Мир нового короля королей

      Когда Дьяволо открыл глаза, в разуме сразу вспыхнула мысль, что что-то в том месте, где он оказался, не так. Нет, должно быть, чувства просто-напросто обманывали его. В конце концов, все вокруг него слишком часто менялось, часто становясь совсем запутанным. Сейчас он находился в полутемном помещении, где ничего толком не мог разглядеть. Дьяволо сидел на полу и не слышал ни шороха, ни разговоров. Он затаил дыхание, вглядываясь в полутьму.       Нет, все же что-то изменилось, это ощущение проникало все глубже в его сознание с каждой секундой. Будто бы воздух, наполнявший легкие, не походил на прежний. Дьяволо посмотрел на стену, на угол, полностью скрытый тенями. Все: и стена, и угол, и невесть откуда льющийся слабый свет — казалось таким… неровным, растекающимся. Он опустил взгляд на свои руки. При слабом освещении они выглядели темными, будто начали гнить.       Мгновение он не мог понять, жив или умирает. Цело его тело или разваливается на части.       Нет, он жив. Даже не ранен. Все в порядке. Пока что.       И тут на него обрушился голос — чистый, обжигающий, он обжег сознание Дьяволо будто стекающая с горы лава, разрушающая все на своем пути.       — Ты меня помнишь? — произнес некто. Дьяволо поднял взгляд и увидел человека со светлыми волосами и зелеными глазами. И мгновенно вспомнил и эти глаза, и эти волосы. Он слишком давно ни о чем не вспоминал, и картина из прошлого врезалась в него как таран, заставив хватать ртом воздух.       Разум вспыхнул. Тело застыло, как застывает олень в свете фар. Мысли разбежались, затем вновь слетелись в одну кучу с бешеной скоростью и разбились друг о друга, и Дьяволо утратил даже малейшее понимание того, что происходит. Белизна и золото одеяния человека ослепили его. Имя и лицо этого мужчины перед ним стерлись из памяти, но Дьяволо знал о нем кое-что. Он понял это только сейчас, когда знание едва не затянуло его в себя как ужасающая бездна.       Если G.E.R охватывал мир цикла руками, то человек перед ним держал его на ладони.       Дьяволо попытался отползти, но руки и ноги не слушались. Он посмотрел в зеленые глаза еще раз, но тут же отвел взгляд. Этот мужчина не мог существовать внутри цикла, но где же тогда находился Дьяволо, как не в нем? Он не мог быть больше нигде. Мужчина неторопливо шагал к нему, каждое движение казалось слишком выверенным, слишком идеальным, чтобы принадлежать человеку. Нет, все верно, он не мог быть человеком, он стоял выше, чем G.E.R, и Дьяволо помнил это, а значит, он вернулся в самое начало.       Почему? Почему это происходит сейчас, с ним? Может, Дьяволо на самом деле лежит сейчас при смерти и бредит?       Давно забытое желание вспыхнуло в разуме и оглушило.       Он захотел убежать. Не от боли, просто убежать, как когда-то он, должно быть, бежал от смерти и пытался убежать от цикла.       Но страх насмехался над ним, одновременно толкая в спину ледяной рукой и парализуя.        «Бесполезно», — сказал Дьяволо себе, но каждая клеточка мозга и тела вопили и вопили, и он наконец попытался встать, но не вышло. Тело не послушалось. Он не мог ничего, кроме как оставаться на полу и глядеть на человека, приближающегося так же неотвратимо и ужасающе, как приближается земля, когда падаешь с сотого этажа.       — Это мир, где ты давно стал ничем, ты узнаешь его? — человек усмехнулся. — Готов поклясться, что ты тысячи раз умолял о милосердии, — золотые локоны упали мужчине на грудь, когда он присел рядом, совсем-совсем близко. Его глаза сверкали, перед взором Дьяволо мелькали блики, он больше ничего не мог видеть, кроме этих глаз.       — Я услышал твои молитвы, — продолжил человек. — И дарую тебе избавление от твоего проклятия.       Когда Дьяволо осознал его молниеносное движение, сверкающая сталь уже погрузилась в живот, обжигая острой болью. Руки в белых перчатках заливала кровь. Дьяволо упал, ударившись затылком. Человек поднял и опустил лезвие еще несколько раз — теперь медленно, как во сне. Дьяволо чувствовал приближение смерти, но все ощущалось иначе. На мгновение ему в голову пришла глупая мысль, что вот он, истинный конец. Рука тянулась к ручке хлипкой двери, за которой не существовало ничего.       Чушь.       Нет никакого конца. Он знал это уже вечность.       Он не находил на лице мужчины ненависти, не видел и наслаждения. Ни злости, ни радости. Ничего. Мужчина наблюдал за ним, и его глаза стали последним, что видел Дьяволо. Он проваливался в темноту, в ней мелькали вспышки света, похожие на падающие звезды.       Его больше здесь не было.       Он распахнул глаза с хриплым криком. Разум вынырнул из темноты, боль от ранения не пришла. Окружающий мир расплывался.       Человек смотрел на него. Его взгляд резал не хуже того сверкающего лезвия. Почему он пришел? Чтобы наказать его? Он никогда не приходил раньше, оставался где-то там далеко, в другом мире, который давно перестал существовать. Его лицо, его глаза и голос — все скрылось за далекой невидимой границей за пределами мироздания. И Дьяволо думал, что человека перед ним не существовало вовсе. Он не представлял кого-то могущественнее G.E.R.       Но вот он стоял перед ним. Хозяин Реквиема.       Пальцы легли на горло Дьяволо, а затем руки в перчатках сжались.       Легкие горели, Дьяволо извивался, сжимая чужие запястья, желая лишь чтобы сознание быстрее померкло. Взгляд устремился вверх. Что там наверху — потолок или небо?       Скальпель снова вошел в тело. Человек знал куда бить, чтобы смерть пришла быстро. Дьяволо радовался таким смертям, но не сейчас. Не смотря в эти глаза.       — Так ты помнишь меня? — человек поднес скальпель к самому лицу, тонкое лезвие коснулось губ. — Говори, я уверен, что как разговаривать, ты помнишь прекрасно.       Он убрал лезвие. Дьяволо тут же открыл рот и захлебнулся словами:       — Мне жаль. Мне очень жаль!       Он не понимал, что за слова выплеснулись изо рта, но не мог сказать ничего больше, мольба слетела с губ сама, будто Дьяволо давно держал ее в памяти. Почему он умоляет? Еще ни разу никто здесь не сжалился над ним, кого бы он не молил — бога ли, или же своих мучителей, потому он давно перестал.       И сейчас здесь некому услышать его молитвы, он в цикле, ничего не изменилось.       — О чем ты сожалеешь? — голос мужчины зазвучал мягко, будто обещание, что сейчас все закончится. Нет, ничего не могло закончиться.       — Я…       Дыра в груди. Его пронзенное тело. Несколько смертей, которые отличались от других, которые имели значение.       — Я убил их, я сожалею!       Кого он убил?       Что он сделал?       Дьяволо помнил человека перед собой! Ледяные зеленые глаза, в которых горел жар тысячи солнц. Человек, забравший у него все.       Рука опустилась на голову Дьяволо, прижимая к холодному полу. Голос человека стал ледяным. Он совершенно не походил на механический голос G.E.R. Не походил и на голоса других.       Дьяволо никогда не слышал настолько живого, поглощающего, настоящего голоса.       — Это ложь, и ты больше никогда ее не произнесешь. Такой человек, как ты, не способен на раскаяние.       Темнота.       Сверкающий скальпель, вспарывающий живот.       Белая ткань в крови. Алые облака в белоснежном небе.       Руки на его шее. Хватка железная, совсем как когти G.E.R.       И вновь ничего, кроме темноты.       Дьяволо лежал, свернувшись, тщетно пытаясь защититься от рук в белых перчатках. Мокрый холод под щекой. Почему все так? Где он очутился? Чьи руки сжимали его шею? Это ведь не мог быть он, не мог, не мог!       Он был там. Возле Колизея. В небесах, волосы сверкали золотом, в глазах бушевал океан, за ним полыхал огонь, а Дьяволо падал прямиком в ад.       Самое начало. Вот оно, начало. Он помнил, помнил, а значит…       Быть может, пришел конец.       Влага на щеках невыносимо пылала. Дьяволо посмотрел на мужчину, он забыл его лицо, а теперь снова вспомнил.       Темнота. Снова свет. Лицо. Он увидел его впервые, но опять вспомнил, хотя больше не помнил, когда видел его в последний раз.       Мысли, ощущения, воспоминания становились рыхлыми, расползались, смешиваясь в безвкусную серую жижу.       У него не было больше имени.       Он умирал. Он умиралумиралумирал. Он не знал, сколько. Он не смог бы сосчитать от одного до пяти. Он открывал глаза и не понимал все больше, пока не перестал понимать ничего.       — Как видишь, я могу делать это с тобой и своими собственными руками, — что-то коснулось волос, щеки. Голос доносился откуда-то сверху, издалека. — Цикл родился лишь из одного моего желания наказать тебя. Не Реквиема ты должен был бояться, а только меня. Ты всегда принадлежал мне, Дьяволо.

***

      Джорно остановился, позволяя Дьяволо обмякнуть на полу. Глаза того опустели, с уголка губ стекала на бетонный пол слюна. Вероятно, он не смог бы сейчас вспомнить даже собственное имя. Джорно больше двадцати раз заставил его сердце остановиться и мозг лишиться кислорода, а затем возвращал, не позволяя терять сознание. Не теряя больше ни секунды, Джорно восстановил почти сожженный до огарка мозг, восстановил органы, пока те не начали отказывать. Зеленые глаза мужчины стали чуть ярче, но затем веки закрылись. Свернувшись калачиком на полу, он отключился от изнеможения.       Джорно присел рядом с ним и провел пальцами по длинным ярким волосам. Они оказались на ощупь тонкими и нежными. После двенадцати лет во власти G.E.R. Дьяволо больше напоминал тень. Джорно не увидел в нем ни следа того преисполненного гневом человека, сходящего с ума от собственной гордыни, в этом жалком существе, что скулило у его ног, умоляя о милосердии. Ни раскаленной злобы, ни самоуверенности. Больше не король, просто ничтожество, лишившееся гораздо большего, чем вообще всего. Совершенно сломленный, разрушенный до конца. Вонзить скальпель в его живот было словно срубить дерево, превратившееся изнутри в труху, но тягучее, как леденеющее море удовлетворение все равно накатило на Джорно.       Было справедливо, что после стольких лет он, наконец, получил возможность самому наблюдать, как из глаз Дьяволо исчезает жизнь. Это право всегда принадлежало ему, не G.E.R.       Размышляя о Дьяволо в последние недели, Джорно часто представлял себе его глаза, пусть и не помнил хорошо, как они выглядели. Сегодня он, наконец, смог их рассмотреть, впервые так близко. Радужка походила на дольки яблока. Джорно мог бы обхватить каждый из расколотых глаз двумя пальцами и вырвать, чтобы затем превратить в глазное яблоко любую безделушку и поместить в окровавленное отверстие. Интересно, если он заменит каждую частичку тела Дьяволо, даже его сердце, перед ним возникнет новый человек? Со знакомыми чертами лица, с разбитыми глазами, с длинными розовыми волосами, но с мыслями, полностью принадлежащими Джорно.       Он положил руку на сердце Дьяволо. Он мог бы легко вырвать его и не исцелять больше тело. Но нет, Джорно больше не хотел убивать его, хотя годы назад мысль о том, что Дьяволо все еще жив, все еще где-то существует, заставляла его испытывать недовольство и даже ненависть.       Он ожидал, что ощутит хотя бы немного злости, вновь увидев Дьяволо спустя двенадцать лет. Того, что он сделал, не искупить никогда и ничем. Но нет. Джорно удовлетворенно хмыкнул. Он смотрел на расслабленное лицо спящего человека, на влажные от слез щеки, и те чувства казались глупыми. Он не мог ненавидеть то, что принадлежит ему.       Джорно возьмет кривые осколки, что остались от этого человека, и соберет из них нечто правильное. Собственная затея нравилась ему все больше с каждой секундой.       Он поднял Дьяволо на руки и понес в специально подготовленную комнату без окон, располагавшуюся в самом дальнем конце особняка, где положил мужчину на кровать, застеленную вишневого цвета покрывалом. Уходя, он запер крепкую дверь на надежный замок.       Джорно всегда окружал себя лишь теми вещами, которые ему нравились, которыми он наслаждался. Его особняк с его историей, его картины, его цветы, его птицы, похожие на искусные механизмы из драгоценных камней. Ему всегда нравились красивые вещи, но больше всего он любил, когда они не только красивы, но и уникальны. И под второй критерий Дьяволо подходил больше, чем ничто другое. Он станет самой интересной частью его коллекции.