***
Роза снова не стала отвечать на стук. Она лежала в кровати и смотрела в потолок, прикрытый тенью. Сумерки наступили стремительно, и птичья трель почти смолкла. За окном мягко шумел ветер, и бесконечные розовые лепестки шуршали, перешептываясь о чем-то важном. Омега не удивилась, когда дверь ее спальни распахнулась без приглашения. Роберт вошёл тихо, он остановился посреди комнаты, держа в руках поднос с очередной порцией еды. Альфе не нравилось, что прошлая так и осталась нетронутой. – Роза, – он выдохнул ее имя и запнулся, остановившись посреди огромной пустой комнаты. Омега знала, что Роберт пытается сдержаться. Она заметила это ещё вчера... Поездка обернулась катастрофой, разрушила все ее надежды. А ведь именно надежда поддерживала ее все это время. Роза мечтала о том, что совсем скоро вернётся домой, в свою прежнюю жизнь, но жестокий урок вернул ее в реальность. Она умрет в этих стенах. Так зачем ждать неизбежного так долго? Есть не хотелось ни в обед, ни вечером, ни утром, и девушка не покидала кровать. – Тебе нужно поесть, Роза, – он говорил тихо, но омега слышала: альфа на грани. – Я не голодна, – коротко ответила та. И Роза действительно не обманывала. Она не хотела. Может она больше никогда и не захочет потреблять пищу вообще, и умрет здесь от горя и истощения? Омега отвернулась лицом к стене, и матрас тихо скрипнул. Судя по отсутствию звуков, Роберт остался стоять в центре комнаты, продолжил сверлить ее холодным неприветливым взглядом. Но чего ещё он мог ожидать? Он приходил вчера дважды, и сегодня на завтрак и обед, и каждый раз лицо его становилось мрачнее. Роза услышала, как поднос с едой падает на пол. Небольшая миска супа разбилась, разлетелась на куски, как и надежды на спасение. Омега не видела, но карминовая жижа из вяленных томатов и болгарского перца расплылась по белому ковру, нарушив хрупкую гармонию комнаты. Роза вздрогнула от резкого звука, но не повернулась. – Ты думала, что я такой дурак, да? Что мы едем в город, чтобы ты уехала? – похоже, что альфа действительно злился. – Что я, возможно, отведу тебя к вокзалу и посажу на автобус до родителей, помашу платочком тебе в окошко? После всего, что за тебя отдал? – Я не собака, чтобы «брать» меня к себе, – тихо ответила Роза. – И надевать ошейник. – Эти правила придумал не я! – Роберт пытался скинуть ответственность, и тон его голоса менялся, становился громче. – Но ты ведь знал о них, – омега же говорила все тише и тише. – Ты знал, даже заранее купил ошейник и положил его ближе ко мне… Чтобы поиздеваться. Роберт молчал, услышав ее ответ. Если бы не тема их беседы, омега могла бы улыбнуться самой своей злорадной улыбкой. «Нечего ответить, правда?», – подумалось ей. Ведь слова Розы – чистая правда, Роберт спланировал это с самого начала, с той злополучной просьбы об экскурсии. Он хотел увидеть ее слезы? Роза лишь надеялась, что это того стоило, и теперь альфа удовлетворен. – Я хотел показать тебе реальную жизнь, Роза. Не ту прелестную сказку об эмансипации, что вам читали в школе, – слово «школа» он произнес, словно ругательство. – Я хотел, чтобы ты забыла об этой ерунде. – Нет, неправда, – злость на мгновение захватила власть над телом, и Роза поспешно откинула одеяло. Омега поднялась с кровати, но слишком резко. Она не ела целый день, и голод делал свое дело: у Розы кружилась голова. Девушка попыталась удержать равновесие, но комично упала назад, снова плюхнувшись в кровать и осталась в сидячем положении. На ней было лишь короткое пижамное платье все того же голубого оттенка. Кто бы знал, что этот цвет может ей так надоесть. – Не строй из себя доброго и хорошего альфу, которого заботит лишь мое благополучие, – Роза не знала, откуда в ней эта смелость. – Я не, – Роберт попытался что-то сказать, но девушка не желала уступать. – Ты думаешь лишь о том, как бы поскорее пихнуть в меня свой член! – закричала она, ногтями впившись в матрас. – Тебе нет дела до моего благополучия, иначе ты бы уже отправил меня домой. Роза не знала, что это – полуправда. Альфа действительно спланировал ту поездку таким образом, чтобы омега разочаровалась в большом мире за пределами сада. Но Роберт действительно считал, что так ей будет лучше, что так он проявляет заботу и делает ее жизнь идеальной. Роберт хотел, чтобы Роза сама поняла, что ждёт ее в будущем, где его не будет рядом. Если сейчас в Канаде омеги чувствовали себя свободно, это не значит, что так будет всегда. Закон о публичном ношении ошейника ввели не так давно... – Думаешь, я пытаюсь навредить тебе, Роза? – спросил он, и девушке не понравился этот тон. – Я знаю это, знаю, знаю! Когда-то это должно было случиться. Омега должна была сорваться, потерять контроль над разумом и разрыдаться перед ним. Нервный срыв – вопрос времени в ее ситуации. Когда тихий обычно голосок превратился в крик, альфа опешил. Растерянность мелькнула в его лице, и Роза на секунду обрела уверенность в правоте собственных действий. Но лишь на секунду, долю мгновения. В следующую же ей пришлось пожалеть о сказанном. Роберт шел вперёд. По осколкам миски, по супу, что превратился в пятно с рваными краями. Он смотрел на нее так, как лев смотрит на стаю антилоп, выбирая, которая не сможет скрыться. Роза была добычей, забывшей о том, что рядом находится хищник. Когда Роберт сократил расстояние между ними до минимума, когда он навис над Розой, теперь распластанной на кровати, девушка почувствовала, как тело содрогается от страха. Альфа рядом, так близко... И он злится. – Думаешь, что я – тиран? – голос мужчины стал спокойным, и это пугало сильнее, чем крик. – Что я – жестокое чудовище и ничего больше? Розе хотелось кивнуть, но она мотнула головой, решив соврать. В карих глазах ее похитителя плясали нехорошие искры. За окном что-то зашуршало, затрещало по кованной решетке. Роза не повернула головы, зная, что это – та красная птичка, олицетворяющая любовь и верность, символ семейного очага. Странный она выбрала момент для визита, почти иронично. Можно было посмеяться, если бы жизни Розы не угрожала опасность. Запах альфы, утопающего в собственном гневе, заставлял ее ежиться от страха. Его лицо отделяло от ее собственного лишь несколько жалких миллиметров, и Роза словно лишь сейчас заметила, какие у него сильные руки. Белая рубашка обтягивала мышцы, и казалось, что ткань вот-вот лопнет. – Ты представить себе не можешь, чего мне стоит это спокойствие, – Роберт положил руки по обе стороны от нее, заставив Розу лечь, прижаться к кровати в попытке отодвинуться. – Да, милая, я действительно собираюсь поместить в тебя член, – в его устах это слово звучало особенно пошло. – Но видят небеса... Я так стараюсь сдержаться. – Как благородно, – не выдержала омега, прокомментировала его жертву шепотом. – Я мог бы заткнуть твой хорошенький рот прямо сейчас, – ответил он, придвигаясь ближе, обжигая ее щеку своим дыханием. – И если бы на твоей шее был ошейник, Роза, он бы расстегнулся, стал мал… Но Розе бы этого не хотелось. Сердце колотилось в груди все быстрее и быстрее, и внутренняя омега уговаривала ее поскорее замолчать. Она видела, как желваки заходили под его челюстью, как линия губ смыкалась все плотнее. Роберт ударит ее? Роза невольно отвела взгляд, скосила, чтобы взглянуть на его ладони и понять, какие они большие. Один удар вышибет из нее всю душу, один удар – и ее больше нет. Должно быть, страх отразился на лице, Роза не видела, но оно стало бескровным, в цвет белых стен ее скромно оформленной комнаты. Омега не могла найти в себе сил, чтобы вновь взглянуть ему в глаза. – Я делаю для тебя так много! Не стоит начинать битву, если не можешь её выиграть, – шепнул Роберт ей на ухо, но ее затравленный вид явно смягчил его настроение. – Я... Я погорячился, – казалось, что альфа действительно сожалел о своей горячности. – Я тоже, – дрожащим голосом сообщила Роза. - Но я... Я... Она не выдержала. Роберт все нависал сверху, точно каменный валун, что вот-вот скатится с горы и придавит несчастную овечку. Роза смотрела в сторону стены, собирая силы в кулак. Она пыталась держаться, но слезы сами собой брызнули из глаз, полились по щекам сплошным потоком. Роза не плакала, нет, она рыдала. Рыдала, громко всхлипывая, и крупные бусины слез все катились вниз. И это сработало лучше испуга, отрезвило альфу, что секунду назад точно пытался ее убить. Роберт осторожно приподнял Розу и прижал к себе, уложил ее голову на собственную грудь, позволяя ей продолжать плакать. Слезы не вызывали в нем раздражения, они успокаивали... Возвращали обратно в реальность. Может, он и правда не желал ей зла? – Мне так страшно! Я... Я хочу домой, я просто хочу домой, – плакала Роза, пока Роберт гладил ее по голове. – Просто хочу домой... Домой, к моей маме, к моим друзьям, к моей кошке… – Ч-ч-ч-ш-ш, я тут, я рядом, – шептал альфа, пока плечи Розы содрогались от рыданий. – Я не обижу тебя, не обижу.***
«Но, может, ты должен?», – спрашивал альфа внутри него. «Ты ведь видел... Девчонка сходит с ума без крепкой руки. И без крепкого члена». Роберт мотнул головой, точно надеясь, что голос этот выпадет из его уха. Роза уснула на его груди, уснула, продолжая тихо всхлипывать. Пришлось подмести осколки с пола и оставить ковер с пятном до завтра, до прихода помощницы. Может, ей удастся придумать решение проблемы? Не со строптивой омегой, нет. С красным следом от супа. Она выглядела так хорошо в его руках, так беззащитно… Альфа внутри него желал задрать ночное платье повыше и взять ее здесь и сейчас, не ждать течки. «Общество разве не закроет на это глаза, если омега понесет?», – спрашивал он. Сегодня разум выиграл эту битву, но что будет завтра? Через два дня или три? На сколько его хватит? Роберт взялся за голову в порыве бессилия. Он медленно шел по коридору, и ключи от спальни Розы звенели в кармане. Они оба сойдут с ума, если не образуют пару в ближайшем будущем. Да и все эти обещания от посредственных докторов… Сколько ему ещё ждать течку? День? Два? Судя по тому, что у омеги слегка вырос уровень агрессии, что настроение ее стало нестабильным, ждать осталось неделю, не больше того. Но выдержит ли это Роберт? «Ты идёшь против природы, делаешь то, что не позволяешь ей». Верно. Тогда стоит отказаться от двойных стандартов и позволить омеге уйти в актрисы. Роберт тяжело вздохнул, понимая, что именно он должен сделать. Но по условиям контракта ведь... Черт. Альфа провел рукой по лицу, точно смахивая с него усталость. «Не бывает безвыходных положений», – напомнил альфа сам себе, так часто говорил его отец, если у детей что-то не получалось. Он вспомнил и как омега обвинила его в распутных мыслях, вспомнил, как грязное слово сорвалось с ее прелестных розовых губ. Похоть шевельнулась в нем снова. Если бы только можно было наказать ее за подобное… Роберт подошёл к рабочему столу из темного дерева и наклонился, чтобы ввести номер. Лучше говорить через стационарный, удобнее. Ему уже давно следовало позвонить. – Мадам, – Роберт заговорил сразу же, как трубка на том конце провода оказалась снята, и гудок оборвался на полпути. – Мистер Хайд, – в голосе женщины слышалась ядовитая улыбка. – Как приятно снова вас слышать. Боюсь, правда, что вы бы не позвонили мне, чтобы сообщить, что дела ваши хороши. – К сожалению, вы полностью правы. Говорить с ней было легко, как со старым коллегой, с более опытным игроком. Старуха знала свое дело, она с головой уходила в работу и отрабатывала каждый заработанный пенни. И откуда она знала, кто именно ей позвонил? Роберт не знал, внесли ли его в книгу контактов или узнали по голосу, ведь в любом случае он был в проигрыше. Это означало, что женщина изначально предполагала, что с Розой будут проблемы. – Как поживает наша милая маленькая омега? – спросила женщина, и по ту сторону телефона щёлкнула зажигалка. – Она здорова? – Да, – ответил Роберт после недолгого молчания. – Отлично, отлично, пусть так и остается. Значит, ничего непоправимого не случилось. Мне доложили о вашем милом маленьком путешествии, – губы женщины разжались, издав хлюпающий звук, Роберт слышал, как тихо шумела сигарета при затяжке. – Какой изящный ход, мистер Хайд. Не думала, что вы склонны к манипулированию… И легкому садизму. – Я лишь хотел показать ей реальный мир, исполнить свое обещание, – отозвался альфа, отметив про себя, что за ним следят. – Я хотел, чтобы она осознала, что лучше всего ей будет здесь, со мной... – Или вы хотели напугать ее и посмотреть, как эти прелестные голубые глазки тонут в слезах? – женщина тихо рассмеялась. – Полагаю, мистер Хайд... И то, и другое. Я работаю с альфами слишком долго, чтобы этого не знать. Роберт замолчал, он не знал, что ответить, как оправдаться. Да и стоит ли? Какая-то часть его естества, темная и пугающая, самодовольно ухмыльнулась тогда. Когда Роза взглянула на него, и на лице ее отразилось отчаяние, когда ее желания и мечты рассыпались прахом, что-то внутри Роберта испытало чистый экстаз. Когда рядом находится кто-то маленький, кто-то испуганный и сломленный, сам ты словно становишься чуть целее, выше, сильнее… «Ты – чудовище», – шепнула другая часть его Я. И разве с таким ей будет лучше? – Но вы совершенно правы в своих стремлениях, – заговорила мадам после долгой паузы, и дым покинул ее прокуренные легкие. – Ваша омега строптивые, чем большинство других. Ваш дорогой друг, тот самый, что был на смотринах, уже во всю объезжает свою новенькую покупку. Девушку не пришлось уговаривать. – Роза несколько капризна, она жаждет другой жизни, жизни, которую ей обещали либералы. Есть ли в этом моя вина? – спросил альфа, пытаясь отделаться от завистливых мыслей. – Нет, разумеется, нет, – устало ответила женщина. – Но, возможно, в этом есть наш промах. Стоит учредить пре-школу, обучение для омег, попавших в стены Общества. Чтобы они знали, что ждёт их в случае неповиновения и провала. Может, мы тоже повезем их в город с ошейниками наперевес. – Похвальная инициатива, мадам Таро, но... Роза уже здесь, и мне бы не хотелось, чтобы вы забрали ее от меня на переобучение. Если они явятся на порог его дома, Роберт непременно совершит что-то глупое. Он будет первым членом своей семьи, что угодил в тюрьму, первым убийцей, первым правонарушителем. И он явно подаст будущим поколениям плохой пример. Одна только мысль о том, что его милую хрупкую девочку попытаются выкрасть, вызывала в альфе гнев. – Безусловно, – согласилась старуха, снова затягиваясь сигаретой. – Но что же вы предлагаете, мистер Хайд? Чем я могу помочь вам? – Я бы хотел пересмотреть некоторые пункты в нашем контракте, – заговорил Роберт, понизив голос. – Я бы хотел... Чтобы вы слегка развязали мне руки. Слегка, – он повторил это слово, чтобы уверить не то ее, не то самого себя. – Как многообещающе это звучит. Говорите яснее, – в голосе женщины слышалась улыбка. – Можете не опускать все грязные подробности своей инициативы, вам вряд ли удастся меня шокировать.