Сердца Земель Рассвета

Дариус, одиноко подпиравший стену арены, отпил газировки, которую ему всучила после трудного боя Беатрис. В Бездне из сладкого держали только вино, так что ему была непривычна и даже противна искусственная сахарная приторность. Остро коловшие во рту пузырьки, впрочем, забавно драли язык. Выдох Дариуса порезала металлическая банка, и воздух пронесся тихим свистом. Тело приятно ныло: противники попались неплохие, особенно Гвиневра и Ксавьер, но в дуэте с Руби демон оформил беспощадного. - Мой друг любит розы. Дариус вздрогнул и понял: она за углом. Сладость газировки мерзко обожгла ему горло, от проснувшегося вдруг волнения неприятно зудели рога. Розы - значит, Руби говорит о нём. После вчерашних боёв они встретились у чёрного входа на арену, где теперь цвели колючие розовые кусты. В мягком жёлтом свете вечернего солнца плавала городская пыль, а лицо Руби виделось Дариусу очень нежным. Он сказал одну невероятную глупость, за ней потянулись другая и третья... - Он говорит, что алые лепестки напоминают ему мой плащ, а зелёные листья как мои глаза. Чистая демоническая ярость Дариусу привычней и приятней, чем то, что загорается внутри него сейчас. Он резко распрямляется, напряжённый до предела. Это же было только для неё! Дариус, Бездна возьми, не развязный Иксборг и не игривая Селена, а те его слова не смехотворный бред, не лёгкий сладковатый флирт, от которых отмахиваются и упоминают потом, чтобы разогнать скуку, ожидая возрождения на базе. Помятую когтями банку из-под газировки Дариус бросает по дороге, проходит мимо Руби, скалясь в знак приветствия и подмечая, что плащ кажется ярче на фоне серого неба и глухого пустыря за ареной. Пасмурно и прохладно, так что она в капюшоне, из-под которого вьются светло-золотистые волосы. Тяжёлая, выше самой Руби коса опирается на плечо. Рядом Новария, как всегда погруженная в себя и окружённая серебристым свечением, должно быть, ждёт Фредрина. Она теперь знает, что Руби для Дариуса как любимый цветок. Впрочем, люди со звёзд, как и сами звëзды, почти ко всему равнодушны. Руби улыбается ему в ответ и машет свободной от косы рукой. Рывки пути до края Разлома через задворки столицы, которые каждый житель Бездны неосознанно предпочтёт освещенным и людным улицам, прыжок в Разлом, минута невесомости в лилово-красной душной тьме - время Дариусу сотню раз повторить это в своей голове. Отправиться в спальню, может, по дороге врезаться в маменьку Алису и огрызнуться на неё, налить чего покрепче, взять руническую книгу и ничего в ней не понять за печальными мыслями о Руби... Скрюченный гонец Бездны выбегает из его покоев, делая безумный кульбит, чтобы не врезаться в Принца, и с едва заметной ухмылкой кланяясь ему на ходу. На столике из чёрной лозы с отломанной ногой, поддержку которой заменяет ржавый меч, лежит желтоватый конверт. Несколько штрихов в углу: красными и зелёными чернилами - роза, чёрными - коса. Рога зудят горячими искрами. Вой Дариуса - очень радостный вой - распугивает птиц, сидящих на краю Разлома. Вновь нахохлиться, согревшись отголосками жара Бездны, они не успевают: мимо них проносится Дариус, и в серо-фиолетовом дыму его рывка можно разглядеть покрасневшее лицо.