***
Свет от лампы освещал просторную комнату огромного особняка, понорамнымные окна открывали вид на город. «Тихий омут» — такое название это место носило уже более полутора века. Прекрасный, спокойный город населяли интелегентные и добрые люди. Красивый пейзаж в той части, где стояли минимальное количество домов, даже больше похожих на деревенские. Вокруг раскинулся сосновый лес, а граница разделялась бескрайнем морем и высоким водопадом. Мощные потоки воды бились об скалы внизу и создавали поистине красивый фонтан, а когда капли воды встречались с солнечным светом, то создавали некое подобие радуги. Многие приезжие хотели остаться здесь подольше, а кто-то насовсем. В связи с этим город процветал и разростался. Сейчас пусть «Тихий омут» и остался таким же, даже стал лучше внешне и также собирал в себе людей. Из-за чего люди теперь называли его просто «омутом». Ведь Тихим он перестал быть уже давно, а омут остался. Только засасывает не своим привычным спокойствием и тишиной, а наркотиками. С тех пор как власть сменилась в городе произошел переворот. По улицам безнаказанно распространяли наркотики, также продавая в другие населения и странны. Многочисленные драки за последний грамм, переростали в убийства, что хоть и наказывалось законом –, а также утаивалось, — не остановливалось. Бандитская группировка захватило ту часть города, где были деревенские домики, из-за чего люди боялись ночами, а иной раз и в дневное время, покидать дома. Также развилась проституция, но только под покровом ночи. Если увидеть, после двенадцати на улице омегу, то с легкостью можно сразу сказать кем она «работает». Ким Намджун стоял возле окон и смотрел на светящийся различными вывесками город. В руках держал несколько бумаг с договорами, но они его вовсе не волновали. Намджуну тридцать семь, пора бы воспитать наследника. Но кандидатура на роль мужа долго не могла найтись. И как удачно, что несколько недель назад появился такой притинденд. Только не все, как оказалось, должно проходить гладко и по написаному им сценарию. Омега попался с характером и поначалу «брыкался», способы его усмирить даже искать не пришлось. Он один. Теперь только осталась дождаться, когда у Хосока подойдет время к течки и вытащить на это время от туда, это конечно не составит труда. Но вот узнать понес ли он… Интересно этот омега хоть в таком положение сдасться? Словно, так трудно было молчать словно немая рыба, родить ребёнка, а потом хоть с окна прыгай? Дверь кабинета бесшумно открывается и в помещение проходит альфа. Чон Чонгук — правая рука Намджуна. Подойдя к удобному дивану, опускается в него, облегченно выдыхает, чувствуя как мягкое сиденье прогибается под его телом. Он очень устал. Столько дел навалилось в эту неделю, что не было и свободной минуты присесть, а сон был минимальным. Чонгук не был против такого, если быть честным, это лучшее чем сидеть в душном помещение переговаривая с партнерами. Ким прекрасно справляется с этой рутиной лично. Чонгук лучше также будет выдвигаться на ночные улицы, закрывать глаза всего на несколько часов если повезёт и пускать кровь всем, кто хоть как-то ослушался приказов, передавая информацию по передвежению товара конкурентам. — Мы уже несколько дней держим границу закрытой, — Чон разглядывал рукав белой рубашки заляпанной маленькими пятнами крови, затем перевел взгляд на широкую спину альфы, — Думаешь они уже не нашли другие пути поставки? — Всего пара дней, Чонгук. — раздался басистый голос старшего альфы, он от швырнул бумаги на большой подоконник и направился к дивану, где сидел Чон, — Они и так знают еще один путь, по которому могут поставлять джин. Но это займет больше времени и средств. Проложенный ими путь через наш город, куда выгоднее. И они это понимают. — Намджун разлил по граненным стаканам виски и протянул один младшему. — Осталось дождаться, когда они придут за заключением договора. Тогда мы сможем открыть еще один путь. — А если.? — Чонгук делает большой глоток обжигающего горло напитка, чувствуя как тело расладляется, а кровь «вновь начинает течь». — А если они не согласятся добровольно, — Ким покрутил в руках стакан, наблюдая как жидкость образавала воронку, — То мы приступим к расширению территории. Альфы стукнулись стаканами, выпивая за удачный исход дела. Дальше обсуждение сделок и отбор людей, которым можно доверить то, или иное задание. Бутылка потихоньку опустошается, желание пить притупляется и альфы изредка делают глотки — чтобы смачить горло. — Джун, знаю не мое дело, но я хотел узнать… — Чон смотрит на старшего и получив кивок, продолжил. — Омега, с которым ты расписался… Ты долго его там держать собираешься? Спрашиваю из любопытства… Ты же хотел ребенка, а держишь его вместе из которого он может принести и не твоего… И вообще, если он такой тупой и сразу не может вести как надо, может стоит найти более покладистого? А этот сломается и будет отличной шлюшкой. — Гук, — беззлобно обращается Ким к младшему, смотря как глаза того загорелись искорками. Кажется Чон уже на представлял себе разного, — Если ты хочешь его «попробовать», то пожалуйста. Только он все равно должен выносить и родить моего ребенка, поэтому ты должен быть аккуратен. Ну как минимум пока он не родит… Заберу я его в предверии течки, как раз все удачно сходиться. — Но все-таки… — начал Чон, но сразу же был перебит Намджуном, понимающим, что тот хотел сказать. — Болезнь скоро проснется и времени искать нового омегу у меня нет. Поэтому он и родит мне альфу, который продолжит мой род… А повзрослев займет мое место. И если я не успею к этому времени, то дела перейдут к тебе. А ты уже обучешь его всему. Так ведь, Чонгук? А вообще развестись я с ним могу хоть сейчас… Но если попытается сбежать, хотя это врядли, его быстро найдут и вернут. — Конечно. *** Омеги стоят возле дверей в кабинет. Хосоку душно, тело словно полыхает — хотя коридор довольно хорошо продуваемый. Кажется жар охватывает его из-за сжавшего горло страха, что заставляет внутренности вывернуться и выпрыгнуть наружу вместе с кашлем. Он хватается за единственную опору, которой является Чимин. Словно ища в нем защиту в которой он так отчаянно нуждается. Невольно замечает, как тело в его хватке подрагивает, то ли от того же страха, то ли от того, что омеге холодно. Но дрожь отступает, а маленькая ладошке старшего крепче сжимает Хосокову. Пак поднимает руку и касается лба младшего — «обжигает». Нужно что-то делать, только что? В положении котором они находятся, Чимин бессилен что либо сделать. Когда-то он благодарил свою устойчивость к холоду и то с какой легкостью переносил болезни, хотя сейчас много раз хотел отдаться в руки болезни и смерти. Чимин не замечает, как кто-то из бет сталкивает их в кабинет. Лишь после хлопка двери он видел сидящих, в непринуждённой позе, на диване двух альф.***