***
Особняк маршала находился недалеко от города. Это было приличное жилище, поболее многих в округе. Вместо обычного загона, возле дома была выстроена неплохая конюшня, которая могла вместить не только домашних, но и служебных скакунов. Город обрастал новыми постройками с каждым годом, многие из них превращались из хозяйского в массивное и общественно полезное. Парень прокрался внутрь и отыскал в стойле черного мустанга. Солнце едва прорезалось красной полосой на востоке, когда Рой направился обратно в прерии, не щадя резвого жеребца.***
К полудню он добрался до заброшенного ранчо Мэрилла. Песок перед домом всё ещё хранил небольшие кровавые пятна. Внутренности дома были разграблены. Открытые двери, хлопающие от дуновения легкого ветерка ставни — словно покинутый ребенок, что плачет в колыбели надрываясь. Рой зашел внутрь и прикрыл за собой дверь. Всё в доме напоминало ему о той ночи. Прошлая жизнь, где ему пришлось балансировать на грани жизни и смерти. Он убрал со стола ведро с водой. За ним лежали аккуратно скатанные в ролики — куски белой ткани. Образ Локи, который сосредоточено и ловко заматывал их так, чтобы они оказались одного размера и толщины, тут же мигнул перед ним и сердце болезненно дернулось в груди. У лестницы во внутреннем дворе россыпью блестели осколки битого стекла. Рой присмотрелся к песку под ногами, небольшой красный кусочек ткани покрытый слоем пыли. Он наклонился за ним. Лента, которой Локи перевязывал волосы. Рой аккуратно оттер её от пыли, а потом сложил в нагрудный карман. Теперь, когда он здоров. Когда ему ничего не угрожает впервые в жизни он чувствовал себя по-настоящему слабым. Он не был горд тем, что убил Гоггинса. Тот промышлял грабежами время от времени, но ещё он не отказывал в помощи там, где видел несправедливость. Но Рой убил его. Убил, потому что не знал, что в нём живёт столько любви и собственничества. Рой подмел полы во всём доме, собрал мусор, сломанные вещи, осколки. Встряхнул простыни, одеяла, подстилки и салфетки. Вытер пыль. Собрал цветы в вазу. Разжег очаг. Сегодня он заночует здесь, а завтра поедет к Старой змее. Потому что, когда всё хреново — он всегда возвращается на ранчо и мир становится понятнее. Вечером Рой сидел на крыльце и пил кофе из глиняной чашки. Только сейчас он заметил цветы на могиле Оливера: небольшой пучок засохших диких мальв. Пар изо рта смешался с паром из чашки. Холод ночи снова разлился вокруг вместе с дразняще ярким звездным небом над головой. Некоторые из светил едва-едва отдавали алым оттенком. Краснеющие глаза, красные обои, красная кровь, красная земля. Столько оттенков красного. «Иногда мне кажется, что ты скажешь что-то глупое. Например, что ты спустился с луны или принц в бегах. И мне не останется ничего другого, как поверить тебе…» Он ляпнул тогда абсолютную глупость, о которой тут же пожалел, но странным образом оказался невообразимо близок к правде. Когда Локи вернул свою силу и божественный облик, то Рой невольно ощутил, как всё человеческое в нём сразу же придавило его к земле всем своим неподъемным весом. Отправится с ним в Норвегию за волшебным камнем, который повелевает пространством? Звучит, как что-то, что он мог бы рассказывать в кабаках за чашкой другой. Но он не видел место для себя в тех бесконечных звездных далях, о которых Локи говорил, как о соседних городках. Если он отправился бы с ним в его миры, то наскучил бы ему. Как человек может быть человеком, если его ноги не вздымают пыль на земле? Есть вещи, которые прекрасны, потому что они были и прошли. Моменты счастья, которые никогда не станут частью общей трагедии. Когда Локи покорит весь мир, будет ли он вспоминать о нём… Если он вернется на Землю и решить сделать её целиком своей, станет ли он его искать? На улице становилось слишком холодно. Рой зашел внутрь дома. Угли в очаге ещё слабо потрескивали. Он налил себе остатки теплого кофе в чашку и направился в спальню. «Скоро наши пути навсегда разойдутся, ничего из сказанного не вернется эхом»***
Ранчо Шеннона никак не преобразилось за эти дни. Тот же гул криков и лошадиного ржания, старая развалина, вместо дома, и бесконечные загоны, сколоченные из крепких бревён. Он словно вернулся в прошлое. Ещё недавно он мог назвать это место домом, а теперь он видел ранчо ясно и четко, без всякой доли сентиментальности. Ковбой подъехал к главному входу на мустанге. У поилки была привязана их с Локи, старая кляча. Рой засмотрелся на неё, не замечая, как Шеннон вышел на порог, присматриваясь внимательно к своему бывшему помощнику. — Вернулся всё-таки. — грубоватый хриплый голос звучал бодро. Рой взглянул на старика. Тот выглядел на свой возраст. Почему Рой никогда не замечал насколько Шеннон потрепался за эти десять лет? Старая змея рассматривал ковбоя, будто бы не веря до конца, что его не подменили. — Ты крепче, чем был. — сплюнул он наконец-то, — Гарри придумал, как тебя вылечить? — Чудо Господне помогло. — Рой оскалился и подошел к старику, протягивая руку. Шеннон пожал руку и прижал Роя к себе слегка похлопывая по спине. — Я знал, что ты вернешься. Мустанг позади них фыркнул. Шеннон взглянул на коня, будто бы подмечая, что к чему. — Я смотрю Гоггинс не только жизнью поплатился, но и оставил тебе чаевые. — хохотнул старик. — Теперь, когда я вернулся мне он не понадобится. — Он твой, если хочешь. Один хрен эта зверюга никого не слушается. Хоть не пропадет даром. — Ты подобрел, старик. — Рой улыбнулся — Ты просто редко замечаешь в людях хорошее. — Шеннон хмыкнул одобрительно, — Пошли внутрь. Поговорим. В кабинете Шеннона было темно и прохладно. Он уселся за свой стол и достал из закромов какие-то бумаги — Это твоя земля. — мужчина передал бумаги Рою. — Ты что-то путаешь, — Рой взял бумаги из рук Шеннона и вчитался в содержимое. Это были документы на земли Френка Томпсона, те самые бумаги, ради которых затевалось ограбление поезда. — Они же ворованные. — Рой ничего не мог понять. На бумагах стояло его имя. — Ну… — Шеннон улыбнулся надменно, — За них уплачены деньги и не маленькие, поэтому всё чин чином, парень. Маршал и другие доверенные лица города стали гарантами правомерности проведенной сделки. — Что насчёт долгов… — Соврал. С кем не бывает. Гарри придумал всё это для тебя, парень. Это должен был быть твой шанс начать новую жизнь. — Он заплатил за землю? Я не вижу причин, по которой Гарри мог бы так поступить. — Сынок, ты заплатил за эту землю. Все твои накопления ушли на покупку. — Шеннон улыбнулся широко. — Она твоя, по праву. — Черт с два, я в это поверю. — Зачем мне обманывать тебя? — спросил Шеннон искренне, — Я мог бы никогда не отдавать тебе эти документы, но посмотри… Знаешь что? Ты держишь их в своих руках. — Я не понимаю. — Гарри тебе не враг, Рой. Если кого-то ты и должен простить, так это себя. — Я не буду об этом говорить! — голос Роя повысился и стал грубее, словно он готов был убить Шеннона на месте. — Ты никогда не примешь это, верно? — Шеннон вздохнул, и оставил попытки переубедить Роя. — В любом случае, ты свободен. — Что ты имеешь ввиду? — Рой заморгал, нервничая. — Тебе не обязательно оставаться на моём ранчо. Ты можешь сам придумать себе новую жизнь. Возьми Вики к себе, постройте дом, нарожайте детей, заведите скот… — Шеннон рассеяно махнул ладонью. — Что-угодно, Рой. Рой не мог сдержать смех. Он задыхался и хватался за живот, пытаясь остановиться и отдышаться. Шеннон никак не реагировал, только молча наблюдал и ждал. — Отличный план! — Рой вытер слезы и смотрел уже серьезно, — Прекрасный, правда, — он немного помолчал, а потом посмотрел серьезно и ровным голосом ответил, — Я хочу обменять эти земли на кое-что. — На что же? — Старую клячу, привязанную у поилки. — Ты в конец свихнулся? — Шеннон начинал выходить из себя, но Рой не собирался относиться к его словам серьезно. Шеннон погрозил пальцем, — Когда-то тебе придется посмотреть правде в глаза, Рой! — Шеннон гаркнул и ударил по столу. — Ты не можешь вечно врать себе! — Ты мне так и не ответил. Что насчёт лошади, Старая змея? — блондин настаивал на своём. — Бери кобылу, документы и проваливай к чертовой матери с этого ранчо. — Шеннон выплюнул ему в лицо каждое слово. Блондин не стал долго раскланиваться. Он вышел во двор, запрыгнул на мустанга и сдернул поводья кобылы с поручня у поилки. Шеннон стоял облокотившись в дверях, закуривая сигарету и молча наблюдал, как парень унесься прочь со двора. Мужчина скривился то ли от солнца, то ли от своих мыслей. На земле перед ним лежали разорванные бумаги на землю. Шеннон кинул окурок на белые измятые клочки и затушил его растирая носком сапога.