Привкус полыни

Гермиона вынырнула из мыслей, когда камин озарился зеленым светом. Пара мгновений — и перед ней возникла Джинни. Она держала в руках с небольшую плетеную корзину для пикников. — И снова здравствуй! — бордо воскликнула она. Вскочив на ноги, Гермиона сдержала порыв накинуться на Джинни с удушающими объятиями. Увидев самодовольную ухмылку на веснушчатом лице, она ощутила странную тоску по ней — по Джинни из прошлого. Хотя стоящая перед ней девушка почти ничем не отличалась от своей более юной версии; разве что женственной фигурой (от угловатости девочки-подростка не осталось и следа) и спадающими ниже поясницы темно-рыжими волосами. Было бы странно повиснуть у подруги на шее, словно они не виделись сто лет, пусть Гермиона и безумно скучала по ней все каникулы. Особенно, в моменты, когда хотелось кому-то выплакаться в жилетку из-за поступков Рона или из-за обид на Гарри. Или из-за чувства брошенности — для разнообразия. Правда, получается, что Джинни тоже ее бросила. Уехала домой, даже не поинтересовавшись, почему она остается на все каникулы в школе. Единственная из всех гриффиндорцев. — Привет, — сухо ответила Гермиона. Джинни плавно выплыла из камина, словно ступала по подиуму. Протянув руку, обхватила плечи подруги — полноценному объятию помешала корзина. Гермиона собиралась отступить назад, но рациональность вовремя ее отрезвила. Она задвинула все обиды в дальний угол сознания и ответила на объятие. Как бы ни поступала пятнадцатилетняя Джинни, в две тысячи третьем году они все еще дружат. Еще и собираются вместе встречать Новый год, несмотря на то, что Гермиона теперь… Кто? Гермиона Малфой? Взяла ли она фамилии Малфоя? — А где Мал… Дра… Где твой муж? — спросила Джинни, сморщив нос. Гермиона мотнула головой на потолок. — Эй, что у вас случилось? Джинни отстранилась. Гермиона заметила, что вертикальная морщина на ее лбу, всегда появлявшаяся, когда она хмурилась, стала куда глубже. — Вы поссорились? — Нет. — Если он что-то сделал, то мы с Гарри всегда… — Дело не в ссоре! — Не хватало еще стычки Джинни и Малфоя посреди происходящего бедлама. — Просто мы… Все забыли. Мы оба. — Что значит — все? Я думала, речь только о готовке. Где-то наверху послышался шум, словно некто (Некто? Она прекрасно знала, кто это!) швырялся предметами. Джинни в замешательстве подняла глаза к потолку. Гермиона шумно вздохнула. — Может, чаю? И я расскажу. Дважды предлагать не потребовалось. Перехватив корзину удобнее, Джинни первой прошла к выходу из гостиной. Гермиона отправилась следом, стараясь не обгонять ее. Она все еще не знала, где в доме располагается кухня. А вот Джинни, похоже, была в курсе. Миновав дверную арку, Гермиона взмахнула палочкой, заприметив светильники на стенах. От волшебства свечи в них замерцали, осветив узкий коридор. Слева обозначилась лестница, ведущая наверх. Справа коридор уперся в входную дверь, а сбоку от нее Гермиона заметила еще одну — из грубо отесанного дерева со стеклянной вставкой. Половицы уютно скрипнули под ногами. — Даже не знаю, где мрачнее: здесь или на площади Гриммо, — пробормотала Джинни, толкнув дверь со стеклом. — Любят эти слизеринцы нагнать тоски! Гермиона усмехнулась, гадая, кого она имела в виду: Малфоя или профессора Снегга. Но эта мысль вылетела из головы, как только она оказалась на кухне. Джинни по-свойски зажгла свет и водрузила корзинку на стоящий посреди помещения обеденный стол. Оформлением кухня походила на гостиную — те же светлые стены и шкафчики из темного дуба, покрытые слоем лака. Сквозь низко расположенное окно проглядывалась улица. Мама сказала, что это мрачное место, но дом не показался ей мрачным (хоть Джинни и думала иначе). Подойдя к окну, Гермиона выглянула наружу. Обстановка, действительно, даже близко не походила на пригород, где она провела детство. Где-то на горизонте дымили фабричные трубы. Соседские дома, погруженные в полумрак, как в деготь, тесно жались друг к другу. Редкие тусклые фонари почти не освещали их, и тротуары между домами выглядели опасно. Казалось, что любой смельчак, решившийся пройтись по ним в позднее время, мог запросто лишиться кошелька. И, если повезет, только его. — Вообще-то, твоя кладовая переполнена, — заявила подруга. Вздрогнув, Гермиона задернула шторы. — Правда? — Сама посмотри. Гермиона обнаружила Джинни сбоку от входа возле раздвижного вместительного шкафа. Через открытую створку шел аппетитный запах какой-то выпечки. — Оказывается, я умею готовить, — с фальшивой веселостью ответила Гермиона и заглянула за плечо подруги. Кладовая выглядела так, словно у нее на кухне трудилась при меньшей мере пара домовиков. Сладкие и мясные пироги украшали верхние ряды, ниже стояли тарелки с закусками и кастрюли с гарниром из фасоли и картофеля, а внизу на широком блюде примостилась огромная запеченная индейка. — Джинни, клянусь, я не помню, что готовила все это. «И даже не подумала проверить кухню!», — добавила она про себя. — Нам нужен мой особый чай, — задумчиво ответила Джинни, аккуратно прикрывая шкаф. — Что за особый чай? — Теперь верю, что тебе память отшибло! Джинни открыла один из навесных шкафчиков и достала две высокие темно-зеленые кружки. Насыпав в чайник откуда-то взявшиеся сухие чайные листья, она добавила воды при помощи заклинания, после дважды постучала по нему палочкой. — Считай, что тебе повезло снова открыть его для себя, — прощебетала она. — Я даже немного завидую. По кухне поплыл аромат черного чая, перебив въевшийся в обоняние Гермионы запах полыни. Откинув крышку у своей корзинки, Джинни достала бутылку с какой-то темно-коричневой жидкостью. Со звонким хлопком она вытащила пробку и плеснула содержимое в кружки. Поставив одну перед Гермионой, Джинни опустилась на соседний стул. От кружки поднимался пар, оставляя в воздухе нотки меда и чего-то древесного. — Попробуй, это не отрава. Гермиона сделала глоток, а потом еще один. Чай оказался в меру горячим, но горло все равно обожгло. Тепло пробежалось по пищеводу и остановилось в желудке. — Ты сама сделала настойку? Гермиона посмотрела на стол, где стояла емкость с незнакомой жидкостью. Джинни давно окончила школу; конечно, в этом мире она могла знать больше, чем Гермиона в шестнадцать лет. Но Гермионе не нравилось быть в неведении. — Вообще-то, нет, — с хитрым прищуром сказала Джинни. — Это из мира маглов. Сделав очередной глоток, Гермиона почувствовала, как ее тело расслабилось, а в лицо ударила кровь. Даже этот терпкий загадочный чай не смог полностью избавить ее от привкуса полыни во рту, но голова стала на пару килограмм легче. Джинни со странной улыбкой наблюдала за подругой. Отпив еще немного, Гермиона вдруг вспомнила зимние посиделки с родителями, когда ей позволяли попробовать немного глинтвейна на красном вине. Эффект был поразительно схожий. — Здесь что, алкоголь? — строго спросила Гермиона. Джинни залилась смехом. — Коньяк и мед. Представляешь, до сих пор никто не разгадал состав. Умоляют меня рассказать, а он до смешного прост. Спасибо твоему отцу, кстати! — Джинни, тебе же нет семнадцати… Джинни перестала смеяться, и Гермиона мысленно щелкнула себя по лбу. Дурацкий, хоть и такой расслабляющий чай сбил ее с толку. Конечно, Джинни можно пить алкоголь — она давным-давно совершеннолетняя даже в магловском мире. — Так, рассказывай. Тебя что, Обливиэйтом ударили? С чего начать? Мысли путались и рассыпались, как карточный домик, сбитый порывом ветра. Усталость давала о себе знать: потоки новой информации и попытки ее проанализировать, плюс бесконечная ругань с Малфоем, да еще и три сеанса вторжения в мозги — и все это за полтора часа. Не каждый способен такое выдержать. А может, дело в коньяке. Щеки пылали огнем. Гермиона припала к кружке и за несколько глотков опустошила ее, а после подробно поведала подруге ту же историю, что придумала для мамы. — То есть, ты не помнишь ничего, что произошло после шестого курса. — Джинни не спросила, а, скорее, подвела итог. — Все гораздо хуже — я не помню ничего с тридцать первого декабря девяносто шестого года. Джинни ахнула и прижала руку к щеке, закрыв рот основанием ладони. — А Мал… А Драко тоже все забыл? — спросила она. Гермиона кивнула. — Как он тебя не прибил? Вы же ненавидели друг друга! Гермиона пожала плечами, и Джинни слегка выпятила губу. Казалось, что этот вопрос мучает подругу с самого начала рассказа. — Он слишком отвлекся на ужас от нахождения в доме маглов! — ответила Гермиона. — Все живы? — Да… особенно печенье. Под потолком снова загрохотало, словно в поиске ответов Малфой решил разнести дом. Гермиона фыркнула, а потом еще раз… Истеричный смех вырвался из нее неудержимой волной. Джинни вторила ей, вцепившись в столешницу кончиками пальцев. Они смеялись и смеялись, пока челюсть не свело от усталости. Мышцы живота заболели. Гермиона положила на него руку и часто задышала в попытке успокоиться. С долей опасения покосившись наверх (где все еще раздавался непонятный шум), Джинни подхватила ее пустую кружку и направилась к чайнику. — Надо было огневиски открыть. — Чтобы я еще и этот день забыла? Хватит того, что я не помню последние семь лет, — Гермиона провела руками по щекам, стирая выступившие слезы. Захихикав, Джинни сунула Гермионе в руки новую порцию чудодейственного чая. Присутствие подруги среди этого безумия ощущалось как компресс на разгоряченный из-за лихорадочного жара лоб. Хотя, возможно, так действовал ее особый чай. Гермиона окончательно расслабилась и осмелилась спросить у подруги: — Ты не знаешь, почему мы с ним… В смысле, с Малфоем… Э-э-э-э… — Наверное, смелости ей все же не доставало. — Ладно. Все, что я помню, — это как была влюблена в Рона, и теперь… — О, черт! — перебила ее Джинни, и сделала большой глоток из кружки, чтобы снова не засмеяться. — Я совсем забыла, что в школе ты увлеклась Роном. А он тогда с Лавандой таскался? Проигнорировал болезненный укол (Джинни сказала об этом так равнодушно, словно о пустяке), Гермиона осторожно спросила: — Он придет с ней? — С Лавандой? Не-е-ет. Она же… Джинни вдруг осеклась. В комнате похолодало, словно за окном промелькнул дементор. Перестав давиться смехом, она отставила кружку и посерьезнела: — Ты и впрямь ничего не помнишь… Мне сказать Рону, чтобы он не приходил? — Я справлюсь, честно. Так что с Лавандой? — Заболтались мы! — вскрикнула Джинни, ткнув пальцем в сторону часов, и вскочила. — До ужина всего ничего осталось, а мы все треплемся. Гарри и Рон придут к десяти. Часы показывали только половину десятого. Гермиона забеспокоилась; что-то в поведении подруги ее насторожило. Она в несколько глотков допила чай и сама принялась делать новый, пока Джинни за ее спиной вытаскивала из кладовки еду прямо на обеденный стол. — Так почему мы с Малфоем поженились? — спросила она, решив, что о Лаванде спросит чуть позже. После еще пары-другой кружек чая, например. Или нескольких стаканов огневиски — как пойдет. Она ополоснула чайник и засыпала свежую заварку, краем глаза следя за подругой. От ее вопроса Джинни расслабилась и стала спокойнее заниматься едой. — В школе вы не общались, насколько я знаю, но… Иногда мне кажется, что ты скрывала от нас вашу связь. В любом случае, после спасения его матери вы так внезапно сошлись, что мы все были в шоке. Если мягко выразиться. — А что с его матерью? Гермиона щедро плеснула в кружки по порции коньяка и добавила побольше меда, чтобы перебить его крепость. Остается надеяться, что Джинни не раскусит ее уловку. — Как — что?.. А, ну да. Ты ее спасла. Кружка чуть не вылетела у Гермионы из рук. Все, что она смогла выдавить из себя в ответ, было: — Э-э-э-э?.. Джинни водрузила на стол индейку и устало опустилась на стул. — Была Битва за Хогвартс. Последняя, решающая битва против Сама-Знаешь-Кого (но весь год войны я тебе пересказывать не собираюсь). Если коротко: Гарри, этот героический болван, в какой-то момент пошел прямо в лапы к Волан-де-Морту, потому что ему Дамблдор так сказал… Не спрашивай! Пошел прямо к Пожирателям и получил Убивающее, но не умер. Джинни сделала большой глоток чая и перевела дух. Гермиона тоже вздохнула, понимая, что все это время она не дышала. Значит, неспроста ее родители так спокойны, а Джинни выглядит веселой и спокойной. В воздухе не витает ужас войны, но Гарри все еще жив. Она так увлеклась личной жизнь, что даже не подумала спросить о по-настоящему важных вещах! — Я до конца не понимаю, что произошло, — продолжила Джинни. — Что-то, связанное с расколом души Волан... — Я знаю об этом, — Гермиона нетерпеливо махнула рукой. — Отлично! Так вот, внутри Гарри был осколок его души, — Джинни дернула плечами в отвращении, — и потому он не умер от Авады. Когда он упал, Пожиратели поверили в его смерть, но Волан-де-Морт поручил Нарциссе Малфой перепроверить. Не знаю, совесть ли у этой дамочки проснулась или дело было в другом, но она сказала своему господину, что Гарри мертв. Благодаря ее вранью мы получили преимущество в последующей битве. Потому Малфои и не в Азкабане, если тебе интересно. Кухня погрузилась в тишину, прерываемую лишь тихим тиканьем настенных часов. Даже грохот наверху прекратился, как будто Малфой услышал рассказ Джинни сквозь пол и теперь ловил каждое ее слово. Интересно, удивился бы он, узнав, что его семья перешла на сторону добра, хоть и в последний момент? — И что было дальше, Джинни? — Ах, да! — Джинни встрепенулась и продолжила. — Когда обман вскрылся, Волан-де-Морту уже было не до предательства Нарциссы, но чертов Кэрроу решил выслужиться. Он пальнул в нее какой-то дрянью, а она даже не заметила — считала ворон, как будто ничего опасного вокруг не происходило. Ты вовремя увидела его нападение и успела оттолкнуть ее, но сама крепко приложилась головой о камни. А тут сестричка этого ублюдка подскочила и бросила в тебя Круциатусом… Им обоим дали пожизненное. Ты вскочила на ноги (врач сказал, что дело было в адреналине), и бросилась в гущу сражения, но как только Гарри победил… Мы все расслабились, а ты болтала с Драко, а потом просто осела в его руках. Он так перепугался, а мы подумали, что он убил тебя, и чуть сами его… Не важно. Ты две недели пролежала в Святом Мунго без сознания, и Малфой все время сидел рядом и гладил твою руку — блевать хотелось, если честно. Джинни снова засмеялась и сделала еще глоток. От ее рассказа у Гермионы закружилась голова. — Гарри и Рон ужасно бесились и пытались его прогнать, — продолжила Джинни, — почти бойню в палате устроили. Колдомедики их не выставили из больницы только потому, что были по уши в делах — от раненых ломились палаты, мест не было, и часть больных оставили в Хогварсте. Но ты лежала в одиночной, ты же героиня войны, ха-ха! В итоге Гарри смирился и уговорил Рона отстать. Да и не до тебя было, честно говоря. Это Малфою нечем было заняться, а мы разгребали последствия. Зато нас совесть не мучила, что ты одна, — она утопила смех в кружке. — Мама через неделю даже сжалилась над ним и стала приносить еду. — Твоя мама? — ахнула Гермиона. — Представляешь? — Джинни выпучила глаза, как будто сама не верила в это. — Не могу, говорит, смотреть, как юноша голодает, пусть хоть трижды Пожиратель смерти. Не зная, чем еще себя занять, Гермиона осушила до дна кружку с остывшим чаем, с ужасом осознав, что доза коньяка в нем оказалась куда выше, чем добавляла Джинни. Голова все еще кружилась. Она попробовала встать, но пол прогнулся под ногами, и она поспешно села обратно. — Ты в порядке? — спросила Джинни. Она выглядела трезвой. «Неважный из меня стратег», — с раздражением подумала Гермиона, но вслух сказала: — Все нормально! Просто столько всего… — И не говори, Грейнджер! — раздался насмешливый голос возле дверного проема. — Такая милая история, так и хочется в нее поверить, верно? По спине пробежал холодок. Она боялась повернуться к Малфою, и дело было даже не в головокружении, из-за которого она рисковала свалиться со стула. Ей стало неловко. Все вокруг только и рассказывали про их отношения, как будто они действительно были парой. Но, если Гермионе сложно было воспринимать их слова всерьез, как тогда они звучали для Малфоя? — А ты как живешь все эти годы? — Спросила она у Джинни, чтобы сменить тему. — Чем занялась после Хогвартса? Губы Джинни расплылись в довольной улыбке. Она гордо выпрямилась на стуле и выпалила: — Я играю за Холлихедских Гарпий! Гермиона не слышала его шагов, но вся левая часть тела покрылась мурашками еще до того, как голос Малфоя прозвучал над ее головой: — Какой же идиот взял тебя в команду, Уизли? Но признаю, что, в отличие от Короля, ты хотя бы не роняешь квоффл. — Сказал ловец, ни разу не поймавший снитч в игре с Гриффиндором, — с усмешкой парировала она. — И я не Уизли, а Поттер. — Добилась своего, значит? — Увела Гарри прямо из-под твоего носа. Вся эта перепалка не была похожа на стычки в коридорах школы. Джинни улыбалась ему… дружелюбно? Гермиона ожидала от парня злобных колкостей или прямых оскорблений, но он внезапно хмыкнул. — Еще не вечер. — Тогда поспеши надеть свое лучшее платье, поскольку он придет, — Джинни глянула на настенные часы, — минут через пятнадцать. Малфой застонал. — Так вы не шутили про застолье с толпой гриффиндорцев? — Да ладно тебе, будет весело! — засмеялась девушка, и рыжие волосы заплясали на плечах. Среди их легкой перепалки Гермиона уловила главное и перепугалась. Всего пятнадцать минут до прихода гостей (уточнение: Рона с его подружкой), а они до сих пор болтают? Она же совершенно не готова! Гермиона попыталась встать со стула; пол под ногами ускользнул. Джинни бросилась к ней, но Драко успел первым. Он подхватил ее под руку. — Что с ней? — Слишком много чая, — пробормотала Гермиона. Одной рукой Малфой обхватил ее талию, а другой схватил кружку и втянул носом воздух. — Вы тут напивались, что ли? — недовольно спросил он. — Обычное чаепитие двух подруг, — захихикала Джинни. Прохладные пальцы обхватили подбородок Гермионы и приподняли ее голову. Она посмотрела наверх: Малфой сурово оглядел ее и поморщился. Он отпустил ее подбородок и, сильнее сжав талию, повел Гермиону в сторону выхода. Ноги совершенно не слушались. Ее повело в сторону, и она машинально вцепилась в его рубашку. — Уизли, справишься одна? — спросил Малфой, обернувшись через плечо. — Я давно не Уизли, но зато отлично выдерживаю алкоштормы, хоть сейчас на корабль к пиратам, йо-хо-хо… Голос Джинни заглох, когда Малфой закрыл кухонную дверь. Он провел Гермиону мимо арки, ведущей в гостиную, в сторону темной лестницы. — Поверить не могу, — прошипел он ей на ухо, — Как ты успела за полчаса нажраться вместе с Джинни Уизли? Забыла, что несовершеннолетняя? — Вообще-то, мне уже семнадцать! — пробормотала она. — Ты видел нас? Мы не подростки! В туалете ты казался ниже ростом и выглядел не так… внушительно. Взросление тебе на пользу, Малфой. Гермиона захихикала, аккуратно переставляя ноги на ступеньках. Малфой крепче прижал ее к себе. — Ну, спасибо, — в его голосе не было ни капли благодарности. Они поднялись на второй этаж и оказались в небольшом коридоре. Гермиона успела разглядеть всего три двери, когда Драко открыл одну из них и вошел внутрь, увлекая ее за собой. За дверью оказалась ванная комната. — Нет, серьезно, Малфой. Ты такой высокий! Гермиона снова захихикала, не в силах себя сдержать. Совсем как ее соседки, обсуждающие последние сплетни или парней. Но ей нравилось хихикать и вести себя глупо. Малфой неожиданно покраснел. Отпустив ее, он отошел к ванне. — Заткнись, Грейнджер! — его голос дрогнул. Неподалеку от себя Гермиона заметила раковину и схватилась за ее бортики. Она хотела уже включить кран, чтобы умыться, но за ее спиной послышался шум воды. Руки Малфоя опустились на ее кисти. Он отцепил их от раковины и медленно развернул девушку лицом к себе. — Сможешь стоять? — тихо спросил он. В горле пересохло. Гермиона кивнула, не понимая, что он задумал. Малфой отпустил ее, оставив горящие следы на коже. Нагнувшись, он развязал шнурки на ее ботинках и по очереди стянул каждый из них. — Что ты… Что ты делаешь? — испуганно спросила она. Малфой ничего не ответил. Вместо этого он обхватил рукой ее спину, другую подсунул под коленями. Подняв ее в воздух, перенес через борт ванны и опустил прямо в воду. Гермиона вскрикнула и забарахталась. Приподняв ее за подмышки, Малфой подтянул Гермиону ближе к крану, и вода побежала по волосам, стекая на плечи и грудь. Свитер моментально промок и прилип к телу. Она вслепую замахала руками, пытаясь освободиться. — Протрезвела? — презрительно спросил он и убрал руки. Гермиона села. Она злобно посмотрела на Малфоя, пытаясь убрать с лица мокрые пряди. Теперь вода лилась ей за шиворот. — Ты с ума сошел? — заорала она. Малфой распрямился. Его рубашка наполовину промокла. На правой скуле алело небольшое пятно. — Я не виноват, что ты напилась. Нужно было привести тебя в чувство! — Но не так! — Она беспомощно оглядела себя и ударила ладонями по воде. — Не в одежде! — Мне следовало раздеть тебя? — Что? Нет! Я не это имела… Вали отсюда. — Хорошо, — он проследовал к выходу, но возле двери обернулся. — Принесу сухую одежду. У тебя пять минут. — Пять минут? Как я должна успеть за пять минут… Малфой захлопнул дверь. Гермиона яростно застонала. Опершись руками о край ванной, она встала на колени, а потом села на борт. Свитер промок насквозь. Она с трудом стянула его через голову. Слегка отжав, насколько хватило сил, она бросила его прямо на кафельный пол. Туда же полетел бюстгальтер. Со штанами оказалось сложнее — ее все еще шатало из стороны в сторону. Решив, что, сидя в ванне, она справится лучше (или хотя бы не упадет головой на плитку), девушка соскользнула в воду и стянула брюки вместе с нижним бельем. Без одежды ей сразу стало легче. Закрыв глаза, она сунула голову под кран, представив, что находится в Ванной старост в Хогвартсе. Так легко притвориться, что она никогда не проводила этот глупый ритуал и не попадала в будущее. Не видела Джинни Поттер — охотницу команды «Холлихедские Гарпии». И уж тем более не видела Драко Малфоя — ее мужа. Малфоя с этим кольцом в ухе, вымахавшего в росте, наверное, выше ста восьмидесяти сантиметров, в мокрой рубашке, обтягивающей крепкое тело. Малфоя, сжимающего ее талию… Так, к соплохвостам все! Гермиона вылезла из ванны и огляделась. На вешалке висели чистые (она понадеялась) полотенца. Схватив одно, Гермиона поспешно отжала волосы и обвернула его вокруг туловища, а после огляделась в поисках зеркала. Оно висело прямо над раковиной, несколько минут назад послужившей для нее опорой. К счастью, прохладная вода помогла немного прийти в себя, и теперь Гермиона твердо стояла на ногах. Она вытерла ладонью конденсат с зеркальной поверхности и оглядела свое лицо. Щеки украшали темные потоки туши. Включив воду, она наскоро умылась. Кожу что-то поцарапало. Гермиона поднесла к лицу левую руку и только теперь заметила его. Кольцо на безымянном пальце. Сняв украшение с пальца, Гермиона оглядела его. Кольцо оказалось простым (для жены потомка Малфоев уж точно) — ободок, выполненный из серебра, а может, белого золота. В меру широкий, без рисунков или нелепых драгоценных камней. Именно такое кольцо выбрала бы Гермиона. Она терпеть не могла броские украшения. Но еще она сомневалась, что вообще когда-либо захочет вступить в брак. Даже с Роном. Она всегда хотела достичь чего-то большего в жизни, чем просто стать женой: домохозяйкой и матерью одного или (подумать страшно) нескольких детей. И вот ей двадцать четыре года, а она уже замужем. Что же в ее взглядах изменилось? В дверь раздался стук. Дернувшись, Гермиона уронила кольцо на пол. Раздался легкий звон о кафель, и кольцо исчезло. — Грейнджер, я могу войти? — спросил Малфой за дверью. — Пришел твой золотой мальчик.