Тихий омут.

Пять месяцев назад.

      Чонгук не знает зачем спустился сегодня в подвал особняка. Зачем проходил по коридорам, где держали проданных им омег. Что он хотел там найти, тоже неизвестно. Просто день катился в пропасть с самого начала. Человек которого должны были привести еще днем сбежал, и найти его не могут до сих пор. На кулаках Альфы застывшая кровь, которую тот смывать не собирался. Наглядно разъяснив своим людям, что с ними может случиться, если к утру сбежавший не будет у него перед глазами. Чонгук пришел сюда. И кажется пожалел об этом. Можно было просто сказать, чтобы к нему привели Малика и спокойно ждать в своей комнате.       Но тогда он не увидел бы его.       Вырывающегося омегу волокли в одну из клеток. За это короткое мгновение, сердце альфы улетело, в легкие на несколько секунд перестал поступать кислород. Он смотрел на исхудавшего, белокурого омегу, сравнивая его красоту с ангельской — даже божественной. Чонгук так и стоял на месте наблюдая за барахтающимся в чужих руках парнем. Чонгук не знал кто этот парень, почему он здесь и как можно было отдать такую красоту, даже за собственную жизнь. Но в этот момент Чон понял, что этот омега будет его – даже если тот будет против.       — И как же тебя зовут? – хватает вырвавшегося омегу, что уже бежал и чуть ли не падал, Чонгук.       Но ответом ему был плевок в лицо и ощутимый, но не достаточный, удар в живот. Буря по новой завыла внутри альфы. Он смотрел в темные миндаль и тонул. Смотрел на то как эмоции менялись в глазах парня, когда к ним подбежал один из работающих бет, останавливаясь на неприкрытой ненависти.       — Подготовти его и приведите ко мне.       Отдав указания и переговорив с несколькими альфами, Чонгук покидает подвал. Придя в свой кабинет, стаскивает пиджак и кидает его куда-то на диван, берёт несколько папок с документами. Но сконцентрироваться он так и не может. В мыслях все тот же омега с белыми волосами и горящими ненавистью глазами, которого он узнал зовут Пак Чимином.       Фамилия Пак казалась ему знакомой и, вот, когда его взгляд цепляется за выпавший листок из документов. Вскользь пробижавшись взглядом по тексту, вспомнил. Несколько лет назад заключений договор с одним из альф города, который не смог рассчитаться с долгом и взамен отдал единственного сына. Чонгук тогда не обратил внимание на омегу, хоть и лично вез спящего сюда. В мыслях неукладывалось одно: как можно продать единственного сына? Нет, конечно в их распоряжении уже было множество омег, чьи семьи отдали их задолги. Но у тех были еще дети, которые вполне могли принести внуков своим родителям. Но все же Чон не мог понять, как можно отдать единственного и настолько красивого, в этом он сегодня убедился, омегу за которым могли бы бегать Альфы из семей с достатком? Ведь даже Ким Намджун, который славится каменным и бесчувственным сердцем, ищет омегу, что смогла бы выносить его ребенка. Даже этот человек хочет сына.       Омегу привели к Чонгуку в комнату спустя пол часа. Альфа заходя в комнату не мог оторвать взгляда от полностью обнаженного парня, что стоял у закрытого окна и смотрел в разрез меж красных штор. Его бледная кожа, казалась, блестящая под светом лампы. О чем думал парень в тот момент, Чонгуку плевать. Он решил раз и навсегда, что он будет его. Даже, если Чимин сам этого не хочет.       — Подойди ко мне, — приказывает Чонгук, но омега даже не поворачивается в его сторону.       Чонгук ждёт. Но Чимин не двигается, лишь сильнее сжимает ладонями край подоконника и что-то шепчет себе под нос. Чон не выдерживает, сам подходит. Резко разворачивает к себе, а в ответ получает плевок. Злость окутывает альфу, внутри все вспыхивает, но ударить омегу пока не позволяет. Вытерает футболкой лицо и притягивает Чимина ближе. Тот сопротивляется, не дается, все силы прикладывает лишь бы оттолкнуть его от себя. А Чонгук лишь на пухлые губы смотрит, усмехается попыткам омеги выбраться. Сильнее сжимает чужие локти и впивается поцелуям, насильно языком шубы разжимает, подбородок пальцами оттягивает. Чимин не поддается, бьет свободной рукай альфу, куда дотянется, кусает чужую нижнюю губу до крови. Чонгук с утробы рычанием отстраняется. По комнате эхом звон от пощечину разносится, а омега валится напал. В красных ворсах ковра кровь Чимина теряется. Попытки Пака встать обрываются, сильные руки к ковру прижимают. Чонгук его не жалеет, сильнее к себе прижимает, входит до упора и не останавливается, оставляет на мраморной коже следы от пальцев, поцелуев и укусов. Слушает стоны вырывающиеся из пухлых губ.       Для Чимина все пропало. Смысл разлепить веки не находится. Он погряз во тьме, уже не ощущает не ворса ковра, что спину натирает. Не чужих губ и прикосновений, ни легкого ветра, что врывается в форточку. Он полностью отдается тьме, не жилая больше возвращаться в реальность. Он не слышит голос альфы, не чувствует рук что тащат его прочь из комнаты. Приходит в себя лишь в той же клетки, скуля от боли в теле и желая вернуться в ту тьму.       Эти встречи стали продожаться часто. Чонгук потерялся в омеге, приказывал привезти его чуть ли не каждый день. Отдыхом Чимину служило лишь, то когда альфы не было в доме. Омега первые их встречи пытался отбиться, царапался касался, но всегда проигрывал. Комноту, где альфа любил иногда запирать омегу , до конца жизни останется у Чимина в памяти. Но спустя месяц их встречь Чонгук стал более сдержанным, пытался много боли не причинить. А Пак усвоил только одно, не вырываешься – боли нет. И всеми силами пытался себя сдержать. Но все же, смерти он хотел сильнее. А в очередной раз поняв, что такой удачи он не получит, просто сдался в его руки сам. Проклинаю после себя.       Последние недели две третьего месяца их встреч, Чонгук твердил ему, что тот может выбраться из клетки жить с ним и быть его омегой. Чимину все это казалось шуткой, бредом или альфа просто над ним издевается. Каждую такую речь омега пропускал мимо ушей, покидая ненавистную комнату. А в одну из их ночей всё же осмлел.       — Ты говоришь бред. — заговорил Чимин лежа в белых простынях, пока Чонгук покрывал поцелуями его шею. — Я не знаю, что с тобой. Но я никогда не был и не буду твоим. Ни в одной из жизней. Уж лучшее та клетка, чем жить под боком монстра.       Тогда он впервые увидел, как глаза альфы наливаются кровью. Чимин уже пожалел о сказанных словах, сжимаясь от страха под уничтожающим взглядом. Чонгук не дал ему выбраться из постеле, сильнее вдавливая в неё.       —Ты можешь думать, что хочешь. — не принадлежащим ему голосом произносит Чонгук, заставляя тело под ним сжиматься от страха. — Но ты уже мой хочешь ты того, или нет. Хочешь обратно в клетку? Пожалуйста. Но с этого момента на тебя не взглянет ни один альфа, а я буду ждать, когда ты сам ко мне придешь.       Комната заполнилась громким криком Чимина. В тот вечер Чонгук забрал у него последнюю надежду на счастливую жизнь, если даже Чимин выберется, он навсегда останется ничьим, пусть даже альфа оставил свою метку. Его Чимин не примет, а другие не примут Чимина.