, и даже успевают выпить по стаканчику кофе. Достаточно продуктивно выходит с учетом потерянного впустую времени днем. Антон откладывает в сторону огромную папку с документами и шумно выдыхает. Все эти минуты он представлял из себя максимально сосредоточенное скопление энергии, а сейчас даже кожей чувствуется, как он расслабляется потихоньку. Он спрашивает разрешения покурить электронку прям в кабинете, потому что выходить на балкон ему явно лениво.       – Арс, прости, что пришлось вот так уехать, и поэтому сбился график, – подает голос Антон, и в нем считываются нотки раскаяния. – Совершенно все не по плану у нас сегодня вышло с тобой.       – Ну, уже все наверстали, – резюмирует нейтрально Арсений, сохраняя открытый файл.       На самом деле, ему не очень хочется хоть как-то касаться и вообще обсуждать настоящую причину, по которой Антону пришлось вот так на несколько часов отъехать. Скоро можно собираться домой, а там и долгожданный сон не за горами, чтобы уже закрыть глаза и проснуться в новом дне, где все эти неприглядные мысли не будут терроризировать голову. Он в это очень верит.       Антон бросает какой-то странный взгляд и поднимается с дивана. Размахивая хвостом, подходит к своему столу и копается в сумке. Арсений это все понимает только по доносящимся от окна звукам, устремив туда ушки, но сам занимается структурированием новой папки, куда складывает всю информацию по презентации. Ему еще отчет потом делать, но это через несколько дней. Тем временем Антон возвращается на свое место, усаживаясь на согнутую ногу и явно пристально на него смотрит.       – Котенок?       И звучит это так ласково и трепетно, что внутри все сжимается в один пушистый мурчащий комок. Арсений разве что не вздрагивает от неожиданности и этой интонации. Но его будто одним этим словом тепло обнимают и успокаивают разбушевавшиеся за прошедший сложный день нервы. Он закрывает ноутбук, откладывает его в сторону и поворачивает голову, склоняя ее набок. Разглядывает внимательно Антона, который с него тоже глаз не сводит.       – Да? – все-таки отзывается.       А у самого тоже в голосе проскальзывает ничем не прикрытая нежность. Как-то они с завершением всех рабочих задач, не сговариваясь, совместно переключились на другой режим общения – воздушно-зефирный. Арсений не может этому противостоять, отодвигая сейчас все негативное максимально подальше. Антон, увидев, что на него сейчас обращено все внимание, вдруг достает из-за спины продолговатую черную коробочку и протягивает ее в руки.       – Это тебе, – произносит с довольной улыбкой, собирая милые морщинки вокруг глаз.       И Арсению становится безумно интересно, что же там такое, поэтому он аккуратно перехватывает пальцами коробочку, немного крутит ее в руках, читая сверху витиевато написанный бренд, который ему, в принципе, ни о чем не говорит. Он медленно тянет за крышечку и сразу сует внутрь нос, чтобы рассмотреть содержимое. А там завлекает своими бликами в приглушенном свете браслет с маленьким очаровательным кулончиком в виде сердца. Арсений бережно проводит пальцем по небольшим сплетенным звеньям, отмечая про себя, что браслет очень красивый, аккуратный и изящный, прям идеальный для него. Антон снова попал в самую цель. Вот как он это делает?       – Он такой… мне очень нравится, – тихо говорит, не поднимая глаз, все еще рассматривая свой подарок. – Спасибо! – и все-таки впивается благодарным, но в то же время смущенным взглядом, всем видом транслируя скромный вопрос «А зачем?».       Потому что о чем-то таком Арсений никогда не думал. О том, что Антон может или должен ему что-то обязательно подарить. Те же букеты невероятно радуют каждый раз и для него это все еще удивительное явление, что человек так просто может одним действием, потому что захотел, сделать приятное и глазу и сердцу. И Арсению ведь правда не нужны никакие подарки от Антона, тем более явно такие дорогие. Это вообще все не важно. Ему бы просто с ним проводить время, наслаждаться его обществом, интересными разговорами, слушать умные мысли. Потому что сильно тянет. А все остальное совершенно не в приоритете.       – Давно хотел тебя порадовать и сегодня как раз заехал в магазин, – тараторит Антон, словно нервничает. – Мне хочется всегда тебе дарить подарки и делать что-то приятное. Ничего не могу с этим поделать.       Буквально взяв все в свои руки, Антон сам цепляет цепочку Арсению на запястье, защелкивая маленький замочек, и нежно проходится по коже вокруг мягкими губами. Медленно ползет дальше по руке, касается тыльной стороны, даря невероятно приятные ощущения. Держит руку в своей руке, смотрит снова в глаза, очень внимательно и проникновенно.       – Я люблю тебя.       И это попадание в самое сердце. Три слова, произнесенные настолько искренне, что сбивают дыхание и заставляют мурашки собираться в стайки, чтобы расползтись по коже, наэлектризовывая каждый миллиметр. Время на мгновение останавливается. Арсений вообще, кажется, сейчас не дышит. Он смотрит огромными глазами, забыв, что нужно моргать. Антон много раз говорил, что очень сильно влюблен. А теперь, получается, его чувство переросло во что-то большее. Такое фундаментальное, настоящее. И Арсений ему верит.

***

      Отложив пустую коробочку в сторону, Антон затаскивает одним движением Арсения к себе на колени, сразу же тепло обнимает, укладывая ладони на лопатки. Держит очень аккуратно, но крепко. Смотрит в глаза своими невозможными сейчас: большими, блестящими и открытыми. Арсений тает, укладывает руку ему на щеку, просто держит, невесомо водит большим пальцем и смотрит неотрывно тоже, будто они обмениваются сейчас безмолвно какой-то своей личной информацией. Антон сам двигает головой и трется щекой о руку, прикрыв глаза, чем очень сильно умиляет и сподвигает к дальнейшим ласкам. Арсений его гладит по всему лицу, заводит ладони за голову и касается макушки кончиками пальцев, пропускает сквозь них пряди отросших волос. Наклоняется и трется щеками, носом, губами.       – Такой ласковый, – умиленно фырчит Антон. – А ты когда так трешься, то таким образом обозначаешь свое?       Поцеловав его в кончик носа, Арсений отстраняется, смотрит очень серьезно, ведь вслух этот факт они ни разу не обсуждали, хотя он периодически так делает, не в силах себе сопротивляться, проявляя свою кошачью тактильность.       – Это что-то вроде срабатывания инстинкта. Но да, помечаю.       Снова проводит медленно носом по немного колючей щеке. Как же ему нравится эта щетина, так бы и трогал ее всегда: пальцами, губами или просто кожей. Его вся растительность на теле Антона невероятно влечет и вызывает порой самые дикие желания, например, облизать его целиком. Но пока он добрался только до нескольких частей тела.       – Тогда ты и правда самый настоящий котик, – Антон ведет теплой ладонью вдоль спины, гладит, спускается ниже и останавливается у основания хвоста, чтобы его аккуратно коснуться кончиками пальцев, вызвав приятные волны, расползающиеся по коже.       Отдаваясь порыву, Арсений продолжает тереться, только теперь уже и лизаться очень хочется. А это тоже уже что-то из разряда его личных прихотей и желаний, которые постепенно начинают затапливать сознание. Он проводит своим чуть шершавым языком по щеке, довольно муркнув, спускается на шею, вылизывая ее активнее, ладонями так и держится за голову, почесывая иногда Антона за ушками и совершая легкие массажные движения подушечками. Увлекается и снова играется с его ухом и штангой в нем, мокро касаясь языком и кусая за хрящик. А потом лезет целоваться, сразу широко раскрывая рот, двигает губами неторопливо, но смело. В какой-то момент даже оттягивает нижнюю губу зубами, немного ее прикусывая, затем сразу же зализывая потревоженное место. Не может себя остановить никак.       – Хороший, – шепчет довольно Антон, явно наслаждаясь всем происходящим. Заползает теплыми ладонями Арсению под рубашку, предварительно вытащив ее из-за пояса брюк, чтобы касаться кожи напрямую. И эти прикосновения начинают по-настоящему обжигать, распалять сильнее.       Они так и продолжают чувственно целоваться и все откровеннее трогаться везде, постепенно раззадориваясь, поджигаясь от внутреннего огня друг друга. Углубляют поцелуй, пропихивая активнее язык глубже. Тихо стонут, шумно дышат через нос. Арсений не замечает, как начинает интенсивнее притираться уже пахом о пах, двигая плавно тазом, ему нестерпимо хочется больше контакта, потому что тело постепенно накаляется, а одежда кажется совершенно лишней. На своей коже он хочет ощущать только Антона: его руки и губы, все остальное сейчас ему не нужно.       И руки сами тянутся к шуршащей ткани, чтобы постепенно начать избавляться от мешающейся одежды, оставаясь сначала без верха. Хочется проводить ладонями по коже, ощущая, какая она горячая, сжимать пальцами мышцы, прижиматься ближе, буквально врастая, касаться губами шеи, спускаясь влажными поцелуями все ниже и ниже. Обхватив крепко за спину, Антон быстро переворачивает их и валит Арсения на спину. Сам жадно водит ладонями по торсу, лижет, слюнявит, задерживается на своем излюбленном месте, даря невозможные, такие пылкие касания к груди. Ласкает мокро своим невозможным языком соски, перекатывает во рту колечки, притягивает руками за лопатки к себе ближе, а Арсений и так сам своей рукой давит ему на макушку, чтобы Антон ни в коем случае не останавливался и ни на миллиметр не отстранялся. Подставляется, выгибается, не сдерживает нарастающих стонов от распространяющегося с неумолимой скоростью сладостного удовольствия.       Антон стекает еще ниже, касается губами пупка, выцеловывает нижнюю часть живота, рычит и быстро стягивает с Арсения брюки с бельем. А он сейчас даже и не в носочках, потому что снова ходил в сменных кроксах на голую ножку, чтобы дышала.       – Ты уже такой мокрый, – оповещает и сразу же вылизывает с удовольствием влажный пах, собирая выделившиеся капельки прекама.       Себя Антон пока, видимо, решает не раздевать дальше, потому что зарывается носом Арсению между ног. Лижет вообще везде, не обделяя вниманием ни одну складочку. Хватается за бедра, чтобы сильнее развести ноги, целует нежную кожу внутренней поверхности, прикусывает, трется носом, щеками тоже, шумно вдыхает запах снова и снова. Арсения просто расплавляет в податливую массу от всех этих умелых ласк и касаний к его самым интимным и чувствительным местам. Он продолжает гладить Антона по голове, зарываясь пальцами в его пышную шевелюру.       В районе паха становится очень мокро. Потому что рот и язык Антона хозяйничают просто везде, на каждом миллиметре раскаленной кожи. Он насаживается на стоящий член целиком, пропуская в самое горло, двигает головой, стонет, создавая дополнительную стимуляцию. За бедра притягивает к себе ближе, сжимает пальцы. Выпускает влажный пульсирующий член изо рта, сразу же перемещается ниже и активно лижет его основание, обхватывает губами мошонку. Ведет руками по телу, гладит напряженный живот и поднимает глаза. Арсений впивается в него жадно, но ему кажется, что его взгляд сейчас безмерно поплывший от всех упоительных движений. Антон хитро улыбается и хватается за его бока. Секунда, и Арсений уже лежит животом на диване. Им сейчас можно вертеть, как будет душе угодно, он сейчас словно разнеженное, невозможно сильно растекшееся желе.       Приподнявшись на локтях, чтобы подсмотреть за обстановкой сзади, Арсений с интересом наблюдает, как Антон раздевается наконец-то полностью: стягивает с ног кроссовки, не глядя вылезает из брюк с трусами и откидывает их в общую вещевую кучку. Он очень сильно возбужден, вены на стволе явно выделяются, крупная головка завлекающе блестит от выступившей смазки. Антон проводит несколько раз кулаком по своему члену, сжимая его у основания, при этом прикрывает глаза и шумно выдыхает. Через несколько секунд он уже возвращается на свое место на диване. Накрывает полностью телом, располагаясь сверху, и теперь медленно и жарко занимается спиной. Снова целует каждый накаленный миллиметр кожи, проводит горячими ладонями, сжимает несильно бока, лижет. Опускается ниже и целует отдельно каждую ямочку на пояснице, обводит языком основание хвоста, который прям сильно вибрирует сейчас в удовольствии. Арсений уже не отдает себе отчет насколько громко он стонет и мурлыкает, утопая в этих ласках. Кажется, Антон решил его разнежить до невменяемого состояния.       Немного совладав с собственным организмом, хотя это практически невозможно в его состоянии, Арсений приподнимает чуть-чуть бедра, сам понимает, что нужно выгнуться, потому что настойчивые руки уже гладят его по пояснице и ногам, поэтому делает это и громко стонет. Антон сразу касается промежности влажным языком, разводит ягодицы в стороны и не отлипает ни на секунду. Примерно, как и было с пахом, вся задница сейчас в смазке и слюне, вокруг бесконечно мокро, пошлые хлюпы наполняют кабинет, вперемешку со всеми шумными вздохами, причмокиваниями и стонами. Антон лижет активно вдоль всей промежности, спускается к мошонке, снова обхватывая ее губами. Чуть ли не помещает ее в рот целиком, надавливая языком, возвращается снова к пояснице, и так по кругу мучительное количество раз.       – Очень вкусный, мне так нравится, – жарко шепчет в ягодицу. Целует туда, несильно прикусывает, вызывая ойканье. Он совершенно сейчас невозможный.       А Арсений продолжает откровенно наслаждаться происходящим, вытянувшись на диване. Он сейчас совершенно не здесь, а в каком-то восхитительном дурмане, кружащим его голову. Сердце шумит в ушах, кончики пальцев покалывает от удовольствия. Все его тело сейчас сплошной чувствительный комок, прикосновение к абсолютно каждой клеточке вызывает невероятные ощущения, запуская по нервным окончаниям все новые и новые импульсы. Все эти ласки сейчас такие нежные, размеренные и как всегда уверенные. Антон тем временем теперь переходит на пульсирующий острым желанием сфинктер. Лижет его снаружи, обводит все складочки и пропихивает кончик языка внутрь. Давит им, напрягает, держится за порядком трясущиеся бедра. Потом все равно вставляет пальцы внутрь и начинает ими динамично двигать, разводить в стороны, работая вместе с языком, вылизывающим нежные и такие возбужденные стеночки изнутри. Арсений и правда сейчас очень мокрый, потому что перемешались и смазка и слюни, непрерывно стекающие по ногам каким-то водопадом.       Отстранившись, Антон надавливает на ягодицы ладонью, прижимая полностью к дивану. Оказывается тут же сверху и утыкается носом в макушку. Жарко и хрипло дышит, трется медленно всем телом. Его вес так приятно и правильно ощущается, что Арсений стонет даже от этого, просто от осознания того, что сейчас между ними происходит. Какая-то великолепная чувственная близость, которой у него не было еще никогда. Он ощущает Антона каждой своей клеточкой, впитывает его, тянется к нему с неведомой силой, как мотылек на свет. Отдает всего себя полностью и безвозвратно, хочет принадлежать ему целиком. Чуть приподняв свой таз, Антон начинает водить между влажных ягодиц невероятно твердым членом, безумно долго, томительно. Размазывает смазку, перемешивает все жидкости, ладонью прижимает член сильнее и толкается так. Снаружи. Он точно решил сегодня выкрутить все существующие чувства на максимум.       – Мне сходить за презервативом? – спрашивает тихо на ухо, не переставая медленно толкаться.       Совершенно невозможный, вот где он у себя внутри частенько скрывает свою такую ласковую натуру? Но, с другой стороны, это сейчас все для него одного. Арсений до того уже разнежен и возбужден, что он не готов никуда Антона отпускать от себя. Собирать слова к какие-то пояснительные предложения он не в силах, поэтому просто отрицательно мотает головой. Но Антон и так все прекрасно знает и чувствует, поэтому помогает себе одной рукой и входит аккуратно, медленно. По миллиметру неторопливо заполняя собой, заставляя даже задержать дыхание в предвкушении. Он всегда все равно осторожен и аккуратен.       Комфортный вес тела пропадает и по спине снова растекаются многочисленные поцелуи. Антон какое-то время предусмотрительно не двигается, позволяет привыкнуть к себе, почувствовать его размер внутри полностью. Арсений сильнее приподнимает бедра, чтобы было обоим удобнее, вытягивает руки вперед, выгибается кошкой, вращает тазом, ощущая сладкую заполненность. Хочется больше. Еще больше. И Антон снова его понимает без слов и начинает толкаться, постепенно наращивая темп. Неизменно входит глубоко, ненадолго задерживаясь внутри, вдавливая член как можно больше, и выезжает назад. Сжимает пальцами бедра, натягивая разнеженное тело на себя. Движения все равно невозможно тягучие, создающие непрерывное удовольствие, растекающееся по всему телу, словно оголенного нерва касаются языком.       Потом сильные руки снова переворачивают, обхватывая за бока. Но Арсений и правда до невозможности расплавлен таким чувственным напором, чтобы самому принимать какие-то решения по своей ориентации в пространстве. Антон им сегодня вертит как куклой, но никто и не против совершенно. Обхватывает сейчас за лодыжку, поднимая и укладывая ее на свое плечо, и входит снова. Двигается внутри плавно, но по-прежнему глубоко. Арсений весь извивается, как ему хорошо, довольно и протяжно на одной ноте стонет, упираясь руками в спинку дивана. Двигается навстречу и прикрывает в бесконечном удовольствии глаза.       Ощущает, как Антон чувственно целует в косточку на стопе, но на этом не останавливается и дальше уже активно покрывает ее всю поцелуями. И это уже что-то невозможное, что заставляет взлететь еще выше, хотя казалось, что пик всего самого нереального уже достигнут. Сердце заполошно бьется, лежать на одном месте становится сложно и невозможно, поэтому Арсений выгибается, чувствуя горячий член, поршнем входящий в него, и губы Антона на пальчиках ног. Но потом губы сменяет напористый язык, и это просто финиш, потому что это вообще запрещенный прием, о котором Антон естественно никогда теперь не забудет. Для Арсения происходит какое-то неземное блаженство, а именно ласкание сверхчувствительных подушечек с одновременным глубоким проникновением. И он уже вообще не знает куда себя деть, начиная даже хныкать от переизбытка сильнейших эмоций, простреливающих все естество насквозь, забирая с собой в нескончаемое безумное марево. Его распирает уже от всех чувств и от огромного члена. Антон тем временем переходит на вторую ногу, ни на каплю не сбивая градус.       Они совершено точно теряются во времени, отдаваясь друг другу, растворяясь полностью. Антон опускает стопу, подталкивая за ягодицы к себе ближе. Наклоняется, поставив руки по бокам от головы, и жадно целует. Арсений находит в себе остатки сил и все равно его обхватывает ногами, скрещивает их за поясницей, приподнимая тем самым таз. Антон входит очень глубоко, толкается мощно. Ему хватает несколько движений в такой позе, и он с хрипом кончает, еще сильнее загоняя внутрь свой пульсирующий член, словно хочет целиком залезть. И спустя мгновение Арсений кончает тоже, потому что чувствует нежными стеночками, как его заполняет горячая сперма, и как вибрирует в полученном удовольствии распирающий его ствол. Они порывисто дышат друг другу в рот, потому что сейчас просто лизались больше на пике экстаза, чем осознанно двигали губами. Антон через несколько секунд предусмотрительно все равно выходит из полностью растраханного тела, укладываясь сверху поудобнее. Но в душ обоим сходить все равно придется, потому что они невозможно мокрые во всех местах. Но безумно довольные.       Они лежат, приводя дыхание и свои бушующие чувства в порядок, ласкаются дальше на диване, и вставать никуда не хочется совершенно. Но времени уже действительно много и пора возвращаться в реальность и телом и мыслями.

***

      Но в итоге Арсений на признание Антона пока ничего не отвечает. Потому что знает, что от него этого сейчас не требуется. Но и потому что сам не может пока сказать, а любит ли он Антона. Влюблен невероятно сильно – да. А просто так говорить эти громкие слова не хочется. Потому что страшно ошибиться во второй раз. К этому сначала нужно прийти самостоятельно, признаться в главном самому себе. А потом уже и ему.       И Арсений скажет, обязательно скажет эти важные слова, когда придет нужное время.